Глава пятая социальные отношения. Управление и классовая борьба в сибири в XVIII - первой половине XIX вв.

1. Феодальные отношения. Начало складывания буржуазных отношений в сибирской деревне и городе

Социальная жизнь в Сибири в XVIII - первой половине XIX в. определялась упрочением феодальных порядков в форме государственного феодализма. Сталкиваясь с труднейшими задачами организации управления на бескрайних просторах и сопротивлением стихийно возникших норм вольной общинной жизни населения, феодальная система вынуждена была ограничивать пределы эксплуатации. Этот исторический компромисс определил своеобразие сибирского варианта русского феодализма.

Социальная структура феодального общества в процессе его эволюции непрерывно унифицировалась. Различные сословные группы эксплуатируемого и господствующего классов в конечном счете образовали единые классы-сословия. В России в XVIII в. началось формирование нескольких податных сословий крестьянского и городского населения. Этот процесс распространился и на Сибирь. После первой ревизии податного населения (1719 г.) указом 1724 г. все крестьяне, не принадлежавшие светским и духовным феодалам, были отнесены к новому сословию государственных крестьян. В Сибири пашенные и оброчные крестьяне составили костяк новой социальной группы.

На протяжении XVIII в. численность государственных крестьян непрерывно возрастала. Это происходило не только за счет естественного прироста, не только за счет притока вольных и невольных переселенцев из европейской части страны, но и за счет включения в состав нового сословия всех групп земледельцев Сибири (потомков служилых людей, беломестных казаков и т.д.).

В 1764 г. после секуляризации церковных владений в состав государственного крестьянства вошли монастырские крестьяне. Церковные вотчины в Сибири принадлежали монастырям. Монастырские крестьяне были лично несвободны и подлежали административной и судебной власти церковных вотчинников. Монастыри рачительно вели хозяйство, нещадно эксплуатировали своих крестьян, взимая с них натуральный оброк - «пятину» (пятую часть продукции крестьянского хозяйства), привлекая их к барщинным работам в поле, на рыбной ловле, в самом монастырском хозяйстве. Жестокая эксплуатация вызывала протест монастырских крестьян, частыми были их побеги. После перехода в ведомство казны (коллегии экономии) бывшие монастырские крестьяне стали называться экономическими.

К государственным крестьянам были причислены и ямщики, ранее вместо уплаты оброка в казну выполнявшие ямскую гоньбу (перевозку казенных грузов и пассажиров) по сибирским дорогам. Вошли в сословие государственных крестьян выписные казаки-крестьяне пограничных земель. В начале XIX в. государственная деревня была пополнена за счет мещан, живших в сельской местности и занимавшихся хлебопашеством. По уставу 1822 г. «Об инородцах» государственными крестьянами становились коренные нерусские жители Сибири, освоившие земледелие и перешедшие к оседлому образу жизни.

Существенным источником увеличения численности государственных крестьян была ссылка в Сибирь. Большинство ссыльных сразу приписывались к крестьянским обществам на правах ссыльнопоселенцев, остальные после отбытия каторжных работ. Ссыльнопоселенцы приживались в сибирских деревнях с большим трудом. Немногим из них удавалось обзавестись семьями и хозяйством.

Государственные крестьяне считались лично свободными. Пользуясь землей казны (феодального собственника), они обязаны были (кроме подушной подати обязательного для всех податных сословий налога) платить денежный оброк и выполнять другие повинности. В правовом отношении государственный крестьянин рассматривался властями как член общины, которая представляла его интересы и обеспечивала уплату налогов, выполнение повинностей, надзор за поведением. Такой порядок ограничивал права крестьянина, он был стеснен в выборе места жительства, в свободе хозяйственной деятельности.

Подати и повинности государственных крестьян были многочисленны и многообразны. Как все податные сословия России, сибирские государственные крестьяне платили подушную подать, введенную в 1724 г. Подушной податью облагалось все мужское население государственной деревни, выявленное во время ревизий. Вначале подушная подать составляла 70 к. с ревизской души, к середине XIX в. ее размер вырос до 2 р. 30 к.

На протяжении XVIII в. сформировался второй государственный налог казенной деревни Сибири – оброк. Зародился он в XVII в» когда часть пашенных крестьян с обработки казенной пашни была переведена на хлебный оброк, поэтому с 1725 г. местная администрация в соответствии с общерусским законодательством начинает вводить денежный оброк в размере 40 к. В середине века нужда в десятинной пашне, благодаря подъему крестьянского хозяйства, отпала. В 1762 г. государственных крестьян перевели на рублевый денежный оброк.

