Государственная

библиотека

СССР

ям. В.И. Ланит

1969 Г.

39. 139.

41

и возбудит уголовное дело о клевете, то к предмету до­казывания будет отнесена субъективная сторона соста­ва преступления. Если же потерпевший по каким-либо причинам предпочтет гражданско-процессуальную фор­му защиты чести и достоинства — характер психического отношения ответчика к распространенным им сведениям . юридического значения иметь не будет, поэтому не будет/] и входить в предмет доказывания. Задача потерпевше-/ го в обосновании своего требования значительно облег^ чается.

В отличие от уголовного (процесса, в силу диопози-тивности гражданского процесса юридически значимы^] для дела факты могут быть полностью или частично йен ключены из предмета доказывания при распорядитель/ ных действиях сторон: отказе истца от иска, заключении сторонами мирового соглашения ', при признании иски ответчиком, если указанные действия санкционированы судом. В уголовном же процессе ни отказ прокурора от обвинения, ни признание подсудимым своей вины не ос­вобождает суд от полного исследования обстоятельств дела (ст. 248 УПК, ст. 247 УПК БССР).

Правда, взгляд о распорядительном характере отка­за от иска и в особенности признания иска долгое время не пользовался поддержкой в советской процессуальной литературе, но сейчас он постепенно завоевывает все больше и больше сторонников².

Состав фактов, первоначально отнесенных к предме-Уу доказывания, может значительно сократиться в силу требований принципа процессуальной экономии, именно, когда окажется, что дело может быть правильно разре­шено по уже установленным фактам без исследования ос­тальных.

В уголовном процессе это происходит при обнаруже­нии некоторых обстоятельств, исключающих производст-

¹ При рассмотрении уголовных дел возможно прекращение дела за примирением потерпевшего с обвиняемым по делам, возбуждае­ мым не иначе, как по жалобе потерпевшего, кроме случаев, преду­ смотренных частями 2-ой и 3-ей ст. 27 УПК, см. ст. 106 УПК БССР.

² См. подробно о распорядительной природе и процессуальном значении признания иска в нашей работе «Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе» (М., Госюршдат, 1956, стр. 143). См. также: М. А. Г у р в и ч. Принцип объектив­ ной истины советского гражданского процессуального права. «Совет­ ское государство и право», 1964, № 9, _Стр. 103.

42

во по уголовному делу (п. 5—10 ст. 5УПК), например, , при смерти подсудимого; в гражданском процессе — при достоверном установлении любого из существенных эле­ментов фактического состава, достаточного для удовлет- / ворения иска или для принятия во внимание возражения ответчика.

Так, в печати рассказывалось о том, как некоторые магазины спустя 5 лет после продажи товаров в рассроч­ку под угрозой суда заставляли покупателей разыски­вать и предъявлять квитанции об уплате требующихся платежей¹. Между тем в подобных случаях интересы по­купателей защищены истечением трехлетнего срока ис­ковой давности и суд при установлении неуважительно­сти причин пропуска срока исковой давности вправе раз­решить дело в пользу ответчика без проверки правиль­ности его утверждения о возврате долга. На возможность такого разрешения дела справедливо указывается в ли­тературе². Но это лишь частный случай соблюдения принципа процессуальной экономии.

В отличие от уголовно-процессуального законодатель­ства, предусматривающего полное исследование обстоя­тельств дела даже при установлении некоторых основа­ний, исключающих производство по делу (п. 1—4 ст. 5 УПК), например, при истечении сроков давности, при наличии акта амнистии, гражданское 'процессуальное за­конодательство таких изъятий из принципа процессуаль­ной экономии не знает. Поэтому сделанный выше вывод о сокращении доказывания справедлив не только для истечения исковой давности, но и для всех остальных ему подобных случаев.

