2. Ночь как пространство социализации и роль «peer-groups»

В целом, исследования о потреблении алкоголя молодёжью во время «уик-энда» представляют собою не более, чем статистические констатации, которые в свою очередь не задаются постановкой вопросов о причинах такого поведения. Одной из таких констатаций является, например, тот факт, что можно связать между собою злоупотребление алкоголем, частоту «напивания до чёртиков», и ночные прогулки (31% молодых людей в 14-летнем возрасте возвращаются домой после 2 часов ночи, у 18-летних этот показатель возрастает до 85%). Такая информация всё чаще и чаще дополняют статистические данные о потреблении, маршруте потребления и заведениях, где потребляются наркотики. Но зачем молодёжи необходимы эти долгие ночи вне контроля семьи, вне родительского дома, в особенности, когда уже совершеннолетние молодые люди длительное время остаются жить в родительском доме?

Молодёжь постепенно овладела ночью. Ночная жизнь превратилась для молодых людей в пространство социализации и времени учения среди «равных»: «Для них ночь — это завоевание. Они наполняют её смыслом и многообразными символами, в отличие от предсказуемых и нормированных пространств свободного времени взрослых. Поскольку молодые люди как бы контролируют ночное пространство, оно превращается в выражение их власти и силы. Это и есть причина того, почему они мечтают о ночи. Ночь даёт им возможность освободиться от родителей, по крайней мере, от их контроля, и получить небольшие автономные пространства для организации своего свободного времени. Важнейшим занятием в это время для молодых людей является встреча с друзьями, причём всегда в группах, слушание музыки, выпивка, танцы.

Уик-энды, проходящие под знаком борьбы за то, чтобы как можно дольше продлить время возвращения домой, дают молодым людям возможность заниматься своими делами. 65% молодых людей Испании в возрасте между 15 и 24 годами идут гулять на каждый уик-энд, или, по крайней мере, делают это достаточно регулярно. 19% молодёжи делают это один или два раза в месяц, и лишь 4% — почти никогда не гуляют ночью по уик-эндам. 13% — делают это случай от случая. Лишь 14% молодых людей возвращаются домой до 1 часа ночи, 21% — возвращаются около 3 часов, 20% — до 4-х часов, 33% — после 4-х часов и 11% — уже на следующее утро» (González, 1999, цит. по Pallarés, Feixa, 2000, с. 35).

В ночных гуляниях большую роль играют два фактора: группа и пути движения, которые выбирают молодые люди, чтобы встретиться со своими сверстниками. Поэтому важными элементами здесь также являются мотоцикл и автомобиль: они придают молодёжи возможность мобильного передвижения, что для молодых людей в их возрасте, кажется, играет большую роль. Ночные гуляния, проходящие без влияния родителей, осуществляются со сверстниками в группе «равных».

За последние годы интерес к исследованиям феномена наркотической зависимости среди молодёжи и соответствующих функций «группы сверстников» упал. Мы сомневаемся в том, что достаточно лишь свести потребление наркотиков к негативным влияниям круга друзей. А именно такую позицию мы можем наблюдать во многих высказываниях по тематике профилактики: «До сих пор констатировали факт того, что потребление наркотиков, как правило, вплетено в групповые процессы. Однако такой вывод обрёл в ходе первичной профилактики под девизом обучения говорить «нет» исключительно отрицательный оттенок: группы сверстников рассматривались лишь в роли «соблазнителей» в направлении потребления наркотиков» (S. Sting, 2001).

Хотя такое влияние и существует, но круг друзей, т. е. группа равных, — это нечто более, нежели просто роль, к которой сводит её вышеупомянутое мнение. Это убедительно доказал дрезденский профессор Стефан Стинг (2001): «исследователи мало обращали внимание на тот факт, что молодёжная наркотическая культура подчиняется многообразным процессам ритуализации и саморегулирования, которая включает в себя как рискованные образцы, так и эффективные в отношении профилактики возможности урегулирования».

Задача и функция группы сверстников, т. е. субкультуры, обретают существенное значение, особенно в настоящее время, когда безработица среди молодёжи растёт, а престиж работы как социальной идентичности падает. Если после длительного процесса получения образования работа находится на далёком горизонте или даже её там не видно, то в этом случае трудно и получить её. В такой ситуации символы самоидентификации в свободное время или символы потребления обретают решающее значение.

