2.5. «Мы» и «они» (этноконсолидирующие и этнодифференцирующие признаки)

На уровне группы этническое «Я» переходит в образ «Мы»⁶, т. е. принимает характер групповой идентичности и одновременно групповой солидарности, причем последняя выступает в качестве атрибута идентификационной характеристики.

В этом смысле этничность—еще и групповая характеристика, которая обнаруживается в сравнении «нас» с «не-нами». Важно еще и то, что этническая идентичность различна при внутригрупповой и межгрупповой (т. е. межэтнической) коммуникации. В первом случае действует установкам среди своих, таких же как я», во втором — «я среди чужих, других чем я». Таким образом, речь идет об идентичности «для себя» и идентичности «для других», которые могут существенным образом отличаться.

На эмпирическом уровне первым вопросом, которым мы должны задаться, — это определение тех признаков, по которым собственно и происходит включение в общность «мы». Если в традиционном обществе главным критерием отнесения к «нам» остается происхождение, то в современном — таких признаков заметно больше, причем они основаны на выборе самого человека.

В опросном листе можно воспользоваться личной, прямой формой вопроса («По каким признакам, по Вашему мнению, следует определять национальность человека?») или безличной, косвенной («Как Вы думаете, по каким признакам чаще всего определяют национальность человека?»). Серия вероятных индикаторов обусловливает применение полузакрытого многовариантного типа вопроса как с ограничением («укажите самые важные из них» или «отметьте 2-3 самых главных, с Вашей точки зрения»), так и без ограничения.

Сами индикаторы (варианты ответов) можно варьировать по усмотрению исследователя, однако, на наш взгляд, в их числе должны быть представлены:

во-первых, происхождение; причем лучше различать «национальность отца» и «национальность матери», так как, судя по нашему опыту, ее значимость различна и для самих респондентов («примордиальный» выбор);

во-вторых, родной язык как символическая среда функционирования этничности (этнокультурный выбор);

в-третьих, государство (гражданский выбор); этот индикатор выявляет соотношение этнической и гражданской самоидентификации в оценочных представлениях людей;

наконец, в-четвертых, желание самого человека (психологический выбор по самоощущению: «я русский, потому что чувствую себя русским»).

По данным исследования национального самосознания русских на уровне массового сознания примерно в равной степени сосуществуют биогенетические и психологические признаки причисления «себя» к этническому «мы», причем решающую роль в преобладании той или иной установки играет фактор образования.

В любой форме (личной или безличной) этот вопрос не прямо, но затрагивает и индивидуально-личностную самоидентификацию, так как соотносительная оценка «веса» отдельных индикаторов этнического «мы» для каждого респондента обнаруживает содержание и его собственного этнического «я», что, кстати, в нашем исследовании и подтвердили результаты корреляционного и факторного анализа.

При изучении этнической идентичности целесообразно включение в опросный лист и развернутого перечня этноконсолидирующих и этнодифференцирующих признаков в виде двух многовариантных полузакрытых вопросов с ограничением. Для получения более надежных данных эти вопросы в структуре анкеты лучше максимально «отодвинуть» друг от друга, однако интерпретировать ответы на них следует вместе, ибо, как уже говорилось, этническое «мы» собственно говоря и актуализируется лишь при сравнении с «не-нами».

В число индикаторов консолидации по признаку этнического «мы» следует включить «происхождение (кровное родство)», «язык», «традиции и обычаи», «общее историческое прошлое», «особенности поведения» или «черты характера», «внешность», «религию» и «образ жизни».

В число индикаторов дифференциации по признаку этнического «они» целесообразно внести «язык», «традиции и обычаи», «особенности поведения», «внешность» и «религию».

Как мы видим, во втором случае показателей меньше, это естественно, так как для опознания «не-нас» достаточно некоторых внешних признаков различия, в то время как выделение «нас» среди всех прочих «других» носит значительно более глубокую и разветвленную мотивацию.

Судя по данным нашего исследования, соотносительный «вес» отдельных компонентов консолидации и дифференциации заметно различается: уже говорилось, что русских значительно больше других признаков сближает государство и образ жизни (а это, строго говоря, внеэтническая гражданская идентичность), «не-нас» же отличают в первую очередь обычаи и традиции, язык и особенности поведения.