Erlikh_S_E_DEKABRISTY_V_ISTORIChESKOJ_PAMYaTI

Инерция культуры, несомненно, повлияла на трактовку следующих строк стихотворения О.Э. Мандельштама «Кому зима — арак и пунш голубоглазый» (1921 или 1922): «Пусть заговорщики торопятся по снегу// Отарою овец и хрупкий наст скрипит»558. М.Л. Гаспаров с одобрением приводит толкование своего израильского коллеги Д. Сегала. Под «заговорщиками» он усматривает, с одной стороны, мятежников 14 декабря, отступающих через Неву, после расстрела правительственной картечью. С другой — «отару» большевиков, наступающих на мятежный Кронштадт. В предлагаемой интерпретации «снег», покрытый «хрупким настом», оборачивается и невским, и кронштадтским льдом. После таких вольных допущений вывод ближневосточного филолога обретает железную логику:«Это стихотворение дышит живой политической страстью, дышит ненавистью к тиранам и любовью к свободе. Но уроки неудачного восстания декабристов и столь же неудачного кронштадтского восстания против большевиков диктовали необходимость отказа от борьбы “в отаре”. Они диктуют поэту позицию Диогена, одинокого искателя правды”»559.Смелое заключение свидетельствует о подспудном влиянии декабристского мифа. Он был «вчитан» в текст Мандельштама при отсутствии достаточных к тому предпосылок.

Ирина Сурат находит декабристские мотивы в следующих строках стихотворения Мандельшама «Нет, никогда, ничей я не был современник»

И странно вытянулось глиняное тело: Кончался века первый хмель»560.

558Мандельштам О. Полное собрание стихотворений. СПб.: Академический про-

ект, 1995. С. 165.

559Гаспаров М. Л. Мандельштамовское «Мы пойдем другим путем»: о стихотворении «Кому зима — арак и пунш голубоглазый…» // Новое литературное обозрение. 2000.

№41. URL: http://magazines.russ.ru/nlo/2000/41/gasparov.html.

560Мандельштам О. Полное собрание стихотворений. СПб.: Академический про-

ект, 1995. С. 182.

241

Исследователь приходит к следующему заключению:«Мандельштам, хороня революцию в лице Ленина, отсчитывает назад революционный век России к его исходной точке — к смерти императора Александра I в 1825 году. <…> Первый революционный хмель — это декабризм, последний — ленинская революция, и вот “глиняное тело” века “странно вытянулось” между двумя этими событиями российской истории».

Автор с излишней уверенностью отождествляет «первый хмель» с «первым поколением». Допустимы и иные трактовки. Под «хмелем» мог подразумеваться мятущийся дух императора-идеалиста. Сближая Александра

иЛенина по признаку смерти в расцвете сил, Мандельштам мог и не предусматривать декабристских ассоциаций. Трактовка Сурат имеет право на существование. Считать ее единственно допустимой — слишком самонадеянно. «Тонкие словесные связи и переклички» других произведений Мандельштама с данным стихотворением сопротивляются приведению к«одной мысли». Она внушена исследователю «тотально-декабристским» контекстом русской культуры561.

Еще одно стихотворение Осипа Эмильевича — «Дикая кошка — армянская речь» (1930) вписывается в декабристский контекст усилиями поэта

илитературоведа Георгия Кубатьяна. Анализируя следующий пассаж:

«Были мы люди, а стали людьё И суждено — по какому разряду? - Нам роковое в груди колотьё

Да эрзерумская кисть винограду»562,

— он приходит к заключению: «Прежде делили на разряды, в частности, преступников, и, например, декабристов разбили по степени вины на одиннадцать разрядов, а пятерку приговоренных к повешению судили “вне разрядов”; и, к слову, наречие суждено происходит от корня суд. Так или

561 Сурат И. Ничей современник // Новый мир. 2010. № 3. URL: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2010/3/su13-pr.html.

562 Мандельштам О. Полное собрание стихотворений. СПб.: Академический про-

ект, 1995. С. 194.

242

иначе, речь о смерти, о разрывающем сердце роковом колотье. Заговорив о декабристах, уместновспомнить “острожную тачку” параллельного стихотворения; Пушкин ехал за Кавказский хребет, отлично зная, кого препроводили туда под конвоем»563.

