4. Зло порождает агрессия

Лишь с помощью знания о том, чем является человек на самом деле, имея общее происхождение с животными и те же самые инстинкты, которые управляли нашими дочеловеческими предками, мы сможем обрести силу подавить в себе животное наследие.

К. Лоренц

Коротко охарактеризуем еще одну концепцию зла, корни которого ее автору К. Лоренцу видятся в инстинкте агрессии. Лоренц – крупнейший этолог (этология – наука о поведении животных, наука ХХ века, давшая огромный исследовательский материал, который позволил моделировать процесс возникновения «человека разумного» из животного мира). В работе «Агрессия так называемое Зло» К. Лоренц пишет: «Если заставить себя осознать, что социальное поведение людей диктуется отнюдь не только разумом и культурной традицией, но по-прежнему подчиняется еще и тем закономерностям, которые присущи любому филогенетически возникшему поведению: а эти закономерности мы достаточно хорошо познали, изучая поведение животных»¹.

Агрессия, изучению которой много лет посвятил К. Лоренц, это – инстинкт борьбы, направленный против сородичей по виду, у животных и у человека. Агрессия, обратите внимание (!) – это инстинкт внутривидовой борьбы. Инстинкт этот часто характеризуется как действие, направленное либо на нанесение физического или психологического вреда, ущерба, либо на уничтожение сородича.. Как всякий инстинкт, этот так же неустраним из природы человека, его нельзя изменить, перевоспитать, убрать каким-либо способом, более того, его нельзя не удовлетворять, и проявляется он спонтанно (как «черт из табакерки») Более того, при длительном невыполнении какого-либо инстинктивного действия порог раздражения снижается. То есть, немного надо, чтобы «инстинкт сработал».

Человек от многих, особенно хищных животных, отличается тем, что не обладает от природы естественным средством поражения, оружием, принадлежащим его телу, как, например, у животных: когти, острые клыки и т.д. Он начал создавать поражающие средства искусственным путем. Но при этом использует их (до сих пор) не только ради защиты собственной жизни, а применяет в ситуации конкурентной борьбы за пищу, за право осуществить продолжение потомства. Собственно на эту цель, выживание сильнейшего, и работает инстинкт агрессии.

Но почему даже самое хищное животное не убивает своих сородичей, а человек это делает до сих пор? К. Лоренц объясняет это тем, что у животных в процессе агрессивных отношений особей в самый критический момент, за которым может последовать гибель более слабого существа, «срабатывает» инстинкт сдерживания агрессии, который тоже является эволюционным, работающим на выживание вида. Известны многочисленные этому примеры. Волки схватились в жестокой брачной борьбе, побежденный в кульминационный момент делает немыслимое, с точки зрения тактики борьбы, движение – поворачивает шею противнику так, что открывается доступ к яремной вене, самому уязвимому месту. Все последующее наблюдатели описывают как чудо. Рычащий возбужденный волк-победитель не только не пользуется возможностью наверняка добить соперника, но мгновенно прекращает схватку и успокаивается.

У человека такие инстинктивные механизмы безопасности, возникшие в процессе эволюции, довольно слабые. Поскольку у человека изначально слабы (руки, зубы) поражающие способности, постольку слаб инстинкт сдерживания агрессии, и поэтому отсутствуют высокоразвитые механизмы торможения, препятствующие самоуничтожению вида. Первые орудия труда стали для человека и первыми средствами поражения. Оружие, говорит К. Лоренц, сместило равновесие, естественные сдерживающие начала, выработанные в любом животном сообществе птиц, обезьян и т.д. (поза, жесты, мимика, ритуалы поведения) не смогли удержать эскалацию внутривидового насилия. Не успев “выйти в люди” человек оказался на грани антропологической катастрофы. По мнению ученых, ветвь неандертальцев оказалась тупиковой именно по причине агрессии, усиленной оружием.

Но человечество состоялось, выжил человек в условиях не только враждебной внешней среды, но и обострившейся конкурентной борьбы внутри сообщества. Какие факторы способствовали выживанию? Наличие социальных начал, прежде всего. Человек коллективное, общественное существо обретает способность к абстрактному мышлению, способность к надындивидуальной передаче опыта, вырабатывает механизм выживания – нравственность, новый неинстинктивный способ регуляции взаимоотношений. Именно нравственный запрет (табу) вынуждает энергию агрессии сместить на другие виды деятельности: труд, творчество, общение и т.п.

