История Сибири т. 1

Охота в хозяйстве, особенно для населения горно-таежных районов Восточной Тувы, имела существенное значение. В охоте применяли лук и стрелы главным образом с роговыми наконечниками. Существовали как индивидуальные, так и облавные формы охоты. На отдельных камнях и скалах Тувы сохранились относящиеся к гуннскому времени пе-

Предметы домашней утвари из могильников Тувы гуннского времени.

троглифы с яркими изображениями охотничьих сцен. На одной из скал в местности Саглы древний художник показал облавную охоту, в которой участвует группа людей, вооруженных луками, часть из них — верхом на конях. Всадники гонят испуганных животных, в то время как пешие охотники притаились в засаде. На рисунке изображена также засека, которую в Сибири в древности использовали в облавных охотах для преграждения пути зверю. Преследуемые собаками горные козлы, кабан и марал мечутся в беспорядке между охотниками и засекой.

254

Вдомашнем производстве большое значение имели изготовление войлока и обработка шкур. Обработкой шкур, Из которых изготовлялась одежда и некоторые виды утвари, занимались женщины. В одном из женских погребений могильника Кокэль был найден миниатюрный ящичек в котором лежали модели почти всех необходимых в домашнем быту орудий женского труда — железные ножи с ручками, шила и скребла с деревянной рукояткой. Железное скребло, появившееся в гуннское время, почти без изменений сохранилось у народов Южной Сибири до начала XX в. Одежду шили не только из кожи и войлока, но и из шелковых тканей, которые завозили сюда из Восточной Азии. О характере одежды — островерхих головных уборах и длинных халатах — можно судить по реалистичным изображениям на нескольких писаницах Тувы: Подобную одежду носили и гунны Монголии.

Вбыту применялась как железная и керамическая посуда, так и деревянная, сравнительно легкая и прочная, что делало ее особенно ценной для кочевников. Из дерева делали чашки, ложки, кубки различных размеров, а также своеобразные характерные для кочевников блюда с бортиком по краю и четырьмя низенькими ножками по углам. Из таких блюд было удобно есть, сидя на полу жилища. Кумыс и другие жидкости хранили и перевозили в приспособленных к кочевому быту кожаных сосудах и деревянных бочонках с отверстием в средней части. Плотно заткнув отверстие пробкой, жидкость можно было перевозить независимо от положения, в котором находился бочонок. Несколько таких бочонков превосходной сохранности было найдено в могильнике Кокэль. Они были, вероятно, широко распространены. Совершенно аналогичные бочонки известны также из находок в Оглахтинском могильнике в Минусинской котловине и по наскальным рисункам Боярской писаницы. Форма бочонков, изобретенных древними скотоводами, оказалась настолько хорошо приспособленной к кочевому быту, что дожила у некоторых кочевых народов Южной Сибири до конца XIX в.

Глиняную посуду для воды, хранения и варки пищи лепили ручным способом. Особенно были распространены сосуды баночной формы и вазообразные, с округлым туловом, высокой шейкой

иразвернутым венчиком. В курганах нередко находят положенные в могилу модели металлической посуды — котлы с поддонами и на четырех ножках, чашки и миски. Пища состояла в основном из мяса, молока и молочных продуктов (сыр, кумыс). Любимым блюдом было мясо задней части бараньей туши; им угощали почетных гостей, его обязательно клали в могилу умершего сородича. Видимо, так же как и у гуннов, у степных племен Тувы в это время «начиная с владетелей, все питаются мясом домашнего скота, одеваются кожами его, прикрываются шерстяным и меховым одеянием».42 Кроме мяса и молока, в пищу употребляли просо и коноплю. Из муки, полученной при

помощи зернотерки, пекли лепешки. В могилах найдены остатки разваренных зерен злаков. Гунны, как известно, были очень воинственны. Войны становятся частыми и на периферии гуннского мира, в Туве. В сыынчюрекских могилах гораздо чаще, чем в могилах скифского времени, встречаются костяки мужчин со следами насильственной смерти — с разрубленными черепами, перерубленными костями рук, впившимися в позвонки стрелами. В бою пользовались сложным гуннским луком М-образной формы. Такие луки по краям и в середине укреплялись костяными пластинками. Наряду с железными были еще в употреблении и бронзовые наконечники стрел. Металлические наконечники делали с тремя лопастями и

