Терапевтический процесс.

Невротическая личность, обращаясь к психотерапии, уже имеет долгую историю страданий, причем родственники, друзья и даже лечащие врачи, как правило, оставили попытки оказать помощь. Невротические личности утрачивают надежду, не знают, что им делать. Они не могут объяснить своего состояния, боятся выражать себя или пытаться удовлетворить свои влечения, и, пребывая в состоянии замешательства, не способны мыслить адекватно. Они терпят неудачи во многих сферах жизни, чувствуют, что окружающие считают их неудачниками, поэтому сами не испытывают к себе уважения. Невротические личности не могут решить собственные проблемы и нуждаются в новых условиях терапевтического научения для достижения лучшей приспособляемости. Психотерапия предоставляет эти новые условия научения. Терапевтический процесс, по сути, представляет собой ситуацию, при которой невротические реакции устраняются и выучиваются лучшие, нормальные реакции.

Отбор клиентов. Поскольку психотерапия представляет собой процесс научения, психотерапевту желательно проводить отбор тех, кто способен к научению в условиях психотерапии. Если известны эти условия и принципы научения, такой отбор вполне возможен. Правила отбора, основанные на этих принципах, хорошо согласуются с разработанными, исходя из клинического опыта и психоаналитической теории.

Во-первых, расстройство должно быть выученным, а не органическим. Чтобы разучиться что-либо делать, сначала надо этому научиться. Во-вторых, у пациента должна быть мотивация к терапии, поскольку мотивация является важной составляющей научения. Страдающая личность имеет более сильную мотивацию, чем довольная собой. Индивид, добровольно обращающийся за терапией, лучше мотивирован по сравнению с теми, кого вынудили это сделать. Чем большее беспокойство причиняют симптомы, тем сильнее мотивация к терапии. В-третьих, чем сильнее подкрепляются симптомы, тем хуже прогноз. Вторичные выгоды, такие как пенсии или компенсации, могут подкреплять симптомы, снижая мотивацию к терапии. В-четвертых, чем больше потенциальное вознаграждение за улучшение, тем лучше прогноз. Хорошее физическое здоровье, молодость, красота, интеллект, образование, специальные навыки, приносящая удовлетворение работа, высокий социальный статус, материальное благополучие, поддержка со стороны супруга или уверенность в этой поддержке повышают вероятность вознаграждения. В-пятых, необходимо наличие минимальных навыков социального взаимодействия, поскольку психотерапия не обеспечивает базового обучения, которое должно быть пройдено в семье. Требуется минимальная способность использовать речь и реагировать на нее; это, безусловно, зависит от уровня интеллекта. Способность к высшему психическому функционированию, о котором можно судить по предшествующему функционированию в различных сферах, делает прогноз более благоприятным. При отсутствии возрастных достижений, таких как проявления совести или Суперэго, психотерапия будет сильно затруднена. В-шестых, хуже, если история невроза уходит в детство. Наконец, неблагоприятными признаками являются привычки, нарушающие ход психотерапии, например, неспособность разумно говорить или слушать, чрезмерная подозрительность, чрезмерная пассивность и зависимость, а также крайняя независимость и гордость.

Элементы терапевтического научения. Терапевтический процесс состоит из ряда аспектов. Первым является снятие подавления через противообусловливание страха или тревоги, которые связаны с подавленным материалом. «В терапии создается новый тип социальной ситуации, противоположной той, в которой происходило научение подавлению» (Dollard & Miller, 1950, p. 240). Иначе говоря, клиент произносит слова, которые были присоединены к страху, стыду и вине, в терпимой, теплой, принимающей атмосфере, эта вербализация ведет к угасанию страха и вины. Угасание генерализуется от слов к мыслям, от болезненных, но не подавленных тем к подавленным. Влечения, которые мотивируют подавление, ослабевают, циклы угасания и генерализации происходят, пока «идет постепенное отучение от подавления в социальных условиях терпимости в противовес пунитивным условиям, в которых оно было выучено» (там же, р. 240). Следовательно, терапевтическая ситуация характеризуется терпимостью, которое ведет к снятию подавления.

