vectors_n_paradigms

Векторы и парадигмы киргизской независимости

Смотреть на проблематику дальнейшего существования как самостоятельных государств тех или иных «новоделов», искусственно выстроенных на пространстве бывшего СССР, наиболее продуктивно с точки зрения рациональности того или иного географического ограничения пространств, поскольку именно географический критерий является основополагающим для экономического развития. Такой взгляд на постсоветские республики Центральной Азии сразу обнаружит искусственно определенные границы государств, выстроенные без учета многих значимых, определяющих критериев. Которые обуславливают и будут обуславливать в будущем невозможность существования без глубокой интеграции друг с другом. «Евразийское «месторазвитие», по основным свойствам своим, приучает к общему делу».5 Сохранение этой взаимозависимости спустя двадцать лет после развала СССР говорит уже не о силе постсоветской инерции, а о необходимости следования элементарным принципам политической, а точнее – политэкономической, географии.

Во второй половине ХХ в. в мире складывается новая геоэкономическая реальность – реальность мирового обращения и перераспределения глобальных ресурсов. Национальное государство как специфическая единица исторического процесса перестает быть субъектом стратегического пространства для функционирования экономики и развития технологий. Эта функция сохраняется лишь за небольшим рядом государств. Это системы, в которых бюрократии, распоряжаясь экономическими ресурсами государства, наряду с транснациональными корпорациями, действуют как самостоятельные игроки, используя свои конкурентные преимущества. Это государства-корпорации с высококонцентрированным капиталом, который подконтролен правящей элите и ею же управляется. Это США, Китай, по этому пути развития идут Россия, Индия, Бразилия. Постиндустриальные виды деятельности, да и развитие в целом, вышли за рамки существующих национально-государственных границ. Относительную суверенность более-менее способны сохранять лишь сильные государства, утвердившиеся в качестве мировых держав до середины XX в., либо имеющие бесспорный потенциал для такового утверждения в самой ближнесрочной перспективе – ни одного из постсоветских лимитрофов в этом списке нет.6

5 Савицкий П. Географические и геополитические основы евразийства// Исаев Б.А. Геополитика: Хрестоматия. – М., 2007.

6 Известные доктрины Ратцеля и Челлэна, Маккиндера, Хаусхофера, Спайкмена и других были практичны и эффективны, когда в основе мироустройства лежала концепция национального государства, международного права, регулирующего взаимоотношения государств, и трактовка национального интереса как интереса, сочетающего в себе интересы национального капитала, государственной безопасности и социальные интересы социума, стремящегося к стабильности развития. Геоэкономическая эпоха имеет, вероятно, переходный характер, это та мировая среда, та реальность, которая лишь создаст условия для перехода от геоэкономической к геокультурной конкуренции. Но это тема для отдельного разговора. – См.: Князев А.А. «Многовекторность» внешней политики как атрибут переходного периода и как политический эвфемизм: естественные пределы в эпоху геоэкономики// Внешнеполитическая ориен-

9

Векторы и парадигмы киргизской независимости

Находясь в сфере активных политических дискуссий, понятие «несостоятельности» зачастую воспринимается как альтернатива «признанности». В то время как само явление «признания-непризнания» той или иной территориальной общности так называемым «мировым сообществом» давно является проблематичным, само «мировое сообщество» как некий институт давно уже находится в глубоком не только политико-правовом, но и аксиологическом кризисе. Развал Югославии и, особенно, признание независимости Косово, образование Абхазии и Южной Осетии, раздел Судана, планы по созданию Курдистана, Пуштунистана и другие аналогичные проекты – яркие тому примеры.

