2008 Кортунов covremennaya_vneshnyaya_politika_rossii_strateg
.pdf
31
Вообще ХХI век – век Азии. К 2020 г. она будет производить более 40%
мирового ВВП, а к 2050 г. – около 60%. По мнению известного историка и публициста А.Уткина, из шести величайших экономик мира пять будут азиатскими. На этом фоне значение американской экономики резко упадет. Если в 1995 г. ВВП США был равен совокупному ВВП Японии, КНР, Индонезии, Южной Кореи и Таиланда, то в 2020 г. он составит уже значительно меньше половины совокупного ВВП этих стран.9
Объединенная Европа уже сегодня по совокупному экономическому потенциалу опережает США. Многие страны Западной Европы существенно впереди США и по уровню жизни.
Безраздельное финансовое господство Вашингтона и в мире, и в самих США сегодня стали ставить под сомнение. Министр финансов США Дж.Сноу в начале 2006
года заявил о необходимости повышения конгрессом допустимого лимита внешних заимствований, поскольку нынешний в размере 8,184 трлн. долл. был исчерпан. По разным оценкам, все долги США (внутренние и внешние) составляют от 37 до 43 трлн.
долл., т.е. 145 тыс. долл. на каждого американца.10
Военная машина США, спору нет, не имеет сегодня себе равных. Но по численности военнослужащих она уступает китайской, по ядерной мощи – сопоставима с российской. В ЕС своей военной идентичности пока нет, но со временем она, вполне вероятно, сформируется. К тому же американская армия (как и многие другие,
возможно, все армии мира) создана для сражений ХХ века, а не для миротворческих операций века ХХI. Основательно и надолго застрявшая в Ираке, эта армия вряд ли способна на новые интервенции. Многие серьезные американские эксперты полагают,
что на расширение зоны боевых действий в Сирию и Иран у Пентагона попросту нет ни людей, ни средств. По их оценкам, чтобы, например, напасть на Иран, требуется группировка, численностью не менее 800 тыс. чел., которую должны поддерживать более 900 самолетов. При этом потери вооруженных сил только в первые два дня интервенции составят не менее 20 тыс. чел.,11 что абсолютно неприемлемо для американского общества (все потери вооруженных сил США за четыре года войны в Ираке составляют, по самым худшим оценкам, около 6 тыс.чел.). Какая же это имперская армия?
9 А.Уткин. Мировой порядок ХХ1 века. М.,2001, с.271, 269.
10В.Винников. Накануне катастрофы. АПН.27.02.2006.
11А.Тронов. В борьбе против империи. АПН.31.01.2006.
11Независимая газета.10.02.2006.
11З.Бжезинский. Последний гегемон на распутье. Независимая газета.17.02.2006.
32
«Наши вооруженные силы, - бьет тревогу Д.Саймс, - уже на пределе, наш бюджетный дефицит огромен, а отношения с мусульманским миром – слишком сложны.»12
В политической области США уже сегодня не являются безусловным и общепризнанным лидером. Это лидерство оспаривают не только в Пекине, Тегеране,
Дели и Москве, но и в Берлине, Париже, иногда – даже в Лондоне. Иными словами, в
столицах самых близких американских союзников. Приходится констатировать, что политическое лидерство США признавалось Западной Европой добровольно лишь в период существования биполярного мира, т.е. во времена конфронтации с СССР. С
окончанием этих времен кануло в Лету и «американское лидерство». Попытки же США играть военными мускулами для подтверждения прежнего статуса ничего не дают.
Более того – они в этом смысле контрпродуктивны, поскольку усугубляют неприязнь к Америке как «мировому полицейскому» (полицейских ведь нигде не любят). Вот и получается, что «сверхдержавность» - это категория биполярного мира. С окончанием этого мира уходит в небытие и эта категория.