Ранее «тему декабристов на Кавказе» в этом же стихотворении усмотрела Ирина Сурат564. В стихотворении много слов-«сигналов», свидетельствующих, что Мандельштам ассоциировал свою поездку в Армению с «Путешествием в Арзрум». Но достаточно ли синтагмы «по какому разряду» для утверждения о декабристском подтексте авторского замысла?

Биолог Николай Формозов исследует мотив бабочек в творчестве Владимира Набокова. Он приводит эпизод из «Других берегов». Писательэнтомолог метафорически отождествляет свой жизненный путь с погоней за прекрасным махаоном. Упустив яркую бабочку в детстве, он сумел настичь ее вдали от родины, после сорока лет блужданий по миру, на западном берегу американской земли: «Продолжала лететь на восток, над тайгой и тундрой, на Вологду, Вятку и Пермь, а там — за суровый Урал, через Якутск и Верхнеколымск, а из Верхнеколымска — где она потеряла одну шпору — к прекрасному острову Св. Лаврентия, и через Аляску на Доусон, и на юг, вдоль Скалистых Гор, где наконец, после сорокалетней погони, я настиг

ее»565.

Формозов делает следующее примечание к полету насекомой валькирии: «Путь вырского махаона, вырвавшегося из плена в душном шкапу, в деталях повторяет маршрут двоюродного прадеда Владимира Набокова — декабриста М.А. Назимова к месту сибирской ссылки: вначале по ярославскому тракту — Вятка, Пермь, а затем — Якутск, Верхнеколымск. В Верхнеколымске, где кавалер (одно из названий махаона) “потерял одну шпору”, фельдъ-

563Кубатьян Г. Бегство в Армению и другие этюды о Мандельштаме // Вопросы литературы. 2012. № 3. URL: http://magazines.russ.ru/voplit/2012/3/kk2.html.

564Сурат И. Мандельштам и Пушкин. Статья вторая. Лирические сюжеты // Новый мир. 2003. № 11. URL: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2003/11/surat.html.

565Набоков В.В. (В. Сирин). Машенька. Защита Лужина. Соглядатай. Другие берега

/Вступ. ст. Л.Н. Целковой. М.: ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2003. С. 523–524.

243

егерь, везший ссыльного, “чуть было не потерялся” сам. <…> Известно, что М.А. Назимов, родством с которым Набоков гордился, прямо высказывал намерение посетить Америку, “поелику она [конституция Н. Муравьева] имеет сходство с Конституциею Северо-Американских Штатов, то мы должны узнать там действительно на самом месте, все ли так хорошо, как пишут, и для того надо, чтобы кто из членов [Тайного общества] отправился туда, все исследовал подробно во всех отраслях правления”»566.

Маршруты махаона и «двоюродного прадеда» действительно совпадают на «участке» от Вятки до Верхнеколымска. Этого совпадения достаточно для выдвижения смелой гипотезы. Набоков не просто прокладывал максимально безопасный маршрут для полета махаона, минуя океанские просторы. В момент написания ностальгических строк он вспомнил «двоюродного прадеда».

Исследователь стремится придать меткому наблюдению статус бесспорного научного факта. При цитировании Набокова он удаляет второй пункт бабочкиного маршрута — Вологду (декабристов этапировали в Сибирь через Ярославль и Кострому). Находит в мемуарах декабриста Н.И. Лорера «рифму» к потерянной шпоре махаона-кавалера, в лице чуть было не потерявшегося фельдъегеря567. Не ограничиваясь этим спорным сближением, Формозов находит уже совсем неправдоподобные американские параллели. Его не останавливает, что «Другие берега» были изданы в 1953, а следственное дело М.А. Назимова, где содержится «американский» пассаж, было опубликовано после смерти писателя в 1979568.

Исследователь исходит из того, что Набоков всерьез интересовался «двоюродным прадедом», поскольку «гордился» декабристским родством. В воспоминаниях о нем опирался не только на семейные предания, но и пере-

566Формозов Н. Возвращение Феба. О бабочках Набокова // Новый мир. 2013. №

12.URL: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2013/12/10f.html.#_ftnref33.

567Лорер Н.И. Записки декабриста. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное изда-

тельство, 1984. С. 262.

