1 курс / История медицины / Бехтеревские_чтения_в_Елабуге_Материалы_международной_научной_конференции

дующем, после принятия Устава больницы, это отделение было реформировано в губернскую психиатрическую больницу . Несколько позже по представлению П.И. Якобия этой лечебнице было присвоено имя Больницы Святого Духа.

1893-1895 годы, пожалуй, были наиболее сложными в становлении Орловской земской психиатрической больницы. Они прошли в постоянных спорах с противниками реформ. Очень многое приходилось преодолевать П.И. Якобию в умах даже просвещенных людей своего времени, от которых зависело принятие тех или иных решений, отстаивая по кирпичику пока теоретический фундамент впоследствии ставшей одной из лучших по своей организации психиатрических больниц Российской империи.

Больница строилась в течение 8 лет (1894-1902 гг.): были возведены 2 деревянных флигеля, 4 каменных корпуса-павильона; отремонтирован и приспособлен к размещению в нем больных каменный двухэтажный помещичий дом; прачечная, баня. Вместимость больницы составила 300 запланированных коек.

Этими событиями заканчивается стационарный или интрамуральный этап в работе Орловской земской психиатрической больницы.

Следующим этапом в развитии психиатрического дела в Орловской губернии стало создание эвакуаторных путей и организация внебольничной, или экстрамуральной помощи, как защита от переполнения основной психиатрической больницы.

Острые и дементные больные, вновь заболевшие, и хроники — вот две категории пациентов, взгляды на организацию психиатрической помощи которым часто разделяли ведущих русских психи- атров-организаторов. Это действительно две противоположные, с точки зрения клинической психиатрии (даже того времени), группы больных: одних можно и нужно лечить, достигая выраженных терапевтических результатов, вторых — должно и необходимо призревать в течение всей их жизни, зная, что они в подавляющем большинстве случаев — неизлечимы. Заняв койку хроником в психиатрическом учреждении, врач понимал, что он отнял ее у другого — вновь заболевшего больного, пребывание которого на ней же могло бы ему помочь.

Как уже говорилось, к 1902 году основные строительные работы в Орловской загородной больнице-колонии были закончены. П.И. Якобий, не отказавшись от своей модели организации психиатрической помощи в губернии, идет на революционный для своего времени шаг: в помещении прежнего городского дома умалишенных он создает психиатрическую богадельню и отделяет, таким образом, богадельное призрение от психиатрической больницы, которой вменяются только лечебные функции. Два новых каменных па-

ГАОО. — Ф.525. — Оп.1. –Д.99. — Л.3, 68, 74.

181

вильона, на 30 человек каждый, дали возможность перевести в загородное имение Кишкинка всю психиатрическую больницу целиком, то есть присоединить к прежнему колониальному отделению лечебное и беспокойное, ранее размещавшиеся на территории губернской больницы в г. Орле. С этого времени в «Отчетах Орловской земской психиатрической больницы Св. Духа» движение больных разделилось на два потока: собственно в больнице и в психиатрической богадельне. Для П.И. Якобия — это логичный поступок, так как все годы, когда он возглавлял орловскую психиатрию, он боролся с переполнением психиатрической больницы. П.И. Якобий отмечает: «… в России Орловская больница стала первой, вышедшей на этот путь организации … и она единственная, не представляющая переполнения: во всех отделениях Кишкинки, число больных приведено к нормальному и не превышает то число, для которого здания были построены. Это положение дела, о котором пишущий мечтал, о котором мечтают все его коллеги, русские и иностранные, кроме английских, голландских, скандинавских и финляндских» .

В своем следующем отчете П.И. Якобий пишет о том, что Орловское губернское земское собрание «выразило пожелание, чтобы все по возможности душевнобольные Орловской губернии были призреваемы» . П.И. Якобий намечает новые пути для того, чтобы достичь этой, в высшей степени гуманной, но очень трудно достижимой цели.