Процесс этот медленный и трудный, поскольку обсуждение подавленного материала сопровождается страхом и тревогой. Несмотря на терпимость и нейтральность, психотерапевт в глазах клиента выглядит специалистом, которому можно доверять и который может успокоить и подбодрить. Клиент испытывает страх и тревогу во время разговора, которые являются необходимым условием угасания. В то же время клиент ощущает доброжелательное внимание со стороны психотерапевта. Наказания не следует, и страх, присоединенный к запрещенным фразам, не подкрепляется. В терминах конфликта приближения/избегания, свойственного подавлению, градиент избегания уменьшается благодаря установкам и действиям психотерапевта, поэтому клиент, в результате влечения приближения, может начать движение к цели, достижение которой позволит удовлетворить влечение.

Помимо высказываний клиента о себе и своем прошлом, второй необходимой частью терапии являются отношения переноса. Перенос дает информацию, которую сам клиент не способен высказать прямо. Клиент реагирует на психотерапевта эмоционально, проявляя страх, ненависть, любовь, но не осознает этого. Эти эмоциональные реакции получили название «переноса», поскольку в действительности вызывает их не сам психотерапевт; эти реакции переносятся на него как представителя других личностей, которым они были адресованы изначально.

Перенос происходит во всех сферах обычной жизни, поскольку эмоциональные реакции возникают под действием многих ситуаций, которые не могут считаться адекватными для них раздражителями. В терапии эти перенесенные реакции используются для получения информации, необходимой для оказания клиенту помощи. Психотерапевт поощряет реакции переноса, стараясь вести себя двусмысленно, что облегчает генерализацию со стороны клиента. Ослабление подавления благодаря терпимому отношению также облегчает перенос — реакции избегания на психотерапевта не столь выражены, как на других людей.

Генерализация, или перенос, множества ранее выученных адаптивных привычек на терапевтическую ситуацию позволяет начать терапию. Эти привычки включают проявление восприимчивости, логики, рассудительности; самокритику; разговор по существу; слушание; готовность учесть мнение специалистов; выражение адекватных эмоций; ощущение надежды, доверия к психотерапевту и науке; желание угодить психотерапевту.

Эти виды генерализации, или реакции переноса, способствуют терапии. Другие реакции ей мешают. Страх и зависимость, беспомощность незамедлительно сказываются на ходе терапии. Ложные надежды на быстрое исцеление могут быть перенесены на ситуацию терапии из опыта общения с врачами. Кроме того, клиент привносит в терапию более специфические реакции, мешающие ходу процесса. Эти реакции являются привычными для клиента способами избавления от тревожных ситуаций; они включают прекращение разговора или молчание, запутывание вопросов с помощью несущественных замечаний, уверток, концентрации на малозначительных или не имеющих отношения к делу моментах, повторы. Страх может быть выражен гневом в отношении психотерапевта, иногда реакции страха могут вызываться гневом. Распространенной выученной реакцией на тревожную ситуацию является уход из нее, поэтому клиент может досрочно прекратить терапию. Эти реакции считаются реакциями переноса на том основании, что они не адекватны терапевтической ситуации. Вполне возможно, что иногда эмоциональные реакции в адрес психотерапевта вполне адекватны, если психотерапевт торопится, скучает или проявляет жестокость (что свидетельствует о его некомпетентности), или когда психотерапевт допускает ошибку (в таком случае лучше всего признать ее).

Хотя иногда реакции переноса у клиента могут считаться сопротивлением, следует иметь в виду, что они автоматически генерализуются на терапевтическую ситуацию, а не проявляются клиентом умышленно. Ситуация переноса не имеет ничего общего с дуэлью, это настоящее сражение. Терапия — это не просто интеллектуальная дискуссия. Эмоции, присущие неврозу, обязательно привносятся в терапию, хотя бы отчасти.

Появление эмоций в терапии вызывает реакции, о которых клиенту трудно говорить, поскольку они никогда не имели названия. Следовательно, их следует выявить, затем обозначить и только после этого обсуждать. Таким образом, третьим аспектом терапевтического процесса становится научение обозначению (навешиванию ярлыков), или обдумыванию новых тем. Чувства, возникающие после снятия подавления, а также проявляемые при переносе должны подвергнуться вербальному обсуждению.

