§ 2. Конкретные обстоятельства дела как предмет доказывания

Входят ли в предмет доказывания какие-либо иные факты, кроме тех, которые в качестве юридических пред­усматриваются в гипотезе применяемой судом нормы материального права? Для ответа на этот вопрос необ­ходимо проанализировать понятие так называемых «кон­кретных обстоятельств дела», ссылку на которые неред­ко можно встретить как в литературе, так и в судебных постановлениях.

Юридическая норма регулирует поведение людей ny-i тем указания юридических последствий, которые насту-| пают при указанных в законе условиях — юридических | фактах (определенном поведении людей, событиях). Ха­рактер юридических последствий устанавливается зако­нодателем соответственно той социальной значимости фактов, какую последние имеют в предусмотренной за­коном типичной ситуации. Однако социальная значимость фактов не есть нечто неизменное. Она зависит от различ­ных условий места и времени, в которых действует лич­ность, от индивидуальных особенностей конкретной жиз­ненной ситуации.

Каким же образом при регулировании общественных отношений учитываются правом .социально значимые особенности конкретных жизненных случаев? Для отве­та на поН'авлёнТШи'ТГОпро'с' попытаемся, хотя бы самым общим образом, классифицировать эти особенности. Их можно разделить на две группы: 1) устойчивые._и,2)_н£^ у стойчщьщ„оср_б,елщдсти.

Устойчивые особенности конкретных жизненных слу­чаев— это те особенности, которые, во-первых, присущи какой-либо территории, будь то климатические, нацио-

54

»ж>-6ьгтавыс или иные аналогичного характера

Та», возможность передвижения в тундре и таежной

сти при отсутствии удовлетворительных транс-

аых средств, как это было в 20-х годах в отдельных.

«ах СССР, значительно меньше, чем в центральной

и СССР. Учитывая указанную территориальную осо-

. ВЦИК и СНК РСФСР Постановлением от

г. установил изъятие из ст. ст. 430, 431, 433,

РСФСР 1922 г., увеличив предусмотренный в них

_;ев для принятия наследства и заявления

кзяй к наследственному имуществу для Якутской

¹ зо 1 года, а в отдельных случаях— до 2 лет¹.

фрнтсриальные устойчивые особенности учитыва-

-. т лько законодателем при регулировании обще-

•тношен.ий, но и судами при применении

Другая разновидность устойчивых особенностей -н - :и, присущие определенному времени, ко-читываются и законодателем и могут ока-е на применение закона судом, шение определенных преступлений в воен-например, неисполнение приказа, имеет повы-спень общественной опасности. Поэтому зако-н ряде случаев придает времени совершения -:ия значение квалифицирующего признака . например, ст. ст. 238 п. «в» и 239 п. «в» УК.). оажа имущества граждан, находившихся в бомбо-ежящах в период Великой Отечественной войны имела |ую степень общественной опасности, чем кража в мир-Это и'послужило основанием для издания ювлення Пленума Верховного Суда СССР от , который в 'отступление от ст. 162 УК РСФСР фшшческое значение указанному обстол-шифнцнровать такие кражи по 5Э-3 как бандитизм².

.1 юйчнвых особешю-

5ё i >гут быть определены

ii помощи устойчивых признаков, характеризующих личность^пол. возраст, национальность и др.

СУ 1927 г., . 28.

См. Законодательные и административно-правовые акты воен­ного времени. Чкалов, 1942, стр. 72.

55

Так, учитывая биологические особенности женского организма, законодатель запрещает использование жен­ского труда на особо тяжелых и вредных работах, уста­навливает меньший, чем для мужчин, возраст, при дости­жении которого у женщин возникает право на пенсию и т. д. Учитывая сложившиеся веками и до сих пор жи­вучие национально-бытовые особенности жизни табор­ных сытан— попрошайничество ,и др.¹, государство на­ряду с воспитательными мероприятиями вынуждено ус­танавливать и административные нормы, учитывающие эти особенности ².

Все такого рода устойчивые особенности являются не только особенностями того или иного конкретного дела, но и особенностями конкретных категорий дел, в связи с чем они могут быть типизированы и учтены при право­вом регулировании общественных отношений прямо в са­мой юридической норме.

И н a 4g.jificjoHT_flejipcHey стойчивыми особенности м и. Они.не могут быть определены посредством какого-ли­бо стойкого признака, относящегося к пространству, времени или личности. Т_а,КИ£„асо-б.енн.ости должны быть\ £Л1Ш&еШШ££иЫЫШВ§Е(4Шй Дед, а.осо-1 кпнкрртныу дрл Сюда относятся самые раз- \ личные социальные и биологические особенности лично­сти (грамотность, степень развития, здоровье, характер и т. д.), особенности обстановки, в которой действует личность (материальное положение лица и т. д.).