В американском «обществе, отмечает патриарх американской политологии З.Бжезинский, - начал развиваться психоз, превращая самоуверенную Америку в исполненную страхом страну». Он констатирует «исторически беспрецедентную враждебность к США в международном масштабе», «снижение политического веса США». «Внешняя политика США после 11 сентября 2001 г., - пишет он, - отличается крайней близорукостью и недальновидностью, сеет чрезмерную панику и слишком дорогостояща… В целом она сделала Америку более уязвимой и поколебала легитимность ее мирового превосходства». З.Бжезинский справедливо указывает на пределы американского могущества: «США не в состоянии в одиночку помешать разработке ядерного оружия Северной Кореей, воспрепятствовать стремлению Ирана приобрести обогащенный уран, найти способ справедливого урегулирования палестинского кризиса, предотвратить бойню в Дарфуре, решить долгосрочную проблему растущей мощи Китая…Самостоятельно Америка не может даже нейтрализовать разрушительные региональные последствия своего доминирования в Ираке».13
Что касается культуры, то и в годы холодной войны США никто не признавал за лидера. Если, конечно, иметь в виду Культуру с большой буквы, а не массовую
12 |
New Persperctives Quaterly. February 6, 2006. |
12 |
New Persperctives Quaterly. February 6, 2006. |
12В.Ванчугов. Красота по-американски. АПН. 07.03.2006.
13New Persperctives Quaterly. February 6, 2006.
33
культуру. Даже в информационной области доминирование США с каждым годом все более сомнительно. Достаточно сказать, что, исходя из численности населения, самым распространенным языком мира уже сегодня является отнюдь не английский, а
китайский.
Вряд ли в наши дни кто-нибудь будет спорить с тем, что США не являются образцом морально-нравственного поведения (это касается и так называемого американского образа жизни), а следовательно, моральным лидером человечества. На эту позицию не может претендовать страна, которая вышла из Киотского протокола,
фактически разрушает международный режим контроля над вооружениями по существу пускает под откос всю систему международного права (будучи в политическом и цивилизационном смысле европейской страной).
Тот же З.Бжезинский с тревогой отмечает, что Америка «стала выглядеть пособником распространения ядерного оружия для избранных».14 И он абсолютно прав. А американская политика упреждающих ударов приучила многие государства к мысли, что единственным средством защититься от «глобальной демократической революции» является обзаведение собственным ядерным оружием.
Наказывая без санкций ООН «тоталитарные режимы», Америка одновременно выполняет функции судьи, присяжных и палача, что подрывает сложившееся в мире представление о ней как об образцовом правовом государстве. Своими действиями США сами разрушают свой моральный и политический авторитет. В этом контексте весьма странными звучат вопросы представителей политической элиты США, типа: «Почему нас ненавидят в мире?». Особенно странно, что этому удивляются такие деятели, как Д.Чейни, Д.Рамсфельд, К.Райс, которые ежедневно выступают с воинственными заявлениями, кичатся американским военным превосходством,
пытаются «учить мир демократии», насаждать американские ценности в странах других цивилизаций и т.д.
З.Бжезинский констатирует «падение нравственного авторитета США в мире». «Выяснилось, - пишет он,- что страна, десятилетиями громогласно выступавшая против политических репрессий, пыток и иных нарушений прав человека, сама использует методы, явно не совместимые с уважением к человеческому достоинству». Не удивительно, что «американская гегемония идет на убыль».15
Еще Т.Рузвельт давал инструкцию американским дипломатам: «Говори тише,
когда у тебя в руках большая дубинка». Нынешнее американское руководство делает
14New Persperctives Quaterly. February 6, 2006.
15New Persperctives Quaterly. February 6, 2006.
34
все наоборот: оно размахивает этой дубинкой, что начинает беспокоить политический класс самих США. Американский политолог Дж.Най сетует на то, что «правительство США тратит в 400 раз больше на жесткую, чем на мягкую силу».16 Надо ли удивляться,
что Америку нигде не любят? Великий Рим тоже, конечно, не был объектом особой любви подданных провинций. Однако протекторат Рима – это то, чего многие упорно добивались. Стать римским гражданином для них было пределом мечтаний и верхом политической карьеры. Сегодня лишь очень немногие страны (Грузия, Латвия,
Эстония) хотят стать протекторатами Америки. И далеко не все желают стать гражданами «единственной сверхдержавы» (что сегодня, кстати, уже не вполне безопасно).
Везде и всюду США следуют худшей имперской традиции: покорить
«варваров», чтобы затем дать им процветание. Причиной крушения любой империи, -
полагал историк А.Тойнби, - «в конечном итоге становятся самоубийственные действия ее лидеров». «Именно такое определение наиболее уместно для политического курса США», - считает З.Бжезинский.17
Вот и получается, что за политику империи политический класс США принимает политику превосходства и доминирования. При этом он совершенно откровенно (возможно, сам этого не осознавая) внедряет в американское внешнеполитическое мышление хорошо известную «доктрину Брежнева» - «доктрину ограниченного суверенитета». Только если Брежнев имел в виду лишь Восточную Европу, контроль над которой СССР оплатил миллионами человеческих жизней, то руководство США желает распространить статус «ограниченного суверенитета» на весь мир, причем, как говорится, «на дармовщину». Но в мировой истории так не бывает.
