Erlikh_S_E_DEKABRISTY_V_ISTORIChESKOJ_PAMYaTI

тором, нет ума. Автор не в силах разлучить поумневшего с годами поэта с сердечными друзьями-декабристами мятежной молодости. Его Пушкин «не изменил идеалам юности, а тем более не предал памяти друзей, но теперь он мыслит новыми историческими категориями»263.

Пренебрежение юношеской «гражданской поэзии» и сосредоточенность на произведениях постдекабристского периода свидетельствуют, что облик «революционера Пушкина» утратил привлекательность. Осуществляется его «либерализация» в соответствии с духом нашего антиреволюционного времени. Доказывается, что «по-человечески» Пушкин только и думал, как помочь друзьям, томящимся в Сибири, но идейно разошелся с ними еще до 14 декабря.

Л. Коган рассматривает «страдательно-сострадательную интонацию» «Пророка» в контексте казни декабристов, воспринятой «как собственная трагедия». Мятежный Пушкин советской пропаганды в изменившихся условиях предстает сторонником мирных реформ. Даже во времена «Вольности» и «Кинжала» поэт «не разделял бунтарски-заговорщических устремлений декабристов, политического радикализма»264.

Автор отдает отчет, что подцензурные письма, написанные в промежутке между восстанием и казнью декабристов: «Бунт и революция мне никогда не нравились»265, — не свидетельствуют об истинных взглядах Пушкина. Это — публичные заверения в благонадежности.

Для доказательства изначальной приверженности поэта к реформаторству без мятежа привлекается «признание, сделанное на допросе И. Пущиным»: «Пушкин, автор „Руслана и Людмилы“, был всегда противником тайных обществ и заговоров. Не говорил ли он о первых, что они крысоловки, а

263Поварцов С. «Цареубийственный кинжал» (Пушкин и мотивы цареубийства в русской поэзии) // Вопросы литературы. 2001. № 1. URL: http://magazines.russ.ru/voplit/2001/1/povar.html.

264Коган Л. «И внял я неба содроганье...» (О философии пушкинского «Пророка»)

//Вопросы литературы. 2004. № 4. URL: http://magazines.russ.ru/voplit/2002/4/kogan.html.

265Пушкин А. С. Письмо Вяземскому П. А., 10 июля 1826 г. Михайловское // Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 16 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937. Т. 13. С. 286.

121

о последних, что они похожи на те скороспелые плоды, которые выращиваются в теплицах и которые губят дерево, поглощая его соки»?

Сколь достоверно данное «признание», воспроизведенное М.А. Цяв-

ловским в «Летописи жизни и творчества А.С. Пушкина»? 266 В следственном деле И.И. Пущина отсутствуют эти, либо похожие сло-

ва. Имя поэта в нем не упоминается. «Признание» взято из работы «История жизни и царствования императора Николая I» (1865) Поля Лакруа. Французский писатель получил под нее «грант» русского правительства.

Император, согласно своему французскому биографу, на допросе из-за созвучия фамилий принял Пущина за родственника поэта. Он поинтересовался у плененного заговорщика, не писал ли тот в Михайловское письма в том же духе, что и в Москву С.М. Семенову: «Случай удобен; ежели мы ничего не предпримем, то заслуживаем во всей силе имя подлецов»267.

Письмо Пущина, с перестановкой фраз и другими неточностями, опубликовано М.А. Корфом в его «Восшествии на престол императора Николая 1- го» (СПб., 1857). Лакруа воспроизвел письмо по французскому переводу «Восшествия»268. Доказательством, что француз не мог пользоваться иным источником, служит одинаковое искажение исходного текста. Оригинал письма не сохранился. Оно известно в изложении М.Ф. Орлова, находящемся в его следственном деле, где пишется: «Мы уверены приблизительно в 1000 солдат». У Корфа и Лакруа указано другое число: «Мы можем надеяться на 1500 солдат». Орлов после слова «солдат» ставит точку. Русский и французский историографы добавляют: «Которых уверят, что цесаревич не отказывается от престола»269.