В зависимости от характера особенностей, влияющих на определение социального, а следовательно, и юриди­ческого значения фактов, существуют и различные спо­собы учета их при правовом регулировании обществен­ных отношений. У^стойчивые особенности учитываются: 1) или путем вкл!Очё1шя1указ1нЩТЩЗСОТТ51тЭ1хШЩУК) особенность в гипотезу нормы в качестве юридического факта, ограничивающего или расширяющего действие нормы применительно к определенному пространству, времени или кругу лиц; 2) или путем децентрализации законодательства; 3) или путем включения в норматив-

¹ См. П. И л ь я ш е н к о, В. Строгайся. Цыганский табор. «Литературная газета», 2 февраля 1957 г.

² Указ Президиума Верховного Совета СССР от 5 октября 1956 г. «О приобщении к труду цыган, занимающихся бродяжни­ чеством».

56

Ьаавкегаых норм, дающих возможность мест--:ть их конкретное содержа-тчгтом местных особенностей. Общим для всех этих иегея то, что имеющей юридическое значе-тн определенных категорий дел придается .значение юридического

очевидно ._ им.енодадь_такие

^-- -Д^{ела>> и} 1рименении закона какое-либо специ-

юридических фактов, значение бы- \ ретических и практических осно- |

Еря правовом регулировании об-

n. ч

торые не име-

Осжишов формой учета та-1 явление возможности -•адова те ль но, и юри-органов, упол-затъ юр13вческ\-ю оценку фак-

хггояшшпредусмотреть и пере- » значимые индивидуальные" 1 храничивается указанием лишь общего 1 [ должны дствоваться правопри- /

органы, оаределяяюридическую значимость | тыл особенностей случая. Иначе говоря, значимость устойчивых особенностей опре-прямо. непосредственно при из-неустойчивых

>беяностей определяется законодате- < ч но, а непосредственно _N

:«р*деляется при применении закона. В последнем слу-s правоприменя.ющим органам предоставляется как i возможность выбора различных решений при приме-юридической нормы. Эта возможность предостав-им для того, чтобы при разрешении конкретного дела можно было выбрать именно то решение из воз-южных. которое в данной конкретной ситуации более

всего отвечает целям, преследуемым законодательством при регулировании тех или иных общественных отно­шений.

Но эта свобода органов, применяющих закон, не озна­чает свободы усмотрения. При разрешении, например, уголовного дела по обвинению должностного лица в зло­употреблении служебным положением суд, в пределах санкции ст. 170 УК (ст. 166 УК БССР), может принять самые различные решения. Однако, разрешая конкретное дело, суд обязан принять из всех разнообразных решений то единственное, которое отвечает индивидуальным осо­бенностям данного случая: совокупности имеющихся смягчающих и отягчающих обстоятельств. Степень обще­ственной опасности лица и его деяния и служит тем кри­терием, при помощи которого суд оценивает юридиче­скую значимость индивидуальных особенностей такого рода дел.

В зависимости от характера неустойчивых особенно­стей конкретных случаев существуют различные спосо­бы, при помощи которых законодатель осуществляет ру­ководство деятельностью правоприменяющих органов в определении юридической значимости индивидуальных особенностей конкретных дел. Так, законодатель может указать в специальной норме эти особенности в качест- \ ве оснований дифференциации юридических последствий, как это сделано в ст. ст. 38, 39 УК (ст. ст. 37, 38 УК БССР).

Этот опособ наиболее целесообразен для юридическо­го нормирования тех жизненных 'случаев, индивидуаль­ные особенности которых могут находиться в самых различных сочетаниях я иметь в своей совокупности определенное, зависящее от этого сочетания, юридическое значение для дела. Так, при совершении одного и того же преступления, например, убийства, в одном случае будет налицо одна совокупность смягчающих и отягча­ющих обстоятельств, во втором — другая, в третьем -третья и т. д. Установить на каждый случай возможного сочетания смягчающих и отягчающих обстоятельств при убийстве соответствующий состав преступления, очевид­но, невозможно. Поэтому указания в законе на смягча-,ющие и отягчающие обстоятельства нередко и не со­ставляют элемента (квалифицирующего признака) со­става преступления. Они выносятся «за скобки», образуя

ъв

норм, устанавливающих порядокразмера наказания.