Размеры денежного обрекав дальнейшем иногда колебались, и весьма значительно, но в общем на протяжении дореформенных лет они ненамного превышали норму XVIII в.

Взимались с государственных крестьян по 60-80 к. с ревизской души земские и мирские сборы, которые шли на содержание губернской, уездной и. волостной администрации.

Таким образом, денежные подати с ревизской души достигали 4 р. серебром в год. С крестьянского двора, в котором было обычно 3-4 души мужского пола, брался налог в размере 10-15 р., что равнялось стоимости хорошей лошади или 50-70 пудов муки. При сборе денег с крестьян очень часто практиковались «темные» поборы, которыми, наживалось чиновничество, волостная и сельская верхушка. Вымогательство, взяточничество, подделка документов были обычным делом, они весьма утяжеляли денежные платежи крестьян.

Кроме уплаты налогов государственные крестьяне обязаны были выполнить натуральные повинности. Самой тягостной считалась дорожная повинность, почтовая и обывательская гоньба. На крестьянах лежала обязанность строить и содержать в исправности дороги, мосты, перевозить по ним казенные грузы и пассажиров. Все это требовало отвлечения от хозяйства большого числа рабочих рук и часто на долгий срок. Крестьяне также обслуживали казенное судоходство. В XIX в. дорожная повинность и гоньба стали заменяться по инициативе крестьян денежными сборами. Община старалась заключить подряд с богатыми крестьянами, содержателями почтовых станций, которые за деньги, собранные «меж крестьян», выполняли все нужные работы. К натуральным повинностям относились также обязательные сборы хлеба на случай неурожая в запасные магазины; строительство и поддержание в порядке этапных помещений для ссыльных и административных помещений для мирского самоуправления; сбор продуктов в пользу духовенства (церковная руга).

Особой формой натуральной повинности был набор рекрутов. Рекрутские наборы проводились с петровского времени. С каждой тысячи крестьян в возрасте 20-30 лет ежегодно брали по 5-7 человек здоровых мужчин. До 1793 г. служба была пожизненной, потом определился срок в 25 лет, с 1834 г. служили 20 лет, а в увольнялись по сложной системе очередности. Крестьяне должны были за свой счет доставлять рекрутов к месту сбора. Существовал узаконенный обычай выкупа рекрутской повинности. Зажиточный крестьянин мог вместо себя или сына нанять за определенную сумму «охочего» человека. В предреформенные годы можно было за твердую цену выкупить рекрутскую квитанцию у государства, что обходилось дороже, чем найм добровольца (огромная для крестьянина сумма в 485 р.).

В целом повинности и подати сибирских государственных крестьян были меньше, чем у других крестьянских сословий. Статистика XIX в. определяла стоимость среднего дохода с крестьянского хозяйства в 30-50 р. в год. После уплаты налогов и исправления повинностей примерно половина полученных средств оставалась в хозяйстве. На фоне нищающей российской деревни сибирское крестьянство выглядело более состоятельным. Недоимки в Сибири после сбора податей были невелики, в предреформенные годы, накопившись за долгое время, они составляли около 1 р. на ревизскую душу, но часть этой суммы подлежала списанию, а оставшаяся в основном числилась за ссыльнопоселенцами.

Во второй четверти XVIII в. начало складываться сословие приписных крестьян. С точки зрения властей приписные крестьяне являлись «приписанными к горным заводам государственными крестьянами». Действительно приписные крестьяне, как и государственные, наделялись личными и гражданскими юридическими правами. В то же время основная феодальная повинность приписных – отработка на заводах, была по существу крепостнической барщиной. Приписные крестьяне так же, как государственные, могли заниматься торговлей, основывать промышленные заведения, переходить в другие сословия, но были ограничены в праве менять местожительство. Это ограничение становилось запретом, если приписной крестьянин хотел переселиться за пределы своего ведомства. Приписные крестьяне обладали и большей хозяйственной самостоятельностью, чем помещичьи крестьяне в центре России.

В целом юридическо-правовое положение приписного крестьянства было промежуточным между государственными и помещичьими крестьянами и более всего напоминало положение дворцовых, удельных крестьян, принадлежавших лично императорской семье.