Не удивительно, что в последнее время США терпят поражение за поражением.
Они не решили до конца проблему Афганистана. В Ираке – застряли глубоко и надолго. Полностью провалились их планы демократизации Большого Ближнего Востока и Большой Центральной Азии. США бессильно наблюдают за возвышением Китая, формированием на базе ЕС новой «сверхдержавы». Вашингтон ничего не может сделать с Ираном, с Северной Кореей и даже с маленькой Венесуэлой. И это империя ХХI века?
16В.Ванчугов. Красота по-американски. АПН. 07.03.2006.
17New Persperctives Quaterly. February 6, 2006.
35
К этому следует добавить, что политической воли американской политической нации к строительству всемирной империи нет. Как нет в США и настроений
«мирового крестового похода».
Размышляя о том, почему имперская политика США проваливается всюду и везде, американский политолог Ф.Фукуяма указывает на две причины. Во-первых, эта политика основана на идее о том, что США позволено применять силу тогда, когда другим этого делать нельзя. Во-вторых, последствия вторжения в Ирак не прибавили аппетита в американском обществе к дальнейшим дорогостоящим интервенциям. «Ведь по сути, - постулирует он, - американцы – народ не имперский».18
2.7.Окончательный упадок Вестфальской системы: что дальше?
Очевидно, что классическая Вестфальская система приходит в начале ХХI века в окончательный упадок. Для того, чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить нормативную максиму суверенитета, сформулированную Ж.Боденом: «Суверенитет – это абсолютная и постоянная власть государства над гражданами и подданными». В
современном же мире мы видим следующее:
объем суверенитета ограничен внутренними и внешними факторами;
США проводят политику ограниченного суверенитета;
действует примат института прав человека над институтом суверенитета;
за последние два десятилетия сложилось международное гуманитарное право, которое существенно ограничивает власть государства над его гражданами;
на наших глазах идет становление наднационального государства – Евросоюза, – которое последовательно и целенаправленно преодолевает синдром национального государства; в этом – суть нового европейского проекта;
право наций на самоопределение противостоит государственному суверенитету и территориальной целостности как двум основополагающим принципам классического и современного международного права;
стремительно растет количество несостоявшихся государств, которые, как это теперь совершенно ясно всем, никогда и ни при каких обстоятельствах не станут полноценными суверенными государствами;
18 Gardian, February 26, 2006.
36
процессы глобализации размывают метафизическую основу национального суверенитета – национальную идентичность всех без исключения стран мира;
миграционные потоки (второе «великое переселение народов») со своей стороны подрубают под корень идентичность сложившихся национальных государств Европы и Америки.
Одновременно мы видим, что в мире ХХI века подавляющее большинство государств не борется за свой суверенитет, а напротив, сознательно передает его либо США (таковы Польша, страны ЦВЕ, Балтии, Грузия и др.), либо наднациональным структурам - Германия, Франция, страны Бенелюкс, Португалия, Испания и др.).
Г.Киссинджер в интервью немецкой газете «Ди Вельт» не так давно заявил: «Вестфальский порядок находится в состоянии системного кризиса. Невмешательство во внутренние дела других стран отброшено в пользу концепта всеобщей гуманитарной интервенции. Или всеобщей юрисдикции. Не только США, но и многие западноевропейские страны это осуществили…Принципы Вестфальского мира,
которые базировались на суверенитете государств и рассматривали нарушение международных границ международными структурами как агрессию, - уходят в прошлое».19
Можно выделить два типа критики Вестфальской системы. Один связан с противопоставлением прав человека и права народа на самоопределение принципам государственного суверенитета и территориальной целостности. Второй с обвинением национальных государств в неспособности обеспечить эффективное управление в условиях глобализации. В качестве альтернативы выдвигается идея управления по сетевому принципу и построения по сетевому принципу организаций для решения глобальных проблем. «Вестфальская система во многих случаях просто «не работает»,
когда мы имеем дело с новыми политическими явлениями современности – и в первую очередь с так называемым «сетевым управлением», которое могущественные державы осуществляют над прочими странами», - таково мнение С.Караганова.20
А.Мигранян призывает воспринимать Вестфальскую систему не в такой жесткой форме, как её воспринимают другие политологи и выдвигает мнение, что
«никогда в истории не было «суверенитета для всех». И во времена Вестфальской системы, и в эпохи Версальского мира, Парижской, Берлинской и Ялтинской
19 Die Welt, 05.05.2003.
19Российская газета, 25 апреля 2005 г.