При этом очевидно, что международные организации оказались втянутыми в реализацию политических планов отдельных стран (ООН) или превратились в инструменты вмешательства в дела государств (ОБСЕ). А потому актуальным становится вопрос о возрастании роли региональных организаций. Таковым потенциалом обладают ШОС, ОДКБ, ЕврАзЭС, новый Таможенный союз России, Казахстана и Белоруссии, ЕЭП, но пока оценка этого потенциала зиждется во многом лишь на определенном кредите доверия. Противоречивый «опыт СНГ позволил нам запустить многоуровневую и разноскоростную интеграцию на постсоветском пространстве, создать такие востребованные форматы, как Союзное государство России и Белоруссии, Организация Договора о коллективной безопасности, Евразийское экономическое сообщество, Таможенный союз и, наконец, Единое экономическое пространство».7

Сам по себе суверенитет – это просто идеологема. Суверенитет, не обеспечивающий социально-экономического развития, не гарантирующий будущего, – это лишь один из образов идеологии. Сохранение же реального суверенитета Киргизии, как и всех стран Центральноазиатского региона, в условиях глобализации требует ускорения интеграционных процессов, кои дополняли бы недостаточность или несостоятельность экономик и дефицит политических ресурсов. Основным препятствием этим процессам является доминирование эгоистических интересов отдельных стран или элитных групп. В Киргизии, как и во всех постсоветских государствах, сформировались олигархические и финансово-промышленные группы, мотивация деятельности которых неадекватна национальным интересамгосударств, но они способны оказывать существенное воздействие как на политические пристрастия первых лиц, так и на политику государств в целом. Теневой характер огромных секторов экономики в каждой из стран региона также зачастую препятствует легальным интеграционным инициативам. Киргизия в этом ряду является ярким, хотя и не самым тяжелым, приме-

тация стран Центральной Азии в свете глобальной трансформации мировой системы международных отношений. – Бишкек, 2008. – С.39-44.

7 Путин В.В. Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня// Известия. – М., 2011. – 3 октября.

10

Векторы и парадигмы киргизской независимости

ром. «Принципиальная особенность Таможенного союза и ЕЭП – это наличие надгосударственных структур».8 Готовность к делегированию большого ряда полномочий в эти структуры, готовность к отказу от части декларируемого суверенитета и обретению суверенитета реального является индикатором зрелости киргизской политической элиты и состоятельности государства в целом.

Объективно главным геоэкономическим полюсом для стран центральноазиатского региона могут являться Россия или Китай. Полюс превращается в геополитический центр силы лишь при условии проведения активной и агрессивной внешней политики, нацеленной на подчинение других акторовтойилиинойподсистемымеждународныхотношенийсвоимвнешним и внутренним интересам. Субъект полюса превращается в центр силы, если объем его внешнеполитического потенциала превосходит внешнеполитический потенциал субъекта-конкурента как минимум в четыре раза. В геоэкономическом пространстве глобальный или региональный полюс означает субъекта, отличающегося от других субъектов данного (рассматриваемого, глобального или регионального) пространства превосходством своей экономической мощи над экономическим потенциалом вслед идущего субъекта, как минимум, в два раза или более. Отсюда следует, что экономический потенциал не обязательно порождает полюс, – но явление полюса возникает лишь при наличии экономического потенциала.9 Китай – категория отдельная, что касается России как геополитического полюса для Центральной Азии, то «пора отказаться от того, чтобы смотреть на Россию как на неудачную ветвь европейской цивилизации. Россия это отдельная цивилизация со своими правилами поведения, со своими внутренними и внешними стандартами, это независимый полюс современного мира, без активного участия которого сегодня невозможно урегулировать ни одного из многочисленных кризисов, угрожающих стабильности и Европы, и России. Новый взгляд на Россию позволит воспринимать огромную роль, которую сыграло расширение российской цивилизации в Центральную Азию, и то, что ее влиянию предназначено оставаться решающим фактором в определении геополитики региона».10

8 Путин В.В. Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня// Известия. – М., 2011. – 3 октября.

9 Арин О.А. Движение – все, цель – ничто! Законы международных отношений и Россия// Профи. – М., 2001. – № 1-2. Теоретически, экономический потенциал может быть направлен преимущественно на внутристрановое потребление, на повышение уровня жизни своего социума, не проецируясь, например, на развитие военного компонента, на распространение политического влияния за пределами собственной страны. В этом случае даже при наличии соответствующего экономического потенциала превращение страны в полюс того или оного иерархического ряда вовсе не обязательно. – А.К.