Тот или иной вариант доказывания выбирается также на основе принципа процессуальной экономии. Если, на­пример, предъявлен иск о признании договора недейст­вительным в силу того, что он противоречит требовани­ям закона и заключен в результате обмана, то суд при установлении, что такой договор действительно проти­воречит требованиям закона, вправе признать его недей­ствительным без исследования факта — имел или не имел

¹ См. М. Львовский. Конфликт в рассрочку. «Известия», 1965, № 296.

² См. О. С. Иоффе. Советское гражданское право. Изд. ЛГУ, 1958, 'стр. 252.

4* 43

место обман, если это не отразится на последствиях не­действительности.

Таким образом, состав фактов, входящих в предмет ^J доказывания, определяется на основе гипотезы иордш материального права, подлежащей применению в кажг дом конкретном случае. Этот круг фактов может быть видоизменен, в частности, уменьшен с соблюдением пред­усмотренных в законе условий: 1) при изменении юри­дической оценки исследуемых судом фактов; 2) при рас­порядительных действиях сторон в гражданском про­цессе; 3) в силу требований принципа процессуальной „экономии.

2. В литературе предпринималось немало попыток классификации фактов, входящих в предмет доказыва­ния. Прежде всего различают юридические факты_в...соб­ственном смысле слова и так называемые общие предпо­сылки правоотношений¹. Юридические факты — это об­стоятельства, служащие основанием возникновения, из­менения или прекращения правоотношений. Общие пред­посылки — это факты, создающие лишь возмож­ность возникновения, изменения или прекращения пра­воотношений, например, др^шасшзсобпост-ь субъектов'.

Данная классификация связана с потребностью отыс­кания критерия для распределения обязанностей по до­казыванию между сторонами в гражданском процессе. Так, в частности, в литературе предпринята попытка вы­делить из всех фактов, являющихся предметом доказы­вания, факты «специфически правообразующие», обя­занность доказывания которых лежит на истце, а обя­занность доказывания отсутствия одной из общих пред­посылок права — на ответчике ².

В следующей главе мы попытаемся доказать, что де­ление фактов на «специфически правообразующие» и общие предпосылки права не может служить критери­ем для распределения обязанностей по доказыванию, здесь же рассмотрим это деление в общем плане.

¹ Л. П. С м ы ш л я е в. Предмет доказывания и распределение обязанностей по доказыванию в советском гражданском процессе. Изд. МГУ, 1961, стр. 14.

² См. Т, М. Яблочков. Материальное и процессуально-право­ вое основание учения о распределении бремени доказывания. «Вестник гражданского права», 1917, 3—5, стр. 52; К. С. Ю д е л ь- с о н. Проблема доказывания в советском гражданском процессе. М., 1951, стр. 276—277.

44

сожалению, Л. П. Смышляев не уточняет

какие

на основании личных действий субъекта.

Если рассмотреть всю массу ^^™*^™\™ окажется что кроме такой всеобщей предпосылай, Kai п_Равоспо^Ясобность^Р существует немало менее общих еще менее общих и т. д. Соблюдение формы сделки -щая Предпосылка для обязательств, возникающих из гпрлок •, неистечение исковой давности — всеобщая пред осылка существования обязательств, подверженных дей'тГю исковой давности; в,ина, как правило,- пред-ппгьпка ответственности и т. д.

Ташм образом, грань между «общими предпосылка­ми и «собственно к/ридическимн фактами» крайне рас-плывчата² и .может стать .ясной лишь в том случае, е •Ти'^е видеть в разграничении отдельного юридического Аакта и фактического состава. Что же касается последне-го то выделение из него каких-либо общих или менее об­щих предпосылок никаких теоретических или практиче­ских результатов, на наш взгляд, дать не може ппяв Л П Смышляев, утверждающий, что нет «основа-

таковыми Говоря иначе, правопроизводящеи явля

теория такого деленй, ,

См. также соображения Т. А. Л и л у а ^СТР' з См Л. П. С м ы ш л я е в. Указ, соч., стр. 14.

45

ления, достижение им предусмотренного законом возра­ста к общим предпосылкам уголовной ответственности, объекта преступления — к менее общим, а конкретное деяние — к •«специфически» правогарошводящим фактам.