568Восстание декабристов. М.: Наука, 1979. Т. XV. С. 196.

244

лопачивал специальную литературу. Формозов не делает ссылку на высказывание о «гордости», которую, якобы, испытывал писатель.

Мемуарные произведения Набокова — «Другие берега» и «Память, говори» — не свидетельствуют в пользу такого утверждения. О «двоюродном прадеде» М.А. Назимове упоминается однажды, да и то косвенно, когда говорится о жене прадеда писателя, Николая Александровича Набокова: «Он был женат на Анне Александровне Назимовой (сестре декабриста)»569. На основании беглого упоминания нельзя заключать об основательном знакомстве классика с мемуарами декабристов. Тем более невозможно допустить, что ему были известны неопубликованные архивные документы, в которых содержались «американские» высказывания предка по боковой линии. Такие допущения возможны лишь при вовлеченности в силовое поле декабристского мифа.

Одним из проявлений «стратегии искупления» является устойчивый прием, который можно назвать «потомок декабриста».

Наследственная близость к декабристам стала элементом престижа в глазах «прогрессивной общественности» еще до революции. Писательницафеминистка Ольга Шапир упомянула в автобиографии, опубликованной в 1911, о декабристских связях своего отца, А.П. Кислякова: «Служебную карьеру он сделал благодаря покровительству избежавших разгрома членов кружка декабристов и служил частным переписчиком у самого Пестеля, ценившего в нем большой природный ум и железный характер». Она сообщает, что у нее «нет никаких личных воспоминаний об отце». Поэтому передает «кое-какие семейные рассказы»570. Имя Кислякова не упоминается ни в документах следствия, ни в других «декабристских» источниках, ни в исследовательской литературе о декабристах. Можно предположить, что в данном случае не столько воспроизводятся семейные предания, сколько «передовая»

569Набоков В.В. Память, говори // Набоков В.В. Собрание сочинений в 5 томах.

СПб. : Симпозиум, 1999. Т. 5. С. 354.

570Шапир О.А. Автобиография // Первые литературные шаги. Автобиографии современных русских писателей. Собрал Ф.Ф. Фидлер. М., 1911. С. 48–49.

245

писательница конструирует образ «передового» предка, причастного к герценовским героям-мученикам.

Современный биограф Шапир не только с доверием пересказывает эти сведения, но и расцвечивает их новыми подробностями: «В дни, предшествовавшие восстанию декабристов 1825 года, отец Ольги <…> хранил у себя документы, протоколы, воззвания и письма членов антиправительственного Южного общества. Жандармы при обыске ничего не смогли обнаружить»571. Производится домысливание в соответствии с «основным мифом» русской интеллигенции.

Всоветское время кровное родство с героями 14 декабря служило доказательством лояльного отношения к власти трудящихся со стороны социально чуждых дворянских элементов.

ВЖЗ приводится два случая спасения потомков первого поколения из лап третьего.

Сарра Левицкая дважды сидела при царе за революционную деятельность и дважды при Сталине за изучение «контрреволюционного» эсперанто. При Ленине она также была арестована вместе с другими дворянами в качестве «заложницы». Ей грозил расстрел. Она написала письмо автору статьи «Памяти Герцена», где упомянула дедушку-декабриста. Историк и писатель Александр Ласкин беллетристическими средствами реконструирует ход гениальной ленинской мысли: «Кто же не слышал о братьях Бодиско. В этот момент карандаш вождя завис над строкой. Ведь он считал декабристов своими предшественниками. Кстати, октябрьское и декабрьское восстания произошли недалеко друг от друга. <…> Да и время примерно то же. Ноябрь

вПетербурге не очень отличается от декабря». С точки зрения «исторического реконструктора», циничный политик отождествляет себя с революционными предками по близости места и времени революционного ритуала, погружается во «время оно» декабристского мифа.

571Парахуда В. «Она жила своей страстью к чтению...». Забытое имя: Ольга Шапир

//Нева. 2006. № 11. URL: http://magazines.russ.ru/neva/2006/11/pa32-pr.html.