Формирование приписного крестьянства при Алтайских и Нерчинских заводах шло за счет различных источников. Когда заводы на Алтае принадлежали Демидовым, приписная деревня складывалась в основном прикреплением вольных крестьянских колонистов. Разрешение на приписку А. Демидов получил на основании правительственного указа 1727 г. К моменту передачи заводов в ведение Кабинета за ними числилось около 4 тыс. ревизских душ крестьян. В Забайкалье примерно в это же время к Нерчинским заводам было приписано 2 тыс. крестьянских душ. Увеличение добычи серебра в Сибири во второй половине XVIII в. вызвало резкое расширение приписки государственных крестьян к предприятиям кабинетской промышленности. Численность приписных крестьян уже в 60-е гг. составляла только на Алтае 39 тыс. ревизских душ, а в конце века – 62 тыс.

Довольно быстро росла численность населения нерчинской приписной деревни. К концу XVIII в. в ней насчитывалось около 15 тыс. душ приписных крестьян. В начале XIX в. официальная приписка государственных крестьян к кабинетским заводам была прекращена, увеличение численности населения сибирской приписной деревни шло главным образом за счет естественного прироста. В предреформенное время в алтайской приписной деревне насчитывалось более 145 тыс. ревизских душ крестьян, а в Забайкалье в 1851 г., когда приписные были перечислены в казаки, их насчитывалось 27 тыс.

Феодальные повинности приписных крестьян состояли из подушной и оброчной податей, земских и волостных сборов и повинностей, рекрутчины. Приписные крестьяне должны были вместо уплаты подушной подати выполнять вспомогательные работы на заводах. По мере роста численности приписного крестьянства и увеличения подушной подати разрешалось часть ее отрабатывать натурой, а часть платить деньгами. Крестьяне на кабинетских предприятиях выполняли вспомогательные работы. В зависимости от состоятельности крестьянина, он привлекался к отработке как «конный» или как «пеший» работник. Продолжительность заводской отработки составляла обычно 2-4 недели в году, но срок этот мог быть увеличен. Работы старались проводить в то время, когда крестьяне были не заняты в поле. В срок отработок не засчитывалось время переезда к месту работы, и часто крестьянам отдаленных на сотни верст от заводов и рудников деревень больше приходилось тратить времени, добираясь до места, чем на собственно выполнение повинности. Выполнялись работы по твердым «плакатным» ценам, которые всегда были намного ниже реальной стоимости вложенного труда.

Крестьянские общины регулировали распределение повинности в зависимости от хозяйственной состоятельности крестьянских дворов. Кроме того, общинные сходы должны были учитывать, что не все крестьяне, внесенные в ревизские сказки, по возрасту и здоровью могли выполнять заводскую повинность, поэтому она раскладывалась на «годных» работников. В обычной практике «годный» работник отрабатывал подушную подать за 4-5 душ, получая компенсацию от тех, кто считался «негодным».

К натуральным повинностям приписных крестьян относились поставки заводам хлеба и фуража. В нерчинской деревне в 1722-1832 гг. существовала казенная заводская пашня. Закупки продуктов и сена по принудительным ценам были лишь слегка замаскированной формой внеэкономического феодального принуждения приписного крестьянства.

Рекрутская повинность в приписной деревне выполнялась особым порядком. Рекруты, набранные среди крестьян, становились мастеровыми на кабинетских заводах. Срок заводской службы был вначале пожизненным, но в 1852 г. сократился до 25 лет. Как и в государственной деревне, рекрутчина вела к изъятию из общин обедневших крестьян.

Обязаны были приписные крестьяне выполнять и прочие натуральные повинности: дорожную, почтовую, сбор церковной руги и т.д.

Денежные повинности приписного крестьянства состояли из подушной и оброчной податей, земских и мирских сборов. Подушная подать исполнялась большей частью натурой, остальные денежные повинности достигали общей суммы в 6-7 р. серебром с ревизской души, что было примерно в 1,5 раза больше, чем в государственной деревне. В общей структуре обложения примерно 60% приходилось на натуральные отработки, остальное – на денежные сборы. Недоимки за приписными крестьянами почти исключительно числились по заводским работам.

В Сибири XVIII-первой половины XIX вв., как и раньше, практически отсутствовали частное помещичье землевладение и крепостные крестьяне. В середине XIX в. во всем огромном крае проживало 36 владельцев небольших имений с крестьянами и 70 беспоместных дворян, имевших только дворовых. Всего в Сибири проживало около 4 тыс. ревизских душ крепостных.