издатель может придать юридическое > яишнодуальным особенностям дел не путем их

.in В, а пугем ука-жарактеристики в гипотезе нормы. Этот i юридической значимости неустойчи-особенностей дел неизбежен при области общественных отношений, 1разиеншие факты могут иметь одина-Напрнуер. невозможно предусмотреть наше факты, которые при определенных ^заачать распад семьи и иметь, следова-мжнишш развода. Это может быть и различия в характере супругов, и и отсутствие детей по вине Вот злж н •волк подобные им фак-значенне. значение нх раанообрази« столь вели-

•!• i

:. 1рмыНельзя их закон в отношении при опреде-В отличие от no-фактов, означающих только на бракоразвод-

н по другому юридической нормы не аб-юрвзнческие факты, а давать в > факта общую характеристику воз-•inr~ особенностей конкретного дела, ак бы ни были они раз-енное в норме этвх фактов) юряд'иче-

ювать и комбинированную из i индивидуальных особен-• пают ст. ст. 43, 44 УК (ст. ст. орые в качестве обстоятельств, слу-^ифференциации юридических :- т не на абсолютно определенные общую характеристику тех возмож-

59

ных особенностей дел, которые могут встретиться в дей­ствительности.

В связи с наличием в советском праве норм, гипотеза, которых полностью или частично изложена в виде общей! характеристики фактов, целесообразно различать нормы/ с абсолютно определенной и с относительно определен­ной гипотезами. Такое разграничение, в частности, про-1 водит Л. П. Смышляев, анализируя предмет доказыва-1 ния¹, и О. А. Красавчиков, рассматривая структуру юри­дического состава². Однако предлагаемое О. А. Красав-чиковым наименование относительно определенных гипо­тез «бланкетными», на наш взгляд, является неудачным. Бланкетная гипотеза от небланкетной отличается не структурой, а способом определения: небланкетную гипо­тезу определяет сам творец нормы, бланкетную же -иной нормотворческий орган. «Бланкетность» бланкет-' ной гипотезы условна. Пока гипотеза не определена над­лежащим органом, норма с бланкетной гипотезой — не есть норма, она не может быть применена. Когда же бланкетная гипотеза определена соответствующим орга­ном, она фактически перестает быть таковой и становит­ся отсылочной. «Бланкетность» же нормы с относитель­но 'Определенной гипотезой безусловна. Такая норма всегда «бланкетна». Деление гипотез на бланкетные и небланкетные, на относительно определенные и абсолют­но определенные — это деления по различным основа­ниям. Гипотеза нормы может быть и смешанной, состоя­щей из указаний на абсолютно определенные юридиче­ские факты и факты, определяемые при помощи их об­щей характеристики.

Наконец, в нормах с относительно определенными юридическими последствиями юридическая значимость конкретных обстоятельств дела может определяться пу­тем указания цели, которой должно быть подчинено при­менение нормы. Так, в ст. 44 УПК (ст. 39 УПК БССР) сказано, что дело может быть передано из одного суда в другой такой же суд только в_том...слу.нае.^е.сли _этим;...мо­жет быть достигнуто более"быстдо£_.и,-пллн,де рассмотре-

¹ См. Л. П. Смышляев. Предмет доказывания в советском гражданском процессе. Автореферат кандидатской диссертация. М., 1954, стр. 12.

² См. О. А. Красавчиков. Юридические факты в советском гражданском праве. М., 1954, стр. 75.

60

рассмотренных видов неустойчн-эобеввостей общим является сле-остн в отличие от остального mho-i особенностей случаев находят! в праве: 2) непосредственное! ото значения таких индивидуалы^ ляётся не нормотвор-) bdovm органом; 3) индивиду алы 9В. которые, по мнению законода-1

езы нормы в ви-\

: ,!

ваяв гвлотезы применяемой нор- 1 >mujbc фактов, имеющих юриди- \ в* ввел 38, 39 УК), либо

•мсв в мме вугем указания

••: осо-нен; при-

елусмотрен- • Тг'г in 1 фак-рое соглас-

с кошфетными )^ет\ при opHf

живидуальны.ч о, ни косвенно кне. то они во-ри применении лишь в опреде-указывал такие ннди-.:,нкрет-

конкретные обстоятель-ж фактами, то столь же неверно : ггвенными фактами. И в са-

; П'.ты - '.-по доказатель-

61

ства. Вследствие этого они имеют чисто процессуальное значение. Какого-либо влияния на определение матери­ально-правовых последствий случая эти факты оказать не могут. Между тем наличие или отсутствие тех или иных конкретных обстоятельств дела означает наличие определенных материально-правовых последствий.