Распространенным делением фактов, составляющих предмет доказывания, служит классифакиция их на пра- , вообразующие^ право_изменяющие, ^^тогашаюише и j правопрепятстгГующид¹. Это~деление, как и предшествую- / щее, порождено потребностью отыскания критерия рас- / предел_ешш_ойаз.анаосьей-др докааывдшш..ь1ёЖД.у.. старей ( нам~й в__гражданском процессе. Оно без труда может быть \ распространено и на предмет доказывания в уголовном процессе, что фактически и делает М. С. Строгович, раз­личающий в составе так называемого «главного факта» группу «А» — обстоятельства совершения преступления, т. е. по существу правообразующие факты, и группу «Б», в которой перечислены обстоятельства, которые могут быть названы правопрепятствующими или правопогаша-ющими фактами².

Прежде всего нет необходимости детально воспроиз­ водить не один раз высказанные и вполне справедливые возражения против конструкции правопрепятствующих фактов, значение которых «является оборотной стороной к правопроизводящему их значению» ³. Можно было бы вовсе не касаться этого вопроса, если бы некоторые юри^ сты, игнорируя все высказанные возражения, не npo-ji должали защищать конструкцию правопрепятствующихи фактов. Так, К. С. Юдельсон обвиняет Б. В. Попова в>) непонимании «того несомненного обстоятельства, что один и тот же факт в различных правоотношениях может играть ту или другую роль, относясь либо к правопро- "' или правопре-

¹ См. А. Ф. К ле и и м а н. Основные вопросы теории доказа­ тельств в советском гражданском процессе. Изд. АН СССР, 1950, стр. 34; Я. Л. Ш т ут и н. Предмет доказывания в гражданском про­ цессе. М., 1963, стр. 20—21; Е. Иодловски, В. Седлецки. Гражданский процесс, часть общая. Варшава, 1958, стр. 394 (на поль­ ском языке).

² М. С. С т р о г о в и ч. Курс.., стр. 197.

³ В. М. Г о р д о н. Основание иска в составе изменения искомых требований. СПб., 1902. См. также: Л. П. Смышляев. Указ. соч.. стр. 11. 41; Б. В. Попов. Принцип распределения доказывания между сторонами в ГПК. «Право и жизнь», кн. I, 1925, стр. 11; Ф. Л е о н г а р д. Бремя доказывания. Берлин, 1904, стр. 51 (на не­ мецком языке) .

46

кращающим фактам»'. Конструкция правотарепятсгвую-щих фактов воспроизводится в учебнике по гражданско­му процессу 1964 г.²

Защищая данную конструкцию, К. С. Юдельсон пи­шет, что, «несмотря на наличие в'сех элементов фактиче­ского состава (правоироизводаящих фактов), может не возникнуть желательных для истца юридических послед­ствий, если «наравне с правопроизводящими фактами могут встретиться правопрепятствующие: не­дееспособность контрагента и т. п.,— при наличии этих фактов, также указанных правовыми нормами, действие пра'вотроиз'водящих фактов парализуется» ³.

Это рассуждение обнаруживает «несомненное непо­нимание» или нежелание понять основной аргумент Б. В. Попова и других. Если налицо — «правопрепятст-вующий» факт, например, недееспособность, то это озна­чает не что иное, как отсутствие дееспособности (пра-вообразующего факта), поэтому и говорить о наличии «всех элементов фактического состава» ошибочно.

А. Ф. Клейнман вслед за Т. М. Яблочковым утверж­дает, что «правопроизводящие факты — это факты, спе­цифические для данного права, а правопрепятствующие факты — общие, свойственные для многих правоотноше­ний» ⁴.

С этим рассуждением также нельзя согласиться. Не­дееспособность конкретного лица является не об­щим для многих правоотношений, а специфическим фак­том, как и дееспособность конкретного лица. Наоборот, такой «специфически» правообразующий факт, как за­ключение договора займа, будет общим для многих правоотношений (если не иметь в виду конкретный до­говор займа). Таким образом, и в этом случае отличие между правообразующими и правопрепятствующими фактами — мнимое.