Среди феодально зависимого населения наиболее бесправной группой были мастеровые-крепостные рабочие кабинетских предприятий. Мастеровые выполняли на заводах и рудниках основные работы, связанные с добычей руды и выплавкой металлов. Сословие мастеровых стало формироваться с момента появления горнорудной промышленности в Сибири. Для налаживания производства на первых предприятиях в Забайкалье и на Алтае переводились мастеровые-специалисты из центра России и Урала. Одновременно в заводские работники записывали беглый люд. На отдаленных Нерчинских заводах использовали труд ссыльных-каторжан. Важным источником пополнения мастеровых были наборы рекрутов из приписных крестьян по указу 1761 г. В рекруты забирали деревенскую молодежь из бедноты и новопришлых. Наравне с рекрутскими наборами важным источником рабочей силы для заводов был естественный прирост. Дети мастеровых с 10-12 лет привлекались к различным работам, хотя по закону до 15 лет должны были обучаться в заводских школах. С 60-х гг. XVIII в. потомственные мастеровые и мастеровые из рекрутов стали составлять основную массу работного люда на кабинетских предприятиях Алтая. Накануне реформы численность алтайских мастеровых превысила 2I тыс. человек. На нерчинских заводах мастеровые разделялись на работников «честного имени» и каторжан. Соотношение этих категорий работников в разные годы было различным, например, в 1820 г. в округе числилось 2443 «заводских жителя» и 1580 каторжан. Общая численность нерчинских мастеровых в предреформенные годы достигала 5,5 тыс. чел.

Основной феодальной повинностью кабинетских мастеровых являлся труд за заводах. Рабочий день в цехах и рудниках длился 12 часов. Наиболее тяжелой считалась работа на рудниках и при плавильных печах. Крайнее напряжение сил, примитивная ручная техника, отсутствие элементарных условий безопасности, палочная дисциплина подрывали здоровье и силы мастеровых. За свой труд мастеровые получали жалование и хлебный паек. Размер денежного жалования зависел от квалификации работника, большинство мастеровых получало от 12 до 25 р. в год. Администрация не была заинтересована продвигать работника по квалификационной лестнице, поэтому взрослые, полноценные работники по многу лет числились учениками. Заработок крепостного рабочего едва обеспечивал прожиточный минимум его самого и семьи. В этих условиях некоторое значение имело домашнее хозяйство мастеровых. Жили мастеровые в поселках неподалеку от заводов и рудников. Семейные имели дома, огороды, держали коров, мелкий скот. Это хозяйство поддерживалось в основном силами домочадцев. Заводское начальство, понимая роль подсобных занятий мастеровых, узаконило для усердных и дисциплинированных работников своеобразную натуральную форму заработной платы – «гулевые недели». Мастеровых отпускали на время сбора урожая, сенокоса, заготовки дров и т.д.

Юридическое положение мастеровых сравнимо с положением помещичьих крестьян. Мастеровые не должны были покидать мест своего жительства, обязаны трудиться на заводах и рудниках. Срок работы потомственных мастеровых только в конце первой половины XIX в. был ограничен 35 годами, а мастеровых из рекрутов-25 годами. Административной регламентации подчинялась не только производственная деятельность мастеровых, но и их личная жизнь. Мастеровой не мог жениться без разрешения начальства. Конфликты среди мастеровых, их проступки подлежали суду кабинетской администрации. Палки, розги были обычным средством расправы с провинившимися.

Пестрым в социальном и сословном отношении было население позднефеодального сибирского города. По петровской городской реформе оно разделялось на «регулярных граждан», имевших недвижимую собственность и капитал, и прочих «подлого звания людей», живших трудом своих рук. К «регулярным гражданам» относились дворяне, чиновники, духовенство, купцы, состоятельные ремесленники. К «подлым»-мелочные торговцы, кустари-ремесленники, работный люд. Большинство горожан, за исключением немногочисленных дворян, чиновничества и духовенства, включалось в посадскую общину города и было обязано платить подати и выполнять повинности. На протяжении XVIII в. в городах Сибири, как и в городах европейской части страны, шел процесс сословного размежевания посадского населения. В 1722 г. указом Петра 1 владельцы ремесленных мастерских, мастера, подмастерья и ученики объединялись в городах в цеха. Цехи образовались по специальностям: кузнечный, «медяный и серебряный», столярный, плотничный, «ширельный» (изделия из кожи), маркитантский (кондитеры, парикмахеры и пр.). Цеховые ремесленники составляли особую профессионально-сословную корпорацию со своим управлением, правами и обязанностями. Серьезного развития цеховые организации, как и во всей стране, в сибирских городах не получили и заметной роли в социальной жизни городов не играли.

Со второй половины XVIII в. в сибирских городах значительно сокращается военно-служилый элемент населения и, напротив, усиливается приток переселенцев из городов Европейской России и сельских жителей из местных деревень. По губернской реформе 1775 г. низший слой городского посада зачисляется в новое сословие – мещанское. К мещанам были отнесены посадские люди, не имевшие недвижимой собственности (кроме 1-1омов) и располагавшие капиталом менее чем в 500 р.