В свете изложенного необходимо, во-первых, отметить 'ошибочность взгляда, согласно которому иногда конкрет-

, ным обстоятельствам дела придается значение доказа­тельств (доказательственных фактов). Так, Я. Л. Шту-

' тин считает, что факты поведения лица, создающие не­возможность совместного с ним проживания, относятся к доказательственным фактам. Нельзя согласиться и с противоположным имением, согласно которому доказа­тельственным фактам придается значение конкретных обстоятельств дела.

Так, Верховный Суд СССР <по иску Клибашевой к Во-стрикову о взыскании алиментов на ребенка, родившего­ся после развода с Востриковьш, но при сохранении фак-^^^?Ш^^££^!Н^ЙШШИёЩ^|й,. придал юридическое зна­чение последшшу~"обстоятельству и запись о расторже­нии брака аннулировал. Одновременно Верховный Суд СССР отнес к конкретным обстоятельствам дела и дока­зательственные факты поведения Вострикова, свидетель­ствовавшие о сохранении брачных отношений'.

Факты поведения квартиросъемщика, образующие в своей совокупности состояние невозможности совместно­го с ним проживания как основание для выселения, име­ют юридическое значение. С их наличием или отсутстви­ем связано наличие или отсутствие права на выселение. В связи с этим данные факты (например, нарушение ти­шины в ночное время, нанесение оскорблений, ссоры и т. п.) не MOiiyr быть исключены из дела .и заменены други­ми доказательствами. Они, в отличие от доказательствен­ных фактов, являются обязательным предметом доказы­вания, составляют основание иска, имеют преюдициаль­ное значение. Наоборот, доказательственные факты (на­пример, неуживчивый характер ответчика, неоднократные жалобы истца на поведение ответчика и т. п.) основани­ем возникновения права на выселение не являются, они

Ом. «Судебная практика...», 1954, № 3, стр. 38.

62

входят в основание иска, не служат обяза-1•ре доказывания. Они вообще могут быть!

из дела и заменены другими доказательст- «j показаниями лиц-очевидцев неправо-

ишглгппп ответчика, признанием ответчика. Зшыае воаятно. что первую группу фактов, как име-ао-правовое значение, нельзя считать 1MB. а вторую группу фактов, как не име-ггертально-правового значения, нельзя относить обстоятельствам дела.

™ч •+-•.-;.- -я гипотеза по сравнению с

дрш и ними имеет как свои преимущества,»» in tft i •••• Опосятельно определенная гипо- Jfrtff*- ДРР "»м»"'и которой самым разнообразны\\ зон со- ' :цествен- ия, суще- ются тaки^i является >гезайя норма ' ' шпсявй. Таковы будут,

ш» лрни •••». как основание высе-~&ша. как основание уволь-

этезы нормы влия-геных отношений, но и лавным образом полити->\-рж>-азном праве им-еделенности ~ь» закона,

. :Я ВОЗМОЖНОСТЬ

ересах монополисти-

судоустройства и граждан-

М, 1937, стр. 13—14;

е:-;кой буржуазной теории права.

63

А буржуазные юристы, доказывая целесообразность таких формулировок, обеспечивающих «гибкость» при­менения закона, наряду со ссылками на отставание за­кона («право в книгах») от требований жизни («право в действии»), зачастую прямо ссылаются на социальную заинтересованность империалистической реакции в такой неопределенности, «гибкости» права '.

То, что является достоинством относительно опреде­ленной гипотезы нормы в глазах современного буржуаз­ного законодательства, должно быть признано ее недо­статком в условиях режима социалистической законности. Абсолютно определенная гипотеза яснее определен­ной относительно. А это облегчает ее правильное пони­мание и соблюдение, возможность контроля над пра­вильностью ее применения. Поэтому она больше, чем относительно ' определенная гипотеза, обеспечивает единообразие в применении закона. Вполне понятно, что значительно легче правильно разрешить бракоразводное дело, если основанием развода служит осуждение супру­га к лишению свободы на срок не менее трех лет, чем дело, когда основанием развода является невозможность сохранения семьи. Поэтому в советском государстве от­носительно определенная гипотеза применяется лишь тогда, когда этого требует характер регулируемых об­щественных отношений.

При применении нормы с относительно определенной гипотезой юридическое значение может быть придано лишь тем обстоятельствам дела, которые отвечают указанной в гипотезе общей характеристике фактов. Процесс применения такой нормы в отличие от нормы с абсолютно определенной гипотезой проходит не две, а три стадии: 1) доказывание фактов (единичного или определенной совокупности), которые могут иметь юри­дическое значение (например, '.причины пропуска срока исковой давности); 2) фактическая оценка установлен­ных обстоятельств (например, вывод об уважительности причин пропуска срока); 3) юридический вывод (напри­мер, о восстановлении пропущенного срока).

В случае же применения нормы с абсолютно опреде­ленной гипотезой второй этап отсутствует.

