androsov--ocherkidrbudd_1

Проникновение индийского буддизма в Тибет (VII – VIII века)

Влияние Китая и китайской культуры

Действительно, тибетские племена постоянно пребывали в напряжённых политических отношениях с Китаем. Тибет был всегда теснимым, был объектом постоянной экспансии китайской империи. Хотя тибетские авторы средневековых трактатов либо умалчивают о контактах с Китаем, либо высказываются о взаимоотношениях с ним отрицательно, это не должно заслонять главного: китайское влияние было, но особого свойства. Китай влиял наТибет, наразнообразныестороны общественной игосударственной жизни тибетцев. Но сила этого воздействия была отрицательной, т. е. само наличие «по-соседству» Китая побуждало тибетцев создавать державу и культуру, могущие противостоять китайской цивилизации, что, естественно, не входило в планы последней.

Подтверждением этому тезису могли бы послужить политические события. Ибо одной изпричинобъединения тибетскихплемён явилось вынужденное сопротивление захвату китайцами исторической родины тибетцев в Амдо и Кхаме. Аналогичное положение сложилось в культуре Тибета, в которой явно просматривается её сознательная антивосточная, антикитайская ориентация и готовность квосприятию западных веяний врелигиииидеологии, всловесности и искусстве.

В определённом смысле показательными становятся постоянно обыгрываемые в историко-литературной традиции Тибета сюжеты превосходства тибетцев над китайцами или китайским по любому поводу. Они как бы подтверждают, узаконивают правильность антикитайского выбора тибетской цивилизации. Исторические описания правления Сонгцэн Гампо «раскрашены» не только эпизодами обучения тибетцев у индийцев письменности, буддизму

ит. п., но и победами тибетских войск на востоке, которые увенчались долгим и фактически насильственным сватовством, а затем

иженитьбой тибетского царя на китайской принцессе. Последнее преподносится текстами как торжество Тибета иунижение танской

353

ЧАСТЬ I. Очерк 5

империи[Кычанов,Савицкий1978:35–37],см.также[Bell1968:37; Beckwith 1987: 22–24]).

Вэтих условиях вполне естественно выглядит возникшая

утибетцев мифологическаяустановка,что всё хорошее иблагоприятное для Тибета можно ожидать только с Запада. Вероятно, поэтому самым первым буддийским культом Тибета стал культ Амитабхи – Будды западного рая Сукхавати, а также его бодхисаттвы Авалокитещвары, который из сострадания и милосердия помогает людям обрести этот рай. Бонский пророк Шенраб тоже считался пришедшим с Запада.

354

Проникновение индийского буддизма в Тибет (VII – VIII века)

Амитабха и Авалокитещвара в Тибете

Важныесведениясодержаткитайскиеисточники,сообщающие, что «в 649 г. новый китайский император Као-цун, который был горячим сторонником буддизма, даровал Сонгцэн Гампо звание Пао-вана. В китайском буддизме “Пао-ван” (“Драгоценный царь”, или“Царьдрагоценностейбуддизма”)являетсяэпитетомправителя Запада, а также, по-видимому, титулом Будды Амитабхи, небесная областькоторогопредставляласьнаЗападе,еслисмотретьизКитая. Кроме того, известно, что Сонгцэн Гампо был отождествлён сАмитабхой вочень ранние времена. Кажется вероятным, что тибетский буддизм начался как религия царского двора, чему благоприятствовали китайская и непальская принцессы вместе с сопровождающими их лицами, а также посольства, купцы и некоторые мини-

стры» [Beckwith 1987: 25–26].

В примечаниях к последнему предложению американский учёный пишет: «На шляпе статуи Сонгцэн Гампо в Лхасе изображён Амитабха. Интересно, может ли быть эта идентификация одним изисточниковпозднейшегоотождествленияцарясэманациейАмитабхи – бодхисаттвой Авалокитещварой, который в позднее Средневековье считался покровителем Тибета» [там же: 26, nоte 73].