42 Н. Я. Б и ч у р и н. Собрание сведений о народах. . ., стр. 40. 255

длинным черешком. В погребениях встречаются своеобразные ярусные гуннские наконечники с уступом на каждой грани, что делало стрелу более опасной для противника. У основания наконечника некоторых стрел укрепляли костяную свистунку. При выстреле она вызывала резкий свист. Подобные свистунки известны также в гуннских погребениях Забайкалья.43 Гунны пользовались такими стрелами для сигнализации,44 вероятно, таково же было назначение свистунок у сыынчюрекцев. При необходимости применяли в бою и стрелы с костяными наконечниками. В могильнике Кокэль, например, был похоронен воин, убитый костяными стрелами. В схватках с противником пользовались также длинными копьями с втульчатыми железными наконечниками, мечами и кинжалами. Остатки копий сравнительно часто находят в курганах, а изображения всадников с копьями в руках известны на нескольких петроглифах. Деревянные модели мечей сарматского типа и кинжалов найдены в могильнике Кокэль.

Известно, что в период возвышения гуннов у них шел процесс разложения родовых отношений и начали складываться элементы государственности. У племен Тувы в большей мере, чем у гуннов, сохранились пережитки родовых отношений. Это объясняется тем, что на

окраине гуннского государства процесс разложения первобытнообщинных отношений протекал сравнительно медленно. В частности, о крепких еще родовых традициях свидетельствуют раскопанные в могильнике Кокэль большие каменные курганы. Они оказались не усыпальницами племенной знати, как предполагалось до начала раскопок, а родовыми кладбищами, включавшими десятки и сотни могил под одной каменной насыпью. Вместе с тем из материалов того же могильника Кокэль видно, что имело место определенное социальное расслоение. Это нашло отражение в существовании сравнительно бедных и весьма богатых погребений. Так, в одной из неглубоких могильных ям лежал костяк мужчины, которого сопровождали на «тот свет» лишь черепки глиняных сосудов. А в другой могильной яме того же кургана был захоронен знатный человек, с которым положили богатую утварь, разнообразное оружие и золотые украшения.

Некоторых лиц, выделявшихся своим более привилегированным положением, хоронили отдельно от своих сородичей. Пример тому — один из небольших курганов, раскопанных в том же Кокэльском могильнике. Под сравнительно небольшой округлой каменной насыпью была расположена могильная яма глубиной около 2 м, заваленная массивными валунами, лежавшими поверх навеса, под которым покоились три гроба из тщательно отесанных кедровых досок, скрепленных шипами и вязками из лыка. В среднем гробу был похоронен знатный воин, с ним в могилу были положены боевой лук, стрелы, а также деревянные, роскошно орнаментированные модели меча и кинжала. На крышке этого гроба лежали инструмент для добывания огня и обломки чашечки восточноазиатского происхождения. В гробу слева находились останки женщины, в другом гробу справа лежал костяк молодого мужчины. Женщина была положена на подстилку из гибких прутьев. Ее уши украшали красивые золотые серьги. В любовно орнаментированных ящичках ей положили обломок бронзового зеркала и другие ценные вещи. Для племен Тувы в гуннское время было характерно своеобразное декоративно-прикладное искусство. Сосуды часто украшены арочно-лопастным орнаментом, отличающимся строгой симметрией. Подобным орнаментом гунны украшали свои бронзовые котлы.45 Некоторые элементы

43С. И. Руденко. Культура гуннов и Ноин-Улинские курганы, табл. IV, 10, 11.

44Н. Я. Б и ч у р и н. Собрание сведений о народах.. ., стр. 46.

45С. И. Руденко. Культура гуннов и Ноин-Улинские курганы, рис. 29, 6.