Власть «peer-groups», т. е. компаний или кругов друзей обретает всё большее и большее значение на всех уровнях молодёжной жизни, вплоть до той точки, когда такая компания станет необходимой группой для жизни молодого человека. Группа друзей заменяет семью, а родители всё чаще рассматриваются молодыми людьми как партнёры. Молодёжь думает всё больше о дружбе, чем о конкуренции. Отсюда возникает настроение, что жизнь дома при определённых обстоятельствах может быть очень приятной, хорошей, для чего следует поддерживать «вынужденную гармонию» (López-Blasco, 1996). Для большинства молодёжи, которая оценивает жизнь реально, есть смысл благопристойно вести себя дома.

Роль групп сверстников, соседей, друзей и, прежде всего, способность иметь похожие с ними привычки, распространяется в обществе на многочисленные социальные группы. Некоторые исследователи, как, например, Беллах (Bellah) используют новую концепцию «Анклав жизненного стиля» для обозначения социальных групп, которые разделяют общий жизненный стиль.

Экспрессивный индивидуализм имеет, однако, и другие корни, уходящие в так называемый «анклав жизненного стиля». Анклав жизненного стиля состоит из многих лиц, разделяющих с «коллегами» некоторые аспекты личной жизни. Его члены выражают свою идентичность в форме совместных моделей поведения, потребления и свободного времени, которые часто помогают отличать их от других кругов молодёжи, исповедующих иные стили жизни. Эти анклавы не зависят один от другого, они действуют отнюдь не вместе в политическом отношении и не имеют общей истории или совместного прошлого.

Концепция анклавов стилей жизни, которая вошла в научный оборот, в частности, в социологической науке, основана на отрицании иной концепции, в данном случае — общества или общины. Вопреки определению понятия как разновидности тотальности, эти анклавы являются сегментирующими, то есть они определяют лишь частную жизнь индивидов. Кроме того, они склонны к «нарциссизму сходства» и получают только частичное признание. Эти моменты — жить по соседству или в одном и том же месте, носить похожую одежду, слушать любимую группой музыку — дают нам минимальное представление о связях и сопринадлежности членов анклава. Возможно, всё указанное выше представляет собою единственный фактор или границу знаний о группе. Таким образом, анклавы заполняют пустые пространства, которые возникли в результате недостаточной профессиональной востребованности или недостаточного участия в социальной сфере. Молодёжная культура, занятия в свободное время пожилых людей, бары для одиноких или кафе для встреч гомосексуалистов могут быть примерами разделённых кругов людей (удалённых друг от друга по возрасту, полу, роду деятельности, происхождению и т. д.). Эти элементы являются неизбежными для современного города или населённого пункта (Bejar, 1996, с. 89).

Группы сверстников (peer-groups) «выступают на сцену», что облегчает изучение ролей и что невозможно сделать в рамках учреждений. Таким образом, возникает понятие «субкультуры» или «культуры молодёжи». Парадигма поколения появляется вместе с парадигмой молодёжи как формы объяснения этого феномена. Известный учёный Маннгайм (Mannheim) приписывает «поколению» особую форму жизни и мышления — «участие в специальной форме исторического процесса». Он объединяет процесс социального изменения с позицией нового поколения. Культурная модернизация содержит, по Маннгайму, текущий момент опосредованной передачи основ культурных сфер.

Среди большинства теорий относительно функции сверстников выделяется структурно-функциональная перспектива Парсонса, для которого процесс социализации характеризуется необходимостью интеграции в обществе (благодаря «взвешенному» изучению ролей). Особенно он подчёркивает роль общества и необходимость интеграции в него индивидуума.

Перспектива «символического интеракционизма» направлена на индивида с целью достижения идентичности «Я» и социальной идентичности. Изменения, прошедшие во время постмодерна или второго модерна, приводят к новой интерпретации роли группы сверстников. Эта новая перспектива может иметь большое значение для профилактических мероприятий, как показывают результаты наших исследований (López-Blasco (coord.), 2002).