Относительно последнего следует заметить, что хотя Амитабха и Авалокитещвара относятся к одному культу, одному кругу представлений и родственным циклам махаянских сутр, тем не менее их интерпретации в Индии (а затем в Тибете) и Китае не совпадают. В Индии, особенно в доваджраянский период (т. е. примерно до VI–VII вв.), подчинённость бодхисаттв буддам относительна. Более того, высшие бодхисаттвы по способностям и силам эквивалентны буддам и равно почитаемы, а Авалокитещвара объявляется «делателем будд» (буддха-кара), поскольку помогает другим достичь состояния Будды, вместе стем оставаясь пообету навсегда бодхисаттвой [Dayal 1932: 44]. Нагарджуна-мадхьямик в третьем из «Четырёх гимнов буддам» («Чатух-става» III, 31) именно бодхисаттв величает «несравненными владыками мира» (лока-натха)

355

ЧАСТЬ I. Очерк 5

[Lindtner1982:150;Андросов1995а;Андросов2000:438;Андросов 2010: 312, 469].

При Сонгцэн Гампо и его советнике Тхонми Самбхоте главным буддийским текстом являлась «Каранда-вьюха-сутра», переведённая на тибетский язык. Это древнее махаянское сочинение посвященопочтиисключительноАвалокитещваре,которыйявлялсялибо как Будда, либо в качестве одного из индуистских богов– Брахмы, Индры, Щивы. Сам Будда Щакьямуни повествует о бесчисленных добродетелях, достоинствах и заслугах Авалокитещвары, вера в которого спасительна, а истово почитающие его обретают блаженство нанебе Сукхавати истановятся бодхисаттвами вего свите (здесь и далее сутра излагается по [Thоmas 1953: 190–193]).

Среди прежних заслуг Авалокитещвары некоторые выглядят неожиданными для буддийского текста исвидетельствуют означительном влиянии нанего религиозных реалий индуизма иособенно упанишадикашмирскогощиваизма.Так,вовременаземногоБудды Випащвина Авалокитещвара сотворил мир: «Из Его глаз возникли лунаисолнце,изЕголба– Махещвара(Щива),изЕгоплеч– Брахма и другие боги, из Его сердца – Нараяна (Вишну), из Его зубов – Сарасвати, из Его рта – ветер, из Его ступней – земля (дхарани), а из живота – Варуна». Затем Он сказал Махещваре: «Ты должен стать Махещварой, когда наступит эпоха кали; ты должен называться первобогом (Ади-дэва), творцом и создателем».

Во времена земного Будды Сикхина Авалокитещвара принёс ему поздравления от Будды Амитабхи из Сукхавати – западной страны блаженства. В дальнейшем и до сих пор Он приходит к существам различных стадий развития и всех уровней бытия Вселенной в облике будд, архатов, индуистских богов, дабы проповедовать учение, обращая даже самых отъявленных грешников, асуров, ракшасов и других. В каждой поре тела Авалокитещвары находится мир, в котором пребывают те, кто знает Его священную мантру: Ом мани падме хум,– и кто больше никогда не отправится странствовать в череде рождений сансары.

«Каранда-вьюха» до предела насыщена мифологическим содержанием и рассказами о творимых Авалокитещварой чудесах. В ней совсем нет полемических пассажей, столь свойственных

356

Проникновение индийского буддизма в Тибет (VII – VIII века)

буддийскимсутрам.Здесьавторынеспорятнисиндуистскимиидеями, нисджайнскими, нисидеями буддийскими, проповедуемыми соперниками Махаяны.

Выбор этого текста был, наверное, самым подходящим для проникновения махаянских представлений в культурную среду тибетцев, знакомых с кашмирскими религиями. Миссионерски выгодна

иидеологическая установка сутры, позволяющая включать вчисло почитателей бодхисаттвы Авалокитещвары лиц и существ любого вероисповедания, и отождествление Его с Щивой в некоторых функциях, в первую очередь космологических.

КитайскийжекультАмитабхи,началокоторомубылоположено школой«Чистойземли»(цзинту),или«Западногорая»,основанной Хуэй-юанем (334–417), опирался на цикл сутр «Сукхавати-вьюха»

и«Амитаюр-дхьяна-сутра» (см. переводы[BuddhistMahayanaTexts 1978], а также [Zürcher 1956: 219–223]). В этих текстах роль Ава-

локитещвары неявная и только в последней сутре он упоминается среди объектов медитации. Гораздо большую популярность этот бодхисаттва приобрёл в «народном» буддизме Китая V–VI вв., где его называли Гуань-инем (или Гуань-ши-инем) [Ермаков 1993: 373–384].