246

Уместно задаться вопросом, чью ментальность автор характеризует, в данном случае, в большей степени — героя или свою? Ласкин трижды обыгрывает провокационный вопрос («Смеешь выйти на площадь?») из «Петербургского романса» Галича:

«Неслучайно глава этого рода Михаил Бодиско участвовал в восстании на Сенатской. С тех пор и повелось у них выходить на площадь»;

«Братья не состояли в тайном обществе и имели право отойти в сторону. Впрочем, какие они тогда мужчины и офицеры. <…> Cлучайно они оказались на площади?»;

«Как известно, у Левицких принято выходить на площадь».

Можно предположить, что исторический писатель не чужд обаянию герценовского мифа. Допустимо, что причастность к интеллигентской мифологии позволила верно уловить ход мысли автора мифологемы «трех поколений». Возможно, мотивы вождя были иными. Это не так важно. Есть документальный факт реакции на письмо: по телеграмме Ленина Левицкая была освобождена572.

Бронислав Холопов приводит случай, когда потенциального «врага народа» спасла сестра «красного фараона». Спасение стало возможным благодаря дружеским связям предков с «другом декабристов» и родству с декабристом Свистуновым. Один из потомков пушкинских соседей Вульфов — Борис Алексеевич Вульф — рассказал, что в 1931 его по доносу исключили из вуза, как, якобы, сына белого офицера. В то простодушное время исключением дело могло не ограничиться. «Лишенец» обратился за помощью к заведующей бюро жалоб Центральной контрольной комиссии и Рабочекрестьянской инспекции Марии Ильиничне Ульяновой: «Она минут сорок, а то даже и час говорила со мной, — вспоминал Вульф. — Я ей рассказывал о декабристах, о связях нашего семейства с Пушкиным». Благодаря таким свя-

572 Ласкин А. Сарра и Николаевна. Повесть из романа // Крещатик. 2010. № 4. URL: http://magazines.russ.ru/kreschatik/2010/4/le6-pr.html.

247

тым предкам сын нетрудового народа не только не был привлечен в качестве «ответчика» за отца, но и был восстановлен в вузе573.

Декабристское биографическое прикрытие использовалось в послереволюционное время, в том числе, и людьми с сомнительной, с советской точки зрения, биографией. Художник Алексей Смирнов вспоминает о художнике А.М. Соловьеве, который служил у Колчака: «Его родители дворяне были потомками декабриста Соловьева»574. Поскольку малоприметный декабрист барон В.Н. Соловьев известен преимущественно специалистам, а «птичья» фамилия, напротив, чрезвычайно распространена, то можно сделать два предположения. О предке-декабристе распространялся, скорее всего, сам недобитый колчаковец. Возможно, что его родство с членом Общества соединенных славян было того же рода, что и сыновья привязанность незабвенных детей лейтенанта Шмидта к памяти своего героического батюшки.

Далеко не всегда декабристская «охранная грамота» надежно защищала их потомков. Наталья Семпер-Соколова вспоминает учебу в конце 1920-х на Высших курсах новых языков при 2-м МГУ. Благодаря специфике учебного заведения, в нем образовалось подозрительное для новой власти «гнездо дворянско-буржуазного охвостья». Автор вспоминает, что историю английской литературы им читала В.В. Ивашева — «правнучка декабриста, член ВКП(б), заведующая учебной частью ВКНЯ, кандидат филологических наук». Ученица не была в особо близких отношениях с преподавателем. Но знала о ее предке-декабристе. Скорее всего, этот благоприятный факт своей генеалогии широко сообщала сама априорно «неблагонадежная» дворянка, вставшая на путь советской карьеры.

Ради этого она прибегала к мимикрии: «Во всем ее облике и манерах проглядывает врожденный аристократизм, который она старается подавить, подражает пролетариям, носит кепку». Ивашева советует ученицам заняться

573Холопов Б. Старицкие прелюды // Дружба народов. 1999. № 6. URL: http://magazines.russ.ru/druzhba/1999/6/holop.html.

574Смирнов А. Заговор недорезанных // Зеркало. 2006. № 27. URL: http://magazines.russ.ru/zerkalo/2006/27/sm08.html.