Таким образом, мораль рассматривается этологом К. Лоренцом как компенсаторный механизм, дополняющий природу прямоходящего, разумного человека социальным “нравственным инстинктом сдерживания агрессии”. Вся история человечества, можно сказать, есть опыт его действия, не всегда успешного, но достаточно эффективного, чтобы история состоялась.

Итак, обладая абстрактным мышлением, примитивной речью, орудиями труда, трудовой деятельностью, человек, ведомый неумолимым инстинктом агрессии, начал уничтожать своих собратьев, т.к. орудия труда стали инструментами агрессии. Но наряду с бедами, которые проистекают из способности мыслить, из нее также вырастает и разумная ответственность человека, “на которой только и основана надежда управиться с постоянно растущими опасностями”. Человеческая способность ставить перед собой вопрос о последствиях своих поступков и отвечать на него спасает человека от самоуничтожения. Следует добавить, что особую роль в сдерживании и переориентации агрессии всегда играли ритуалы, манеры поведения. Они “умиротворяют” общающихся людей на подсознательном уровне. Это то, что называют этикетом, культурой поведения, общения. Реально эти врожденные стереотипы действуют лишь, будучи воспроизведенными как культурная традиция. Иными словами: если не воспитывать – не стоит надеяться, что культура поведения сама возникнет.

Особое внимание К. Лоренц уделяет современному состоянию общества. Он отмечает, что человек с помощью собственного труда сильно изменил условия своей жизни, поэтому его агрессивный инстинкт в таких условиях приводит к весьма губительным последствиям. Хотя и моральная ответственность, и вытекающие из нее запреты на убийства с течением времени укреплялись, но одновременно, также возрастали и большие технические возможности убийства. Последствия деяния уже не тревожат того, кто его совершил, используя утонченную технику убийства. “Расстояние, на котором действует все огнестрельное оружие, спасает убийцу от раздражающей ситуации, которая в другом случае оказалась бы в чувствительной близости от него, во всей ужасной отвратительности последствий”. Лидер какой-либо партии или государства перекладывает свою вину уничтожения целого селения или города на совесть исполнительного летчика-бомбардировщика. Ведь не его руками совершалось преступление. Обладая более мощными орудиями и оставаясь в той же степени агрессивности, что и много тысяч лет назад, человечество может добиться удручающих последствий. Человек, однако, не хочет себя осознавать таким же существом, поведение которого подчинено законам природы. Это мешает людям увидеть себя как частицу Вселенной. К. Лоренц пишет так: «Человеку слишком хочется видеть себя центром мироздания; чем-то таким, что по своей сути не принадлежит остальной природе, а противостоит ей как нечто иное и высшее».

Докинз предлагает человеку «взбунтоваться» против своего эгоистичного гена с помощью развития и процветания чистого бескорыстного альтруизма, которого нельзя найти в природе, т.к. его там нет; по концепции К. Лоренца избавиться от агрессивной силы как источника зла человеку помогут знания о нем самом. К. Лоренц подчеркивает, что человек, достаточно знающий об эволюционном становлении органического мира, не может внутренне сопротивляться осознанию того, что и сам он обязан своим существованием этому процессу. Лишь с помощью знания о том, чем является человек на самом деле, имея общее происхождение с животными и те же самые инстинкты, которые управляли нашими дочеловеческими предками, мы сможем обрести силу подавить в себе животное наследие. Узнав свои не лучшие стороны поведения, свои инстинкты, которые губят проявление человеческого, гуманного, осознав, что человеком управляют те же животные страсти, которые существуют в природе, познав по-настоящему животных, в том числе и наиболее родственных человеку, имея представление об истории развития животного мира, – только тогда можно по достоинству оценить уникальность человека.

Человеческое поведение далеко от глубокого применения разума и ответственной морали в жизни. Причину этого К. Лоренц видит в том, что поведение человека диктуется не только разумом и культурной традицией, но подчиняется так же тем закономерностям, которые присущи любому филогенетически возникшему поведению. Поведение человека, подобно поведению любого животного, подчиняется проявлению в нем агрессии. Но если у животных агрессивно-деструктивная энергия – всего лишь «так называемое зло», то у человека она превращается в настоящее зло, которое, по мнению К. Лоренца, все же не имеет злокачественных корней. Опасно, что агрессия скрыта в человеческой природе. Если к ее легализации прибавится некая ее организация, если появится лидер, способный возглавить людей, если появится подобие программы, оправдывающей и направляющей агрессию, если все эти обстоятельства сойдутся вместе… тогда возможно многое, о чем думать не хочется, но думать необходимо.