Принадлежность к мещанскому обществу городов была наследственной. В социальном отношении мещанство было неоднородным, среди мещан были представители нарождавшейся буржуазии и работный люд.

Посадские низы первой половины XVIII в., цеховые ремесленники и мещане конца XVIII-первой половины XIX вв. являлись основными плательщиками государственных налогов и исполнителями повинностей. Основным денежным налогом была подушная подать. Размер ее на протяжении XVIII в. непрерывно возрастал, поскольку приходилось платить за выбывших, престарелых, малолетних, больных, за недоимки прежних лет. Так, в Иркутске в 80-е гг. XVIII в. вместо 1 р. 20 к., установленных законом, цеховые ремесленники платили 11 р. 28 к. с души. Собирались деньги и на местные земельные расходы (содержание магистратов, школ, пожарных команд, городское благоустройство). Из натуральных повинностей для рядовых горожан особенно обременительными были рекрутская, постойная по размещению войск, и служебная (обязательные службы в аппарате городского управления, сторожа, рассыльные; смотрители рынков и т. п.). К горожанам, не сумевшим собрать деньги для уплаты налогов или отработать повинность, применялись крепостнические меры наказания. В ходу была отдача «в зажив», в кабальное рабство к купцу или промышленнику.

В XVIII в. в России происходит сословное оформление купечества. Еще в петровское время купечество в зависимости от достатка начинают разделять на гильдии. В 1775 г. вводится три гильдии: первая – для купцов с капиталом в 10 тыс. р. и выше, вторая – от 110 тыс. р. до I тыс., и третья – от 1 тыс. р. до 500 р.

В Сибири из-за слабого развития товарно-денежных отношений купечество было немногочисленным, в лучшем случае насчитывалось по несколько десятков купцов на город. Торговлю сибирское купечество часто сочетало с мелким предпринимательством. Обладателей значительных капиталов было единицы, и, как правило, в своей деятельности они тесно были связаны с европейской частью страны, преобладали же купцы низших гильдий.

Купечество относилось к податным сословиям. От подушной подати купцы были освобождены, вместо нее они платили особый гильдейский налог, составлявший определенный процент с капитала. Размер его варьировался от десятков до тысяч рублей. В поставке рекрутов купечеству была льгота – вместо рекрута купцам разрешалось делать денежный взнос. Сословной привилегией купечества являлось освобождение купцов двух высших гильдий от телесных наказаний.

Отдельную группу феодально зависимого населения Сибири составляли аборигенные народы. После присоединения к России новые земли объявлялись собственностью феодального государства. Местные жители получали только право «владения», т.е. фактически пользования теми землями, на которых обитали. Формы пользования землей определялись местными обычаями, традициями, сложившимися у аборигенов Сибири сообразно их историческому развитию. Феодальному государству как верховному собственнику земли сибирские народы должны были платить феодальную ренту.

Основным компонентом феодальной ренты коренных народов Сибири, как и в XVII в. был ясак. По мере оскудения пушных богатств края ясак пушниной заменялся денежным сбором. Этот процесс быстрее шел в Западной Сибири. Платить ясак обязаны были мужчины в возрасте от 16 до 60 лет, занесенные в ясачные книги и принесшие присягу (шерть) выполнять ясачные обязательства. Гарантией сбора ясака часто были аманаты (заложники), взятые под стражу.

В 60-е гг. XVIII в. была произведена реформа ясачной системы. В учрежденных в 1764 г. ясачных комиссиях родовая и племенная знать аборигенных народов, контролируемая русскими чиновниками, получала право сбора ясака для передачи его государству. За каждым родом, улусом закреплялась определенная территория, при взимании ясака вводилась круговая порука, отменялась практика аманатов, разрешалось заменять пушнину деньгами. В 20-е гг. XIX в. из ясачного обложения по «Уставу об инородцах» Сперанского исключались «оседлые инородцы», перешедшие под влиянием русских к земледельческому быту. К «оседлым» были отнесены западносибирские татары, некоторые группы манси, алтайцев и бурят. Все они облагались теми же податями и повинностями, что и русские крестьяне государственной деревни.

Размеры ясачной подати колебались в довольно широких пределах. На протяжении позднефеодального периода ясак рос в абсолютных величинах. Так, например, в Западной Сибири в начале XIX в. ясак вырос на 300%, составляя 40-60% дохода хозяйств аборигенов. В трудные для аборигенов годы уплата ясака приводила к разорению и голодовкам. Тяжесть ясака усугублялась злоупотреблениями при его сборах и необходимостью для многих плательщиков при дефиците пушнины раздобыть деньги. В ясачные деньги зачастую превращались не только излишки хозяйства беднейших аборигенов, но и часть необходимого продукта.

