Khrestomatia_po_istorii_Dalnego_Vostoka_Kniga_2

нигде не могла найти. Осенью брат ушел в партизанский отряд, а мне посоветовали поехать на Восток, говорили, что здесь можно устроиться. Но, кажется, везде одинаково. Я даже подумываю: не вернуться ли к тетке в Читу и там пережить это тяжелое время. У нее, правда, тоже плохо, да и Чита мне осточертела, противный город — пыль, песок, особенно весной, ты даже представить себе не можешь. Ты там не бывала?

— Дальше Хабаровска я нигдевообщене была,— ответила Надя.

— Есть, конечно, и другие причины, личные, но об

этом мне сейчас не хочется говорить...

Надя заметила, что сегодня почему-то особенно осунулось лицо подруги. Под глазами были синяки, как будто она провела бессонную ночь или долго плакала.

—Хотелось бы окунуться с головой в большую рабо-

ту, чтобы забыть эту постылую, однообразную жизнь...

В глазах Елены показались слезинки. Надя не знала, как и чем утешить ее. Но Елена встряхнула кудрями, как бы сбрасывая груз тяжелых воспоминаний, и встала.

— Ты прости, мне на дежурство пора собираться, я заступаю с шести вечера. Приходи ко мне завтра, я буду свободна весь вечер. Если хочешь, приходи с Андреем, вместе погуляем или в иллюзион сходим. Обещаешь?

— Хорошо.

Они вышли на улицу. Елена торопилась. На углу она распрощалась с Надей и быстро свернула на боковую улицу.

За полторы недели они подружились и встречались теперь почти каждый день. Два раза Надя приходила к ней вместе с Андреем. Они гуляли по городу, смотрели картины в иллюзионе. Надя чувствовала, что Елена понастоящему привязалась к ней...

Глава четырнадцатая

Радость от успешно проведенной забастовки омрачилась одним горестным событием. Розановским ищейкам удалось все-таки схватить двух членов Центрального бюро профсоюзов: Широкова — рабочего-токаря с Дальзавода и Василия Пронина — молодого грузчика, с такими ясными голубыми глазами, что товарищи звали его Васильком.

Арестовали их поздно вечером на квартирах. По то-

140

му, как уверенно действовали контрразведчики, возникло подозрение, что их кто-то предал, но прямых улик не было.

Через три дня с трудом удалось установить, что Широков заключен во Владивостокскую тюрьму, а что стало с Васильком — оставалось пока неизвестным. Наде снова поручили связаться с тюрьмой и передать заключенным товарищам записку от комитета. Это было уже привычное для нее задание, но на этот раз оно усложнилось тем, что Антона Бойкова, через которого она держала связь, куда-то перевели. Надо было придумывать что-то новое.

— Сделаем Широкова твоим дядей,— предложил Андрей,—Пусть все твои «родственники» до седьмого колена будут каторжниками,— добавил он, смеясь. Но тут же стал серьезен:—Смотри, будь осторожна... Так, значит, Широков — твой дядя.

Надя согласилась. Тюремные сторожа менялись, и едва ли кто из них мог приметить ее частые посещения. Она также верила в опыт Андрея и все чаще теперь прислушивалась к его советам. Широкова она видела в комитете всего один раз мельком и хорошо не запомнила. Андрей подробно описал его наружность. Но сколько Надя ни пыталась ясно представить себе этого человека, образ его получался туманным, расплывчатым. Она хотела сказать об этом Андрею, но при мысли, что он может заподозрить ее в трусости, удержалась...

Вечером, не зажигая свет, они сидели с Андреем в ее комнате. Мать, по обыкновению, возилась на кухне. У двери, растянувшись на полу, дремал кот. За окном изредка слышалось похрустывание снега под ногами прохожих. Наде было легко, радостно, но почему-то к этой радости примешивалось почти незаметное чувство грусти. Откуда оно?

«Хорошо, если бы Андрей не уходил, а был бы всегда рядом, как сейчас»,— подумала она.