Во-первых, это помощь семьям, которым больница возвращает их душевнобольных невыздоровевшими. Этот способ эвакуации хроников из больницы самый простой, самый дешевый, самый действенный, не требующий никакой подготовительной работы и, в сущности, самый корректный и нравственный. Практика показывала, что в большинстве случаев крестьянские семьи забирают душевнобольного, но при условии, если семья получит возможность прокормить его. Гораздо менее надежным в этом смысле было мещанство, но мещанские семьи жили в городах, где контроль над душевнобольным возможен. П.И. Якобий вновь оперирует цифрами и констатирует: «…если мы возвратим семьям 250 больных, что в масштабах больницы является огромной цифрой, то по отношению ко всему количеству больных, находящихся в настоящее время среди населения, это составит менее 5%» .

Другой мерой, вводимой для решения поставленной задачи, был посемейный патронаж. Почти 20-летняя история земских психиатрических заведений свидетельствует, что рассчитывать на то,

Отчет Орловской земской психиатрической больницы Св. Духа за 1901-1902 год (с 1 октября 1901 г. по 1 октября 1902 г.). — Орел: Типография Губернского Правления, 1902. — 51 с. Отчет Орловской земской психиатрической больницы Св. Духа за 1902-1903 год (с 1 октября 1902 г. по 1 октября 1903 г.). — Орел: Типография Губернского Правления, 1903. — 16 с. Там же.

182

что весь большой и сложный вопрос организации психиатрической помощи в масштабах таких крупных территориальных единиц, какими были в России губернии, решится со строительством психиатрической больницы — нельзя. Это, как ни кто другой, прекрасно понимал П.И. Якобий.

Под руководством П.И. Якобия была разработана и внедрена в жизнь целая система принципов посемейного призрения больных, страдающих психическими заболеваниями. Были выработаны правила для лиц, принимающих к себе на жительство душевнобольных, что являлось фактически одним из этапов начала организации внебольничной (экстрамуральной) психиатрической помощи населению Орловской губернии.

Пионером patronage familial в России считается Н.Н. Баженов, который внедрил эту форму работы с душевнобольными в Рязанской губернской психиатрической больнице в 1888-1890 годах.

По данным архива Орловской области , уже в августе 1894 года, на территории Орловской губернии была предпринята первая удачная попытка организации patronage familial. Из журнала заседаний Орловской губернской земской управы от 12 августа 1894 г. следует, что в Управу обратился землевладелец Брянского уезда врач Евграф Оскарович Грейлих с предложением об отпуске в его имение нескольких душевнобольных с тем, чтобы они, по состоянию своего здоровья, могли быть заняты посильным сельским трудом, принимая на себя обязанности довольствовать их. За содержание душевнобольных Е.О. Грейлих просил 6 рублей за каждого. Поскольку эта сумма намного меньше стоимости пребывания больного в психиатрическом отделении, управа приняла решение принять предложение Грейлиха. В одном из следующих журналов заседания Управы читаем: «На основании журнального постановления от 10 августа с.г. землевладельцем Е.О. Грейлихом были приняты на содержание 4 душевнобольных мужчины: Александр Ярославов, Андриан Марченков, Иван Калмиков и именующий себя Ивашкой».

Система патронажа, как организационная форма призрения душевнобольных, появилась в Орловской земской психиатрической больнице через 10 лет. Вот что пишет И.С. Герман, исполняющий обязанности директора больницы (П.И. Якобий в 1903 году покинул г. Орел) в отчете психиатрической больницы за 1903/1904 год: «…в июне прошлого года (1902-М.Н.) был сделан первый опыт посемейного призрения спокойных душевнобольных на окраинах г. Ор-

ГАОО. — Ф.525. — Оп.1. –Д.99. — Л.3, 68, 74.

183

ла, а к концу отчетного 1903 года, то есть на 1 октября, в патронаже находился уже 31 больной (20 мужчин и 11 женщин)» .

Ревизионная Комиссия Орловского губернского земства, осмотрев все дома, где помещались больные, и, познакомившись с образом их жизни, содержанием, питанием и отношением к ним хозя- ев-кормильцев, пришла к выводу, что данный вид призрения является вполне рациональным. Управа, заслушав доклад членов Ревизионной Комиссии, рекомендовала настойчиво и широко продолжать начатый опыт призрения больных.