Деление фактов на правообразующие, правоизменяю-щие и правопогашающие _вполне_ правомерно^ так как оси о'Ъано__на_^азлнч ном_значени и__ф а ктр_в_ _для _ р,азв ити я правоотношения. Поэтому оно, возможно, имеет опреде-

¹ К. С. Ю д е л ь с о н. Указ, соч., стр. 275.

² Советский гражданский процесс. Изд. МГУ, 1964, стр. 139.

³ К. С. Ю д е л ь с о н. Указ, соч., стр. 274.

⁴ А. Ф. Клейнман. Основные вопросы теории доказа­ тельств.., стр. 38.

47

ленное значение для цивилистической теории или общей теории права, но трудно усмотреть какое-либо теорети­ческое или практическое значение этого деления для области судебного познания. Основная процессуальная роль, которая отводится данной классификации в лите­ратуре, это — распределение доказывания между сторо­нами в гражданском процессе в соответствии с прави­лом: истец доказывает правообразующие факты, ответ­чик — правопрепятствующие и правопогашающие. В следующей главе постараемся показать неприемлемость данного общего принципа распределения обязанностей по доказыванию.

Трудно также обнаружить какое-либо теоретическое «ли 'практическое значение для области судебного по-знэния в классификации фактов, составляющих предмет доказывания, на 1) факты правообразующие, 2) факты легитимации и 3) факты повода к .иску '.

Буржуазным юристам, например, В. М. Гордону², данная классификация помогала теоретически обосновы­вать допустимость некоторого изменения иска в процес­се, что было направлено на смягчение формализма³ до­революционного русского гражданского судопроизводст­ва, в котором не допускалось какое-либо изменение ос­нования иска или замена ненадлежащей стороны во вре­мя процесса.

Советское гражданское процессуальное законода­тельство допускает замену ненадлежащей стороны в про­цессе (ст. 26 Основ гражданского судопроизводства). Оно предоставляет право истцу изменять основание ис­ка. Поэтому рассматриваемая классификация фактов для советского, гражданскою 'процессуального права утратила какую-либо значимость. В дальнейшем поста­раемся доказать, что данная «классификация не нужна ш для распределения между сторонами обязанностей докам зывания, как ошибочно полагает Т. А. Лилуашвшш ⁴. I

Классификация фактов, составляющих предмет дока­зывания, может иметь определенную теоретическую и

¹ См. К. С. Ю а е л ь с о н. Указ, соч., стр. 155—1!56; Т. А. Л и л у- ашвили. Указ, соч., стр. 18—119; Я. Л. Ш т у т .и и. Указ, соч., стр. 20. Убедительные возражения против дайной классификации вы­ сказаны Л. П. Смышляевым (указ, соч., стр. 13).

² В. М. Гордон. Указ, соч., стр. 204—21,3.

³ М. А. Г у р в и ч. Право на иск. Изд. АН СССР, 1943, стр. 184.

⁴ Т. А. Л и л у а¹ ш в и л и. Указ, соч., стр. i!9.

48

практическую значимость только в том случае, если раЗ-j личным составным частям предмета доказывания свой7 ственны особенности в доказывании, или различные rpynV пы фактов имеют различное юридическое значение.

При такой постановке вопроса следует, во-первых, признать правомерным деление фактов на положи-тел ь н ы е и QJLoLxua^-ej-hJLbLg. Положительный

ф_акт __ это существующее в объективной действительно­сти (в прошлом или в настоящем) определенное явление или состояние. Отрицательный факт, наоборот, есть от­сутствие в определенное .время и в опдеделенном месте того или иного явления или состояния, которь1е_^оотце-то" 'могут существовать в "объективной действительности. Явления и 'состояния, которых согласно нашим знаниям вообще не может быть в природе (домовые, лешие и т. п.), в процессу ал ьном доказывании не нуждаются.