37
конференций всегда собирались несколько великих держав, обладавших реальным суверенитетом, и решали проблемы суверенитетов других государств. Но ведь есть страны, которым не нужен суверенитет, и они этого не скрывают».21
Сходного мнения придерживается И.Бунин. Вестфальская система, полагает он,
не обеспечивала идеальный суверенитет. Она показала свою уязвимость в двух аспектах. Во-первых, она не могла препятствовать «праву сильного» - например,
объединению Германии «железом и кровью» под властью бисмарковской Пруссии. Вестфальская система не смогла защитить права неаполитанских Бурбонов и Папы Римского, чьи вполне суверенные государства после военных кампаний Пьемонта вошли в состав новообразованного итальянского государства.
Во-вторых, принцип безусловного суверенитета государства приводил к массовым нарушениям прав человека, поощряя тиранов на все большие зверства. Как внутреннее дело Германии воспринималась дискриминация евреев,
все более усиливавшаяся в течение 30-х годов. Сходные тенденции были и в других европейских странах – таких как Румыния и Венгрия. Никто из них не подвергся санкциям, не был исключен из Лиги наций. СССР был исключен из Лиги наций только после прямого нарушения суверенитета Финляндии.
Очевидно, что международное сообщество должно иметь возможности для воздействия на подобные режимы, которые нарушают законы человечности. И.Бунин обращает в связи с этим внимание на проблему терроризма: вряд ли можно осудить израильские власти, организовавших физическое уничтожение практически всех террористов, причастных к кровавому преступлению в Мюнхене. Вполне закономерно, что и США не стали ждать, пока средневековый талибский режим вынес бы свое компетентное заключение о причастности Усамы Бен Ладена к трагедии 11
сентября 2001 г.
Поэтому государственный суверенитет, полагает И.Бунин, должен быть ограничен, когда речь идет о международной безопасности и коренных правах человека. Другое дело, что, отказываясь от порочных черт Вестфальской системы нельзя строить «новое средневековье», при котором конкурируют доминирующая держава (император Священной Римской империи) и «моральный авторитет». В настоящее время существует угроза неконтролируемого распада Вестфальской системы, при котором доминирование США более похоже на суверенитет по Карлу Шмитту – суверенен тот, кто вводит чрезвычайное положение.
21 Независимая газета, 6 мая 2006 г.
38
То есть, способен переступить через нормы права для того, чтобы обеспечить решение задачи высшего уровня, от которой зависит существование государства.
«Новое средневековье», не освященное традицией и основанное на результатах холодной войны и краха биполярного мира, может рухнуть, ввергнув при этом мир в ситуацию хаоса. Вряд ли дело дойдет в наше ядерное время до алармистского сценария новой Тридцатилетней войны, но даже малейшее приближение к подобному сценарию выглядит недопустимым риском.
Что касается представлений о том, что в период постиндустриального общества законы международной политики принципиально меняются, то они выглядят слишком поспешными. Достаточно взглянуть на современную Европу, чтобы убедиться в том,
с каким количеством проблем ей проходиться столкнуться. Это и исторические противоречия между «старой» и «новой» Европой, и споры еврооптимистов и евроскептиков, и вопрос о дальнейшем расширении ЕС, его целесообразности и границах.
Таким образом, возникает необходимость в выработке новых подходов к международной политике, которые можно было назвать подготовкой к созданию нео-Вестфальской системы. Она должна учитывать как позитивный,
так и негативный опыт Вестфальской системы. Сохранив принцип суверенитета государств, необходимо предусмотреть эффективные механизмы недопущения проявлений геноцида и этнических чисток. Механизмы, позволяющие успешно бороться с такими глобальными проблемами как терроризм, наркопреступность,
торговля людьми. Однако они должны действовать в рамках легитимных структур, обладающих достаточным моральным авторитетом для того, чтобы их решения носили общепризнанный характер, а не вызывали обвинения в произволе и двойных стандартах. Одной из таких структур могла бы стать ООН, потенциал которой явно не исчерпан.