10 Виельмини Фабрисси. Роль России в определении европейско-центральноазиатских отношений// Проекты сотрудничества и интеграции для Центральной Азии: сравнительный анализ, возможности и перспективы/ Под ред. А.А. Князева. – Бишкек, 2007. – С. 75-84.

11

Векторы и парадигмы киргизской независимости

В центре столкновения глобальных интересов на протяжении как минимум десяти лет находится и Киргизия. Время широко определяемой «многовекторности» для Киргизии закончилось в начале 2000-х – прямое участие США и европейских стран в свержении первого президента республики Аскара Акаева – тому подтверждение.

Помимо рассмотрения политико-географических и геополитических аспектов, при оценке перспектив постсоветских стран необходим анализ внутреннего потенциала и вероятности формирования той или иной экономическойиполитическоймоделидлякаждогоизгосударств.Универсализм

вгосударственном строительстве – принцип исключаемый. Исторический опыт – полезен, но не является критически важной, решающей категорией.

ВведеннаяЛ.Г.Морганом11 дляобозначенияорганизациивластивдревнегреческом обществе на стадии разложения первобытнообщинного строя, дефиниция «военная демократия», в работах многих советских историков сталаобозначатьнетолькоинестолькоформуорганизациивласти,ноисоответствующий ей заключительный этап разложения первобытного общества и его преобразования в классовое общество.12 К этому понятию в качестве аргумента, оправдывающего хаотизацию всех сфер жизни в Киргизии в период после государственного переворота 2005 года и, особенно, после переворота 2010 года, любят обращаться отдельные киргизские политики и эксперты.13 Но при этом временная дистанция от военной демократии до ее современных евроатлантических форм, предлагаемых к реализации, слишком велика, необходим слишком уж длительный процесс эволюции, который должно пережить или осознать общество, чтобы затем оценить его реальные плоды. Военная демократия на Тянь-Шане, состоявшая

впочти полной автономии родов и кланов, лишь в критические моменты объединявшихся и выбиравших верховного правителя, чьи полномочия были ограничены периодом кризиса (чаще всего – войной с внешним противником), эта демократия была слишком проста и даже примитивна, чтобы работать сегодня в качестве механизма управления.14 Впрочем, элементыее,ведущиекхаотическойфрагментацииреспублики,проявляютсявсегодняшней Киргизии достаточно очевидно.

11 Морган Л. Г. Древнее общество или исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации. Пер. с англ., 2 изд. – Л., 1935. Будучи позже универсализована К. Марксом и Ф. Энгельсом. – Энгельс Фридрих. Происхождение семьи, частной собственности и государства// Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21. – М., 1961. – С. 23-178.

12 Толстов С. П. Военная демократия и проблема «генетической революции»// Проблемы истории докапиталистических обществ. – М.,1935. – № 7-8; Косвен М. О. К вопросу о военной демократии// Труды Ин-та этнографии. Новая серия. – М., 1960. – Т. 54.

13 См., например: Президент Роза Отунбаева выступила на Нью-Йоркском форуме «Аsia Society». 22 ноября 2011 г. – По URL: http://www.president.kg/ru/posts/ 4ecc8563f4d5526f4b000001

14 См. подробнее: Князев А.А. Государственный переворот 24 марта 2005 года в Киргизии. 3-е изд. – Бишкек: Раритет, 2007. – С. 3-5.

12

Векторы и парадигмы киргизской независимости

Одним из очевидных показателей политической несостоятельности можно уверенно назвать отсутствие в Киргизии сформировавшегося ответственного политического класса, не говоря уже о политической элите в ее прямом смысле. Формирование политической элиты – процесс исторический, не однодневный. Элита была – советская, но при быстрой смене идеологии, эта элита отвергла старое, не сумев впитать новое, научившись только декларировать лозунги о либерализме и демократии.