Дальнейшее доктринальное развитие образ Авалокитещвары получил в школе Тяньтай, основанной в VI в. и опиравшейся на «Лотосовую сутру» («Сад-дхарма-пундарика»), одна из глав которой целиком посвящена этому персонажу (см. в русском переводе с китайского языка [Лотосовая сутра 1998: 282–288]). Помнению специалистов, собственно культ Авалокитещвары– Гуань-иня сформировалсявКитаепозднее.Вэтомкультепроизошлаперемена пола бодхисаттвы на женский, и эта женская ипостась приобрела функции богини милосердия, покровительницы чадородия, чего не было среди 32 образов индийского Авалокитещвары [Мифы, 1991, т. I: 23–24, 338–339; Plaeschke 1970: 108–118; Williams 1989: 231–234].

Таким образом, окружение китайской супруги Сонгцэн Гампо могло принять культ Авалокитещвары, уже установленный Тхонми

ииндийскимиучителями.Этоткультиегоцентральныйобразбыли расцвечены в Тибете новыми красками, здесь слагались новые

357

ЧАСТЬ I. Очерк 5

легенды, в том числе и о чудесном появлении «Каранда-вьюхи» в Тибете задолго до VII в., и о духовной связи Авалокитещвары с царём Сонгцэн Гампо [Кычанов, Савицкий 1978: 199–205]. Авалокитещвара воплотился вСонгцэнГампо, ипоэтому вихсовместный культ были включены и жёны последнего: непальская стала Голубой Тарой, а китайская– Белой Тарой [там же: 38].

Правда,относительнонепальскойженысуществуютопределённые разночтения висточниках исомнения учёных, анеявляетсяли её образ позднейшей легендой? Дж. Туччи посвятил отдельную работу жёнам Сонгцэн Гампо, в которой показал доктринальную зависимость образа Авалокитещвары-Квасарпаны, отождествлённого с царём, с двумя его божественными подругами: Щьяма, или Белая,Тара– китайскаяцаревнаиБхрикути,илиЗелёная,анеГолубая, Тара– непальская царевна [Tucci 1974: 603–611].

В принципе в тибетских источниках разночтения можно встретить практически по любому вопросу царского периода истории Тибета. В качестве примера приведу отрывки из исторического сочинения [Kun-mkhyen ‘jam-dbyang bshad-pa rdо-rje] Шадпы Джамжьянга (1648–1722). Там повествуется, что Сонгцэн Гампо

«в год огня-собаки (626 г.), когда он достиг десятилетнего возраста, занял царский трон, привёл во дворец непальскую принцессу Бхрикути, доставил статую Будды Мичжод-Дорчжэ (Акшобхьи.– В. А.) и молитвенное колесо Майтреи, а также заказал доставить самовозникшую сандаловую статую богини Тары.

Когда царь Сонгцэн Гампо достиг двадцати лет, китайская принцесса Гонжо (rgya bza’ gоngjо) доставила сутры – “Каруна-пундарика-сутру”, “Ратна-мегха-сутру”, “Четыре высших дхарани из драгоценного собрания Тантр” (‘dus-pо rin-pо-che’i tоg gzungs bzhi) и чудотворную статую Будды Джово (т. е. Господина, Учителя.– В. А.). В то время, когда воздвигли храм Рамочэ, Тхонми Самбхота в Тибете изобрёл письменность.

Сей царь охранял царскую власть шестьдесят лет, установил хороший закон высшего учения, в восемьдесят два года, в год земли-собаки-самца (698 г.), одновременно с двумя царицами погрузился в сердце самовозникшего Авалокитещвары – скончался» (цит. по [Пагсам-Джонсан 1991: 216–217]).

