Глава 2. Основные направления внешнеэкономического сотрудничества Китая и государств Центральной Азии

Внешняя политика Китая характеризуется стремлением усилить свое влияние в ЦАР мирным путем с помощью расширения и интенсифика­ции экономических связей. Китай, осуществляющий долгосрочную программу экономического развития и модернизации страны, последовательно проводит курс на укрепление добрососедских отношений с государствами Центральной Азии. В своей политике ру­ководство КНР подчеркнуто декларирует принципы взаимовыгодного сотруд­ничества, невмешательства во внутренние дела друг друга и стремление всесторонне учитывать интересы своих партнеров по международному сотрудничеству¹.

Основные формы экономического взаимодействия, через которые Китай старается укрепить свое присутствие в Центральной Азии – это торговля, совместные предприятия, прямые иностранные инвестиции и развитие линий коммуникаций.

1.1. Торговля

На сегодняшний день торговля представляет собой наиболее динамичный элемент сотрудничества Китая с центральноазиатскими государствами.

Развитие торгово-экономических отношений между суверенными государствами Центральной Азии и Китаем начина­лось не с нулевого уровня: ЦА унаследовала уже существовавшие в 1980-е гг. достаточно широкие экономические связи между Советским Союзом и Китаем. После длительного периода охлаждения начало 1980-х годов стало поворотным пунктом в истории развития советско-китайских торговых отношений. За период с 1981г. по 1989г. объем двустороннего товарооборота увеличился более чем в 13 раз, достигнув 2,4 млрд. руб. Тем не менее, это составило всего 1,7% общего товарооборота СССР и 3,9% общего товарооборота КНР¹.

Экспорт Советского Союза в Китае был представлен главным образом продукцией тяжелой индустрии: машины и оборудование, черные и цветные металлы, химические продукты, удобрения в сумме составляли более 75% его стоимости. Треть объема советского экспорта в Китай составляли товары группы «машины, оборудование и транспортные средства» (в основном, автомобили). Что касается металлов, то они в 1989г. составляли 26% советского экспорта (черные металлы, чугун, трубы, алюминий, медь, платина).

Иной характер имел экспорт Китая в СССР: около 70% его объема приходилось на пищевые товары, сырье для их производства и промышленные товары народного потребления. Со временем Китай начал проявлять все больший интерес к топливно-сырьевым ресурсам, в том числе к разработке нефтяных, газовых, угольных, железнодорожных месторождений, заготовке леса.

В 1982 г. было официально санкционировано возобновление приграничной торговли. С 1987 г. она стала вестись между советскими республиками Средней Азии, Казахстаном и приграничными районами Сибири и провинцией Цзилинь и Синьцзян – Уйгурским автономным районом (СУАР). В 1988 г. было заключено специальное соглашение между сторонами, это создало возможность для налаживания местной торговли².

Республики Средней Азии и Казахстан в 1989 г. заключили с СУАР соглашение, предусматривающее совместную разведку и освоение рудных месторождений в СУАР, строительство на территории СССР группы предприятий на смешанном капитале по производству компьютеров, магнитол, телевизоров, мебельной и других видов фабрик³.

Последовавший вскоре распад Советского Союза помешал выполнению данных экономических соглашений в полном объеме, однако технико-экономическое сотрудничество с Китаем не было полностью прекращено. Оно лишь претерпело существенные изменения. Государства получили возможность развивать отношения не только с соседним Синьцзяном, но и с другими регионами КНР. Китайская сторона была также заинтересована в этом. По мере сокращения товарооборота республики с другими регионами бывшего СССР, Китай стал играть роль одного из главных поставщиков потребительских товаров в ЦА.

Именно Синьцзяну, а вскоре и всему Китаю, суждено было взять на себя функцию смягчения острого товарного дефицита, который возник в начале 1990-х гг. в ЦА. Китайские потребительские товары хлынули в Казахстан, Кыргызстан и другие государства ЦА. Одновремен­но резко увеличился объем экспорта сырья и стратегических материалов, оборудова­ния, транспортных средств из этих государств. Заметно изменился харак­тер торговли между странами.

1992-1993 гг. отмечены резким увеличением поставок китайского "ширпотреба" в Центральную Азию. Поток этих товаров осуществлялся в значительной степени благодаря получившему широкое распространение так называемому ''шоп-туризму". Челночная торговля стимулировала производство в КНР некачественных потребительских товаров, предназначавшихся специально для такой торгов­ли. В условиях товарного голода китайские потре­бительские товары, хотя и низкосортные, но доступные по цене, позволяли удовлетворять минимальные запросы центральноазиатского потребителя. Благодаря этой торговле, власти государств ЦА получили важную для себя временную передышку, переложив на определенный период на плечи "челноков" задачу обеспечения населения товарами первой необходимости¹.

