2. Генеалогия зла. Нефилософские подходы

«Критерием истинности теорий, касающихся вопросов неизвестного начала некоего длящегося процесса, может служить лишь их применимость и прогностичность по отношению к дальнейшим фазам описываемого этими теориями процесса. Это примерно то же самое, что используется в «гипотезном» методе физики: теория признается тем ценнее, чем больше непонятных фактов ей удается объяснить и связать воедино. Но если в физических исследованиях можно смело надеяться на проверку выдвигаемых гипотез в будущем – через данные опыта, эксперимента – то в вопросах анализа событий канувшего в небытие прошлого на подобное рассчитывать не приходится.

Поэтому объяснительное значение «измышляемых» здесь концепций и гипотез необычайно возрастает, становясь практически единственным корректным критерием их правоты, верифицируемости».

Б. Диденко

В настоящей теме мы рассмотрим несколько концепций, часть которых объединим как натуралистические: «эгоистичного гена» Р. Докинза; науку о страдании Сью, названную ее автором панетикой (панэтика – от древнеиндийского слова на языке пали «panett», что означает «причинение»); антропологическую концепцию Б. Поршнева и Б. Диденко о «цивилизации каннибалов», и этологическую К. Лоренца (этология – наука о поведении животных); в приложении дается религиозная разработка темы первородного греха В. Лосского и метаисторическая концепция Д. Андреева. В этой главе будет также представлена биосоциальная концепция Элиаса Канетти о природе власти, феномен которой является источником аморализма, зла, а также теоретическая трактовка альтруистической природы человека, разработанная В.П. Эфроимсоном, которую на фоне вышеозначенных исследований можно понимать как «оправдание добра» (Вл. Соловьев), как попытку увидеть эволюционный характер добра и зла.

Отметим, что нас будет интересовать каждая из вышеназванных концепций в том смысле, в каком она позволяет ставить вопрос о причинах нравственного зла, вернее, о его предпосылках. Еще в первой теме мы сформулировали тезис о нравственном начале, как фундаментальном компоненте культуры и собственно человеческой природы. Моральное поведение надбиологично, но способность к нему (к добру и злу) заложена в глубинах антропогенеза. Собственно, человек выбирает «из самого себя» такую линию поведения в виде доброго и злого, которая соответствует его представлению о лучшем для себя или других. Напомним размышления И. Канта из уже цитированной в этой теме работы. «Итак, если мы говорим: человек по природе зол, то это значит только то, что он имеет в себе (недостижимое для нас) первое основание принятии добрых или принятия злых (противных моральному закону максим, и притом как человек вообще, а стало быть, через них он выражает также характер своего рода». И далее: «Но каково бы ни было происхождение морального зла в человеке, среди всех способов представления о распространении и продолжении морального зла всеми членами рода человеческого и во всех поколениях самый неприличный – это когда моральное зло представляют себе как переходящее к нам по наследству от прародителей; ведь о моральном зле можно сказать то же, что поэт (П. Овидий Назон «Метаморфозы») сказал о добре: «Род и предков, все то, чего мы не сделали сами, я не назвал бы своим». Еще надо заметить, что когда мы исследуем происхождение зла, мы вначале не принимаем еще в расчет склонность к нему, а принимаем во внимание лишь действительное зло…» (И. Кант). Итак, проблема генезиса зла видится актуальной, а благодаря естественнонаучному подходу мы получаем возможность разностороннего подхода к освещению этой проблемы.

Нами будет дана лишь самая общая, абрисная характеристика вышеназванных концепций. Речь пойдет о разноуровневых (генетическая, этологическая, врожденного альтруизма и т.д.) подходах к проблеме детерминаций зла, по большей части относящихся к раннему антропогенезу, но все они находятся в русле эволюционной этики. Есть методологическая проблема, связанная с эволюционной этикой, давшей в ХХ веке богатейший материал по исследованию природы морального феномена и его проявления – зла. Суть проблемы достаточно ясно обозначил теологический философ Кейт Уард, отвечая на вопрос «каково ваше мнение об эволюционной этике»?

Некоторые сторонники эволюционной психологии утверждают, что нравственность есть не что иное, как набор генетически унаследованных схем поведения, выбранных в силу того, что они благоприятствовали выживанию определенных генов. Это классический пример так называемого «генетического заблуждения», ошибки мышления, когда человек считает, что достаточно показать сам процесс, чтобы объяснить его суть. Разумеется, основой нравственного порядка являются убеждения и схемы поведения, выработанные в процессе эволюции. Обращение к естественному отбору дает нам яркое (но едва ли исчерпывающее) объяснение происхождения некоторых особенностей человеческого существа. Оно объясняет смесь похоти, агрессии, альтруизма и покорности, которая присуща природе человека. Однако рациональная этика выходит за рамки этих особенностей и задается вопросами о постоянстве и универсальности основных человеческих ценностей, на которые не может ответить никакая эволюционная теория.

Если мораль является рациональной, она не будет одобрять поступки только потому, что она способствует выживанию определенных генов, любой ценой для личного счастья человека. Если же мораль генетически обусловлена, то она вообще не зависит от рассудка, и все поиски рационального нравственного начала бесперспективны. По выражению Доукинса, рациональная рефлексия «позволяет нам избежать тирании наших генов». Доукинс признает, что чисто генетическое объяснение нравственности всегда будет игнорировать отличительные особенности и основные ценности человеческой жизни. Если Бог-Творец существует, то можно ожидать, что помимо чисто рациональных суждений, существуют также человеческие упования на волю и промысел Божий, которые дают абсолютный эталон нравственности, преобладающий над любыми личными интересами, и веру в то, что наши моральные обязательства не окажутся тщетными.

Эволюционная этика не признает абсолютный эталон нравственности; она подрывает любое убеждение в том, что человечество устремлено к достижению нравственной цели, осознание которой является одной из основных задач человека. Короче говоря, эволюционная этика отвергает то, что даже с позиций антропоморфизма является наиболее характерной особенностью человеческого бытия, придающей ему осмысленность и достоинство, наделяющей нас способностью к нравственным действиям и суждениям. С религиозной точки зрения, она отрицает высшую цель человеческого бытия: свободу развития, тесно связанную с радостной покорностью Божьей воле, союз справедливости, мира и любви. Люди несомненно являются животными, но они обладают достоинством, как избранные дети Бога-Творца. Отказываясь признать это, эволюционная этика дает крайне скудное и искаженное объяснение природы человека¹.

Скажем, что позиция Уарда не новая, но достаточно серьезная. Не отрицая религиозного и собственно социального, общественно-исторического подходов, ограничимся метафорическим сравнением познания человеческой природы с проходкой тоннеля, который «копается с двух сторон»: ибо человек существо биосоциальное, он -- животное и -- «черта начальна Божества» (Г. Державин), а, следовательно, знания о «двойственном человеке» важны во всей возможной полноте. Известный этолог К. Лоренц пишет: «Я верю, что знание природы и ее законов будет все больше и больше служить общему благу людей; более того, я убежден, что уже сегодня такое знание ведет к этому. Я верю, что возрастающее знание даст человеку подлинные идеалы, а в равной степени возрастающая сила юмора поможет ему высмеять ложные. Я верю, что они вместе уже сейчас способны направить отбор в желательном направлении».