358

Проникновение индийского буддизма в Тибет (VII – VIII века)

Тибетская цивилизация в свете современной науки

Позднее по мере установления дружественных связей с тюр- ко-монгольским севером и захватом мусульманами Кашмира

иблизлежащих областей Индии, которые тибетцы воспринимали какЗапад,ТибетперенимаетиразвиваеткультКалачакрысегорайской страной на севере – Щамбалой [Рерих 1967: 153–164; Рерих 1990]. Но это дополнение к системе культурных ориентаций произошло уже в XI в.

Поэтому, если говорить о тибетской цивилизации в целом,

ане только о её раннем периоде, то совершенно справедливым

иво многом примиряющим противоположные точки зрения историографии Тибета является мнение Р. А. Стейна о тибетской цивилизации как о цивилизации, вобравшей в себя индийское, китайское, иранское, тюрко-монгольское и даже византийское влияния. Причём это происходило как в добуддийскую пору, так и в последующие века [Stein 1972: 39–41, 56–61]. Столь же сложным и длительным было формирование многослойного бона, постепенно вошедшего в единый комплекс ламаизма [там же: 229–247].

Аналогично думал и Туччи. Согласно итальянскому учёному, знавшему Тибет непосредственно по полевым исследованиям

ипервоисточникам, наибольшее влияние на доктринальные традиции добуддийского бона оказал кашмирский шиваизм. Он же способствовал систематизации бонских учений. Ноотдельные элементы бона указывают на более раннее влияние иранских религий, причём не только зороастризма, митраизма, нои манихейства, несторианства, а позднее и мусульман-исмаилитов, принадлежащих кираноязычным народам, жившим кзападу исеверу оттибет-

цев [Tucci 1980: 213–220].

Не менее важно помнить и то, что в отличие от буддизма, вводившегося «сверху», все предшествовавшие ему верования, объединённые поздними источниками исовременнымиучёными одним понятием бон, не знали единства. Каждый род имел собственные мифологические представления и отправлял свои особенные

359

ЧАСТЬ I. Очерк 5

обрядовые действа. В каждом роду корни отдельных элементов мифо-ритуального комплекса могли быть разными и заимствованными из различных религиозных систем, с которыми данный род в течение веков, зачастую мигрируя, вступал в контакты. Родовая традициячастопередавалаизпоколениявпоколениевзаимоисключающие схемы мифологических воззрений на происхождение Вселенной, человека и богов, а также данного племени.

Как показал документально Дж. Туччи, одновременное присутствие противоположных по смыслу и значению мифов в одном и том же тексте явно свидетельствует, что

«их отдельные элементы восходят к различным местам, общественным группам и традициям. Эти космогонические, теогонические и генеалогические идеи, различно представленные в том или ином месте текста, оставались живыми до тех пор, пока они продолжали передаваться как традиция отдельных семей; претензии на божественное происхождение, содержащиеся внутри них, естественно способствовали длительности передачи. В некоторых случаях такие семейные традиции перенимались другой группой, связанной с ними родством или иначе. Такие взаимовлияния ислияния легко узнаются, если эти мифы подвергнуть тщательной проверке.

Можно наблюдать различные типы слияний. Самым важным является официальное признание буддизмом, что начинается в очень ранних трудах, например, в “bKa’thang sde lnga”. В данном случае мы имеем в виду тексты, передающие аспекты добуддийских воззрений или проникшие внутрь буддизма.

Многослойная природа и множество космогонических мифов, которые никогда полностью не сливались друг с другом в единое мифопредставление, но поколениями передавались в литературе под влиянием местных традиций, подтверждают верность сказанного выше: мифическая вселенная созидалась, исходя из главного космогонического интереса, а именно вопроса о происхождении богов, вождей кланов, человеческой расы. Жгучая проблема начал, которая столь занимала тибетцев вовсе времена, отразилась и на социальной сфере, она также эхом отражается и на религиозной организации и на её функции поддержания общества. Как и почему возникли различные социальные и гражданские институты, различные обычаи и искусства?» [Tucci 1980: 221–222].