В первой половине 1990-х годов экономическое присутствие Китая в Казахстане было крайне незначительным. В период 1992–1995 годов объемы китайского экспорта находились в пределах 130-250 млн. долларов в год, а общий товарооборот – 210-450 млн. долларов. Во второй половине 1990-х годов экономическое проникновение Китая в ЦА заметно интенсифицировалось. С одной стороны, это выразилось в расширении присутствия китайских производителей на центральноазиатском потребительском рынке и увеличении объемов торговли: в период 1996–2000 годов объемы китайских поставок находились уже в пределах 250-460 млн. долларов в год, а товарооборот – 490-825 млн. долларов. С началом первого десятилетия XXI века масштабы и глубина китайского экономического проникновения в ЦА обозначились еще более отчетливо. Это выразилось и в значительном увеличении китайского торгового присутствия на центральноазиатском рынке. В период 2001–2008 гг. поставки товаров из Китая возросли в 11,3 раза – с 0,74 до примерно 8,4 млрд. долларов, а общий товарооборот – с 1,25 до порядка 16 млрд. долларов¹.

За 1995-2009 гг. экспорт Центральной Азии в Китай увеличился в 16 раз и достиг в конце обозначенного периода US$16,4 млрд. Если же ориентироваться на китайскую статистику, то рост товарооборота Китая с Центральной Азией был даже более внушительным (см. приложение, рисунок 1). Импорт из Китая в Центральную Азию, в силу невысокой стартовой базы, вырос еще значительнее, но по своему абсолютному уровню остается существенно ниже экспорта. Если опираться на китайскую статистику, то рост товарооборота Китая с Центральной Азией, главным образом Казахстаном и Кыргызстаном, оказался еще значительнее. Дело в том, что официальная статистика постсоветских стран существенно недоучитывает масштабы экспортно-импортных потоков с Китаем (см. приложение, рисунок 1).

Для Казахстана и Кыргызстана Китай за последние десять лет превратился в один из ведущих экспортных рынков. Одновремен­но Китай утвердился в качестве крупнейшего экспортера на евразийские рынки (см. приложение, рисунок 2). Речь идет в основном о казахском и кыргызском рынках. Торговля Китая с Таджикистаном и Узбекистаном все еще находится на низком уровне.

Хотя Китай, эффективно используя развитие связей с этими странами, и добился, особенно на фоне других стран, заметного продвижения своих инте­ресов. Так торговый оборот между Китаем и Туркменистаном растет стремительными темпами. Если в 1996 г. он составлял 14,3 млн. долларов, то за первое полугодие 2001 г. эта цифра увеличилась почти в три раза и достигла отметки 41,8 млн. долларов¹.

К 2006 г. экспорт Центральной Азии в Китай достиг 8% от совокуп­ного регионального экспорта, при этом удельный вес импорта из Китая составил около 7% импорта Центральноазиатского региона. Очевидно, что эти, достаточно высокие, показатели отражают, глав­ным образом, рост казахстанско – китайской торговли. При исключении данных по Казахстану из региональных показателей, значимость торговли с Китаем для четверки центральноазиатских стран снижается до 1-2% от совокупного экспорта и импорта.

При том, что экономический рост на постсоветском пространстве происходит за счет увеличения спроса на экспортные товары (как в результате роста мировых сырьевых цен, так и за счет увеличения поставок на экспорт сырья и металлов низкой степени переработки), не будет преувеличением сказать, что экономические связи с Китаем превратились для государств ЦА в важнейший фактор экономического развития. Китайская экономика тянет за собой евразийских сырьевых экспортеров не только напрямую, но, возможно, даже в большей степени, опосредованно. Растущее потребление Китаем сырья и металлов поднимает мировые цены на эти товары вверх, что самым положительным образом сказывается на экономической динамике в ЦА.

Для самого Китая внешняя торговля с Центральной Азией, не имеет столь важного значения (см. приложение, рисунок 3). При этом практически прямые линии графика до 2002 г. означают, что торговля Центральной Азии с Китаем растет тем же темпом, что и совокупные китайский экспорт и импорт. Ситуация лишь мед­ленно начала меняться в последние два года, что связано с ростом сто­имостных объемов нефтяного и металлургического экс­порта, а также увеличением закупок на китайском рынке.

Вероятно, в ближайшей перспективе экспорт Китая в Центральную Азию будет расти опережающими темпами. Этому будет способствовать, с одной стороны, движимое высокими доходами от экспорта сырья улучшение экономической ситуации в Казахстане, с другой стороны, целенаправленные усилия КНР по продви­жению своего экспорта на центрально-азиатские рынки.