Значение данной классификации состоит в том, что по общему правилу о^гр,ищте_:лыш€_^»к.1Ы — доказывать. труднее, чем положительные. А это важно для выбора спосЪ5а^1Шазывания., Поэтому, еслиу например, окажут -с?Гз1^у7шёТшя~в" доказывании совершения (несоверше­ния) подсудимым инкриминируемого ему деяния, самый экономный и целесообразный способ доказывания несо­вершения подсудимым деяния будет установление так н а з ы в я ештд)_ал11б и . Из примера с алиби вытекает так-жёГчтоТрудность в доказывании отрицательных фактов не означает невозможности их доказывания ¹. Сейчас это-положение почти общепризнано в литературе². Поэтому анахронизмом звучит утверждение С. И. Вильнянского,. что «доказывать отсутствие фактов иельзя» ³.

¹ См Возможность доказывании отрицательных фактов впервые доказал француз Б о н ь е (Е. А. Нефедьев. Учебник русского гражданского судопроизводства. М., 1909, стр. 180).

² См. А. Ш а ф ф. Некоторые проблемы марксистско-ленин­ ской теории- познания, стр. 9-3; М. С. Строгович. Курс..,. стр. 198— 1!99; Л. П. С м ы ш л я е в. Указ, соч., стр. 1 1— Ли и др. Про­ тивоположны* взгляд защищал ранее В. Г. Г р а н б е р г. Граждан­ ский процесс. Госюриздат, 1940, стр. 35.

Возможность доказывания отрицательных фактов признают также и буржуазные юристы (см. М. Гульден ер. Оценка до­казательств и бремя доказывания в швейцарском гражданском про­цессуальном праве. Цюрих, 1955, стр. 51 (на немецком языке).

³ С И. В и л ь ня« с. к и и. Укав, соч., стр. '140. Ранее аналогично Г. Рындзюнский. Техника гражданского процесса. М., 1924, стр. 90.

49>

Определенную процессуальную значимость имеет рас­смотренное ;выше деление фактов на явления и co-l стояния. Последние в силу их длящегося характера,! как было отмечено, могут быть предметом 'Непосредст­венного познания, которое прил^рготшгравных условиях предпочтительнее познания опосредствованного. Явле­ния же, познаваемые судом, как правило, относятся к прошлому, иной раз очень отдаленному, я могут быть установлены лишь опосредствованным путем, при помо­щи доказательств.

у Наконец, в составе предмета доказывания следует различать ₍факты, являющиеся осдоаанием возникнове­ния предусмотренных в законе (диспозиции или санкции? нормы) юридических последствий, и фактьг, служащие!

этих последствий с уче­, например, для опре-

деления вида и меры наказания подсудимому, для реше-

ния вопроса о размере возмещения за ущерб (ст. 458 ГК,

ст. 83-6 КЗОТ) и т. д.

Эта классификация оправдана определенной юриди-

ческой неравнозначностью данных двух групп фактов,

а также некоторыми гносеологическими особенностями

в порядке их познания.

Факты, служащие основанием возникновения юридн-п / чреких последствий, являются обязательной составной I ч астью jrp е'Шета _д01казьш ани я ; факты, служащие осно-

в а ни ем диффедещщадии _ юр-идичес^уцушйдр.ДА'Щ-Ии., — фя-

_

i ___ клутьтаэдвной. Правда, в настоящее время советское уго­ловное законодательство фактически не знает абсолют­но определенных санкций, вследствие чего суд всегда должен учитывать, а ввиду этого и исследовать обстоя­тельства, влияющие на определение меры наказания. Од-•HaiRO, применяя .нормы, относящиеся .к другим отраслям советского права, судвгграве . дифференцировать юриди­ческие последствия 1црав а и обязанности стор01Г"пра~втт-отношении, гражданско-правовую и иную юридическую ответственность) только в случаях, прямо предусмотрен­ных законом. В силу этого только в подобных случаях и входят в предмет доказывания факты, являющиеся осно­ванием для дифференциации юридических последствий, ^например, обстоятельства, характеризующие личность правонарушителя, его имущественное положение и т. д. Включение подобных обстоятельств в предмет дока-

'50

,о ₀

--т доказав»™ *.