¹ См. С. Л. Зивс. Кризис буржуазной законности в современ­ных империалистических государствах. М., 1958, стр. 119.

Относительно определенный характер может иметь -;о гипотеза нормы, но и ее второй элемент — еские последствия (диспозиция или санкция), 'азновидностью таких норм являются дискреционные/ ::рмы. т. е. нормы, предоставляющие своему адресату] определенную свободу выбора из возможных способов-/ гведення, но ограничивающие эту свободу определен-•-. иелью, на достижение которой направлена норма. Гак. при непосещении работы вследствие временной нетрудоспособности в течение двух месяцев согласно «ж» ст. 47 КЗОТ (п. «ж» ст. 47 КЗОТ БССР устанав-ieT срок 4 месяца) администрация имеет право (но не обязана) уволить работника. Следовательно, п. «ж» •17 КЗОТ предоставляет администрации при наличииь нан'ных в данной норме условий возможность двух вариантов поведения. Однако следует считать, что эта ложность ограничена интересами производства '-, Цель, которой должен быть подчинен выбор из прв-гавленных нормой вариантов поведения, может быть нана или непосредственно в дискреционной норме (ст. 44 УПК «ли ст. 39 УПК БССР), или вытекать из юла законодательства (принципов отрасли права). Например, цель, которой должно быть подчинено прн-(ение п. «ж» ст. 47 КЗОТ, не указана в самой норме, но она может быть выведена из основного принципа со­ветского трудового права — сочетания интересов произ­водства с интересами работника².

Если в буржуазной правовой литературе под дискре­тной нормой понимают норму, предоставляющую юриодикцион'ным органам свободу усмотрения ³, а 'Следо­вательно, надо добавить, свободу произвола, то, по на­шему мнению, понятие дискреционной нормы имеет право на существование и в советской юридической науке, но в ином, указанном выше смысле.

¹ См. Постановление Пленума Верховного Суда СССР по № 03/488 («Судебная практика...», 1953, № 6, стр. 27—28).

² В учебной литературе данный принцип в числе основных прин- >в трудового права пока не указывается, однако, его нетрудно •сти из многочисленных норм советского трудового права (см.

36, 37, 37—1, ilOl, 1144, (1S8 и др. КЗОТ).

³ См. Н. М. iK о р к у л о в. Лекции по общей теории права. СПб4 :Э09, стр. 127.

^г- Заказ 433

65

Выделение при классификации дискреционных норм оправдано как теоретически, так и практически, ибо дискреционная норма существенно отличается от не­дискреционной, не предоставляющей юрисдикционному органу какой-либо свободы в выборе возможных вариан­тов поведения. Одновременно дискреционную норму нельзя, на наш взгляд, отождествлять с диспозитивной нормой, как это делают некоторые авторы, относя, в ' частности, п. «ж» ст. 47 КЗОТ к диспозитйвным нормам¹. !

Диспазитивная норма — это норма, предоставляю-; щая субъектам правоотношения возможность самим определять свое поведение и предусматривающая опре­деленное поведение лишь на случай, если субъекты правоотношения такой возможностью не воспользова­лись. Дискреционные нормы также предусматривают свободу выбора поведения, но, во-первых, они подчи­няют эту' свободу цели, к достижению которой должно привести применение нормы, во-вторых, в отличие от диспозитивных норм, не предусматривают какого-либо законного варианта поведения при неиспользовании сво­боды. Поэтому дискреционные нормы являются разно­видностью императивных, а не диспозитивных норм.

В укаЗ'Н'ной связи представляет интерес приказ НКЮ СССР от 11.12.1939 г., отменивший приказы НКЮ РСФСР от 1.XI.1939 г. и от 10.XI.1939 г. НКЮ РСФСР, использовал дискреционность ст. 30 УПК РСФСР 1923 г. и примечания к ст. 22 ГПК РСФСР 1923 г. В целях перераспределения дел между судами НКЮ СССР признал это неправильным, указав, что право передачи дел из одного суда в другой может быть ис­пользовано не по свободному усмотрению, а лишь-в со­ответствии с целью такой передачи, указанной в ст. 30 УПК, т. е. для обеспечения более беспристрастного и скорого рассмотрения дела ².

Итак, в силу дискреционности п. «ж» ст. 47 КЗОТ юридически значимыми должны считаться все те кон­кретные обстоятельства дела, которые означают наличие или отсутствие производственной необходимости в уволь­нении заболевшего работника, например, невозможность

¹ См. «Советское государство и право», 1Ж4, № 4, стр. 133,

² См. «Сборник приказов и инструкций Народного комиссариата юстиции СССР», вып. 1, 1940, стр. 136.