Больные колонии посемейного призрения были размещены на окраинах г. Орла в трех местах:

1)в конце Карачевской и пересекающих ее улицах Садово-Пуш- карной и Компанской (в этой части города помещаются 30 больных мужчин в 8-ми квартирах);

2)вторая часть мужской колонии помещается на другой окраине города, а именно на Кожинском, Алексеевском переулках, Ста- ро-Новосильской улице и на Прядильной площади (здесь размещено 16 больных мужчин в 4-х квартирах);

3)третья часть колонии размещена еще на одной окраине города — на Никольской и соседних улицах.

При выборе квартир для размещения больных основное внима-

ние обращалось не только на комнаты, в которых должны находиться больные (естественно, они должны быть чисты, уютны и иметь достаточно света), но также и на то, чтобы при домах были большой двор, сад и огород, где больные могли бы гулять, а при желании — и работать. Больные размещались в изолированных комнатах, большей частью даже в отдельных половинах дома, а семьи хозяев — в другой; обе половины сообщались между собой общим коридором или кухней. Днем больные проводили время в семье, вместе с хозяевами и детьми, составляя как бы общую семью. Земство платило хозяевам-кормильцам по 10,10 руб. за каждого призреваемого.

В упоминавшемся отчете И.С. Герман пишет о женском обслуживании душевнобольных на примере patronage familial: «… уход и надзор в семье может быть даже лучше, чем в самой хорошей больнице…Дело в том, что уход за больными в семьях, главным образом, возлагается на членов семьи — женщин, которые остаются одни дома … от такого ухода можно ожидать более мягкого и гуманного отношения к больным, чем от больничной прислуги … хозяева-кор- мильцы более, чем больничная прислуга, заинтересованы в материальной выгоде, получаемой от содержания больных, поэтому они стараются избегать всего того, что может лишить их этого заработ-

Отчет Орловской земской психиатрической больницы Св. Духа (при дер. Кишкинке). Психиатрической богадельни и Колонии посемейного призрения (в г. Орле) за 1903/1904 год (с 1 октября 1903 г. по 1 октября 1904 г.). — Орел: Типо-литография Е.А. Турчаниновой, 1904. — 117 с.

184

ка. Некоторые хозяева очень привязываются к содержащимся у них больным, ничем не отличая их от членов своей семьи» .

Образ жизни больных, их занятия и развлечения . Распорядок дня душевнобольных, находящихся на патронаже, следующий: в 8 утра больные завтракают, с 12 до 13 обедают, в 15-16 часов — полдник, в 17-18 часов — ужин. К началу ужина больные должны находиться дома; все остальное время они распределяли по собственному усмотрению. Летом пациенты почти весь день находились на воздухе: во дворе, саду или огороде. Больным разрешалось свободно гулять по близлежащим улицам или ходить в гости к другим больным в соседние квартиры. Часть пациентов читали книги, газеты, которые доставлялись им из больницы, писали, рисовали, выпиливали. Многие больные-женщины работали в созданной для них швейной мастерской; другие — помогали хозяйкам в разнообразной домашней работе. Мужчины, по желанию, работали также

вспециально устроенной портняжной мастерской. По праздникам призреваемые в сопровождении хозяев ходили в церковь. Зимние вечера больные проводили вместе со своими хозяевами-кормиль- цами: играли в карты, шашки, домино.

Заведование патронажем было поручено врачу психиатрической богадельни, который раз в неделю навещал всех больных. Надзирательницы богадельни ежедневно объезжали все квартиры, осматривали пациентов, следили за тем, чтобы нательное и постельное белье было всегда чистое, снимали пробу с пищи. В случаях возникновения соматического заболевания или при изменении психического состояния призреваемого, его немедленно переводили

впсихиатрическую богадельню. После нормализации состояния больной вновь возвращался в колонию посемейного призрения.