Но это невозможно. Не такие дни сейчас. У Андрея столько дел, что забегает он всегда только на минутку. Вот и теперь он, вспомнив о чем-то, вдруг заторопился, быстро попрощался и ушел. Вот так всегда. Надя с грустью постояла у ворот и тихо пошла к себе.

Андрей не появлялся два дня. Это встревожило Надю, она буквально не находила себе места. Вечером она зашла к Елене. Та заметила настроение подруги.

— Что с тобой, Надюша?

141

— Тоскливо что-то...

— Не скучай, у меня сегодня свободный вечер. Мы его проведем вместе, и ты рассеешься. Хочешь вина?— неожиданно предложила она.— У меня есть бутылка хорошего портвейна.

Надя удивилась.

— Что ты? Я не пью. Один раз выпила с отцом рюмку и совсем опьянела. А откуда у тебя вино?

— Иногда, когда бывает грустно, я выпью рюмочку...

— Одна?

— Да.

— Странно...

Наде не понравилось это, но она промолчала. Елена переоделась, и они решили немного пройтись по городу. В передней встретились с хозяйкой дома — полной пожилой женщиной в затасканном домашнем халате. Она очень внимательно и, как показалось Наде, как-то странно посмотрела на нее. Это Наде тоже не понравилось.

На улице было оживленно. С моря дул теплый ветер. Подруги прошли по Светланской до берега Амурского залива, постояли несколько минут и повернули обратно. Гулять не хотелось.

— Пойдем ко мне, — предложила Надя, — ведь ты у меня еще не была, у нас и переночуешь. Может быть, придет Андрей, будем играть в лото...

Елена охотно согласилась. Они свернули на Китайскую улицу и направились в сторону Первой Речки.

Мать Нади, Анна Ивановна, выглядела преждевременно состарившейся. И не столько годы, сколько постоянная тревога за мужа и за дочерей наложила на ее когда-то красивое лицо глубокие морщины и посеребрила волосы. Анна Ивановна обрадовалась приходу девушек.

—Андрей не заходил?— спросила Надя, раздеваясь.

—Нет.

—Ну и не очень нужно. Пусть только появится...— добавила она с раздражением.— Раздевайся, Елена, мама сейчас самовар поставит...

—А он уже готов; только что вскипел. Я как будто знала, что вы придете.— Анна Ивановна скрыла, что, поджидая дочь, она уже несколько раз подогревала самовар.

Елена разделась и присела к столу, окинув взглядом скромную, но уютную комнату.

142

— А здесь мы с сестрой живем,— раздался из соседней комнаты голос Нади.

Елена прошла туда. Девичья комната, заставленная цветами, была еще уютнее.

— Да у вас тут настоящий цветник!— с восхищением сказала Елена.

— Я очень люблю цветы, давно развожу и ухаживаю за ними. У меня всегда, и зимой, обязательно чтонибудь цветет. Сестра Вера не любит с ними возиться, а мне это доставляет удовольствие.

— А где твоя сестра?— спросила Елена, она слышала о ней впервые.

• — В деревне, у тетки...— неохотно ответила Надя.

—Вы живете вдвоем с мамой? Ты же говорила мне, что у тебя есть отец?

— Он в командировке...

Надя не могла сказать правду. Дома держалось в строжайшей тайне, что отец Петр Семенович находится в партизанском отряде в Анучинском районе. Сестра Вера уехала к нему еще летом и осталась там. Вести от нее доходили редко.

За чаем они просидели долго. Анна Ивановна была довольна, что не одна коротала долгий зимний вечер. Она расспрашивала Елену о жизни, по-матерински жалела, узнав о ее невзгодах и одиночестве. Девушка ей понравилась, какое-то чуть уловимое сходство было у нее с Верой.

Девушки улеглись и долго шептались. Надя была задумчива.

— Тебе нездоровится?—спросила Лена.

— Нет. Проет'о почему-то тревожно. Завтра я должна пойти на свидание с одним человеком, а я его не знаю в лицо.

— Это новое задание?