Вэтом контексте, учитывая социальную специфику республики и ее ведущего этноса, важен вопрос роли личностей в истории. Можно соглашаться или нет с предложенными первым президентом Киргизии Аскаром Акаевым векторами реформирования и сценариями развития, но нельзя не согласиться с тем, что в период президентства Аскара Акаева вопрос

осамом существовании государственности даже не обсуждался. При всей сложности и при всех трудностях первых полутора десятков лет после развала Советского Союза, основная парадигма сомнениям не подвергалась. Впервые вопрос о вероятности потери государственности встал на повестку дня после государственного переворота 24 марта 2005 года. СтремительныйкрахантинациональноговсамомширокомсмыслережимасемьиБакиевых – определенный результат развития Киргизии периода президентства Аскара Акаева, заложившего базовые основы либеральности общества. Особенно это очевидно при компаративном анализе исходных предпосылок постсоветского развития в ряду сравниваемых субъектов.

Возвращаясь же к вопросу о глобальных условиях сохранения и развития киргизской государственности, необходимо вернуться и к тематике интеграции. «Строительство Таможенного союза и Единого экономического пространства закладывает основу для формирования в перспективе Евразийского экономического союза. Одновременно будет идти и постепенное расширение круга участников Таможенного союза и ЕЭП за счет полноценного подключения к работе Киргизии и Таджикистана».15

Вэтих словах Владимира Путина – прямое приглашение к совместному выживанию и развитию, адекватный ответ на которое станет и ответом на вопрос о перспективах Киргизии в условиях все более усложняющегося мира.

15 Путин В.В. Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня// Известия. – М., 2011. – 3 октября.

13

Векторы и парадигмы киргизской независимости

I.Политические процессы

вконце 1980-х – начале 1990-х гг.

Фрунзенская перестройка

Возникновение первых элементов политического плюрализма, свой- ственногосовременнойКиргизии,относитсяковторойполовине1980-хго- дов,онобылопрямымследствиемобщесоюзныхпроцессовлиберализации в рамках перестройки. При этом, ассоциируемое с политикой перестройки освобождение от должности первого секретаря ЦК Компартии Киргизии Турдакуна Усубалиева и назначение на эту должность Абсамата Масалиева весьманегативносказалосьнаобщественно-политическойситуациивКир- гизской ССР. Масалиев являл собой образец ортодоксального коммуниста, не вполне вписывавшийся своими действиями в общесоюзные процессы.16 Кроме того, несмотря на весь свой партийный консерватизм, Абсамат Масалиев не смог уйти от местнического подхода к расстановке партийных и советских кадров.17

Тем не менее, в результате общих преобразований в СССР, наступивших после апрельского 1985 года Пленума ЦК КПСС, в 1987-1990 гг. во Фрунзе стали появляться такие политические формирования русскоязычного городского населения как дискуссионный политклуб «Демос», действовавший при редакции газеты «Комсомолец Киргизии», позднее – политические клубы «Эколог», «Современник», «Поиск», «Ассоциация избирателей Киргизстана», общество «Мемориал» (ядром которого стали активисты вышеназванного клуба «Демос»).18 Однако реальное участие этих ор-

16Что, в частности, было озвучено им в выступлении на XIX всесоюзной конференции КПСС

28июня 1988 года, ставшей началом репрессий в отношении СМИ в самой Киргизии.

17Абсамат Масалиевич Масалиев (1933-2004) родился в с. Алыш, Кадамджайского района Ошской области. Окончил Кызыл-Кийский горный техникум, Московский горный институт, Алма-Атинскую Высшую партийную школу. В 1957-1962 годах – заместитель главного инженера шахты, помощник главного инженера треста «Киргизуголь», инструктор промышленно-транспортного отдела Ошского обкома партии, затем – инспектор Комитета партийно-государственного контроля ЦК Компартии Киргизии и Совета Министров Киргизской ССР, заместитель председателя Ошского областного комитета народного контроля. В 1966-1971 – заведующий промышленно-транспортным отделом Ошского обкома партии, заместитель заведующего промышленно-транспортным отделом ЦК Компартии Киргизии, первый секретарь Taш-Кумырского горкома партии, заведующий промышленно-транспортным отделом ЦК Компартии Киргизии. В 1972-1974 – председатель Фрунзенского горисполкома, затем – секретарь ЦК Компартии Киргизии, в 1979-1985 – первый секретарь Иссык-Кульского обкома партии. В 1985 году – инспектор ЦК КПСС. С 1985 по 1991 годы – первый секретарь ЦК Компартии Киргизии, в апреле – августе 1991 года – консультант идеологического отдела ЦК КПСС. Член ЦК КПСС (1986–1991). В 1993-1996 годах – директор Госгортехнадзора Киргизской Республики. Депутат Верховного Совета СССР 10-11 созывов, народный депутат