256

рисунки на камне теряют присущие предшествовавшей эпохе черты экспрессии. Они

но и сложные в композиционном отношении групповые сцены.

Внескольких погребениях Кокэльского могильника были найдены деревянные идолы, которые несомненно были изготовлены и положены в могилы в связи с верованиями того времени. В петроглифах сыынчюрекцев встречаются силуэтные изображения мужских фигур с выступами над головой в виде рогов, сходными с шаманскими головными уборами у народов Сибири.

Был развит культ предков. Древние обитатели Тувы верили в существование души после смерти. Поклонение предкам было связано с особым обрядом сооружения поминального кургана и с принесением жертв — быков, баранов, лошадей. Вблизи поминального кургана иногда устанавливали цепочку из камней, что также было связано с культом предков.

Вконце I в. н. э. гунны, властвовавшие над Тувой, были разгромлены объединенными ударами враждебных им группировок, динлинов и сяньбийцев. Значительная часть северных гуннов откочевала на запад, а оставшиеся были подчинены сяньбийцами. Судя по археологическим памятникам, поредело население и в Туве. Но оставшиеся племена продолжали сохранять и развивать свою культуру.

Сяньбийское военно-политическое объединение племен просуществовало недолго и в конце II в. н. э. распалось. В III в. складывается новый союз сяньбийских племен во главе с родом Муюн,

азатем с родом Тоба. Племена, кочевавшие по северную сторону пустыни Гоби, бывшие в

подчинении северогуннского государства и обобщенно именовавшиеся в китайских источниках динлинами, видимо, находились в зависимости от сяньбийцев. Однако в IV в. здесь уже жили самостоятельной политической жизнью племена гаогюй, которые позднее именовались «теле». История этих племен была связана с государством монголоязычных жужаней, возникшим в V в., и с государством древних тюкю.

5.ТАШТЫКСКАЯ КУЛЬТУРА

Вконце III—начале II в. до н. э. на юге Сибири произошли значительные изменения в размещении древних племен и в хозяйстве населения. Ранее жившее в Минусинской котловине население, хорошо известное по многочисленным памятникам тагарской культуры, было подчинено и частично вытеснено на запад другим пришедшим сюда населением. Народом, сыгравшим столь значительную роль сначала в истории Азии, а позже и в истории Европы, были гунны. Известно, что к концу III в. До н. э. окончательно оформился племенной союз гуннов во главе с шаньюем Модэ. В это время, захватив Центральную Азию, они распространили свою власть далеко на запад и с 205 по 201 г. до н. э. обрушились на живших по Енисею оседлых земледельцев и скотоводов.

Вборьбу вступили два различных народа с неодинаковыми по уровню развития культурами

—культурой тагарцев конца бронзового века и культурой гуннов, людей железного века.

257

Гунны, придя в Минусинскую котловину, уже имели в своем составе значительное количество других народов, прежде всего древних тюрок, которые вместе с ними передвинулись в верховья Енисея. В результате этих событий в Минусинской котловине состав населения стал гораздо более сложным; образовалась новая культура, памятники которой получили название таштыкских (по речке Таштык).

Памятники таштыкской культуры распространены не только в Минусинской котловине. Они обнаружены и на западе от Минусинской котловины, в Кемеровской обл. В 1958 г. в северной части Кемеровской обл., около с. Тамбара, был раскопан таштыкский склеп под курганом с каменной оградой. В последующие годы исследовано большое количество таштыкских склепов и грунтовых могил еще далее на запад, по берегу р. Кии, около с. Михайловки в Кемеровской обл. Таким образом, сложившаяся во II в. до н. э. таштыкская культура занимала территорию северной лесостепной части Кемеровской обл. в районе г. Мариинска, далее на восток — территорию верховьев Чулыма, а на юге — всю Минусинскую котловину.