Надо отойти от представления, что в современном мире возможен идеальный безусловный суверенитет государства – как мы видели, он существенно нарушался и в прошлые столетия. Однако нео-Вестфальская система должна опираться на четкие «правила игры», которые позволяли бы упорядочить вопрос о пределах ограничения суверенитета, не оставляя его на произвол одного,
пусть даже в настоящее время доминирующего государства».22
Впрочем, существуют и контраргументы против критики Вестфальской системы и обоснования ее упадка. Авторы этих контраргументов утверждают, что Вестфальская
22 Российская газета, 30 августа 2006 г.
39
система продолжает жить, поскольку сохраняются государственные границы;
количество суверенных (хотя бы формально) государств растет, увеличиваются их возможности воздействия на своих граждан; государства сами создают новые международные организации, в которые добровольно передают часть своего суверенитета; наконец, нет такого международного органа, которому государства были бы готовы передать весь национальный суверенитет. Таким образом, в современном мире речь идет о кризисе «вестфальского суверенитета», т.е. политической организации, основанной на том, что внешние факторы фактически не могут воздействовать на внутреннюю политику суверенных государств или могут, но очень ограниченно. «Вестфальский суверенитет» и правда, стал размываться, однако это не означает конец суверенитета вообще. В новых условиях он просто наполняется новым содержанием.
Одним из весьма авторитетных сторонников такой точки зрения является Председатель Конституционного Суда РФ В.Зорькин, который в своей статье (и даже уже в самом ее названии) «Апология Вестфальской системы» заявляет о своей недвусмысленной позиции по этому вопросу: «Государственный суверенитет был закреплен в свое время Вестфалем в качестве системообразующего принципа миропорядка. В этом смысле ничего лучшего Вестфальской системы, т.е.
взаимодействия и развития и развития государств на основе принципа суверенитета,
придумано не было и в перспективе не видится. Разумеется, суверенитет не помещен в
«политический холодильник». Он эволюционирует вместе с развитием государства и общества. Что такое Ялтинская система? Что такое ООН? – Это не что иное, как модификация Вестфальской системы в новых условиях. Лишь суверенитет дает формально-юридически одинаковую, равную возможность всем государствам БЫТЬ в нынешнем мире. А как сами государства реализуют этот принцип на практике – это вопрос практической политики, политического искусства. И как на заре Вестфальской системы страны жили по-разному, так и сейчас. Но критика современной системы объединенных суверенитетов появляется не на пустом месте. Потому что суверенное государство не справляется перед лицом новых вызовов и угроз, но от этого не утрачивается, а, напротив, возрастает значение суверенитета как системообразующего принципа современной демократии и правопорядка. Каждый раз, на каждом новом историческом этапе этот принцип приходит в новом обличье. Именно поэтому в глобализирующемся мире защита интересов государства требует объединения, а не разрушения суверенитетов».
40
И далее: «Мир преображается, он не становится ни лучше, ни хуже – он становится другим. Перемены, происходящие в мире, диктуют необходимость изменения международно-правовых норм, которые в свою очередь регулировали бы новые явления и процессы. Важно, чтобы эти изменения не заслоняли самого главного,
во имя чего они проводятся, - человека с его правами и свободами».23
Таковы мнения на счет вопроса о кризисе Вестфальской системы и нарушения её главного принципа – суверенитета.
Говоря о будущем Вестфальской системы, следует учитывать неоспоримый факт: кроме США, которые в современном мире являются носителем полного национального суверенитета, на нем для себя настаивают лишь четыре страны: Россия,
Китай, Индия и Иран. Значит ли это, что в мире и впрямь складывается нео-
Вестфальская система? Или мир, пройдя через Вестфальскую эпоху национальных государств, вернется к эпохе империй, только на новом уровне?
Ответа на этот вопрос нет ни у кого. Во всяком случае, очевидно, что для того,
чтобы реализовался второй вариант, США, Россия, Китай, Индия и Иран должны превратиться в новые империи, что вряд ли возможно, поскольку ни одна из этих стран не отвечает в полной мере основным имперским критериям. А главное – ни одна из них
(теперь уже и США) не хочет быть империей в том смысле, что не готова нести глобальное имперское бремя.
3.Кризис прежней системы безопасности
В Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной В.В.Путиным 28 июня 2000 года, были выстроены следующие приоритеты глобальной политики России в области международной безопасности:
формирование стабильной системы международных отношений, основанной на принципах равноправия, взаимного уважения и взаимовыгодного сотрудничества;
решительное противодействие попыткам принизить роль ООН и ее Совета Безопасности в мировых делах:
23 В.Зорькин. Апология Вестфальской системы.// Россия в глобальной политике. Т.2. №5. 2005.С. 76-87.