— Да.

— Так почему ты волнуешься?

— Сама не знаю...

Тревога за Андрея, которого нет вот уже два дня, разговор о неудавшейся любви Елены, затаенная мечта о своем большом счастье — все это как-то расположило Надю к Елене. Хотелось поделиться, излить душу, и она рассказала о поручении комитета. Неожиданно поймала себя на мысли, что слишком разоткровенничалась, но тут же успокоила себя.

Елена слушала ее внимательно, не прерывая. Она

143

подобрала и разгладила рассыпавшиеся по белой подушке Надины волосы. Глаза ее странно блестели. И словно вдруг почувствовав усталость, сказала:

— Давай спать. Мне завтра надо вставать рано, с утра

дежурю...

Она ушла на свою кровать, но долго еще не спала. Вспоминала ли она о прошлом, мечтала ли о будущем — кто знает? Как разгадать мысли, что теснятся в голове девушки бессонной зимней ночью?

Глава пятнадцатая

Водиннадцать часов утра Надя с маленьким узелком

вруке подошла к тюрьме. Как обычно в приемные дни, здесь толпились.молодые и пожилые женщины. Они приходили к этим тяжелым железным воротам на свидание с мужьями, другие с сыновьями, третьи с любимыми и знакомыми.

Надя подошла к окошку и попросила записать на свидание с Широковым. Охранник внимательно осмотрел ее и сделал отметку в книге.

На улице было холодно. С залива дул резкий западный ветер. Надя поежилась и сильнее закуталась в шаль. Она подумала: сегодня много посетителей, ждать придется долго. Со времени Гайдовского восстания контрразведчики особенно свирепствовали, и тюрьма была переполнена арестованными. Поэтому Надя невольно вздрогнула от неожиданности, когда охранник в числе

первых назвал ее фамилию. «Меня ли?»— подумала она, но в окошко снова крикнули:

— Кто к Широкову? Проходи...

Сердце учащенно забилось. Но, быстро овладев собой, Надя уверенно вошла во двор тюрьмы. Калитка в тюремных воротах скрипнула надрывно, с противным, ржавым стоном.

В приемной комнате дежурный надзиратель очень небрежно осмотрел ее узелок. Наде это бросилось в глаза. Она обратила внимание и на то, что тюремщик не спросил даже, кто она, как всегда бывало раньше, и это усилило тревогу.

— Широкова!— крикнул надзиратель громким и тоже каким-то странным голосом.

«Нет, конечно, все это показалось,— пыталась она успокоить себя.— Нервы шалят... Нужно взять себя в руки, чтобы не выдать волнения».

144

В дверях показался заключенный. Надя быстро осмотрела его, пытаясь припомнить, как описывал Широкова Андрей. Заключенный, в свою очередь, с любопытством приглядывался к Наде. Подошел он неловко, замялся, не зная, о чем говорить.

—Ну, как там у нас?..

—Все хорошо, как и раньше,—ответила Надя волнуясь. Она чувствовала, как кровь прилила к лицу.— Принесла тебе передачу... Семья здорова, мама моя немного прихворнула, но теперь ничего... Все беспокоится о тебе...

Она оглянулась на надзирателя. Тот внимательно слушал их разговор.

—А в городе какие новости?

—Ничего особенного, по-прежнему,— ответила Надя. Ей было не по себе и хотелось скорее закончить это неприятное свидание.— Ну, ладно, я пойду. На той неделе опять приду. Прощай...

Она потянулась к нему и поцеловала.

Широков вдруг громко захохотал, отступив на шаг и вынул изо рта маленький восковой шарик.

— Все ясно, господин поручик! Взглянем, что она сунула мне в рот.

Надя с ужасом смотрела на него. Поняла — все кончено. Ловушка! Силы вдруг оставили ее, и она тяжело опустилась на скамейку. Запираться было бесполезно.. Слишком явны улики.