Как представляется, период, на протяжении которого практичес­ки единственной форточкой китайской экспортной экспансии на центрально-азиатские рынки был Кыргызстан, подходит к концу. К концу 2004г. Китай создал несколько каналов входа на региональные рынки. Во-первых, продолжает функционировать крупный оптовый рынок «Дордой» на границе Кыргызстана с Казахстаном (три часа езды до Алматы). Как и прежде, этот рынок будет использоваться для экспорта китайской продукции массового потребления во все страны Центральной Азии, но прежде всего, Казахстан. К тому же в августе 2004 г. китайская компания Dade открыла в Бишкеке торговый центр площадью 66 тыс. кв. м, предназначенный для обслуживания всего региона Центральной Азии, а также близлежащих регионов России. Во-вторых, Китай и Казахстан договорились о строительстве приграничной зоны свободной торговли площадью 200 га вблизи китайского города Хоргос.¹. Вплоть до 2004 года объемы китайско-кыргызской торговли были незначительны. Торговые отношения Китая с Кыргызстаном кардинально интенсифицировались лишь после 2004 года. Если в течение 1992–2004 годов объемы поставок из Китая в Кыргызстан находились в пределах 26-100 млн. долларов в год, а сам товарооборот – 30-125 млн. долларов, то по итогам 2008 года, объемы китайского экспорта уже составили 1186 млн. долларов, а общий товарооборот увеличился до 1453 млн. долларов.

Кыргызстан не только насыщает свой рынок дешевой китайской продукцией, но и имеет дополнительную прибыль за счет ее реэкспорта в остальные страны Центральной Азии (главным образом, в Узбекистан) и даже ряд областей России. Размеры данной прибыли оценить сложно, однако, по мнению некоторых экспертов, реэкспорт приносит Кыргызстану не менее 250 млн. долларов в год¹.

Туркменистан – еще одно центрально-азиатское государство, о котором пока еще мало что было сказано. Туркменистан не входит ни в ШОС, ни в другие региональные структуры. Следовательно, Китаю необходимо поднимать на более высокий уровень двусторонние китайско-туркменские отношения, а делать это в условиях прак­тически полной политической и экономической изоляции Туркменистана достаточно сложно. Однако Пекину удалось продвинуться в этом направлении, что, безусловно, можно записать в его актив.

В первое время после обретения Туркменистаном независимости отно­шения между Пекином и Ашхабадом носили в основном лишь представительский характер и обе стороны не проявляли существенного интереса друг к другу, что было особенно заметно со стороны Китая. Это объяснялось, скорее всего, стремлением КНР укрепить свои позиции в других центральноазиатских государствах, имеющих с ней и государственные границы, и более тесные экономические, политические и культурные отношения. Затем политика стала меняться, и китайское руководство проявило повышенный ин­терес к Туркменистану из-за его геополитического положения (наличие грани­цы с Афганистаном и Ираном) и его природных богатств. Постепенно Китай стал более активно проводить в жизнь одно из основных направлений своего внешнеполитического курса, а именно, укрепление своих позиции в соперниче­стве с другими странами, в первую очередь с Турцией, за реальное политичес­кое и экономическое влияние в стране. С более сильны­ми государствами Пекин соперничать в то время не был готов, да и не пресле­довал такой цели.

Пекин изменил свою позицию относитель­но партнерства с Туркменистаном и стал стремиться к серьезному укреплению своего влияния в этой центральноазиатской стране, что диктовалось в первую очередь экономическими интересами. Туркменистан рассматривается Пекином как реальный рынок сбыта китайского ширпотреба в обмен на сырье, пробле­мы с которым КНР испытывает уже достаточно давно. Затем Китай, имеющий избыток рабочей силы, может экспортировать ее в малонаселенный Туркменистан. Кроме того, обе страны заинтересованы в интенсивной разработке проек­та газопровода «Туркменистан – Узбекистан – Китай – Япония», что приведет к прорыву «блокады экспорта туркменского газа» и относительно дешевому дос­тупу Пекина к «голубому золоту»¹.

На фоне интенсивного торгового обмена и сравнительно скромных инвестиционных потоков КНР последователь­но стремится активизировать экономическое направление своей деятельности путем создания государствами зоны свободной торговли. Впервые эту задачу китайская сторона обозначила в мае 2002 г. на плановом заседании Шанхайской Организации Сотрудничества. В ав­густе 2003 г. Китай предложил комплекс мер по снижению нетариф­ных барьеров во взаимной торговле, включая упрощение таможенных процедур и санитарно - гигиенических стандартов.

В принципе, такая позиция представляется вполне логичной. Ис­пользуя универсальные политико-дипломатические рычаги, КНР стре­мится обеспечить продвижение своего экспорта на внешние рынки, особенно в Казахстан и Россию, где приток нефтедолларов способствует росту покупательской способности населения. Фактически, идея создания зоны свободной торговли между участниками ШОС представляет собой своеобразный вариант мини-ВТО. Не имея возможности в настоящее время применить весь комплекс рычагов из арсенала Всемирной торговой организации (членами ВТО являются только КНР и Кыргызстан) Китай стремится создать подобные рычаги в рамках ШОС.

Другое дело, что стремительное продвижение китайского экспор­та на евразийские рынки и в настоящее время разворачивается прак­тически свободно и, вряд ли, нуждается в специальных мерах поддержки в виде свободных торговых зон. Настойчивые и очевидно избыточные усилия КНР по экономизации ШОС заставляют полагать, что за этими усилиями стоят долгосрочные энергетические интересы.