», совпадают,

стр. 6).

!;_ОМ^М _П стр. ^196)

х в

в советском у т Р о г о ,в „ я. КУРС..,

Так, учитывая биологические особенности женского организма, законодатель запрещает использование жен­ского труда на особо тяжелых и вредных работах, уста­навливает меньший, чем для мужчин, возраст, при дости­жении которого у женщин возникает право на пенсию и т. д. Учитывая сложившиеся веками и до сих пор жи­вучие национально-бытовые особенности жизни табор­ных сьгган— попрошайничество ,и др.¹, государство на­ряду с воспитательными мероприятиями вынуждено ус­танавливать и административные нормы, учитывающие эти особенности ².

Все такого рода устойчивые особенности являются не только особенностями того или иного конкретного дела, но и особенностями конкретных категорий дел, в связи с чем они могут быть типизированы и учтены при право­вом регулировании общественных отношений прямо в са­мой юридической норме.

Иначе_^стоит__дело с неустойчивыми особенностями. Они не могут быть определены посредством какого-ли­бо стойкого признака, относящегося к пространству, времени или личности. Хакд£_лшйенш1С1и должны бытьл поэтому н_аз„ва,ны не особенностями,^а.тшюрий дел, а. о со-1 бенностями kohkp^pt""^y д^ргт Сюда относятся самые раз-] личные социальные и биологические особенности лично­сти (грамотность, степень развития, здоровье, характер и т. д.), особенности обстановки, в которой действует личность (материальное положение лица и т. д.).

В зависимости от характера особенностей, влияющих на определение социального, а следовательно, и юриди­ческого значения фактов, существуют и различные спо­собы учета их при правовом регулировании обществен­ных отношений. Устойчивыерсобенности учитываются: 1) или путем вкл ючен и я~указ„а.н1 я н а _соответствующу;о особенность в гипотезу нормы в качестве юридического факта, ограничивающего или расширяющего действие нормы применительно к определенному пространству, времени или кругу лиц; 2) или путем децентрализации законодательства; 3) или путем включения в норматив-

¹ См. П. И л ь я ш е н к о, В. Строганов. Цыганский табор. «Литературная газета», 2 февраля 1957 г.

² Указ Президиума Верховного Совета СССР от 5 октября 1956 г. «О приобщении к труду цыган, занимающихся бродяжни­ чеством».

56

ный акт бланкетных норм, дающих возможность мест­ным органам власти определять их конкретное содержа­ние с учетом местных особенностей. Общим для всех этих способов является то, что имеющей юридическое значе­ние устойчивой особенности определенных категорий дел нормативным путем придается значение юридического" факта, указание на к гипотезы нормы. В

1—

придавать им при применении закона какое-либо специ-1 фическое, отличное от юридических фактов, значение бы- \ ло бы лишено всяких теоретических и практических осно- | ваний.

Иначе учитываются при правовом регулировании об­щественных отношений те имеющие социальную значи­мость индивидуальные особенности дел, которые не име­ют устойчивого характера. Основной формой учета та­ких особенностей является предоставление возможности определения их социальной, а следовательно, и юри­дической значимости правосознанию органов, упол­номоченных законом давать юридическую оценку фак­там.