«Невротиком является индивид, которому требуется набор фраз, предложений, подходящий к событиям, протекающим в его присутствие или отсутствие. Новые фразы и предложения позволяют запустить высшие психические процессы... Обозначив не имевшую ранее обозначения реакцию, он может представить эту реакцию для осмысления» (Dollard & Miller, 1950, р. 281).

Обозначение не следует ошибочно представлять как простую интеллектуализацию. Терапия включает новые эмоциональные переживания с психотерапевтом, приводящие к научению, которое может протекать бессознательно, однако «научение легче провести и, следовательно, сделать более эффективным, при наличии адекватных обозначений» (там же, р. 303). Клиент должен приобрести собственный эмоциональный опыт и должен правильно его обозначить. Недостаточно для клиента приобрести набор фраз или предложений, не связанных с эмоциональными или инструментальными реакциями.

Четвертым аспектом терапии является научение различению. Невротическая личность

«должна ясно увидеть, что конфликты и подавление, из-за которых возникают страдания, не соответствуют текущим условиям вознаграждения и наказания. Необходимо усвоить, что условия в прошлом, вызывавшие эти конфликты, резко отличаются от настоящих» (Dollard & Miller, 1950, p. 305).

Лишь после всего этого невротическая личность может набраться смелости и попытаться освоить новые реакции, которые, будучи вознаграждены, помогают выбраться из невротического тупика.

Предоставление клиенту возможности убедиться в том, что текущая ситуация отличается от прошлой, способствует уменьшению тревоги, мешающей клиенту опробовать ранее наказуемую, а ныне заторможенную реакцию. Простое использование ярлыков «прошлое» для описания опасной ситуации и «настоящее» для обозначения безвредной ситуации позволяет провести различение с быстрым снижением тревоги. Таким образом, обозначение фасилитирует различение, которое, в свою очередь, генерализуется на сходные ситуации.

Важность восстановления прошлого заключается в сопоставлении его с настоящим, чтобы увидеть разницу, произвести различение. Описание прошлого сопровождается частичным его переживанием, при этом возникают соответствующие эмоции. Таким образом, прошлое может быть до известной степени привнесено в настоящее и сопоставлено с ним, в результате чего фасилитируется различение. Выявление контраста между настоящими привычками клиента к подавлению и торможению, с одной стороны, и благоприятными возможностями для удовлетворения потребностей, существующими в окружении, с другой стороны, помогает клиенту мобилизовать свои влечения к благоразумию и реалистичности; с помощью психотерапевта может быть заторможена тревога, а клиент поощрен к действию.

Вербальные реакции имеют большое значение для различения, позволяя распознать разные раздражители, на которые даются сходные реакции, или сходные раздражители, на которые даются разные реакции. Вербальные сигналы способны предотвратить генерализацию тревоги из прошлого в настоящее. Когда тревога снижается за счет различения, становятся возможными новые реакции; а поскольку эти реакции уменьшают невротические влечения, они могут стать основой для новых привычек, которые окончательно разрешат невротический конфликт.

Результат: восстановление высших психических процессов. Терапевтическое улучшение может произойти в отсутствие инсайта и без совершенствования в различении. Терпимая установка психотерапевта, по-видимому, способствует снижению у клиента страха, при генерализации этого явления возникает общее улучшение. Обычно этого недостаточно для полного исцеления; обязательно должны иметь место устранение подавления, новые обозначения, улучшение различения и налаживание высших психических процессов. Высшие психические процессы требуют вербальных и других сигнал-продуцирующих реакций, поэтому зависят от устранения подавления и от обозначений. Результатом является целый ряд изменений в мышлении.

Одно из них — это способность производить адаптивное различение, которое позволяет воспрепятствовать иррациональным страхам и генерализации первичного раздражителя. Второе изменение состоит в способности осуществлять адаптивную генерализацию, при которой улучшается генерализация вторичного раздражителя, что ведет к адаптивным реакциям на культурно определенные сходства. Третьим изменением, или улучшением, является предвидение опасности и мотивированное предусмотрительное поведение. Вербальные и другие сигнал-продуцирующие реакции могут опосредовать надежду, а также вознаградить индивида за достижение промежуточной цели или же поощрить к ожиданию отсроченного вознаграждения. Четвертое изменение состоит в улучшении способности к рассуждению и планированию через осознание реальной проблемы и точного ее определения. Пятое изменение заключается в лучшем применении культурного наследия проверенных решений проблем, которые имеются в наличии. Шестое — избегание противоречивого поведения благодаря логическому мышлению. Наконец, вербализация ранее подавленного материала приводит не к растормаживанию поведения, а к поведению, находящемуся под более успешным социальным контролем. Такой вербальный контроль поведения предполагает, что слова присоединены к соответствующим эмоциональным и инструментальным реакциям, а не просто к другим словам.