Кроме ясака сибирские коренные народы должны были уплачивать различные денежные сборы (на содержание дорог, «земельную повинность»). Эти сборы не носили регулярного характера, но иногда были очень велики, у эвенков в начале XIX в. они в 4-5 раз превышали ясак. Возлагались на местных жителей и натуральные повинности, из которых наиболее постоянной и тяжелой являлась дорожная повинность. Массовая христианизация коренных народов Сибири вела к увеличению податного гнета. Новообращенные освобождались на три года от налогов, но потом должны были содержать духовенство, которое ничем не брезговало, обирая свою паству.

В городах жили немногочисленные дворяне, чиновники и духовенство. Это были привилегированные группы, освобожденные от уплаты податей и выполнения повинностей. По происхождению большинство чиновников и лиц духовного сана являлись выходцами из купечества, мещан и крестьян. Только высшие должности в административной и духовной иерархии занимали посланные правительством представители дворянского класса. Дворянами были и офицеры армейских полков, расквартированных в Сибири. Привлекались дворяне на командные посты в горнорудную и металлургическую промышленность Алтая и Забайкалья. На командные инженерные должности широко привлекались специалисты-иностранцы, особенно из Баварии. Инженерно-технические штаты комплектовались из выпускников горного училища в Барнауле, разночинцев по происхождению. Формирование местной технической интеллигенции тормозилось косностью феодальной бюрократии.

В условиях господства феодального строя в Сибири шло развитие товарно-денежных отношений. Поборы в казну, взимаемые в денежной форме, чем дальше, тем больше заставляли массу трудового населения реализовать часть продукции своего хозяйства на рынке.

Росло имущественное, а затем и социальное неравенство, ставшее особенно заметным с 60-х гг. XVIII в.

Освоение степных земель, географическое разделение труда между севером и югом, рост численности населения, укрупнение и развитие городов, транспортной сети, возросшая емкость внутреннего рынка – эти явления сказались на социальной жизни крестьянства.

Феодальная эпоха почти не сохранила источников, способных дать полное и широкое представление о расслоении сибирского крестьянства. Историки на основании отрывочных и приблизительных данных сумели создать лишь примерную картину этого процесса.

Административная статистика начала XIX в. разделила крестьян для раскладки повинностей на 4 класса: «самых богатых», «достаточных», «посредственных», «совершенно неимущих». «Самые богатые» имели от 50 до 300 десятин обрабатываемой земли, по несколько десятков лошадей и коров, много мелкого скота. «Достаточные» имели 20-50 десятин земли, по десятку лошадей и коров и какое-то количество мелкого скота. «Посредственные» обрабатывали 10-20 десятин земли, имели по несколько лошадей и коров и немного мелкого скота. «Неимущие», в лучшем случае, обрабатывали 1-3 десятины земли, имели лошадь, корову и несколько голов мелкого скота, в худшем случае не имели своего хозяйства и жили работой по найму или подаяниями «из милости».

Первая группа крестьянства была очень немногочисленна, богатей насчитывались в селах и деревнях единицами. Хозяйства деревенских богатеев систематически эксплуатировали рабочую силу со стороны. Средства привлечения работников использовались разнообразные: организованная за водку «соседская помочь»; долговые отработки, превращавшиеся в кабалу; найм за деньги. Преобладали кабально-ростовщические методы эксплуатации. За счет полученных доходов богатей расширяли хозяйство. Ими скупались и брались в аренду пашенные земли, сенокосные и промысловые угодья, приобретались табуны лошадей и крупный рогатый скот. Часто накопленные средства вкладывались в неземледельческие отрасли хозяйства. Заводились богатые пасеки, брались на содержание охотничьи, рыболовные, плотницкие артели. Выгодным вложением капиталов являлся извоз. Иногда деревенский богатей становился предпринимателем, основывая кожевенную, салотопенную или стекольную «фабрику» - мануфактуру с десятком-двумя работников. Таких «фабрик», по далеко не полным сведениям, в Сибири насчитывалось в предреформенное время по несколько десятков в каждом округе. Престижным для «капиталистического» крестьянина было, занявшись торговлей, выйти в купцы.

В 60-е гг. XVIII в. в Западной Сибири насчитывалось более четырехсот купцов из крестьян.