266 Тархова Н.А., Цявловский М. А. Летопись жизни и творчества А. С. Пуш-

кина. М.: СЛОВО/SLOVO, 1999. Т. 2. С. 120–121 (сквозная нумерация: с. 579–580).

267Пущин И.И. Сочинения и письма: В 2 т. М.: Наука, 1999. Т. 1. С. 80.

268L a c r o i x P . Histoire de la vie et du règne de Nicolas Ier, empereur de Russie. P.: L. Hachette, 1865. Vol. II. Р. 68–69.

269Восстание декабристов. М.: РОССПЭН, 2001. T. XX. С. 164; Корф М.А. Восшествие на престол императора Николая 1-го. Составлено по высочайшему повелению статссекретарем бароном Корфом. Третье издание (первое для публики). Санкт-Петербург,

122

Перевод книги Корфа служил единственным источником, откуда французский специалист черпал, в не всегда точном пересказе, сведения из документов следствия. Лакруа не мог использовать оригинальные документы процесса декабристов, составленные по-русски. В предисловии к своему труду он сообщает, что не владеет русским языком270. Нет данных, что для него переводились выписки из дел декабристов. Невозможно согласиться с Н.Я.

Эйдельманом, который с «определенным доверием»271 воспринял свидетель-

ство «весьма осведомленного французского историка»272.

Можно полагать, что упомянутое пущинское «признание» не опирается на документ. Обрамляющая письмо Пущина история содержит анекдотический зачин («анекдотический нюанс»273) и завершающее «моралите»: Отец нации издает вздох облегчения по поводу того, что «великий поэт, в отличие от своих друзей Бестужева, Рылеева, Кюхельбекера, нисколько не был замешан в заговоре»274.

«Признание» не согласуется с документами следствия. Пущин мог быть непосредственно вопрошаем Николаем I только при первом допросе после ареста. Царские допросы проходили в Зимнем дворце перед отправкой подследственных в Петропавловскую крепость. Пушкинский друг был арестован 16 декабря 1825 и на следующий день доставлен в Алексеевский равелин. Показание Орлова о письме Пущина датировано 29 декабря. Ни 16, ни 17 декабря вопрос по поводу пущинского послания в Москву у императора возникнуть не мог275.

1857. // 14 декабря 1825 года и его истолкователи (Герцен и Огарев против барона Корфа).

М.: Наука, 1994. С. 109; L a c r o i x P . O p . c i t . Vol. II. Р. 68–69.

270L a c r o i x P . Histoire de la vie et du règne de Nicolas Ier, empereur de Russie. P.: L. Hachette, 1865. Vol. I. Р. XII.

271Эйдельман Н.Я. Пушкин и декабристы. Из истории взаимоотношений. М.: Художественная литература, 1979. С. 348.

272Эйдельман Н.Я. Вьеварум. М.: Детская литература, 1975. С. 53.

273Эйдельман Н.Я. Пушкин и декабристы. Из истории взаимоотношений. М.: Ху-

дожественная литература, 1979. С. 348.

274L a c r o i x P . Histoire de la vie et du règne de Nicolas Ier, empereur de Russie. P.: L. Hachette, 1865. Vol. II. Р. 68–69.

275Эйдельман Н.Я. Пушкин и декабристы. Из истории взаимоотношений. М.: Художественная литература, 1979. С. 349.

123

Оснований для повторного высочайшего допроса Пущина не было. Следствие, не придало большой важности его письму. Генерал-адъютант А.И. Чернышев решил выяснить у Пущина: «С каким намерением писали в Москву к Семенову?», — в вопросах, предъявленных два с половиной месяца спустя — 14 марта 1826276. Эти обстоятельства придают истории с пущинским удостоверением пушкинской благонадежности недостоверный характер. «Верить» вслед за Эйдельманом, что Николая Павловича настолько занимал вопрос отношений национального поэта с бунтовщиками, что он решился пригласить его первого друга для «беседы о Пушкине» нет никаких причин, кроме веры в пушкинско-декабристский миф277.

