§ 7. Существует ли панхроническая точка зрения? [195]

До сих пор мы понимали термин «закон» в юридическом смысле. Но быть может, в языке существуют законы в том смысле, как их понимают науки физические и естественные, то есть отношения, обнаруживающие свою истинность всюду и всегда? Иначе говоря, нельзя ли изучать язык с точки зрения панхронической?

Разумеется, можно. Поскольку, например, всегда происходили и будут происходить фонетические изменения, постольку можно рассматривать это явление вообще как одно из постоянных свойств языка — это, таким образом, один из его законов. В лингвистике, как и в шахматной игре (см. стр. 90 и ел.), есть правила, переживающие все события. Но это лишь общие принципы, не зависимые от конкретных фактов; в отношении же частных и осязаемых фактов никакой панхронической точки зрения бьпъ не может. Так, всякое фонетическое изменение, каково бы ни было его распространение, всеща ограничено определенным временем и определенной территорией; оно отнюдь не простирается на все времена и все местности, оно существует лишь диахронически. В этом мы и можем найти критерий для отличения того, что относится к языку, от того, что к нему не относится. Конкретный факт, допускающий панхроничесиое объяснение, не может принадлежать языку. Возьмем французское слово chose «вещь»; с диахронической

96

СТАТИЧЕСКАЯ ЛИНГВИСТИКА И ЭВОЛЮЦИОННАЯ ЛИНГВИСТИКА

точки зрения оно противопоставлено лат. causa, от которого оно происходит, а с синхронической точки зрения — всем словам, которые могут быть с ним ассоциированы в современном французском языке. Одни лишь звуки этого слова, взятые сами по себе (soz), допускают панхрони-ческий подход, но они не имеют лингвистической значимости; и даже с панхронической точки зрения soz, взятое в потоке речи, например в составе ип suz. admirabb (wie chose admirable «восхитительная вещь»), не является единицей; это бесформенная масса, не ограниченная ничем. В самом деле, почему именно Soz, а не ога или nso7 Все это не обладает значимостью, потому что не имеет смысла. Конкретные факты языка не могут изучаться с панхронической точки зрения.

§ 8. Последствия смешения синхронии и диахронии [196]

Могут представиться два случая:

а) При поверхностном взгляде может показаться, что синхроническая истина отрицает истину диахроническую и что между ними надо выбирать; в действительности этого не требуется: ни одна из этих истин не исключает другую. Если французское слово depit «досада» прежде означало «презрение», это не мешает ему ньгае иметь совершенно иной смысл; этимология и синхроническая значимость—это две различные вещи. Или еще: традиционная грамматика современного французского языка учит, что причастие настоящего времени (present Participe) в одних случаях изменяется и согласуется с существительным как прилагательное (например, ипе еаи courante «проточная (букв. «бегущая») вода»), а в других случаях остается неизменяемым (например, unepersonne courant dans la rue «человек, бегущий по улице»). Однако историческая грамматика нам показывает, что в данном случае дело идет не об одной форме, а о двух: первая из них восходит к латинскому причастию currentem, которое изменяется по родам, а второе происходит от неизменяющегося по родам творительного падежа герундия currendδ^\. Противоречит ли синхроническая истина истине диахронической и нужно ли осудить традиционную грамматику во имя грамматики исторической? Нет, потому что поступать так значило бы видеть лишь половину действительности; не следует думать, что только исторический факт важен и достаточен для образования языка. Разумеется, причастие courant имеет два разных источника, но языковое сознание их сближает и сводит к одному—эта синхроническая истина столь же абсолютна и непререкаема, как и другая, диахроническая.

б) Синхроническая истина до такой степени согласуется с истиной диахронической, что их смешивают или считают излишним их различать. Считают, например, достаточным для объяснения

Эту общепринятую теорию недавно подверг критике Лерх (см.: Е. Lerch, Das invariable Partizipium praesentis, Eriangen, 1913), но, как нам думается, безуспешно. Поэтому нет надобности отбрасывать этот пример, который при любых обстоятельствах сохраняет свое дидактическое значение.

97

ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ

нынешнего значения франц. реге «отец» сказать, что латинское pater имело то же значение. Другой пример: латинское краткое а в открытом, не начальном слоге изменилось в ;": наряду с, facio «делаю» мы имеем conficio «совершаю», наряду с anucus «друг» — inimlcus «недруг» и т. д. Часто закон формулируется так, что а в слове facio переходит в i в слове conficio потому, что оно оказывается уже не в первом слоге. Это неточно: никогда а в слове facio не переходило в i в слове conficio. Для восстановления истины необходимо различать две эпохи и четыре члена отношения: сперва говорилиудс/о— confacio; затем, после того как confacio превратилось в conficio, ά facio осталось без изменения, стали произносить/асю— conficio. Получается, таким образом, следующее:

Эпоха А facio <-

^ Эпоха В facio <-

-^confacio

\

-> conficio

Если говорить об «изменении», то произошло оно между confacio и conficio; правило же, приведенное выше, было столь плохо сформулировано, что даже не упоминало о первом изменении! Далее, наряду с этим изменением, которое является, конечно, фактом диахроническим, существует другой факт, абсолютно отличный от первого и касающийся чисто синхронического противопоставления между facio и conficio. Обычно говорят, что это не факт, а результат. Однако это факт определенного порядка, и нужно подчеркнуть, что такими именно фактами являются все синхронические явления. Вскрыть истинный вес противопостав-ления facio — conficio мешает то обстоятельство, что значимость этого противопоставления невелика. Однако если рассмотреть пары Gast— Gaste, gebe—gibt, то нетрудно убедиться, что эти противопоставления, хотя они тоже являются случайным результатом фонетической эволюции, образуют в синхроническом срезе существеннейшие грамматические феномены. Поскольку оба ряда явлений, сверх того, тесно между собою связаны и взаимообусловлены, возникает мысль, что нечего их и различать,— и, действительно, лингвистика их смешивала в течение целых десятилетий, не замечая, что метод ее никуда не годится.

Однако в некоторых случаях эта ошибка явно бросается в глаза. Так, для объяснения греч. phuktos «избежный», казалось бы, достаточно сказать: в греческом g и kh изменяются в k перед глухими согласными, что и обнаруживается в таких синхронических соответствиях, vsiaphugem «бежать»: phuktos «избежный», lekhos «ложе»:

lektron «ложе» (вин. п.) и т. д. Но тут мы наталкиваемся на такие случаи, как trikhes «волосы»: thriksi «волосам», где налицо осложнение в виде «перехода» ( в th. Формы этого слова могут быть объяснены лишь исторически, путем использования относительной хронологизации явлений. Первоначальная основа *thrikh при наличии окончания -я дала thriksi—явление весьма древнее, тождественное тому,

98

СТАТИЧЕСКАЯ ЛИНГВИСТИКА И ЭВОЛЮЦИОННАЯ ЛИНГВИСТИКА

которое произвело lektron от корня lekh-. Впоследствии всякий придыхательный, за которым в том же слове следовал другой придыхательный, перешел в соответствующий глухой, и *thrikhes превратилось в trikhes; естественно, что thriksi избежало действия этого закона.