— Все ясно, господин поручик,— повторил «заключенный».— А какая хитрая бестия, эта смазливая большевичка.— Он подбросил на руке восковой шарик и бережно опустил его в карман.— А ну-ка позовите на свидание ее знакомую, это им обеим доставит удовольствие, — приказал он надзирателю.

Надя испуганно посмотрела на дверь в соседнюю комнату: «Кто бы это мог быть?» В следующую минуту она чуть не вскрикнула от изумления. В дверях стояла...

Елена Гнатюк.

Первой ее мыслью было броситься к подруге, которая, видимо, тоже попалась, обнять ее, но она сдержалась. «Нет, нет, зачем выдавать Елену, надо отрицать всякое знакомство с ней. Так будет лучше... Но... почему Елена так странно улыбается, почему она не такая,

как всегда?..»

— Вы, кажется, знакомы?— со смехом спросил Елену «заключенный».

145

— Как же? Немного знакомы... Встречались...— голос

- Узнаю,— спокойно возразила Гнатюк.

— Попробуй!— Надя сделала шаг вперед.

—- Попробую...

— Так вот тебе!— И Надя плюнула в лицо контрраз-

ведчице. Елена отступила немного, достала платок, неторопливо вытерлась. Лицо ее помрачнело. Она вновь подошла вплотную к Наде и, сжав тонкие губы, наотмашь, что было силы, ударила ее.

«Заключенный» с надзирателем громко захохотали.

— Ловко! Дай ей еще раз...— подзадоривали они.

— Хватит на первый случай. Посадите ее в одиночку, на свидание никого не допускать... Она у меня заговорит теперь...— Злоба уже открыто клокотала в голосе Елены.

— Я разворошу ее большевистское гнездо. Слышишь, это

я говорю, Марина Лещинская... А я умею держать слово...

Самое трудное в любом деле — начало. Важно ухватиться за какой-то конец, а потом клубок сам начнет распутываться. — Она торжествующе смотрела на Надю.

Надя сидела у стола, прижимая платок к лицу, чтобы остановить .кровь. Она думала сейчас не о себе. Мысли были тяжелые, страшные. Теперь Гнатюк может легко погубить Андрея. Недаром она интересовалась его работой. Снова вспомнился их ночной разговор о любви... Как могла она так легкомысленно, доверчиво раскрыть душу перед этой белогвардейкой?..

146

тель, гардероб с бельем, перелистали все книги на этажерке, внимательно просмотрели все письма и бумаги. Однако ничего, что могло бы интересовать охранку, не нашли.

Испуганная Анна Ивановна стояла в дверях, смотрела на учиненный погром и беззвучно плакала. Слезы одна за другой катились по морщинистому лицу. Она поняла: случилось непоправимо страшное, чего она так боялась и с гнетущей тревогой ожидала каждый день, каждую ночь. Была еще какая-то слабая надежда, что, может быть, дочь задержалась у подруг и вернется, но Анна Ивановна и сама не верила этой надежде. Контразведчики давно ушли. Она попыталась прибрать в комнате, но все валилось у нее из рук.

Вечером, когда стемнело, пришел Андрей. Тревога охватила его уже при входе: Анна Ивановна не встретила, как обычно, у дверей. Увидев в комнате разгром, он сразу все понял.

— Уходи, Андрюша, уходи, родной, схватят и тебя,— повторила Анна Ивановна, когда он начал расспрашивать ее.

Андрей пытался узнать подробности, но женщина только плакала и не могла ничего сказать.

— Разве вы говорили мне когда-нибудь, что делаете, когда уходите?— с обидой, сквозь слезы бормотала она.

Андрею было ясно — Надя попалась в руки охранки. Правда, оставалась надежда, что обыск произвели, узнав о партизанской деятельности отца. Но где тогда Надя? Может быть, она у Елены, ведь последние дни они встречались почти каждый день? Он хотел уже бежать на квартиру Гнатюк, как в это время в дверь постучали.