Необходима значительная практика, или «проработка», прежде чем адекватное обозначение, а затем различение и генерализация перерастут в привычку. Кроме того, мысли и планы должны претворяться в действие, которое вознаграждается, если нужно улучшить поведение. На все это требуется время, поэтому терапия — процесс длительный, причем улучшение может продолжаться и после завершения терапевтических сессий.

Аспекты терапии, связанные с реальным миром. Терапевтические сессии представляют собой «разговорный» этап терапии. Второй этап протекает во внешнем, или реальном, мире. Реальные жизненные проблемы должны решаться при помощи новых видов поведения за рамками терапии. Одним из аспектов этого процесса является генерализация реакций, выработанных на психотерапевта, также и на других людей. Это важная часть лечения. Эти реакции закрепляются или исчезают в зависимости от вознаграждения/наказания.

Вместе с тем воспроизведения в реальном мире реакций, которые были выучены в процессе терапии, явно недостаточно. В реальном мире потребуются реакции, которые никогда не проявлялись во время терапии. Терапия может подготовить индивида к таким реакциям, благодаря снижению связанной с ними тревоги, однако, реакции должны проявляться на конкретных людей из реального окружения клиента. Угасание страха, связанного с обсуждением подобных действий, должно распространиться на страх, связанный с их выполнением. Когда снижения страха удалось достичь, усиливаются влечения, направленные на эти действия, преодолеваются тормозящие влечения или раздражители. По мере приближения к цели могут возникнуть выраженные тревожные реакции, однако они преодолеваются за счет влечения к отклику. Конфликт приближения/избегания должен быть разрешен. Терапия способствует этому, уменьшая градиент избегания. У невротической личности попытка увеличить градиент приближения ведет лишь к усилению конфликта и страданий, возрастает вероятность прерывания терапии. Психотерапия может протекать медленно, методом проб и ошибок, с постепенным продвижением вперед, пока не удастся достичь успеха. Необходимость рисковать иногда приводит к неудачам. Терапия не завершена, если за вербализациями не следуют действия.

Фрейдистская теория предполагает, что реакции за рамками терапии происходят автоматически, несмотря на то что некоторые аналитики поощряют или рекомендуют эксперименты в реальной жизни. Хотя подобные реакции имеют обыкновение возникать без всяких указаний, тенденция эта не является врожденной. Вместе с тем, если рассчитывать на успех терапии, вербальные сигналы необходимо соединить с явными реакциями; клиент должен действовать. Некоторые клиенты не испытывают желания что-либо предпринимать, в этом случае психотерапевт «должен вызывать некоторые реакции действия после сигналов плана, и эта связь должна постепенно вознаграждаться и закрепляться» (там же, р. 338). На поздних этапах терапии, когда страх (избегание) удалось снизить, хороший эффект может оказать усиление мотивации (приближения).

Поскольку главные источники уменьшения влечений находятся за рамками терапевтической ситуации, психотерапевт не может обеспечить те вознаграждения, которые требуются клиенту. Они должны быть получены в реальной жизни. Природа условий жизни или окружения клиента чрезвычайно важна для успеха терапии, причем психотерапевт не властен над этими условиями. Психотерапевты пытаются отбирать клиентов, условия жизни которых достаточно благоприятны.

Терапия имеет свои ограничения. Она не может дать клиенту всего, что он желает, в частности хорошей речи, социальных достижений, удачного брака и т. д. Она не может переделать человека, особенно человека старшего возраста, не может восполнить все дефициты раннего развития и обучения. Кроме того, решения проблем должны соответствовать моральным нормам общества, иначе бессознательный психический конфликт клиента будет заменен на открытый социальный конфликт, который, скорее всего, будет еще менее адаптивным.