Что стоит за неподтвержденным иными источниками «фактом», сообщенным почти четыре десятилетия спустя? Вряд ли нечто большее, чем стремление одного из проправительственных информаторов Лакруа отделить гордость нации от тех, кто ее позорит мятежами278. Невозможно делать из этого анекдота вывод о взглядах Пушкина задолго до 14 декабря.

Опирясь на один и тот же вымысел, Эйдельман и Коган открывают противоположные по смыслу «истины». По мнению автора серии «Пламенные революционеры», Пущин приводил якобы слова Пушкина о «крысоловках» и «скороспелых плодах» «во спасение» своего в реальности пламеннореволюционного однокашника279. Наш современник с помощью тех же слов модернизирует декабристско-пушкинский миф в соответствии с либеральными веяниями: «Несмотря на рано наметившееся расхождение с идеологией

276 Восстание декабристов. М.; Л.: Государственное издательство, 1926. Т. II. С.

215.

277Эйдельман Н.Я. Пушкин и декабристы. Из истории взаимоотношений. М.: Художественная литература, 1979. С. 345.

278Документы и рекомендации автор получал от М.А. Корфа. «Идейное руководство» осуществлялось П.Д. Киселевым. Во время посещения России в 1860 Лакруа встречался с представителями императорской фамилии, В.Ф. Адлербергом, К.В. Нессельроде, А.Ф. Орловым (Хохлова Н. А. Поль Лакруа и его «История жизни и царствования императора Николая I» в письмах к П. Д. Киселеву // Западный сборник. В честь 80-летия Петра Романовича Заборова. СПб.: Изд-во Пушкинского Дома, 2011. С. 415).

279Эйдельман Н.Я. Пушкин и декабристы. Из истории взаимоотношений. М.: Художественная литература, 1979. С. 349.

124

декабризма, поэт не спешил рвать нити, связывавшие его» с мятежными друзьями юности. Пушкин не отрекается «от своих прежних убеждений». Он углубляет, уточняет, корректирует их «в новой, более взвешенной и разработанной системе взглядов». Взгляды — быстротечны. Дружба — вечна. «Либерализация» взглядов Пушкина и его друзей — «мятежных реформаторов» не меняет сути интеллигентского мифа280.

Свой вариант либерального мифа предлагает писатель Андрей Битов. Он строится не на трагическом «Пророке», а на анекдоте «про зайца». Тема судьбоносной встречи гения с ушастым вестником судьбы долгие годы занимала автора «Пушкинского дома». Первое издание его книги «Вычитание зайца» вышло в 1993, вскоре после того, как россияне оптимистично отреклись от старого советского мира. Второе — в 2001, когда новая Россия ностальгически слушала старые песни о главном.

Ирина Сурат усматривает за «жанрово-стилевыми трюками» первой «зайцеведческой» публикации Битова замаскированное цинизмом «проблемное пушкиноведение»: «Вычитаем зайца из декабрьского эпизода и остаемся перед серьезной пушкиноведческой проблемой, связанной с внутренним ростом Пушкина, с его самосознанием в конце 1825 года, с его отношением к декабризму»281. Серьезный пушкиновед настолько проникся битовским «проблемным пушкиноведением», что решился написать комментарии ко второму изданию постмодернистской деконструкции культурных святынь282.

Публикация в «Звезде» отрывков из сложносоставного произведения о зайце-герое была приурочена к 175-летию зооподвига.