ВОрловской земской психиатрической больнице были разработаны правила для лиц, принимающих к себе на жительство душевнобольных. Приведем некоторые пункты из свода правил, так как они представляют несомненный интерес:

1.Хозяева квартиры обязаны следить за чистотой, проветриванием, температурой (зимой) в комнатах, где располагаются призреваемые.

2.Хозяева квартиры должны заботиться о том, чтобы больные днем были одеты, нижнее и верхнее белье было чистым; нижнее и постельное белье должно меняться один раз в неделю.

3.Хозяева квартиры обязаны строго следить за чистотой и опрятностью больных, а два раза в месяц водить их в баню.

Отчет Орловской земской психиатрической больницы Св. Духа (при дер. Кишкинке). Психиатрической богадельни и Колонии посемейного призрения (в г. Орле) за 1903/1904 год (с 1 октября 1903 г. по 1 октября 1904 г.). — Орел: Типо-литография Е.А. Турчаниновой, 1904. — 117 с.

Там же.

185

4.Обращение с больными должно быть мягкое, вежливое; строго воспрещается наказывать призреваемых. Необходимо строго следить за тем, чтобы больные не служили предметом насмешек со стороны посторонних лиц и не занимались попрошайничеством.

5.Больным дозволяется легкая работа, как в доме, так и на воздухе. Она должна быть непродолжительной и не утомительной, причем для этого требуется в каждом случае разрешение врача.

6.Хозяйка квартиры должна незамедлительно поставить в известность больницу при следующих обстоятельствах: при резкой перемене в психическом состоянии, при соматических заболеваниях, при несчастных случаях и при уходе больного.

7.При помещении на квартиру на каждого призреваемого выдаются следующие вещи: железная кровать, матрац, две смены постельного белья и три смены нижнего белья, два полотенца, две волосяные подушки, байковое одеяло; для зимнего времени года — черная верблюжья пара и ватное пальто того же сукна, теплая шапка, башлык, валенки, а летом — серую летнюю пару, летнюю шапку, ходаки. Стирку белья осуществляет квартирохозяйка.

Введение посемейного призрения преследовало следующие

цели:

1)недопущение переполнения всех подразделений психиатрической больницы;

2)обеспечение психиатрической помощью население губернии, не прибегая к расширению больницы;

3)удешевление содержания части душевнобольных, которые призреваются в колонии посемейного призрения;

4)предоставление спокойным, безопасным хроникам и некоторым выздоравливающим больным возможности пользоваться более тихой, уютной жизнью в семейной обстановке.

По данным Н.Н. Баженова на 1910 год в российской психиат-

рии патронажи посемейного призрения существовали в 19 губерниях. Самым большим был Московский (городской и деревенский), обслуживающий в общей сложности до 650 пациентов, затем Рязанский, создателем которого был сам Н.Н. Баженов — до 200 человек и третьим по численности был Орловский, созданный П.И. Якобием — 160 человек.

Таким образом, из данного небольшого исторического обзора следует, что Орловская земская психиатрическая больница прошли в своем становлении, формировании и развитии два этапа.

Баженов Н.Н. Проект законодательства о душевнобольных и объяснительная записка к нему // Труды Первого съезда русского союза психиатров и невропатологов (4-11 сентября 1911 г.), созванного в Москве в память С.С. Корсакова. — М., 1914. — С.142-364.

186

Первый этап — это решение Земского губернского собрания о начале строительства самостоятельной психиатрической больницы, что сопровождалось приглашением врача-психиатра для организации призрения душевнобольных в регионе (этап интрамуральной помощи). Данный этап разделил российские земские психиатрические больницы временным фактором (разница в начале строительства больниц в ряде губерний составляла около 10 лет), их коечным фондом, архитектурой и скоростью введения в строй, что определялось финансовыми возможностями земств.

Второй этап начинался для каждой больницы после введения в

строй хотя бы ее части, и уже во многом приводил к различию земских психиатрических больниц своеобразием структурной организации оказания помощи в каждой, так как был напрямую связан с талантом, знаниями и организаторскими способностями людей, стоящих у руля земских психиатрических преобразований (этап формирования уникальной для каждой больницы структуры оказания помощи).