Андрей вскочил. Неужели и его выследили? Однако бежать было некуда. Перепуганная Анна Ивановна поднялась с постели и пошла в сенцы. Андрей услыхал, как она спросила: «Кто там?» —и открыла дверь. Послышался голос Елены:

— Я подумала, что вы уже спите, смотрю, огня нет, удивилась, что так рано. Надя дома?—спрашивала она.

— Нет моей Нади,— ответила Анна Ивановна и разрыдалась. Рухнула последняя, слабая надежда, что дочь могла быть у Елены.

Не замечая Андрея, сидевшего в углу, Гнатюк нашла лампу и зажгла ее.

— Андрей!— изумленно воскликнула она. — Вы здесь? Здравствуйте.

147

Он молча пожал ей руку. Его покоробил оживленный тон Елены.

Она стала успокаивать Анну Ивановну и долго сидела возле нее, по-женски сочувствуя ее горю. Изредка она бросала быстрый взгляд в сторону Андрея, который, занятый своими думами, угрюмо молчал.

Вышли они вместе.

—Мне надо серьезно поговорить с вами, Андрей, — сказала Гнатюк,— проводите меня немного.— Она взяла его под руку и по дороге рассказала про ночной разговор с Надей.

—Она вас очень, очень любит...

Андрей шел молча. От этих слов сейчас еще тяжелее становилось на сердце. Однако на улице он постарался взять себя в руки. Он настороженно оглядывал каждого встречного, сжимая в кармане браунинг, и порой недоверчиво взглядывал на Елену. Ему не нравилось ее необычное возбуждение й такой неискренний, как ему казалось, не вовремя затеянный разговор о любви. Хотелось скорее расстаться с ней, пойти в комитет, где, возможно, что-нибудь знают о Наде. Может быть, она выполняет какое-нибудь новое задание?.. Но обыск в квартире... Андрей терялся в догадках.

Он был рад, что они наконец дошли до дома Елены. Не задерживаясь, он попрощался с ней.

— Завтра вы обязательно придете ко мне и сообщите все, что вам удастся узнать. Если даже не будет ничего нового, все равно зайдите. Я очень беспокоюсь о Надиной судьбе,— сказала она, крепко пожимая ему руку и заглядывая в глаза.— Дайте честное слово, что придете. Иначе я буду волноваться не только за Надю, но и за вас, вы ведь мне тоже не безразличны с тех пор, как я узнала вас и полюбила вашу Надю. Обещайте сделать это.

— Хорошо,— ответил Андрей и быстро зашагал направлению к заливу.

Елена с минуту постояла у ворот, пока фигура Андрея не скрылась в темноте, потом, не заходя домой, пошла к центру и на Полтавской улице свернула в здание контрразведки. Она была совершенно уверена, что ей удалось ухватиться за ту невидимую нить, которая приведет ее к красному центру, к Сергею Лазо... Она уже видела в руках разведки этого ненавистного ей неуловимого большевистского командира...

148

С Е Р Г Е Й А Л Ы М О В

ПЕСНЯ О КРАСНОЙ КАЗАЧКЕ

Расшумелся ковыль,

Голубая трава, Голубая трава-бирюза.

Ой, геройская быль!.. Не забыта, жива,

Хоть давно отгремела гроза. Собирался народ Атаманов кончать,

И гудел под копытами шлях. Шла казачка в поход Пулеметом стучать, Помогать партизанам в боях.

Она русой была — Как пшеница в жнивье,

Золотая папаха волос. Она храброй слыла,

Но в одном из боев Ей подняться с земли не пришлось.

Рыли яму клинки На просторе в степи

Устилали могилу травой.

У прохладной реки Спи, родимая, спи,

Наш товарищ, дружок боевой! Расшумелся ковыль, Голубая трава,

Голубая трава-бирюза. Ой, геройская быль!.. Не забыта, жива,

Хоть давно отгремела гроза.

В. К. БЛЮХЕР

ИСТОРИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ВОЛОЧАЕВСКИХ БОЕВ

(из воспоминаний)

Почему Волочаевка стала такой общеизвестной и почему ее так воспевают?

Значение Волочаевки стоит в политическом понимании событий.

149