Закон, не будучи в состоянии предусмотреть и пере- , числить все эти социально значимые индивидуальные' особенности, ограничивается указанием лишь общего 1 критерия, которым должны руководствоваться правопри- / меняющие органы, определяя юридическую значимость! индивидуальных особенностей случая. Иначе говоря, юридическая значимость устойчивых особенностей опре­деляется законодателем прямо, непосредственно при из­дании закона. Юридическая же значимость неустойчивых индивидуальных особенностей определяется законодате­лем лишь косвенно, опосредствованно, а непосредственно _х определяется при применении закона. В последнем слу­чае правоприменяющим органам предоставляется как бы возможность выбора различных решений при приме­нении юридической нормы. Эта возможность предостав­ляется им для того, чтобы при разрешении конкретного дела можно было выбрать именно то решение из воз­можных, которое в данной конкретной ситуации более

57

ства. Вследствие этого они имеют чисто процессуальное значение. Какого-либо влияния на опредление матери­ально-правовых последствий случая эти факты оказать не могут. Между тем наличие или отсутствие тех или иных конкретных обстоятельств дела означает наличие определенных материально-правовых последствий.

В свете изложенного необходимо, во-первых, отметить ошибочность взгляда, согласно которому иногда конкрет­ным обстоятельствам дела придается значение доказа­тельств (доказательственных фактов). Так, Я. Л. Шту-тин считает, что факты поведения лица, создающие не­возможность совместного с ним проживания, относятся к доказательственным фактам. Нельзя согласиться и с противоположным мнением, согласно которому доказа­тельственным фактам придается значение конкретных обстоятельств дела.

Так, Верховный Суд СССР по иску Клибашевой к Во-стрикову о взыскании алиментов на ребенка, родившего­ся после развода с Востриковым, но при сохранении фак-

- юридическое зна-

_.-

чение последнему обстоятельству и запись о расторже­нии брака аннулировал. Одновременно Верховный Суд СССР отнес к конкретным обстоятельствам дела и дока­зательственные факты поведения Вострикова, свидетель­ствовавшие о сохранении брачных отношений '.

Факты поведения квартиросъемщика, образующие в своей совокупности состояние невозможности совместно­го с ним проживания как основание для выселения, име­ют юридическое значение. С их наличием или отсутстви­ем связано наличие или отсутствие права на выселение. В связи с этим данные факты (например, нарушение ти­шины в ночное время, нанесение оскорблений, ссоры и т. п.) не могут быть исключены из дела и заменены други­ми доказательствами. Они, в отличие от доказательствен­ных фактов, являются обязательным предметом доказы­вания, составляют основание иска, имеют преюдициаль­ное значение. Наоборот, доказательственные факты (на­пример, неуживчивый характер ответчика, неоднократные; жалобы истца на поведение ответчика и т. п.) основани­ем возникновения права на выселение не являются, они

¹ Ом. «Судебная практика...», 1954, № 3, стр. 62

• *

поэтому не входят в основание иска, не служат обяза-1 тельным предметом доказывания. Они вообще могут быть\ исключены из дела и заменены другими доказательст­вами, например, показаниями лиц-очевидцев неправо­мерного поведения ответчика, признанием ответчика.

Вполне понятно, что первую группу фактов, как име­ющих материально-правовое значение, нельзя считать доказательствами, а вторую группу фактов, как не име­ющих материально-правового значения, нельзя относить к конкретным обстоятельствам дела.

Относительно определенная гипотеза по сравнению с абсолютно определенной имеет как свои преимущества, так и свои недостатки. Относительно определенная гипо­теза — это та юридическая фор_ма^_при_помо,щи_доторж можно дать юридическую^сщщк^^^

индивидуальным особенностям' дел с одинаковой со­циальной " значимостью7~"ТТоэтому для всех обществен -них' отношений, обстоятельства возникновения, суще­ствования или прекращения которых отличаются таким трудно поддающимся учету разнообразием, и является наиболее приемлемой формой регулирования норма с относительно определенной гипотезой. Таковы будут, например, основание развода; факты, образующие невоз­можность совместного проживания, как основание высе­ления; непригодность работника, как основание уволь­нения и т. д.

Заметим, что на выбор формы гипотезы нормы влия­ет не только характер регулируемых отношений, но и соображения иного порядка, главным образом полити­ческого характера. Например, в буржуазном праве им­периалистического периода «на смену определенности закона идет расплывчатость, «каучуковость» закона, нарочитая абстрактность нормы, дающая возможность буржуазным судьям гибко (в интересах монополисти­ческого капитала) применять закон» ¹.