66

гны больного работника другим, и, наоборот — нали­чие такой возможности или временное сокращение работ

.олжности заболевшего работника.

Юридическая норма может предоставлять и большее,

два даже неопределенное количество вариантов

поведения. Например, ст. 207 ГПК (ст. 201 ГПК БССР)

предоставляет право суду, исходя из обстоятельств дела,

-.енить способ и порядок исполнения решения. Однако и здесь возможность выбора из различных вариантов ограничена определенной целью — защиты законных прав и интересов (ст.ст. 2 ГПК РСФСР и БССР). В силу/ дискреционное™ ст. 207 ГПК юридическое значение бу-| дет иметь такое 'конкретное обстоятельство дела, как, например, уклонение должника от совершения указанных в решении суда личных действий, недопущение работни­ ка к работе, на которую он был восстановлен, и другие факты, означающие невозможность или затруднитель­ ность исполнения решения суда указанным в нем спо­ собом. ^Л

Дискреционная норма похожа на норму с относи-1 тельно определенной гипотезой своей относительной не-V определенностью. Различие их в том, что неопределен- ) ность дискреционной нормы содержится в диспозиции, а не в гипотезе. Поэтому конкретные обстоятедьсша дела, имеющие юридическое значение в_силу дискреиион-ностРГнормьТТТгах'отгятстгтже"~предел ов гипотезы нормы.. Эти обстоятельства^е_^указьщаются- -в гипотезе-прямо в виде юридических фактов, они не предусматриваются вЛ гипотезе и косвенно — путем общей характеристики 1 фактов. В силу этого правильное определение юридиче­ского значения конкретных обстоятельств дела при при­менении дискреционных норм связано с еще большими трудностями,-чем при применении нор-м с относительно определенной гипотезой. И эти-трудн5сти_у.силиваются_в случаях, если дискрФщЪнность диспозиции находится в сочетании с относительной определенностью гипотезы I (см. ст. 44 УК, ст^02_ПТК_и_л,р.), в случаях, если цель, \ которой должно быть подчинено применение нормы, не указана в самой норме, а выводится из другой или из общих принципов права.

Аналогичное значение могут иметь конкретные об- /* стоятельства^дела при применении норм с относительно / определенной или альтернативной ханкцией_т э~ е. отри-

5* 6?'

оными юридическими последствиями, связываемы­ми законом с правонарушением.

В судебной практике встречаются иногда случаи, когда обстоятельства дела, не указанные в гипотезе нормы в качестве юридических фактов, должны считать-

таковыми-ло смыслу нормы путем тэгр-аничительнога пли -расширительного толкования закона. Эти особен-! поспи являются не чем иным, как юридическими факта­ми, не предусмотренными буквой закона, но предусмо­тренные его смыслом. Поэтому и нет необходимости .име­новать их .конкретными обстоятельствами дела. Отметим одновременно, что ограничительное или расширительное толкование закона не может быть использовано в каче­стве «гибкого» применения закона,, т. е. не может противоречить принципу единообразного применения за­кона. Это возможно лишь в том случае, если основой толкования закона будет не правосознание, не сообра­жения хозяйственной или политической целесообраз­ности (экономики и политики, не нашедших отражения в законе), а только закон.

Если нельзя согласиться с мнением о недопустимости ограничительного или расширительного толкования, то столь же нельзя признать правильным и противополож­ный взгляд о правомерности изменения содержания закона применительно к индивидуальным особенностям дела, к условиям места и времени применения закона путем его толкования '.

Закон — это объективированная воля законодателя, и содержание этой воли, как справедливо отмечают М П. Карева и А. М. Айзенберг, вправе менять, коррек­тировать «применительно к новым условиям и потреб­ностям нашего общества» только сам законодатель или согласно ст. 49 Конституции СССР — Президиум Вер­ховного Совета СССР². Правкэдримакяющие органы должны путем толкования выяснять мысль законодате­ля, а не вкладывать в закон различные мысли в зависи­мости от условий места и времени, от индивидуальных

¹ Толкование закона по правосознанию «с учетом новых обстоя­ тельств, требующих расширения или ограничения словесного смысла юридической нормы», допускает А. И. Денисов (Теория государ­ ства и права. М., 1948, стр. 477); Н. Н. Полянский (Вопросы теории советского уголовного процесса. М., 1956, стр. 161—162).

² См. М. П. К а р е в а, А. М. Айзенберг. Правовые нормы и правоотношения. М., 1949, стр. 40.