Для Орловской земской психиатрической больницы Св. Духа таким этапом был период формирования эвакуаторных путей для защиты психиатрического стационара от его переполнения больными, страдающими хроническими формами душевных заболеваний (этап создания экстрамуральной помощи).

187

В.Б. Никонов

Автобиография

Вархиве Владимира Борисовича остались наброски, которые предназначались, по-видимому, для какой-то зарубежной командировки, а, может быть, для каких-то других целей. Зная В.Б., можно предположить, что начинались они, как обычная автобиография, которую многим из нас приходилось писать для отдела кадров, но потом, очевидно, автор увлекся и стал вспоминать обо всем, что тогда его волновало. К сожалению, эти заметки остались незаконченными.

Родился я в Ленинграде 18 ноября 1905 года. Среднее образование получил в 5-й Сов. Труд. школе г. Ленинграда.

В1921 году поступил на астрономическую группу отделения математики и механики Ленинградского Университета, которую закончил в марте 1925 года.

По окончании (в Ленинграде еще была безработица) был принят с ноября 1925 года академиком А.А. Фридманом на полставки вычислителя отделения Теоретической Геофизики ГГО. Одновременно вторую половину рабочего времени я безвозмездно работал в Ленинградском Астрономическом Институте Наркомпроса РСФСР, руководимом В.В. Нумеровым. Здесь я вел под руководством И.А. Балановского работу по исследованию пространственных движений звезд-гигантов, позднее доложенную мной на Первом Всероссийском Съезде астрономов в Ленинграде и опубликованную в трудах съезда. Мне было поручено также определить элементы малой планеты Паллады.

Осенью в Астрономическом Институте появились аспирантские вакансии (система аспирантуры только что была введена) и осенью 1926 года, уйдя на ГГО, я был принят в аспирантуру. Моими руководителями были И.А. Балановский (практическая астрофизика) и П.И. Идельсон (теоретическая астрофизика, которая в эти годы только зарождалась).

Практику я проходил в Пулкове у И.А. Балановского, где определил экстинкцию фотографическим методом, и в 1927 году в Симеизской обсерватории работал под руководством Г.А. Шайна, — помогал проводить обработку спектральных наблюдений Новой

Владимир Борисович Никонов (1905-1987). Внук Владимира Михайловича Бехтерева по линии младшей дочери — Ольги Владимировны.

Данная статья любезно предоставлена внуком В.Б. Никонова — Андреевым Александром Сергеевичем. Статья была опубликована в Изв. КрАО («Известия Крымской астрофизической обсерватории»). 2007. — Т. 103. — Вып. 3. — С. 189-194.

188

Орла и вел исследования фотометрических свойств некоторых фотоэмульсий.

Работа по фотографической фотометрии подсказала мне мысль о необходимости перехода к объективным методам измерений фокальных изображений. В это время в Центральной радиолаборатории в Ленинграде были созданы первые вентильные фотоэлементы, основанные на фотовольтаическом фотоэффекте (простейшем виде фотоэффекта). Разработчик этих фотоэлементов Б.А. Остроумов предоставил мне один из первых фотоэлементов этого типа, и я на основе каркаса визуального микрофотометра Гартмана соорудил микрофотометр для фотоэлектрического измерения фокальных фотографических изображений звезд, показавший перспективность этого направления. Далее с талантливым конструктором Астрономического Института М.П. Померанцевым, с которым мы очень эффективно сотрудничали до войны (он погиб во время блокады Ленинграда в 1942 году), мы разработали на самом современном тогдашнем уровне звездный микрофотометр, который и был изготовлен в мастерских Астрономического Института.

В1929-м году, закончив аспирантуру, я был зачислен научным сотрудником Института.