СССР (1989–1991), член Верховного Совета СССР, депутат Верховного Совета Киргизской ССР пяти созывов. Депутат Собрания народных представителей ЖК I созыва, с 2000 года являлся депутатом Законодательного собрания ЖК.

18Шерипбаева Ж.Б. Развитие политических партий в Киргизстане 1990-2005 гг.// Научные труды «Эдилет». – Бишкек, 2010, № 1 (31). – С. 21-22.

14

Векторы и парадигмы киргизской независимости

ганизаций в общественной жизни было крайне ограничено, никто из них не стремился к оппозиции действующей власти.19 Реакция партийных органов на эту деятельность была резко негативной. Так, наиболее активный и вдобавок обладавший информационным ресурсом политклуб «Демос» прекратил свою деятельность в результате личного вмешательства заведующего идеологическим отделом республиканского ЦК Жумагула Соодонбекова, его заместителя Александра Малеваного и первого секретаря горкома Улукбека Чиналиева, специального обсуждения на бюро горкома и последующего мощнейшего прессинга со стороны Фрунзенского горкома компартии. Бюро ЦК ЛКСМ Киргизии было принято постановление «О недостатках в работе редакции «Комсомольца Киргизии» по руководству политклубом «Демос». Ряду журналистов редакции было предложено уволиться. По большому счету, с самого начала важной чертой неформального общественного движения в Киргизии была его этническая дифференцированность. Секретарь ЦК Компартии Киргизии Медеткан Шеримкулов, уже упоминавшиеся Жумагул Соодонбеков и Александр Малеваный дали понять лидерам русскоязычных движений, что их активность будет оценена как противоречащая интернациональной политике и провоцирующая межэтническую рознь, и, соответственно, наказуема. Городские неформальные организации под давлением партийных органов в 1990 г. фактически все прекратили свое существование. Это был, пожалуй, первый знак, означающий вытеснение всего некиргизского общественного компонента из политической жизни.

Одновременно началась активизация моноэтнических киргизских движений, препятствий которым со стороны партийных органов не чинилось, несмотря на то, что их идеология зачастую прямо противоречила действовавшим партийным установкам. Весной 1990 г. в некоторых регионах республики начались попытки создания нелегальных политических организаций иного толка. Одна из таких нелегальных политических организаций

– общественное движение «Асаба» («Знамя»), члены которого 1 мая 1990 г. во время праздничной демонстрации попытались пройти по улицам города Фрунзе альтернативной колонной, в Ошской области появились неформальные моноэтнические киргизские организации «Национальнодемократический фронт Киргизии» и «Ош аймагы».

25-26 мая 1990 г. в городе Фрунзе несколько небольших общественнополитических и общественных организаций на учредительной конференции объединились в политическое движение под названием «Демократическое движение Киргизстана» (ДДК),20 с общим числом участников около 300 человек. К наиболее влиятельным организациям, входящим в состав

19Мамытова Э. Проблемы становления политической оппозиции в Киргизстане// Центральная Азия и Кавказ. – 2000, № 10.