К среднему слою сибирского крестьянства можно отнести, по терминологии XIX в., «достаточных» и «посредственных» деревенских жителей. Они составляли большинство крестьянского сословия. Экономика их хозяйств держалась на труде семейной кооперации. Чем больше взрослых работников, особенно мужчин, было в семье, тем зажиточней она жила. Наиболее состоятельные середняки нерегулярно прибегали к использованию посторонней рабочей силы. «Достаточные» и «посредственные» хозяева редко выходили за пределы традиционно крестьянских занятий. Избыточные средства вкладывали в хлебопашество и скотоводство.

В середняцких хозяйствах северной полосы Сибири, в притрактовой и пригородных зонах охотно развивали ремесла и промыслы, дающие стабильный доход.

Большее количество земель и скота в середняцких хозяйствах Сибири в сравнении с Европейской Россией следует объяснить экстенсивным характером сибирской сельской экономики. Нестабильность крестьянской экономики и фискальный гнет государства вели к оскуднению и разорению крестьянства.

Не сразу налаживали хозяйство переселенцы из России, а также ссыльнопоселенцы, зачисленные в крестьянское сословие. Ссыльнопоселенцы, имея недостаточные средства для обзаведения хозяйством, потеряв навыки крестьянского труда или вовсе ими не владея, составляли наиболее многочисленную группу сельской бедноты. Особенно тяжелым было положение «ссыльно-дряхлых» поселенцев, потерявших способность к труду и живших на подаяние. Ссыльнопоселенцев много было в северных округах Тобольской и Томской губерний. В Томском округе, например, они составляли в 20-х гг. XIX в. 24% крестьянского населения. Возможности ссыльных обзавестись хозяйством были мизерными, в 1841 г. из 7,5 тысяч ссыльных, прибывших в Сибирь, только 194 сумели сделать это в первый год. Большинство ссыльнопоселенцев шло в работники к зажиточным крестьянам, многие оставались работниками всю жизнь.

Численность деревенской бедноты, по примерным подсчетам, составляла в среднем по Сибири 10-12% крестьянского населения. Лишь несколько процентов приходилось на сибиряков-старожилов, в большинстве своем бедняки были из переселенцев и ссыльнопоселенцев.

Крестьяне-бедняки поддерживали существование за счет сезонных неземледельческих заработков. «Неоседлые», «не имеющие домообзаводства» крестьяне целиком и полностью зависели от продажи своего труда. Работала беднота в извозном промысле, судоходстве с 20-х гг. XIX в. на золотых приисках, в хозяйствах богатых односельчан и горожан, на казенных и частных мануфактурах. Труд часто был сопряжен с выполнением кабальных обязательств. Большая часть заработка шла на поддержание прожиточного минимума и уплату налогов. Скромные накопления только немногим позволяли вырваться из заколдованного круга нищеты.

В целом в русской сибирской деревне XVIII – первой половине XIX вв. социальное расслоение протекало замедленно, основная часть крестьянства, примерно 85-90%, относилась к среднему социальному слою, весьма стабильному. Кулачество было немногочисленным, экономическая сила его была ограниченной. Беднота – пауперы, в основном появлялись не как продукт внутренней социальной жизни деревни, а привносились 1фнеесо стороны. Можно сделать вывод, что социальное расслоение в сибирской деревне происходило в рамках феодального способа производства, накапливались лишь предпосылки для будущих изменений.

Социальные отношения в сибирском городе характеризовались мозаичностью сочетаний социальных типов и большей глубиной классовых расслоений.

Низший слой городского населения состоял из работных людей. Работные люди XVIII-первой половины ^С1Х вв. это неимущие посадские, а затем выходцы из мещанства, разорившиеся ремесленники и мелкие торговцы, ссыльнопоселенцы, которым удалось устроиться Огороде, крестьяне, прибывшие за заработком. Все они работали на купеческих мануфактурах, в ремесленных мастерских, извозном и рыбном промыслах, на золотых приисках.

В Сибири позднефеодального периода найм работного человека очень часто переплетался со средневековой кабалой. Широко практиковалась выдача платы работным людям вперед «в задаток» и не только деньгами, но и натурой. Работный человек обычно заключал с хозяином подрядную запись на несколько лет, в которой обещался за плату и хозяйские харчи исполнять не только условленную работу, но и оказывать помощь в домашнем хозяйстве. Нередко бывало, что вся заработная плата уходила на возмещение процентов по ростовщической ссуде, и фактически работник трудился только за еду и одежду.

Личность и интересы работного человека не имели никакой правовой защиты. Хозяин смотрел на работника почти как на свою собственность, мог прогнать до Срока, мог «смирять домовым смирением», т.е. применять телесные наказания. Обязательства по ссудам были наследственными, и часто не только сам работник, но и его семья попадала в кабалу.