Живой классик приводит запись воспоминания бессмертного поэта о судьбоносной для него встрече с представителем русской фауны. Он подчер-

280Коган Л. «И внял я неба содроганье...» (О философии пушкинского «Пророка»)

//Вопросы литературы. 2004. № 4. URL: http://magazines.russ.ru/voplit/2002/4/kogan.html.

281Сурат И. Памятник зайцу. Рец.: Битов А. Вычитание зайца. Рис. Резо Габриадзе.

М.: Олимп; ППП; БаГаЖ, 1993. 112 с. // Новый мир. 1994. № 10. URL: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/1994/10/knoboz04-pr.html.

282Битов А. Вычитание зайца. 1825 / Коммент. И. Сурат. М.: Независимая газета, 2001. 368 с.

125

кивает ее отнюдь не антикварное значение: «Что значит “с вами, мои милые”? Не прямое ли к нам обращение?» В чем же, с точки зрения нашего современника, заключается пушкинское «послание» к русским людям «чрез двести лет»?

Двадцатишестилетнего сорванца спасла фольклорная мудрость Арины Родионовны. Вечный ребенок изъявил опрометчивое желание тайком съездить проветриться в столицу империи, почитать «ноэли» на конспиративных «сходках». Няня рассудительно возражает: «Пымают, посодют. Или в Сибирь сошлют». Не отрываясь от вязания, она советует воспитаннику с пользой для отечественной словесности воспользоваться вынужденным уединением: «Напиши еще что-нибудь... потом недосуг будет писать-то». Ветреный поэт велит закладывать лошадей. Добрая Баба-Яга спускает с колен собственноручно связанного зайца, наставляя его: «Ну, беги». Вскоре сконфуженный классик возвращается с проклятием косому-перебежчику:

«НЯНЯ: Вот речь не мальчика, но мужа. Если уж заяц, то никак нельзя в дорогу.

ПУШКИН (изумленно): Не мальчика, но мужа?? Это ты сказала или я сказал? (В задумчивости.) А не написать ли нам пародию на Шекспира?..»

«Народность», подсказавшая один из популярнейших «мемов» «Бориса Годунова», отвлекла национального поэта от дурных мыслей и спасла его от участия в бессмысленном бунте против «самодержавия»: «А то бы <…> попал на Сенатскую площадь вместе с друзьями, <…> поучаствовал в восстании декабристов и читал бы им свои стихи уже на каторге в Сибири»283.

В своем «к нам обращении» прозаик Битов объясняет интеллигенции, что «мятежи и казни» — «это не наш метод». Есть дар — не траться на политическую злобу дня. Думай о вечном. В его варианте альтернативой самопожертвования декабристов народу выступает «священная жертва» Аполлону. Не в духе «отца нашего Шекспира», а в «нулинском» варианте пародии на

283 Битов А. Вычитание зайца (Занавес. Документальная пьеса. Пушкинский лекси-

кон. Эссе) // Звезда. 2000. № 12. URL: http://magazines.russ.ru:81/zvezda/2000/12/bitov.html.

126

него. Битовский призыв жить легко не имеет ничего общего с легкостью Пушкина. Ерничанье по поводу оставленных интеллигенцией святынь равносильно оправданию понятого, как жизнь в свое удовольствие, либерализма в его «новорусском» социал-дарвинистском обличьи.

Литературное послание современникам дополнено монументальной пропагандой. Памятник косому пушкинскому спасителю установлен стараниями президента русского ПЕН-центра на выезде из Михайловского. Его смысл в том, что не надо подгонять клячу истории. «Болото» гнусной российской действительности должно «просохнуть естественным путем»: «И сейчас зайчики важны. Не дай Бог никакого радикализма»!

Тормозящая историю шутка Битова не нашла понимания ни у носителей интеллигентского мифа, ни у их православно-монархических оппонентов.