20Койчуманова Ч.У. Формирование политических движений в суверенном Киргизстане// Историческое пространство, 2009. – URL: http://www.soviethistory.ru/histspace/print-15.html

15

Векторы и парадигмы киргизской независимости

ДДК, относились Партия национального возрождения «Асаба» (социалдемократическая); центристское демократическое движение «Ашар»; Демократическая партия свободной Киргизии (радикальных демократов); «Народное единство» (левоцентристы); Аграрная партия. В ДДК вошел также Союз гражданского согласия (коалиция национально-культурных движений меньшинств, тем самым создавалась видимость интернациональности движения). Все эти партии и организации в реальности представляли собой небольшие, исчислявшиеся немногими десятками человек, неструктурированные группы, но в целом, в формате ДДК, это было неким прообразом явления, получившего позже название «сетевой структуры».

Выступая под демократическими лозунгами, движение концентрировалось исключительно на интересах киргизского населения. В программе ДДК подчеркивалось,чтоподзнаменемпропагандыинтернационализма,слияния наций, проводилась политика русификации киргизского народа, что коммунистическая партия, основываясь на таких идеологических постулатах, как централизованное плановое хозяйство, однопартийная система, диктатура пролетариата, общественная собственность на средства производства, привела к накоплению острых кризисных ситуаций в экономике, в межнациональныхотношенияхивсоциальнойсфере.ДДКзаявлялообэкономическом и культурном ущемлении интересов коренной национальности со стороны государственных органов и поэтому в качестве основных своих задач выдвинулодемократизациюкиргизскогообщества,возрождениекиргизскогонарода,борьбузасвободусловаипечати,принятиеновойКонституциинаоснове всенародногореферендума,обновлениесимволикиреспублики,решениепограничных вопросов, возвращение географическим и населенным пунктам исконныхисторическихназваний,введениеразличныхформсобственности, свободное функционирование частного сектора и др.

Социальную базу ДДК составляла студенческая, неквалифицированная и часто маргинальная рабочая и сельская молодежь. В его руководство входили представители творческой, научно-технической и гуманитарной интеллигенции.НаучредительномсъездеДДКбылиизбранысоветиправление движения, которые возглавили пять сопредседателей: К. Акматов, Т. Дыйканбаев, Ж. Жекшеев, К. Матказиев, Т. Тургуналиев. С момента возникновения по образцу прибалтийских народных фронтов, предлагая себя в качестве альтернативы Компартии Киргизии, ДДК активно использовало тактику силового давления на официальные структуры власти путем политических голодовок, организации пикетов, проведении несанкционированных митингов, в ходе которых выдвигались требования политического характера. Публикации оппозиционных авторов регулярно публиковались в газетах «Киргизстан маданияты», «Ленинчил жаш», журнале «Ала-Тоо», начала формироваться и независимая печать, первоначально в форме «самиздата», не получившего, впрочем, в республике особого развития.

16

Векторы и парадигмы киргизской независимости

Весна 1990 года стала временем подъема национального самосознания киргизской молодежи, в первую очередь – студенческой и сельской, которое умело эксплуатировалось неформальными политическими деятелями и конъюнктурно менявшими свою политическую ориентацию партийными и советскими чиновниками. Какой-либо массовой поддержки «снизу» эти движения не имели. Как и во всем СССР в 1989-1991 годах, в Киргизии можно было наблюдать рост народной поддержки демократических и рыночных преобразований, а также протестов против диктата КПСС, коррупции и злоупотреблений в партийно-государственном аппарате и экономического дефицита.21

Одновременно происходило и действительное обострение ряда социально-экономических проблем, чувствительной была, в частности, жилищная проблема, в значительной степени относившаяся к выходцам из сельской местности – этническим киргизам, мигрировавшим в города – во Фрунзе и в Ош. Законодательство СССР запрещало выделять земли под индивидуальную застройку в столицах союзных республик. Однако еще в мае-июне 1989 года во Фрунзе решением горисполкома и с санкции ЦК Компартии Киргизии подобный прецедент был создан. Поводом послужили слухи о том, что туркам-месхетинцам, выехавшим из Ферганской области Узбекистана, выделяют земельные участки. Самовольно захваченные около 200 га пригородных земель были изъяты у колхозов и совхозов и легализованы под жилищное строительство. Так земельный вопрос в Киргизии изначально приобрел этническую окраску.