Хозяйство населения этих районов в таштыкскую эпоху по-прежнему было комплексным, основу его составляли скотоводство и земледелие. Но традиционные формы хозяйства существенно изменились. Скотоводство стало теперь полукочевым в отличие от пастушеского скотоводства тагарцев. Стадо стало более разнообразным — люди разводили также коз и верблюдов. В одном из склепов Изыхского чаатаса оказались кости 14 лошадей, 58 голов крупного рогатого скота и 25 голов мелкого рогатого скота.46 Однако все же преобладали коровы и лошади. Лошадь как основное средство передвижения и корова как основной источник молока и мяса представляли основную ценность в хозяйстве. О том, что конь был спутником в жизни человека, свидетельствует погребальный обряд. В таштыкских могилах в отличие от тагарских почти в каждом погребении находят железные удила, модели седел и миниатюрные нагайки. Сжигая трупы наиболее богатых скотом людей, сопровождали их статуэтками домашних животных, прежде всего коней, бронзовыми амулетами в виде фигурок коней или парных конских головок.

В склепе № 1 Сырского чаатаса, раскопанного в предгорьях, в горнотаежной местности, найдены хорошо сохранившиеся статуи оленей с уздами на мордах. По характеру изображенных уздечек установлено, что олени использовались для верховой езды. Очевидно, у таштыкского населения, жившего в горах и предгорьях Саян и Кузнецкого Алатау, олени были обычными вьючными животными.

Любопытно, что значительное распространение в таштыкскую эпоху получило разведение кур. Куриные яйца клали в могилы с погребенными. Так, в склепе № 1 Изыхского чаатаса оказалось большое количество скорлупы от куриных яиц. Найдены и специальные булавки с головками, на концах которых помещены объемные или плоские изображения петуха. В летописи династии Тан о жителях Хакасско-Минусинской котловины — хагясах, носителях таштыкской культуры, сообщается, что они «сеют просо, ячмень, пшеницу и гималайский ячмень. Муку мелют ручными мельницами; хлеб сеют в третьей, а убирают в девятой луне».

Развитие земледелия в таштыкскую эпоху тесно связано с общим прогрессом в области

техники и прежде всего с широким применением железа. Уже во II в. до н. э. появляются железные проушные топоры, железные наконечники мотыг для обработки земли и серпы. Наряду со значительно усовершенствованной мотыгой, служившей для взрыхления

земли, применялись также сохи, в которые впрягались животные Первая соха, появившаяся в таштыкскую эпоху в Сибири, еще очень примитивна. Деревянная ее часть состояла, вероятно, из кривой палки на конец которой надевался железный наконечник. Такой сохой нельзя провести борозду достаточной ширины. К тому же сошник не подрезал почву, как это делает современный плуг, а лишь разрыхлял ее сверху не переворачивая пластов. Примитивная соха в Сибири вообще нигде не вытеснила мотыгу, и она продолжала существовать здесь вплоть до

XVII в.

Очевидно, в таштыкское время появились простые ручные мельницы с круглыми жерновами, о которых говорится в летописи. Что касается домашней жизни таштыкцев, то для ее характеристики интересна глиняная посуда — самый обильный элемент погребального инвентаря в таштыкских могилах. В это время широко распространяются сосуды с поддоном. Многие из них воспроизводят в глине форму скифских котлов. Появляется также посуда бомбовидной формы, с шаровидным туловом, плоским дном и высокой прямой шейкой. Новыми являются и сосуды сферической формы, с небольшим плоским дном, низкой шейкой и сильно выпуклыми боками. В домашнем быту пользовались также глиняными мисками, чашками, плошками, кружками и сосудами, очень близкими по форме к современным бутылкам.

Самой же распространенной глиняной посудой были простые глиняные сосуды баночной формы. Они очень примитивны. Очевидно, эти сосуды являлись главной кухонной утварью. Таштыкские сосуды украшались орнаментом, состоящим из валика в виде крученой веревочки или налепного валика, а также узором из полулунных вдавлений, зигзагообразной ломаной линии или оттисков гребенки с тупыми четырехугольными крупными зубцами. Вверху сосуды эти обычно украшались нарезным орнаментом в виде ломаной линии или проведенных вокруг сосуда бороздок.