Дж. Туччи уловил важнейшие особенности образа мыслей и действий тибетцев – привносить новое, не теряя старое, принимать религию, отрицающую начало творения и творца, и продолжать интересоваться космо- и теогонией, соединять, казалось бы,

360

Проникновение индийского буддизма в Тибет (VII – VIII века)

несоединимое, прямо противоположное 14. Эта способность свойственна и японцам, чья историческая традиция гораздо лучше известна благодаря чёткой хронологии письменных памятников

[Буддизм 1993: 9–13, 16; Игнатович 1987: 38–166; Мещеряков 1987: 44–125; Иофан 1974: 107–113]. Тибетцыже науку хронологии переняли только в XI–XII вв.

Благодарябонутибетцысохранилиживымидейственнымдревний мифо-ритуальный комплекс. Исследователей ХХ в. поражали вещи, которые не стали «предрассудками» даже для образованных монахов, носителей высокой буддийской культуры. Немногие европейцы смогли понять и принять этот редчайший симбиоз культур Индии иЦентральной Азии вкачестве собственного вклада Тибета

вмировую цивилизацию, вклада, вкотором далёкое прошлое сосуществует с настоящим и столь же невероятным образом помогает достигать подлинно духовных состояний, прозрений, озарений.

Особенность тибетской цивилизации – оставлять действующими в общественной практике и индивидуальном сознании прежние ориентиры и механизмы старых мифологий, обрядности и т. д. – выглядит хотя и своеобычной, но вполне закономерной с точки зрения отечественной школы деятельностного подхода

впсихологии (Л. С. Выготский, А. Р. Лурия, А. Н. Леонтьев и другие). Согласно последней, историческое развитие общества сопровождается развитием культуры мышления и языка– сознания (или речевого мышления, по Выготскому), высшей формой бытия которого становится текстовая деятельность [Тульвисте 1976: 98–101]

взаконо- и смысло-творчестве, что мы видели на примере указа Сонгцэн Гампо, атакже образотворчестве, которое пришло вТибет вместесбуддизмом,соскульптурнымиобразами Будды,строитель-

361

ЧАСТЬ I. Очерк 5

Надо помнить и о том, что социально-исторические и культурные процессы углубляют гетерогенность икомплексность психики, которая и без того отнюдь не проста. Л. С. Выготский отмечал, что «индивид в своём поведении обнаруживает в застывшем виде различные законченные уже фазы развития. Генетическая многоплановостьличности,содержащейвсебепластыразличнойдревности, сообщает ей необычайно сложное построение иодновременно служит какбыгенетической лестницей, соединяющей через целый ряд переходных форм высшие функции личности спримитивнымповедением вонтоифилогенезе» ([Выготский 1960: 89–90]; см.так же

[Тульвисте 1978: 93–97]).

Вотличие от других народов тибетцы, принимая к действию высочайшую индийскую культуру и проникая в природу буддийской религиозности, не пошли по пути коренной ломки общественных стереотипов и опор архаического сознания индивидов

иродовых коллективов. Прежде всего, это произошло потому, что буддизм не требовал таких изменений, тем самым в корне расходясь с другими мировыми религиями по отношению к обращаемому населению.

Врезультате получилась закономерная, но не перестающая удивлять европейцев своим противоречивым единством культура, которую немногие смогли воспринимать таковой, как она есть. Одним из таких исследователей была А. Давид-Неэль. Своё знание она передавала очень образно:

«Тибет – страна демонов. Если судить по народным поверьям, то придётся сделать вывод, что численность злых духов намного превышает население страны. Эти зловредные создания, принимая тысячи различных личин, обитают на деревьях, скалах, в долинах, озёрах, источниках. Они охотятся за людьми и животными, похищая у них “дыхание жизни”, чтобы насытиться им. Демоны слоняются по полям и лесам, и путник всегда рискует столкнуться с кем-нибудь из них лицом к лицу. Подобный порядок вещей вынуждает тибетцев постоянно вступать в сношения со злыми

духами.

очередь к коренной жеп рестройке познавательной деятельности» [Лурия

изменения»имеливнёмсвою .

1971: 48–49]. См. так : [Тульвисте 1978: 81–93] и выше очерк 1 данной монографии, где подробно разбираются эти вопросы. Тибетпереходйствительно племеннойереживал в VII–VIII вв. социально-исторический сдвиг, культурныеот родо- организации обществаспецификугосударству, но «коренные

362