Тот факт, что на протяжении всей истории человечества войны практически никогда не прекращались, позволяет сделать вывод, что человечество за все это время никак не изменилось в лучшую сторону. Оно по-прежнему страдает от неуемной жажды насилия и агрессии. То, что человек стремиться отыскать истину, правду жизни, используя как средство для этого воинственное состязание, убийство других людей, нисколько не оправдывает его. Цель никогда не может оправдывать средства. Даже отличавшееся своим миролюбием христианство, на первых этапах своего распространения использовало в своих целях насилие, назвав последователей Иисуса христианским воинством.

Как форма насильственно-вооруженного решения различных проблем, война по-прежнему остается наиболее популярной. Борьба добра и зла, светлого и темного начала – была и есть главной причиной возникновения конфликтов на почве религиозных, идеологических или социальных воззрений. Поиск идеала, однако, при таких действиях, явно бесполезен. Война, как явление, несовместима с нравственными принципами. “Животное” в человеке, которое заставляет идти “стенку на стенку”, – это есть по К. Лоренцу реакция воодушевления, порожденная внутривидовой агрессией. К. Лоренц называет воодушевление одной из тех человеческих реакций, в которой лучше всего проявляется “животное” поведение, она чрезвычайно важна для понимания поступков, которые могут считаться сугубо человеческими и высоко моральными.

Воодушевление, считает К. Лоренц, может пробуждаться во всех внешних ситуациях, требующих вступления в борьбу за какие-то социальные ценности, особенно за такие, которые освящены культурной традицией. Для вызывания воодушевления необходимо должна присутствовать угроза высоко почитаемым ценностям. На почве этого и “трудятся” всевозможные идеологи и демагоги различных партий или конфессий для достижения своих целей, когда натравливают одних людей на других. Различные политические течения обращены к одним и тем же методам – к инстинктивной природе человеческой реакции воодушевления. Поэтому, наиболее чувствительные люди и склоняются к тому, что отбрасывают все повседневные дела и заботы и отдаются под власть зова Священного Долга: “все препятствия, стоящие на пути к выполнению этого долга, теряют всякую важность; инстинктивные запреты (инстинкты сдерживания агрессии) калечить и убивать сородичей утрачивают, к сожалению, большую часть своей силы”. Хорошо еще если этот Священный Долг – защита своего отечества от нападающих. А если наоборот? Человек, который легко и слепо увлекается вслед за диктуемыми речами об исполнении какого-либо долга или разжигающими межнациональную ненависть – это человек, представляющий угрозу для всего человечества. Поэтому очень важен шаг к познанию человеком самого себя, важно отрезвить себя тем, что подобная реакция также свойственна человеку, как и животному. К. Лоренц называет воодушевление настоящим автономным инстинктом человека. Оно доставляет настолько сильное удовлетворение, что противиться его действию невозможно.

Инстинкт воодушевленного боевого порыва определяет общественную и политическую структуру человечества, оно агрессивно, потому что структурировано именно таким образом, что предоставляет раздражающую ситуацию, необходимую для разрядки социальной агрессии. К. Лоренц пишет о воодушевленном человеке: “Единственное существо, способное с воодушевлением посвящать себя высшим целям, нуждается для этого в психофизиологической организации, звериные особенности которой несут в себе опасность, что оно будет убивать своих собратьев в убеждении, будто так надо для достижения тех самых высших целей. Се человек!”.

Однако от рождения, считает К. Лоренц, человек вовсе не так уж плох, он только недостаточно хорош для требований жизни современного общества. Увеличение числа людей определенного сообщества приводит к скученности людей, и отсюда, как следствие, все возрастающая готовность к агрессивному поведению. Все это налагает на человека обязанности умения властвовать над своими врожденными наклонностями и ответственно контролировать их проявления. Трудность в выполнении задачи ответственности постоянно усложняется, потому что цивилизация развивается все более ускоренным темпом, слишком велико расхождение между тем, что человек готов сделать для общества, и тем, что общество от него требует. Ответственная мораль выступает как компенсаторный механизм, который приспосабливает наше инстинктивное наследие к требованиям культурной жизни и образует с ним функционально единую систему. Люди страдают от необходимости подавлять свои побуждения, но по причине разной врожденной склонности к социальному поведению – по-разному.