Всего известно 28 различных типов керамических изделий, и большая их часть чужда предшествовавшей тагарской керамике по форме и орнаменту.

Для характеристики социальных отношений у таштыкских племен большое значение имеют могильники. Вместо однообразных родовых усыпальниц тагарской эпохи появляются могилы, в большинстве своем ничем не отмеченные на поверхности земли. Небольшая прямоугольная яма обычно укреплена деревянным срубом из бревен лиственницы или сосны, положенных в дватри венца, накрытых сверху бревнами и березовой корой. Внутри такой грунтовой могилы лежит скелет погребенного и стоят глиняные сосуды. Такие грунтовые могилы появились в самом начале таштыкской культуры.

Наряду со скромными грунтовыми могилами продолжают существовать и обширные склепы. На поверхности земли склепы обозначены земляными курганами, по краям которых выложена кольцом стена из камня. Иногда такая стена отсутствует. Кроме того, встречаются могилы, обозначенные на поверхности четырехугольными врытыми в землю плитами в виде ящиков. Они обычно заполняются мелкими обломками камней и земли. Ямы, как правило, небольшой глубины, невелики по размерам и почти квадратные в плане. Стенки таких ям укреплены деревом, камнями и березовой корой. На дне могил находятся глиняные сосуды, мелкие вещи и кучки мелких пережженных костей человека.

Особого внимания заслуживают огромные склепы. Они различны по твоей конструкции, но при этом отличаются размерами от грунтовых могил и погребений под каменными кладками. Склепы представляют собой большие, почти квадратные в плане ямы размером от 4X4 до 9X9 м. В яму ведет вход. Стены могилы укреплены деревом и покрыты боль-

259

шими кусками березовой коры. Сверху камеру накрывает накат. Внутри склепы обожжены. В конструкции гробниц, в обряде трупосожжения очень много сохранившегося от тагарской эпохи. Однако уже в этом разнообразии могильных памятников несомненно есть что-то свое, присущее только таштыкской эпохе. Склепы таштыкской культуры — это явно усыпальницы родовой знати. Только в богатых склепах были найдены погребальные маски, сохранившие

черты лиц умерших. Поражает также обилие вещей, найденных внутри камер. Среди прочих вещей в склепах оказались антропоморфные чучела, обшитые драгоценным шелком. Они, очевидно, аналогичны по своему назначению ритуальным изображениям мертвых у ряда народов Сибири в XIX в. Эти изображения заменяли умерших на некоторое время после их смерти (например, так называемая «фаня» у нанайцев). В ряде могил найдены тщательно сплетенные косы. В могилах обнаружены также различные деревянные части церемониальных зонтов, аналогичных найденным в ноин-улинских могилах гуннских вождей. Такие зонты служили знаками власти. Знатные тыштыкцы любили, очевидно, пышный и торжественный ритуал их, как властителей далеких стран, так же как гуннских шаньюев и князей, во время торжественных выходов и приемов осеняли парадные зонты. Они появлялись перед рядовыми сородичами, одноплеменниками и перед пришельцами из других стран одетыми в роскошные одежды, сшитые из дорогих привозных шелков.

Таким образом, склепы, сохранившиеся еще от тагарской культуры, резко изменили свое назначение. Они перестали служить родовыми коллективными усыпальницами и стали усыпальницами знати. Эти пышные погребения в склепах контрастно противостоят многочисленным могилам общинников.

Выделение родовой могущественной аристократии из общей массы общинников, разложение рода — вот чем характеризуется социальная жизнь в таштыкскую эпоху. Этот естественный процесс общественного и экономического развития значительно ускорился с приходом гуннов на берега Енисея.

Во II в. до н. э. гунны поставили правителем в Минусинской котловине образованного чиновника Вэйлюя, человека «степного происхождения». Вэйлюй был советником шаньюя. В 99 г. до н. э. в страну гуннов была отправлена китайская армия под начальством полководца Лигуанли, известного своим походом в Среднюю Азию. Вместе с ним выступил против гуннов его внук Лилин, возглавлявший особый отряд пехоты в количестве 5000 чел. Гунны окружили отряд Лилина и взяли его в плен. Оставшись у гуннов, Лилин «получил во владение хягас», где он и умер в 74 г. до н. э.