Первым законодательным актом, ограничившим кабальный найм и ростовщичество, стало «Положение о разборе исков по обязательствам», разработанное М.М. Сперанским и принятое в 1822 г. Это «Положение» ограничивало срок найма одним годом и ссуду годовой заработной платой. Нельзя было заключать подрядную запись за других и брать по ссуде более 6% в год. «Положение» имело много недостатков и, главное, недостаточными были средства – контроля по его исполнению.

На сибирских мануфактурах длительность рабочего дня колебалась в широких пределах. В зависимости от специфики предприятия определялся сезонный цикл их производства. Мукомольные заведения работали, например, осенью и зимой, а стекольные мануфактуры летом. Заработная плата рабочего в XVIII в. составляла 5-8 р. серебром, в первой половине XIX в. квалифицированный работник получал в среднем 20-35 р.

Рост заработной платы опережался ростом цен на необходимые товары. Реальная заработная плата в XIX в. упала на 50%». Особенно тяжело это отразилось на положении неквалифицированных работников, обесценился вполовину женский и детский труд по сравнению с мужским. Многие работные люди были вынуждены работу по найму дополнять каким-нибудь промыслом.

Средний слой жителей сибирских городов состоял из мещан, цеховых ремесленников, мелкого купечества, чиновников низших рангов. Отличительной чертой этой социальной группы являлось владение небольшой собственностью. Такой собственностью могли быть земельный участок в городе, дом, мастерская, лавка, скромный капитал. Средства к существованию добывались кустарным ремеслом, торговым делом по мелочи. Держались эти мелкие и мельчайшие заведения трудом семейной кооперации и эксплуатацией 1-2 подмастерьев и приказчиков.

В состав городских верхов входило крупное сибирское купечество и чиновники высоких рангов. Положение чиновника зависело от должности, жалования и состояния, которое он имел помимо службы. Положение купца полностью определялось денежным капиталом, недвижимой собственностью и принадлежностью к гильдии.

Становление сибирского купечества было тесно связано с процессом первоначального накопления капитала. В XVIII—первой половине XIX вв. это прежде всего были внешняя торговля с Китаем, Казахстаном и Средней Азией и торговля с европейской частью страны, где главным товаром являлась пушнина, полученная через неэквивалентные махинации у коренных народов края. Вначале XIX в. к этим источникам добавилась золотопромышленность. В прибыльной торговле пушниной, восточными товарами, добыче золота сибирское купечество безжалостно теснилось конкуренцией российских купцов-воротил и крупных предпринимателей из дворянства. Купцам-сибирякам доставались вторые роли контрагентов и посредников.

Более прочными позиции местного купечества выглядели во внутренней торговле. Здесь они вместе с богатыми крестьянами скупали хлеб, сало и другие сельскохозяйственные продукты, перепродавая их с выгодой для себя. Подобным образом использовались казенные откупа (торговля вином и пр.) и поставки (провиант, фураж). Выгодные контракты с государством купечество получало, держа под своим контролем городское самоуправление и пуская в ход деловые и неделовые связи с администрацией.

Источником первоначального накопления были транспортные перевозки по суше и воде, в которые купечество, состоятельные мещане и крестьяне с охотой вкладывали капитал, а также некоторые промыслы, в особенности рыболовный, приносивший крупные выгоды в Нижнем Приобье, озерах Чаны, Байкал.

В XVIII-первой половине XIX вв. в сибирских городах формируются купеческие династии: Походяшиных и Поповых в Верхотурье; Переваловы, Колмогоровы и Стукаловы в Тюмени; Корнильевы в Тобольске; Глазуновы и Сибиряковы в Иркутске.

Накопленные капиталы сибирские купцы, разбогатевшие крестьяне и мещане вкладывают в торговлю, отчасти в промышленное производство, основывая мануфактуры. Став предпринимателем-промышленником, купец и деревенский богатей далеко не всегда узнавали вкус успеха. Промышленное производство капиталистического типа встречало сопротивление феодального уклада и часто терпело крах. Очень мало капиталистических мануфактур дореформенного времени продолжило существование во второй половине XIX в.

Важнейшей частью первоначального накопления является отделение производителя от средств производства. В позднефеодальной Сибири этот процесс медленно шел в деревне и чуть активнее протекал в городе.

Если о зарождении сибирской буржуазии в дореформенный период можно говорить с уверенностью, то предпролетариат формировался преимущественно только в одной отрасли промышленности – золотодобыче.