248

«марксизмом-ленинизмом» и, очевидно, не может отставать от своей «паствы» в идеологической подкованности. Первоначально стратегия слияния с «классом-гегемоном» дала плоды. Правнучка декабриста была назначена директором ВКНЯ. Директорство было недолгим. Ни членство в партии «третьего поколения», ни кровное родство с «первым» — не помогли. Мемуарист описывает общее собрание весной 1929: «Парторг, профком и активисты критикуют, в чем-то обвиняют В.В. Ивашеву»575. Курсы распускаются.

Возможно, что в дальнейшем мятежный прадед «помогал» доказывать лояльность. Данных о репрессиях в отношении правнучки декабриста найти не удалось. Она долгие годы преподавала английскую литературу в МГУ, стала доктором наук, автором монографий и учебников576.

Для мемуариста декабристское родство является первой по порядку характеристикой героини. Это несомненное свидетельство роли декабристского мифа в сознании старших («дошестидесятнических») поколений советской интеллигенции.

О влиятельности декабристского мифа и в начале послесталинского времени свидетельствует история иеросхимонаха Сампсона (Э.Э. Сиверса). Он выдавал себя за представителя графского рода. Служитель культа, оказавшийся в 1958 в центре сексуального скандала, по-хлестаковски распространял рассказы о дружбе своего отца с последним русским императором. Будущий иеросхимонах, якобы, не раз сиживал на коленях Николая Александровича Романова. Отец «графа» Сиверса — канцелярский служащий в чине коллежского асессора, сын художника, выходца из мещанского сословия577. Распространение аристократических «биографических сведений»,

575Семпер Н. Портреты и пейзажи // Дружба народов. 1997. № 2. URL: http://magazines.russ.ru:8080/druzhba/1997/2/sem.html.

576Гилельсон Б. А. Ивашёва // Краткая литературная энциклопедия М.: Сов.

энцикл., 1966. Т. 3. Стб. 41–42.

577Сампсон (Сиверс Эдуард Эсперович (Яковлевич)) // Новомученики и Исповедники Русской Православной Церкви XX века. Б.д. URL: http://kuz3.pstbi.ccas.ru/bin/nkws.exe/ans/nm/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTcCid74gdS1We5sl CHQtTcGZeu-yPq3g9X6kTXoyTaxVP0smA**.

249

скорее всего, относится к последним годам жизни Сампсона (ум. 1979), в период «вегетарианского» брежневского правления.

В хрущевскую эпоху у него была другая «легенда» — с выраженным революционным акцентом. Вот как характеризовал Сампсона (Сиверса) епископ Астраханский и Сталинградский Сергий (Ларин) в письме от 17 апреля 1957 местному уполномоченному по делам религий: «Отец его, генерал царской армии, затем — комдив Красной Армии. Его двоюродный брат, комдив Рудольф Федорович Сиверс был убит во время битвы при защите Царицына. <…> Предок его известный декабрист»578. Человек церкви подбирает «генеалогические факты», способные произвести благоприятное впечатление на представителя безбожной власти. В этом перечне наряду с близкими родственниками, красными командирами упоминается отдаленный предок — «известный декабрист». Уместность данного факта в официальном письме свидетельствует о значимости «первого поколения» в мифе революции послевоенного периода.

Православный интернет-журнал, несмотря на явный антидекабристский настрой большинства представителей РПЦ МП, сообщает, что «прадед» занесенного в число «праведников веры» иеросхимонаха Сампсона «граф Александр Сиверс, был декабрист. После разгрома декабристов на Сенатской площади бежал в Италию и там умер»579. Легенда о «декабристе Сиверсе», скорее всего, рождена тем, что его «правнуку» попалось на глаза печатное издание «Алфавита декабристов» под редакцией и с примечаниями Б.Л. Модзалевского и А.А. Сиверса580. Имя известного специалиста по нумизматике и генеалогии связалось в памяти его хитрого на выдумку однофамильца

578Синельников С. П. Иеромонах Симеон (Сиверс) в Сталинграде в 1957–1958 гг.:

правда и вымыслы // Волга. 1999. № 4. URL: http://magazines.russ.ru/volga/1999/4/sinelnpr.html.

579Старец Сампсон (Сиверс) // Преображение. Б.д. URL: http://www.pravzhurnal.ru/Preobrazhenie/Podvizhniki_veri/starest_sampson_sivers.html.

580Восстание декабристов. М.; Л.: Государственное издательство, 1925. Т. VIII. 434

с.

250