Наместник гуннов жил на Енисее в роскошном дворце. Остатки этого дворца были случайно открыты вблизи Абакана при земляных работах и поразили археологов своим пышным убранством. Первое, что они увидели, — были остатки крыши дворца, покрытой черепицей, с надписями-благопожеланиями. Такой же магический смысл имели вылитые из бронзы массивные дверные ручки, украшенные маской-личиной мифического рогатого демона. Совершенно такие же литые бронзовые ручки с личинами мифических рогатых демонов можно встретить и сейчас на старинных дверях у входа в буддийские храмы и монастыри Монголии, например в древнейшем монгольском монастыре Эрдэни-Цзу, возникшем в XVI в. у развалин столицы монгольских ханов — Харахорина.

Эти маски — обереги (апотропеи) — не условная схема головы космического чудовища, а шаржированная передача реального физического типа древних европеоидов — тагарцев с их высокими горбатыми носами и большими широко раскрытыми глазами. Абаканские маски явно отлиты

260

местным мастером, изобразившим здесь духов своей страны так, как они представлялись местному населению. Внутри здания уцелели остатки сложной отопительной системы. Здание дворца было обнесено кругом глинобитной стеной с въездными воротами и башнями. Среди развалин обнаружены различные железные предметы — топоры, скобы, петли, болты, часть нефритового блюдца, коралловая бусина, золотая серьга, различные предметы домашнего обихода и прежде всего пряжки от ремней и ножи. Посуда, найденная в развалинах, двух типов: в основном местная, таштыкская, и, кроме того, типично гуннская, подобная раннегуннским сосудам, встречающимся в Забайкалье.

Владычество гуннов оказалось недолговечным. Восстание против них возглавил уже сын и преемник Лилина.

Наличие гуннов-завоевателей и гуннского наместника в земле древних хягасов не могло существенно изменить уклад их жизни и общественные отношения. Не случайно же «владение хягас и под властью гуннов» обладало самостоятельностью. Частная собственность, военная аристократия, нужно думать, уживались рядом с патриархальной общиной, как это наблюдалось у степных племен Сибири и много позже.

Но все же гунны и их глава, наместник шаньюя, были на Енисее представителями нового, более передового общественного уклада. Хягасы несомненно многому научились от гуннов в военном и организационно-политическом отношениях. Не исключено, как предполагал С. В. Киселев, что приемы управления, сложившиеся у гуннов, и способы эксплуатации непосредственного производителя стимулировали развитие орбщественного строя енисейских хягасов, способствовали укреплению местной знати. Связи с гуннами, следовательно, могли в какой-то

мере подготовить возникновение в дальнейшем местной государственности потомков хягасов

—енисейских кыргызов в середине I тыс. н. э.

6.ДАЛЬНИЙ ВОСТОК В РАННЕМ ЖЕЛЕЗНОМ ВЕКЕ

Вконце II—начале I тыс. до н. э. в Приморье и Приамурье впервые распространяется металл новой индустриальной эры — железо.47 Железо появилось на нашем Дальнем Востоке не только внезапно, но и неожиданно рано, судя по результатам радиокарбонового анализа угля из-под Семипятной, — еще перед X в. до н. э. Первые признаки употребления железа связаны с поселениями сидеминской культуры (иначе «культуры раковинных куч», или «южноприморской культуры»).