¹ И. С. П е р е т е р с к и и. Очерки судоустройства и граждан­ского процесса иностранных государств. М., 1937, стр. 13—14; В. А. Т у м а н о в. Критика современной буржуазной теории права. М., 1957, стр. 111.

63

МОСКОВСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА

И ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИМЕНИ М. В. ЛОМОНОСОВА

Юридический факультет

С. В. КУРЫЛЕВ

УСТАНОВЛЕНИЕ ИСТИНЫ В СОВЕТСКОМ ПРАВОСУДИИ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ на соискание ученой степени доктора юридических наук

МОСКВА, 1967

Совет юридического факультета МГУ направляет авторе­ферат докторской диссертации тов. Курылева С. В.

Просим ознакомиться с авторефератом и Ваши замечания прислать в Совет юридического факультета МГУ по адресу: Москва, К-9, ул. Герцена, 11, в Ученый Совет.

Защита диссертации состоится на юридическом факульте­ те МГУ 1967 г.

«. .» мая 1967 г.

Проблема истины в правосудии единодушно признается в теории центральной проблемой процессуального права. Меж­ду тем, почти все узловые вопросы данной проблемы, несмот­ря на обилие литературы, посвященной судебным доказатель­ствам, до сих пор являются спорными. Эти вопросы и состав­ляют основной предмет настоящей диссертации.

Диссертация состоит из введения и семи глав,

Во введении обосновывается необходимость теоретической разработки избранной темы, определяются задачи и методы исследования.

Ряд вопросов проблемы истины в правосудии был и не раз предметом дискуссий в советской литературе. Однако некоторые из этих дискуссий получили в печати отрицатель­ную оценку, как схоластические. Главной причиной такой оценки, на наш взгляд, послужило то, что участники дискус­сий часто вели полемику в чрезмерно абстрактной форме, почти не касаясь тех «выходов в практику», которые могли бы вытекать из обсуждавшихся различных рен*ений вопросов.

Решение проблем общетеоретического характера часто не дает непосредственно осязаемых практических результатов, но последние могут быть намечены через ряд промежуточных звеньев. Это, по нашему мнению, возможно сделать даже в отношении таких, казалось бы сугубо абстрактных вопросов, как вопрос о содержании и характере истины в правосудии. В попытке наметить возможные «выходы в практику» из рас­сматриваемых решений спорных вопросов темы автор видит одну из задач своей работы.

В работе показывается, что спорность многих вопросов проблемы истины в правосудии в числе других обусловлена и следующими двумя причинами. Во-первых, эти вопросы до недавнего времени исследовались процессуалистами разоб­щенно, или только с позиций уголовно-процессуальной тео­рии, или только в гражданско-процессуальном аспекте.

Во-вторых, успешное решение некоторых вопросов рас­сматриваемой проблемы (содержание и характер истины в

3

правосудии, предмет доказывания, распределение обязанно­стей по доказыванию) невозможно без правильных отправ­ных позиций из области общей теории права. Между тем, до­статочной увязки проблемы истины в правосудии с необходи­мыми категориями общей теории права (структура юридиче­ской нормы, санкция как элемент юридической нормы, поня­тие и значение конкретных обстоятельств дела и др.) до сих пор почти не наблюдалось. Более того, в последнее время оказалось, что традиционные и, казалось бы, незыблемые взгляды представителей общей теории права по некоторым из этих вопросов являются небесспорными. В связи с этим в дис­сертации, во-первых, предпринимается попытка комплексного исследования вопросов темы —не только с позиции граждан­ско-процессуального права, но в сопоставлении и с использо­ванием уголовно-процессуального материала (теории, законо­дательства и судебной практики); во-вторых, рассматриваются и некоторые вопросы из общей теории права.

Исследование вопросов темы автор стремится строить на базе данных, добытых марксистско-ленинской философией, в необходимых случаях углубляясь в анализ недостаточно еще изученных положений.