Чем возмутились либералы-пушкинисты, Битов не разъясняет. Можно предположить, что в первую очередь — визуализацией ничтожной причины, по которой поэт не посмел выйти на площадь вместе с друзьями: «Зайчик правильно перебегает дорогу! Не надо торопиться на Сенатскую, на Красную». Фрондер «Метрополя» одним пропагандистским выстрелом старается убить двух зайцев — вооруженных мятежников 1825 вместе с мирными протестантами, осудившими вторжение советских войск в Чехословакию в 1968. Битовский рукотворный памятник хоронит все — от декабристов до диссидентов — поколения «нетерпеливых» кумиров интеллигенции.

Клерикалы усматривают в доле шутки Битова монументальную пропаганду антихристианской веры в приметы: «А они где захотят, там беса и увидят». Напоминание о том, что наше православно-монархическое всё волею судьбы могло оказаться в рядах революционных бесов, должно вызывать их возмущение в отношении к декабристам-искусителям.

Либералы, в союзе с православными монархистами, оказали «большое давление» на директора музея. Но он выстоял. Памятник стоит.

127

Вячеслав Кошелев считает, что руководство музея проявило стойкость, исходя из духа времени экономической эффективности. Чем больше шума вокруг Михайловского, чем больше на его территории, выражаясь современным языком, «приколов», тем больше поток платежеспособных посетителей. При публикации пробных материалов к энциклопедии «Михайловское» в статью «Фауна» был введен пассаж в духе битовского зубоскальства: «Очень хочется верить, что среди ныне живущих зайцев обитают и потомки того зайца, который уберег великого русского поэта от участи попасть на Сенатскую площадь 14 декабря 1825 г.». Из окончательного варианта энциклопедии это «анекдотическое высказывание» убрали: «Возможно, потому, что установка “памятника зайцу” не произвела особенного шума в обстановке общих “мифотворческих” данностей современной России». «Музейный миф», созданный циничным мифореформатором, никого не разбудил284.

Битов не только утверждает, но и невольно опровергает тезис о зайцеспасителе. То, что для России — здорово, то для поэта означало смерть в расцвете сил. Если бы «Пушкин стал бы декабристом», то смертельной дуэли не было бы: «Совершенно другая история! Декабристы все вернулись такие здоровые, крепкие». Пушкин предвидел такой поворот судьбы: «Он же написал “Воображаемый разговор” — о том, что наговорил бы царю дерзостей, а тот сослал бы его в Сибирь»285. Не срослось. Бес попутал, когда подослал своего меньшого брата перебежать дорогу суеверному другу декабристов.

Поэт и переводчик Георгий Кружков вносит новые краски в либеральный пушкинский миф. Изучение английского языка привело Пушкина к «лингвистическому повороту» от радикального вольномыслия молодости к респектабельному «свободному консерватизму». Пылкий «Француз» перено-

284Кошелев В.А. «Реальности жизни» и «энциклопедия мифа». Рец.: Пушкинская энциклопедия «Михайловское»: В 3 т. М., 2003. Т. 1. Михайловское; Тригорское; Святогорский монастырь. Святые Горы; Заповедник — Персоналии (1922–2002). Ч. 1. С. Михайловское. 448 с. // Новое литературное обозрение. 2004. № 68. URL: http://magazines.russ.ru/nlo/2004/68/kosh29.html.

285Битов А. «Дайте времени поговорить его языком...» // Континент. 2002. № 112. URL: http://magazines.russ.ru/continent/2002/112/bit.html.

128

сится мыслями на другой берег Канала к степенным лордам, столетиями стригущими газоны: «Зрелый Пушкин думал об Англии как о цитадели политического консерватизма — и поэтической свободы». «Вместо того, чтобы участвовать в восстании, он садится и пишет поэму, “пародирующую историю и Шекспира”».