В это же время земельно-водный вопрос возник и на юге, в Баткенском районе Ошской области. В ответ на несогласованную реконструкцию киргизскими мелиораторами канала, шедшего с таджикской стороны, жители таджикских кишлаков «Октябрь», Ворух и Чорку потребовали распределения земли. Межэтнические киргизско-таджикские столкновения, потребовавшие вмешательства ОМОНа, закончились выделением земельных участков на киргизской стороне. Пострадали 19 человек, один погиб.

Всю весну 1990 года в столице Киргизии шли митинги киргизской молодежи, требующей земли. В пригородах столицы не прекращались попытки новых и новых самозахватов земельных участков. В Оше с ранней весны 1990 г. активизировалась неформальная киргизская общественная организация «Ош аймагы», которая ставила задачу обеспечить людей земельны-

21 Но объективные данные, в частности данные социологических опросов, показывают, что огромное большинство советских граждан (порядка 80 процентов, а по некоторым вопросам

– еще больше) по-прежнему было против рыночного капитализма и поддерживало основополагающие социально-экономические ценности советской системы, в том числе государственную собственность на землю и другие экономические объекты общенационального значения, государственное регулирование рынка, контроль за потребительскими ценами, гарантию занятости, бесплатное образование и здравоохранение, «подавляющее большинство населения разделяло идеи «социалистического выбора». – Барсенков А.С. Введение в современную рос-

сийскую историю: 1985-1991. – М., 2002. – С. 326.

17

Векторы и парадигмы киргизской независимости

ми участками для строительства домов. В мае 1990 года во Фрунзе митинги так называемых «самозахватчиков» шли на центральной площади города почти постоянно. Образовывается несколько молодежных объединений, одни требуют только разрешения жилищной проблемы, вторые выдвигают политические требования, третьи озабочены сохранением и развитием киргизской национальной культуры и языка. В конце мая резко обострилась обстановка на юге. Межэтнический киргизско-узбекский конфликт 1990-го в Ошской области,22 стал чрезвычайно важным негативным фактором активизации общественно-политической жизни республики в последующие годы.

Ошский конфликт 1990-го года

Сапреля1990г.вОшскойобластидействовалонеформальноеобщество «Ош аймагы»,23 которое провозгласило основной целью деятельности обеспечение земельными участками для жилищного строительства тех, кто не имеет жилплощади, что нашло самую активную поддержку у киргизской рабочей и учащейся молодежи, прибывшей из сельской местности. В основе процесса, протекавшего под лозунгами национально-демократического движения и охватившего наиболее подвижные группы сельской молодежи, лежали факторы, связанные, в первую очередь, с затрудненностью их самореализации в местах проживания.

2 марта 1990 года группа узбекских аксакалов из Джалал-Абадской области обращается к руководству СССР (Председателю совета национальностей Верховного совета СССР Р. Нишанову, первому секретарю КПК А. Масалиеву и др.) с требованием предоставить автономию узбекскому населению юга Киргизии.

Из заявления группы ветеранов-узбеков в Верховный Совет

СССP, ЦК Компартии Киргизии, редакции газет Москвы и Фрунзе:

Коренным населением области фактически являются узбеки, численность которых около 560 тысяч человек... Если в целом по республике численность узбеков составляет 30% от общего населения республики, то в Ошской области, то есть в зоне компактного проживания, больше 50% ...

... состав руководящих кадров из числа узбеков составляет всего 7,3%, тогда как русские, примерно при такой же численности населения, составляют 24,5%. На территории области функционируют 3 высших учебных заведения, а также более 20 средне-специальных, все они с киргизским языком обучения, нет ни одного факультета или отделения,какивстолицереспублики,собучениемнаузбекскомязыке.

22Включавшей три современные области – Ошскую, Джалалабадскую (воссоздана в 1990 г.) и Баткенскую (создана в 1999 г.).

23В пер. на русский – «Ошский район».

18