Памятники сидеминской культуры или близкие ей встречаются на территории Приморья вдоль морского побережья, близ устьев рек, на мысах или узких перешейках, а также на островах, расположенных поблизости от побережья. Особенно много поселений обнаружено на побережье Амурского и Уссурийского заливов. Самые юго-западные поселения этого типа раннего железного века на территории советского Дальнего Востока находятся в зал. Посьет, в бухте Экспедиции. На восточном побережье поселения с раковинными кучами обнаружены в районе бухты Ольги. В континентальной части Приморья они найдены в бассейне рек Майхэ и Суйфуна.48

47А. П. Окладников. Советский Дальний Восток в свете новейших достижений археологии. «Вопросы истории», 1964, № 1, стр. 51—54; Ж. В. Андреева. Основные этапы культуры железного века в Приморье. Общие закономерности и особенности исторического развития народов советского Дальнего Востока (с древнейших времен до наших дней). Владивосток, 1965, стр. 63—69.

48А. И. Разин. Стоянки каменного века на берегу Уссурийского залива. «Советское Приморье», Владивосток, 1926, № 3—4, стр. 55—69; В. П. Маргарите в. Кухонные остатки, найденные на берегу Амурского залива близ р. Сидеми. Изд. Обше-

261

У жителей этих поселений по сравнению с их предшественниками происходят важные перемены в технике. Из обихода почти полностью исчезают обсидиан, кремень и халцедон. Их место занимает шифер. Соответственно этому исчезает и старая техника отжима ретуши. Ее вытесняет шлифование. Наряду с древними односторонне выпуклыми в поперечном сечении теслами предшествовавшей эпохи появляются шлифованные, плоские, прямоугольные или трапециевидные в сечении топоры, изготовленные из темно-зеленой яшмы или кремнистосланцевой породы.

В широкий обиход вошли в это время и костяные изделия, почти не встречавшиеся в неолитических поселениях: полированные проколки, шиловидные острия, тонкие изящные иглы с ушком, ножи, лопаточки, рыболовные крючки, муфты для крепления к рукояткам каменных орудий. Изготовить их древние люди могли только с помощью металлических орудий, имеющих острое лезвие.

По-новому выглядит глиняная посуда. Появляются новые формы сосудов и новые узоры. До сидеминской культуры в Приморье не были известны амфоровидные сосуды и чаши на поддоне. Наиболее многочисленны горшковидные сосуды со слегка отогнутым наружу округленным венчиком и чаши. Часто сосуды покрывались ангобом малинового или светлокоричневого цвета.

Наиболее «роскошные» сосуды по красному лощеному фону украшались простыми геометрическими узорами черного цвета. Но всего важнее появление первых изделий из железа. Это литые (некованые) топоры типа кельтов, прямоугольные в поперечнике. Такие топоры найдены в жилищах поселения на п-ове Песчаный и на сопке Малая Подушечка около с. Новонежино.

Вооруженный железным топором, земледелец впервые мог в широких масштабах начать наступление на вековые заросли уссурийской и амурской тайги, строить деревни и укрепленные убежища — зародыши средневековых городов. И действительно, земледелие занимало первостепенное место в экономике населения Приморья этого времени. На п-ове Песчаный свидетельством наличия земледелия служат, например, многочисленные зернотерки и куранты. На том же полуострове 87% костей животных принадлежит домашним животным. Жители этого поселения разводили коров, но более всего — свиней. Кости свиней составляют 51% из всей массы костей домашних животных.49 Обильную пищу в виде желудей им доставляли соседние

дубовые леса.

Зимой, очевидно, свиней держали в специальных помещениях и кормили мелкой рыбой. Разводили также собак. На п-ове Песчаный кости собак составляют 35% всех костей. Следы вмятин на затылочных частях черепов собак, найденных при раскопках поселений на этом полуострове, свидетельствуют о том, что собак забивали на мясо.

В прибрежных районах, разумеется, не менее важное значение имел морской промысел: добыча рыбы, съедобных моллюсков, морской капу-

ства изучения Амурского края, Владивосток, 1887; Л. Н. И в а н ь е в. Раковинные кучи Приморья. «Краткие сообщения Института истории материальной культуры», вып. 47, 1952, стр. 135—137; А. П. Окладников. Приморье в первом тысячелетии до н. э. (по материалам поселений с раковинными кучами). «Советская археология», т. 26, 1956; В. Е. Ларичев. Стоянки культуры раковинных куч в районе бухты Тетюхе. «Советская археология», 1958, № 1; Г. И. Андреев. Поселение на мысе Седловидном в Уссурийском заливе. «Краткие сообщения Института истории материальной культуры», вып. 74, 1959.