,68

особенностей дела. Иное будет не приме права,

а законодательством. Толкование закона должно быть единообразным и неизменным, если не изменяется сам толкуемый закон или другие законы, влияющие на его

.ержание. Всякие иные изменения в толковании закона возможны лишь путем замены ошибочного толкования правильным. ,_^

Индивидуальные особенности дела могут иметь

сское значение в случае применения закона по ана-логии. Нельзя согласиться с высказанным в литературе I мнением о том, будто нужно вовсе исключить возмож- \ ность применения аналогии. Этого нельзя полностью сделать уже потому, что в любой отрасли права не исключены пробелы.

Правда, аналогию преступления или иного правона-рушения можно устранить путем соответствующего огра­ничения 'понятия преступления, как это сделано ст. 7 Основ уголовного законодательства. Однако этого нельзя сделать в отношении любых вопросов применения Даже уголовного закона. Для того, чтобы применение за­кона по аналогии не противоречило принципу закон­ности, необходимо правильно понимать пробел в законе, отграничивать действительный пробел от мнимого. Такое отграничение нелегко провести при понимании пробела, как отсутствия закона, предусматривающего данный слу­чай ¹. Ведь отсутствие закона, предусматривающего тот или иной случай, можно расценить и как недосмотр за­конодателя и, с еще большим основанием, как сознатель­ное оставление данного случая (отношения) вне право­вого регулирования. Поэтому применение закона по ана­логии к подобным случаям будет не восполнением воли законодателя, а прямым ее нарушением. Вследствие этого, нам кажется, под пробелом в законе следует по­нимать отсутствие в законе указания о юридических последствиях случая.'ПтоторБгй- согласно закону имеет юрид^ческое__зпачепие._Г[рименяя аналогию, юрисдик-цйошГыи~орган ТТсходит~не из того, что законодатель не

¹ См. А. И. Денисов. Социалистическое право. М., 1955, стр. 62—63. У А. И. Денисова широкое понимание пробела связано с его теорией активно-творческой роли юрисдикционных органов, призванных регулировать «не только те общественные отношения, ко­торые получили разрешение в законодательстве, но и те, которые вовсе не разрешены им или разрешены в самом общем виде» (там же, стр. 62).

69

^ч

случая, а, наоборот, из того, что )

;ь предусмотрел данный случай, но не до-/

смотрел необходимость определения его юридических \

последствии. J)

Например, законодатель предусмотрел, что взыска­ние за нарушение трудовой дисциплины не может нала­гаться спустя длительное время после совершения про­ступка. Но законодатель указал время, в течение кото­рого может быть наложено взыскание за нарушение трудовой дисциплины, только в отношении некоторых взы­сканий (замечание, выговор и другие, указанные в ст. 22 Типовых правил внутреннего трудового распорядка для рабочих и служащих государственных, кооперативных и общественных предприятий и учреждений от 12 января 1957 г.). Относительно же срока, в течение которого мо­жет, например, последовать увольнение за прогул, ни­чего не указал. Но очевидно, что увольнение за прогул, как и наложение перечисленных в ст. 22 Типовых правил взысканий за нарушение трудовой дисциплины, также должно быть ограничено определенным сроком. Прихо­дится применять по аналогии ст. 25 Типовых правил.

Типичным случаем пробела, восполненного Постанов­лением Пленума Верховного Суда 'СССР от 13 сентября 1957 г., является отсутствие в Положении о порядке рас­смотрения трудовых споров от 31 января 1957 г. указания о порядке рассмотрения трудовых споров на тех пред­приятиях или учреждениях, где нет профсоюзной орга­низации или профсоюзного организатора.

Неверно было бы рассматривать пробел в законе (в частности, так поступает А. И. Денисов) как резуль­тат материального несовершенства закона, т. е. его пол­ного или частичного несоответствия социально-экономи­ческим потребностям общества либо ввиду ошибки зако­нодателя, либо ввиду отставания закона от изменивших­ся требований жизни. А. И. Денисов, последовательно развивая теорию «гибкого» применения закона, закона с «динамическим», меняющимся содержанием, допускает использование аналогии для устранения и материаль­ного несовершенства, если закон устарел, так как зако­нодательство «не может угнаться за всеми проявления­ми бурно развивающейся жизни»'. Одновременно

¹ А. И. Д е н и с о в. Социалистическое .право. М., 1955, стр. 62—63.

70

И. Денисов не прон I грани меж

гней и толкованием, ибо допускает «корректив» уста­ревших законов не только в форме аналогии, но и путем , толкования¹. Подобная трактовка пробела в законе,'

ешение аналогии с толкованием не соответствуют ре­жиму социалистической законности.