В1930 году Б.В. Нумеров, побывав на съезде МАС 1930 г. в США

ипосетив главнейшие обсерватории этой страны, в том числе и Калифорнийские, пришел к глубочайшему убеждению в необычайной отсталости отечественных обсерваторий (кроме, может быть, Симеизской) и необходимости создания у нас в СССР современной обсерватории, расположенной в горах, в наиболее благоприятных астроклиматических условиях. Со свойственной Б.В. Нумерову необычайной энергией и исключительной способностью входить в корень актуальных проблем (сам Б.В. Нумеров был небесным механиком и гравиметристом), он незамедлительно созвал при Астрономическом Институте большое всесоюзное совещание астрономов и геофизиков-климатологов, на котором были обсуждены и намечены горные районы СССР, подлежащие обследованию. Здесь были

иСеверный Кавказ и Средняя Азия, Крым, Грузия и Нагорный Карабах. Методика обследования была примитивной (того времени): наблюдение качества изображения и дрожания звезд в 100 мм (4») рефрактор.

Первая экспедиция была послана в 1930 г. в Нагорный Карабах (Армянская автономная область Азербайджанской ССР). Ее состав: руководитель А.В. Марков и сотрудники В.Б. Никонов и И.А. Бенашвили (геофизик из Тбилиси).

Вследующем 1931 году были посланы группы или отдельные астрономы: Б.В. Окунев и Д.О. Мохнач в предгорья Памира, П.П. Добронравии на Северный Кавказ, А.И. Лебединский на Яйлу в Крыму, а сам Б.В. Нумеров с В.Б. Никоновым поехали в Грузию — Бакури-

189

ани и Абастумани, где в свое время вел наблюдения С.П. Глазенап, который дал очень высокие оценки астроклимата в этом известном курорте. К группе Б.В. Нумерова и В.Б. Никонова был прикомандирован для содействия их работе молодой синоптик Геофизической обсерватории Грузии Е.К. Харадзе. В это время в Грузии не было ни одного астронома. В.К. Харадзе создал со временем всю современную грузинскую астрономию.

Вскоре Б.В. Нумеров вернулся в Ленинград, а остановившиеся в Абастумани В.Б. Никонов и Е.К. Харадзе продолжали исследовать качество изображений звезд в Абастумани и окружающих его горах, а также в Бакуриани (ныне известном горнолыжном курорте) и в пунктах между Бакуриани и Боржоми. В 1932 г. В.Б. Никонов обследовал Гомборский перевал и район Икалто в Кахетии.

Анализ всех наблюдений, выполненных в этот сезон, показал очень хорошие данные для Абастумани. Кроме того, в Абастумани сохранилась во вполне сносном состоянии башня для 9» рефрактора, построенная С.П. Глазенапом.

По окончании экспедиции в Грузию в 1931 г. Е.К. Харадзе был принят в аспирантуру Ленинградского АИ, руководителем его диссертации стал Г.А. Шайн в Симеизе, где была возможность получения современного спектрального материала на метровом телескопе и, в частности, по Р Суg.

Одновременно Б.В. Нумеров от имени Наркомпроса РСФСР пришел к соглашению с Наркомпросом Грузинской ССР о создании с 1932 г. в Абастумани совместной астрономической обсерватории. Первый поставлял научную аппаратуру и обеспечивал научную консультацию, а второй — посещения, строительство и обслуживающий персонал.

Вмастерских Астрономического Института при помощи Балтийского судостроительного завода в Ленинграде к этому времени был построен по проекту и под руководством М.Г. Пономарева 33cм рефлектор типа Нэсмита, который и был отвезен в Абастумани и установлен в перестроенной башне Глазенапа. Туда же был отправлен первый фотоэлектрический микрофотометр В.Б. Никонова, на котором велась фотометрическая обработка фотографических наблюдений переменных звезд, полученных на рефлекторе.

К этому времени в штат обсерватории были приняты молодые сотрудники, окончившие Тбилисский университет. Среди них — М.А. Вашакидзе, Горделадзе, Ш.М. Чхаидзе, В.М. Бодокиа и др. Обязанности зам. директора выполнял П.П. Добронравии.

Вэто время Астрономическим Институтом был получен из Германии от фирмы «Рюнтер и K°» звездный электрофотометр конструкции Гутника, с четырьмя газополными фотоумножителями, имевшие различные фотокатоды: калийный, натриевый и др., кото-

190