49Н. М. Ермолова. Остатки млекопитающих из раковинных куч п-ова Песчаного. В кн.: А. П. Окладников. Древнее поселение на п-ове Песчаный у Владивостока. М.—Л., 1963, стр. 348; В. П. Маргаритов. Кухонные остатки, найденные на берегу Амурского залива близ р.Сидеми.

262

сты, трепанга. Особенно многочисленны на поселениях каменные грузила для сетей. Среди обычных грузил, изготовленных из плоских галек с выбоинами, встречаются также опоясанные одним или двумя перекрещивающимися желобами. На п-ове Песчаный обнаружен рыболовный крючок из бивня моржа. Наконечники гарпунов изготовлялись из кости и шифера. На шиферных наконечниках имеются просверленные сквозные отверстия для линя. Они применялись при охоте на крупную морскую рыбу и на морского зверя. Во всех приморских культурах морских зверобоев вплоть до недавнего этнографического прошлого именно такие острия с просверленными отверстиями в верхней части служили носками для наконечников гарпунов поворотного типа.

Большая часть костей рыб, обнаруженных на поселениях п-ова Песчаный, принадлежала японской скумбрии (89% всех костей). Это говорит о том, что обитатели поселений с раковинными кучами ловили рыбу, уплывая далеко от берега в глубь моря. Очевидно, у них были специальные морские лодки типа алеутской байдары. Интересно наличие костей собакирыбы, обладающей некоторыми ядовитыми свойствами. Вероятно, жители поселка знали об этом и, так же как современные корейцы, перед употреблением в пищу снимали с нее кожу, отрезали голову и убирали внутренности. Кроме того, ловили треску, тунца, ерша. В раковинных кучах находятся раковины устриц, рапанов, мидий, петушков. Больше всего в них устриц и рапанов, меньше — мидий, так как они обитают на значительной глубине.

Охотились на изюбра, косулю, лося, на птиц, реже — на кабана и медведя. Основным оружием охоты были лук со стрелами и копья. Стрелы изготовлялись из шифера, легко поддающегося шлифовке. Из шифера делали наконечники дротиков с пером треугольных очертаний и крупные клинки кинжалов, по форме повторяющие бронзовые и медные из соседних степей.

Образ жизни племен сидеминской культуры полнее всего представлен раскопками поселения на п-ове Песчаный.50 Поселок состоял из группы жилищ прямоугольной (четырехугольной) формы, тесно примыкавших друг к другу. Основой домов служили котлованы прямоугольных очертаний глубиной от 0.5 до 1.5 м. Вдоль стен шли столбы. Посередине дома находился коридор, а в нем было несколько очагов. Площадь жилищ варьировала от 50 до 200 м2. Наиболее крупные сооружения были, вероятно, общественными зданиями. Наличие на поселении заготовок каменных тесел, наконечников стрел, обрезанных и распиленных кусков оленьего рога, костей со следами обработки свидетельствует, что внутри жилищ их обитатели изготовляли каменные и костяные орудия. Это было, очевидно, делом мужчин. Женщины же изготовляли глиняную посуду, растирали зерно курантами на каменных плитах и занимались различной домашней работой, в том числе производили пряжу и ткани, шили одежду. В поселениях этого времени обычны пряслица разной формы: усеченноконические, плоские, шляпковидные и небольшие пеньковидные пряслица. Многие из них украшены линейноямочным орнаментом. Столь же обычны тонкие костяные иглы и шилья. В связи с этим следует отметить и обилие украшений, чаще всего цилиндрических бус из яшмовидного зеленого камня. Общественные отношения характеризовались, как и прежде, устойчивым общинно-родовым укладом. Огромные поселки с большими по площади жилищами свидетельствуют, что в них