К. Лоренц отмечает, что если человек ведет себя социально уже по естественной склонности, то ему в обычных обстоятельствах почти не нужны механизмы компенсации, а в случае нужды он обладает мощными моральными резервами. А тот, кто уже в повседневных условиях вынужден тратить все сдерживающие силы своей моральной ответственности, чтобы держаться на уровне требований культурного общества, естественно, гораздо раньше ломается при возрастании нагрузки: «Мораль легче всего отказывает не под влиянием одиночного, резкого и чрезмерного испытания; легче всего это происходит под воздействием истощающего, долговременного нервного перенапряжения, какого бы рода оно ни было. Заботы, нужда, голод, страх, переутомление, крушение надежд и т.д. – все это действует одинаково». К. Лоренц предостерегает от соблазна чувствовать себя выше того, кто сломался раньше, чем он сам. Потому что сила доброй воли и ее устойчивость – две независимые переменные.

Опираясь на этику Канта, Лоренц подтверждает, что только внутренний закон человеческого разума, сам по себе, порождает категорический императив в качестве ответа на “ответственный вопрос к себе”. К. Лоренц пишет: “…только ощущение ценности, только чувство присваивает знак “плюс” или “минус” ответу на наше “категорическое самовопрошание” и превращает его в императив или в запрет”. Кроме разумного понимания необходим еще и эмоциональный фактор, чтобы преобразовать некое чисто рассудочное осознание в императив или в запрет. Человек не может быть человеком, обладая лишь разумом, без эмоций, чувств, интуиций. Задача категорического вопроса – отыскать нарушение, а категорического императива – компенсировать его. Все поведение, в том числе и инстинктивное, будет в высшей степени разумным, если “оно выполняет задачи сохранения вида, ради которых было создано великими конструкторами эволюции”. Поэтому ряд норм поступков человека может являться естественным законом.

Меры защиты от грозящих опасностей со стороны неуправляемой агрессии Лоренц предлагает следующие:

1. познание себя, т.е. требование углубить понимание причин нашего собственного поведения;

1. переориентирование агрессии, чтобы ее обезвредить. Одним из способов переориентации агрессии является спорт в культурной жизни людей. Эта культурно-ритуализованная форма борьбы учит людей сознательному контролю, ответственной власти над своими инстинктивными боевыми реакциями. Такие формы соперничества более безопасны, чем бессмысленные войны, приводящие к уничтожению человечества как вида;

1. личное знакомство между людьми различных национальностей и партий, и объединение людей тем, что они воодушевляются одним и тем же идеалом. «Это две мощные силы», – пишет Лоренц, – «противостоящие агрессии, и нам необходимо остановиться на том, каким образом они осуществляют свое благотворное влияние, и каким способом их можно активизировать»;

1. самокритичное и благоразумное овладение теми страстями, которые называются «опьянение борьбой» или «воинственным азартом», или критическое овладение реакцией воодушевления. Но Лоренц отмечает, что задача эта трудна, – возбудить сильное воодушевление массы людей ради мирного идеала, без использования фигуры врага. В этом деле важны задачи улучшения общего образования молодежи: «исполненное любви отношение к человеческим ценностям невозможно без обучения и воспитания в школе и в родительском доме». Спасение могут принести ценности, делающие человека человеком, которые не должны быть одинаковыми у всех народностей: «даже незначительное совпадение взглядов на то, что именно является вдохновляющими ценностями, достойными защиты, может уменьшить национальную вражду и принести согласие». Общечеловеческие ценности объединяют людей. Культурная значимость их неоспорима. Музыка и изобразительное искусство, например, не знают языковых барьеров. Но и искусство, и наука должны оставаться вне политики.

Инстинкт агрессии не может быть устранен совсем, его невозможно полностью ликвидировать: «Если какой-то инстинкт начинает в некоторых, вновь возникших условиях, причинять вред, – никогда он не устраняется целиком; это означало бы отказаться и от всех его необходимых функций. Поэтому природой всегда создается какой-то тормозящий механизм, который, – будучи приспособлен к новой ситуации, – предотвращает вредные проявления этого инстинкта». Любовь и дружба помогает людям мирно взаимодействовать друг с другом, на них и должны быть построены человеческие общественные отношения. Тормозящим механизмом, с точки зрения К. Лоренца, призванным запрещать проявление агрессии по отношению как к своим близким, так и ко всему человечеству в мире, является заимствованное у самой Природы требование – любить всех братьев-людей, без оглядки на личности. Это и есть требование подлинной Человечности.