35. Проблема приоритета суверенитета над правами человека и национальных меньшинств.

Соотношение между принципом суверенитета государства и принципом приоритета прав человека. Понятие мирового порядка несколько шире, чем "международное право", так как включает в себя не только нормы международных отношений, вытекающие из межгосударственных договоров и соглашений, но и реальную практику. Отличительной чертой современной ситуации являются быстрые изменения такой практики, в частности, в направлении принятия одними странами допустимости вмешательства во внутренние дела конкретных стран в случае массового нарушения в них прав человека, и непринятия - другими. При этом с одной стороны звучат слова о правомерности применения принципа приоритета прав человека ко всем государствам, странам и народам современности, с другой - высказываются утверждения о некорректности применения принципов, выработанных в одной группе стран (Западная Европа и Северная Америка, ареал протестантской культуры), в отношении большинства других государств и культур.

Наряду с позитивным правом продолжало существовать и право естественное, содержащее в частности, такие естественные права человека, как право на жизнь и свободу. Опыт фашистской Германии и других тоталитарных государств ХХ века со всей убедительностью продемонстрировал опасность позитивистской трактовки права как совокупности законов существующих в данном государстве. Принятие в 1948 году Декларации прав человека, основные положения которой затем трансформировались в региональные Конвенции по правам человека, стало важным шагом в оплодотворении позитивного права идеями права естественного.

Таким образом, по терминологии С.С. Алексеева, мы становимся свидетелями перехода от "права государства" к "гуманистическому праву" или праву гражданского общества, в котором соблюдение прав человека становится одним из важнейших, если не самым важным приоритетом. Следует отметить, что одновременно мы наблюдаем и ослабление принципа суверенитета государства. Действительно, все государства, подписавшие Европейскую конвенцию по правам человека, признали приоритет ее положений над своими национальными правовыми нормами и свою подсудность Европейскому суду по правам человека. Приоритет суверенитета государства является понятием, связанным с конкретным этапом или этапами развития человеческой истории. Это понятие возникло вместе с появлением самого современного государства, где-то на уровне прединдустриального общества, и получило свое максимальное развитие на пике развития индустриального общества. Принцип невмешательства в дела другого государства, вытекающий из принципа государственного суверенитета, сформулированный вначале в документах Лиги наций, а затем и в Документах ООН, получил свое закрепление в международном позитивном праве практически накануне того, как часть человеческого сообщества, признав приоритет прав человека, поставила данный принцип под сомнение.

В самом схематическом виде динамика соотношения значений приоритета суверенитета государства (кривая 1) и приоритета прав человека (кривая 2) представлена на рис. 1. Обе кривые пересекаются где-то на рубеже индустриального и постиндустриального общества. Можно даже предположить, что пересечение этих кривых и является условной границей индустриального и постиндустриального обществ, а принятие большинством населения данной страны или региона приоритета прав человека над суверенитетом государства является свидетельством достижения страной или регионом соответствующей стадии развития. При этом ясно, что каждая страна, каждый народ проходит свой собственный путь развития, в котором резкие скачки невозможны, а их насильственное проведение может вызвать возвращение страны в свое собственное прошлое. Поэтому, например, поддержка населением какой-либо страны идеи суверенитета государства и достаточно равнодушное отношение к идее приоритета прав человека означает лишь, что эта страна живет во времени индустриального общества, и требовать от нее иного - бессмысленно. Соответственно, говорить о необходимости соблюдения прав человека в сообществе, находящемся на прединдустриальной стадии, причем говорить с позиций общества постиндустриального, можно только очень осторожно. Требовать же их соблюдения в любом сообществе, невзирая на переживаемое им историческое время, на мой взгляд, не совсем корректно. И здесь я никак не могу согласиться с позицией уважаемого мною С.А. Ковалева, которую он сформулировал предельно четко: "Культура - культурой, а процедура - процедурой. Я, как физик, знаю только одно время - физическое.".

Если применить эту схему к эволюции роли суверенитета, условно изображенной в виде кривой 1 на рис. 1, можно предположить, что для индустриального общества матрица суверенитета заполнена достаточно равномерно и реально, что и соответствует максимальному значению принципа суверенитета. В случае прединдустриального общества государство не способно еще осуществить монополию на насилие. Ослабление же роли суверенитета при переходе к постиндустриальному обществу скорее всего связанно с неприятием этого насилия как изнутри, так и извне. При этом неприятие извне, как правило, нарастает быстрее, чем изнутри.

Рассматривая современную ситуацию, можно констатировать, что старое международное право, в основе которого лежал принцип нерушимости суверенитета и невмешательства во внутренние дела государств, уже не отвечает реалиям сегодняшнего дня. Это право, кроме всего прочего, было порождено биполярным разделением мира, реалиями Ялтинских соглашений, которые постепенно уходят в прошлое. На смену ему, скорее всего, должны прийти новые принципы, основанные на ограничении суверенитета в пользу соблюдения прав человека. Важно при этом, чтобы приоритет прав человека не использовался как ширма для реализации совсем других задач. Наконец, необходимо прийти к консенсусу относительно того, кто может принимать решения о целесообразности нарушений суверенитета с целью защиты человеческих прав. События вокруг Косово показали опасность ситуации, когда одна группа государств (члены НАТО) присваивает себе это право, в то время как другие государства такого права за ней не признают.

Чрезвычайно важно также отметить, что когда вовлеченные в конфликтную ситуацию страны находятся в разном историческом времени, они будут действовать по разным правилам игры, и отстаивание прав человека может восприниматься населением страны, живущем в другом историческом времени, как прямая агрессия и нарушение суверенитета. В этой ситуации наиболее вероятной естественной реакцией населения будет сплочение вокруг своего руководства, несмотря на все претензии, предъявляемые ему в обычное время.

Кроме того, вполне возможна ситуация, когда защита прав человека для руководства отдельных стран или для влиятельной части правящей элиты является лишь предлогом для реализации совсем иных интересов, например, установление контроля за месторождениями полезных ископаемых, блокирование одних и содействие развитию других маршрутов прохождения нефте- или газопроводов, реализации иных своих геополитических интересов. Конфликт вокруг Косово дает пищу для подобных предположений. Так, уже осенью 1999 года появились убедительные свидетельства того, что число жертв среди албанцев-жителей Косово, которое приводилось в международных СМИ и которое послужило одним из главных аргументов для бомбежек Югославии, было завышено почти в сто раз. Кому-то такое искажение информации было выгодно…

Реальностью современности стало также противоречие между правом наций на самоопределение и реализацией прав человека. Опыт масхадовской Чечни в период 1996-1999 гг., является ярким примером такого противоречия. Гарантии соблюдения прав человека там были фактически сведены на нет, и страна вернулась к средневековому состоянию. Кроме того, внутренняя логика развития, а также влияние международного религиозного экстремизма вполне может привести к агрессивным действиям, обоснованным идеей распространения своего вероучения на другие страны.

Значимость фактора

Рис. 1. Изменение значимости приоритета суверенитета государства и соблюдения прав человека в различные исторические времена. Кривая 1 - приоритет суверенитета государства; Кривая 2 - приоритет соблюдения прав человека