Пробел в законе — это результат формального несо* вершенства закона, несоответствия между действителв-ной волей законодателя и юридической формой ее вы­ражения. Это отчетливо видно ;из ст. 6 ГПК УССР 1929г., в которой было сказано: «Суд не может отказать в ре­шении дела под предлогом неполноты неясности или противоречия закона и решает дело, руководствуясь об­щими началами советского законодательства и общей политикой .Рабоче-крестьянского правительства». При­менение права по аналогии необходимо и неизбежно тогда, когда воля законодателя о придании юридиче­ского значения какому-либо конкретному случаю оче­видна из прямого указания закона, но содержание этой воли невозможно уяснить путем толкования закона из-за его неполноты, неясности или противоречивости. В по­добных случаях конкретизация юридического значения соответствующего обстоятельства дела производится правоприменяющим органом на основе наиболее сход^ ной нормы закона (аналогия закона) или при отсутствии таковой, на основе принципа, выводимого из нескольких норм права.

Так, основанием использования аналогии права для разрешения исков о возмещении вреда, возникшего при спасании социалистической собственности, являлось до введения в действие ГК 1964 г. не голое правосознание, а принцип охраны социалистической собственности², вы­водимый из ст. 131 Конституции СССР и других норм права.

Применение аналогии на основе объективного крите­рия, содержащегося в законе, не будет находиться в про­тиворечии с принципом единообразного понимания и применения закона, с принципом независимости судей и подчинения их только закону. Отсутствие ж"е ясности

¹ См. А. И. Д е н и с о в. Теория государства и права. М., 1948, стр. 482.

² См. Советское гражданское право, ч. I. Пособие для студен­ тов ВЮЗИ. М., 1956, стр. 12.

71

заполнения его по аналогии, ведет к тому, что в практике правоприменения придается иногда юридическое значе­ние и таким индивидуальным особенностям дела, кото­рые по закону юридического значения не имеют, или, наоборот, правоприменяющие органы отказываются при­нимать во внимание те обстоятельства дела, юридиче-_ская значимость которых должна быть определена при •помощи аналогии.

Так, в судебной практике до Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 13.9.1957 г. были случаи, когда народные суды отказывали в приёме заявлений по -трудовым спорам, которые не были предметом предвари­тельного рассмотрения в профсоюзных органах ввиду отсутствия таковых на отдельных предприятиях и учреж­дениях, т. е. не придавали последнему обстоятельству юридического значения, хотя данный случай на основа­нии п. «б» ст. 2 действовавшего тогда Закона о судо­устройстве и должен был разрешаться при помощи .аналогии¹.

Обстоятельства дела, свидетельствующие о допусти­мости применения аналогии, как и в случае толкования закона, «имеют значение юридических фактов, а поэтому их не следует, учитывая данное ранее определение, именовать конкретными обстоятельствами дела. Они будут относиться к предмету доказывания как юридиче­ские факты.

Взгляд сторонников «гибкого» применения закона, считающих, что «аналогия должна применяться судами только по отдельным конкретным делам, не создавая прецедента»², нельзя признать обоснованным. Такой взгляд фактически-^озна^чает, что одно и то же обстоя­тельство, которое должно быть признано юридическим фактом на основе аналогии по одному делу, не должно считаться таковым по другому однотипному делу, что «едет фактически к неединообразному применению за­кона¹. Не случайно, что практика Верховного Суда СССР идет по другому пути — имеющиеся в законодательстве пробелы до принятия необходимого закона заполняются

¹ Об отмеченмых фактах «м. в «Бюллетене Верхавного Суда СССР», 1957, № 5, стр. 13.

² См. М. Д. Ш а р г о р од с к и и. Уголовный закон. М., 1948, Ч:тр. 206. См. также: Теория государства и права. М., 1949, стр. 386.

'72

значение для судебных органов, обеспечивающих вслед­ствие этого единообразие в практике заполнения пробе­лов в законе.

Таким образом, при применении права могут и долж­ны учитываться лишь те конкретные обстоятельства де­ла, которые по закоду имеют - торЖдйтеское зтгачеятГе. Только такое применение права соответствует принципу социалистической законности и гарантирует от исполь­зования «конкретных обстоятельств дела» в качестве формы отступления от закона. Только такие конкретные обстоятельства дела входят в предмет доказывания.

По мере роста квалификации и политической зрело­сти юридических кадров закон расширяет допустимые пределы учета конкретных обстоятельств дела при при­менении норм права, происходит, по справедливому за­мечанию С. С. Алексеева, дифференциация содержания правовых норм¹. Советское право все более теряет при­сущую всякому праву «жесткость» (применение равного масштаба к неравным лицам), становится на путь по­степенного перерастания в будущие правила коммуни­стического общежития.