Озорной «Граф Нулин» (13–14 декабря 1825) — это, по собственному признанию Пушкина, контрфактическое моделирование трагической поэмы британского драматурга «Обесчещенная Лукреция» (1594). Кружков поддерживает расшифровку политических смыслов «безделки» русского гения, предложенную Б.М. Гаспаровым. Граф Нулин, направляющийся в Петрополь, «прямо из Парижу», наделен «говорящей» фамилией. Это промотавшееся ничто-жество заражено, как и декабристы, «французской болезнью» (П.А. Вяземский) великих потрясений. Он пытается обольстить РоссиюНаталью Павловну. Та инстинктивно отвергает бесовские чары и остается навек верна своему мужу-самодержцу.

Невозможно согласиться с предложением Кружкова дополнить гаспаровский «треугольник» четвертой вершиной. Пушкин, якобы, изобразил себя в «уголке картины», в виде поэтического соседа Лидина. Он понимает Россию в лице Натальи Павловны не умом, а чувствами добрыми. Благодаря понимающим чувствам поэт пользуется тайной благосклонностью скучающей барыни или, следуя аллегорической интерпретации образа героини, всемерно отзывчивой русской души: «В такой парадоксальной манере Пушкин выражает свое понимание русской истории; так он мотивирует свое неучастие в восстании декабристов».

Еще более дикой выглядит попытка спроецировать «ромб» НулинНаталья Павловна-ее безымянный муж-Лидин на отношения Дантеса, Натальи Николаевны, Николая Павловича, Пушкина. В чернушном квадрате кружковской интерпретации Пушкин оказывается не мужем своей преданной супруги, а ее тайным любовником. Надо испытывать поистине религиозное благоговение к солнцу русской поэзии, чтобы изобретать такие аллегории.

129

В планах и набросках незаконченного романа «Русский Пелам» (вероятно, 1834) содержится намерение Пушкина привести своего героя чрез тернии грязной изнанки русской жизни к звездам декабристского заговора: «Общество умных (И.<лья> Долг.<оруков>, С.<ергей> Труб.<ецкой>,

Ник.<ита> Мур.<авьев> etc.)»286. Русско-французский прозаик Евгений Терновский считает, что изображение тайных обществ не имело бы сходства с героической иконой Герцена. Залогом этому — «более чем холодное отношение Пушкина к идеологии декабристов». Роман «о событиях 1824 (так — С.Э.) года», даже написанный в стиле критического, по отношению к бывшим товарищам, реализма, был невозможен в цензурных условиях гнусной николаевской действительности. Потому был оставлен. «Француз»-Пушкин времен «Русского Пелама» «холоден», вместе с современным русскофранцузским прозаиком, к высокому стремленью декабристских дум.

Характеристика, которую Терновский дает оттепельной эпохе: «Украденный глоток свободы» — декабристско-пушкинская контаминация287. Название культового «декабристского» романа Окуджавы «Глоток свободы» (первое издание 1969) восходит к словам Рылеева, вроде бы сказанным им Николаю Бестужеву на Сенатской площади288. От «украденной свободы», через синоним «украдкой», — прямой путь к пушкинской «тайной Свободе» (1819) времен горячего сочувствия «идеологии декабристов»289.

«Глоток свободы» — это не спонтанная реакция на «стимул» «шестидесятые годы», а устойчивая фигура речи Терновского. Об этом свидетельствует трижды повторенная в пределах четырех абзацев «рылеевская» по духу формула «воздух свободы». Автор вспоминает: «Лазурный воздух свободы

286Пушкин А. С. Романы и повести. Путешествия: Другие редакции, планы, варианты // Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 16 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1940. Т. 8. Кн.

2.С. 974.

287Терновский Е., Лебедев А. Встречи на рю Данкерк. Книга-интервью // Новый мир. 2010. № 2. URL: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2010/2/te2.html.

288Бестужев H. A. Соч. и письма. Иркутск: Мемориальный музей декабристов, 2003. С. 122.

289Пушкин А. С. К Н. Я. Плюсковой: («На лире скромной, благородной...») // Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 16 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1947. Т. 2. Кн. 1. С. 65.

130