Земский собор 1566 г. Решает вопрос о продолжении Ливонской войны.

Во-первых, соборы никогда не име­ли своей воли и созывались в основном царями, решая лишь те вопросы, кото­рые ставила перед ними верховная власть. Этим русские Земские соборы отличались, например, от английского парламента, имевшего свои собствен­ные права, и напоминали Генеральные штаты во Франции, также исполнявшие королевскую волю.

Во-вторых, сословно-представительный строй в России не мог вполне развиться из-за того, что все сословия были одинаково бесправны перед неогра­ниченной царской властью независимо от знат­ности и богатства. «Холопов своих казнить и миловать мы вольны», — утверждал Иван Гроз­ный, подразумевая под холопами всех своих подданных, от родовитых князей до последних кабальных мужиков. Сословия в России XVI— XVII вв. отличались не правами, а обязанностями, как замечательно точно подметил В.О. Ключев­ский, один из крупнейших отечественных исто­риков, исследователь русского средневековья.

Первые Романовы сначала нуждались в Зем­ских соборах, ибо были царями выборными, а не «природными», и постоянный совет со «всей землёй» придавал им в глазах народа должную законность; да и проблем накопилось столько, что одна царская власть была не в состоянии их решить. Когда же власть Романовых укрепилась, то соборы стали не нужны царям.

На Земские соборы власти имели обыкновение возлагать ответственность за налоговые и военные тяготы: новые поборы и решения о начале или продолжении войны с 1613 по 1653 г. утвержда­лись волей «всей земли». Так царская власть добивалась от «земцев», «чтобы после не жало­вались, сами наложили на себя тягость» (как писал замечательный российский историк СМ. Соло­вьёв). Собственная воля соборов здесь и не предполагалась, но когда первые проблески та­ковой вдруг появились, дальновидный патриарх Никон посоветовал царю Алексею Михайловичу Земские соборы более не созывать, ибо «умаляют они достоинство царское».

Встревожило верховную власть следующее: ещё в 1634 г. придворный Иван Бутурлин предложил сделать Земские соборы постоянными, а всех их участников выборными, избирая последних еже­годно. В конце 40-х гг. XVII в. с мест стали поступать предложения о созывах соборов «по челобитным», т. е. по желанию самого населения. В этом случае Земские соборы могли обрести свои неотъемлемые права, а со временем — «свою волю». Но права указывать что-либо царю в Мос­ковском государстве никому не было дано. Когда Земский собор 1566 г. подал Ивану Грозному слёзную челобитную об отмене кровавой опрични­ны, в ответ царь пригрозил челобитчикам казнью.

Даже робкие, непоследовательные попытки Земских соборов обрести самостоятельность были расценены как угроза царскому самовластью, и после 1653 г. полноценных Земских соборов более не созывали.

Боярская дума

Профессор ещё раз с удовлетворением по­смотрел на рукопись. Новый труд радовал учёного: он посвящён истории высшего органа государственной власти России, существо­вавшего около восьми столетий. И название у книги скромное, но всеобъемлющее — «Боярская дума Древней Руси».

Правда, в летописях и древних грамотах нет этого сочетания слов в буквальном смысле — «Боярская дума»; есть бояре, которые «сидят в думе» с великим князем (потом царём), ездят с посольствами в другие страны, бывают наместни­ками в различных городах, возглавляют войско во время походов, несут государственную службу. Лишь один раз, повествуя о таинственном убийстве княжеского любимца Алексея Петровича Хвоста (1356 г.), летописец написал, что оно совершено «Боярской думой», но здесь речь идёт о заговоре, а не об органе управления.

Однако само название — «Боярская дума Древней Руси» — свидетельствует, что в книге речь пойдёт об одном из существенных вопросов отечественной истории — государственном управ­лении, деятельности высшего органа власти.

* * *

Слово «боярин» появляется в древнейших источниках при описании самых ранних событий русской истории: боярина посадил на управление в Смоленске «вещий Олег» после завоевания города; Владимир Святославич советовался со своими боярами, какую веру следует принять на Руси; бояре подписывают древнейшие договоры князя с Византией. Они упоминаются летописями во всех русских землях, от Новгорода до Рязани, Чернигова, Киева.

Тем не менее историки до сих пор не могут окончательно определить ни происхождение са­мого слова «боярин», ни функции бояр в древ­нерусских княжествах. Нет документов, в которых хотя бы раз при конкретных обстоятельствах было бы чётко написано, что бояре исполняют опреде­лённые обязанности и имеют те или иные права. Самые распространённые сведения о боярах та­ковы: это советники князя, наиболее приближён­ные к нему люди, с которыми он решает вопросы государственной важности. Такой род деятель­ности бояр — составлять совет при князе — существовал веками, от Владимира Святого до

356

С. В. Иванов. «Боярская дума».

Василия Шуйского, и позднее, при царях новой династии Романовых. Другой их обязанностью, имевшей почти столь же длительную традицию, было управление различными территориями, вхо­дящими в состав княжества. В XV—XVI вв. московские великие князья и цари посылали бояр наместниками в различные области страны; осо­бенно ответственной была служба в пограничных городах-крепостях. В руках бояр была вся ад­министративно-военная деятельность на местах.

Столетие за столетием изменялись и государст­венный аппарат, и объём княжеской власти, и территория государства. Менялось и представ­ление о служебных функциях бояр. Если в ранний период русской истории они упоминаются как советники, деятельность которых не ограничена строгими рамками, то позднее, в XIV в. и особенно с конца XV в., о них уже можно говорить как о высших государственных чиновниках.

Бояре как свидетели («по'слухи») подписывают великокняжеские завещания («духовные грамоты»), что было гарантией исполнения последней воли правителя. Титул боярина стал наследствен­ным в узком кругу семей. Потомки советников первого князя династии, когда-то выбранных по определённым признакам (воинский талант, спо­собность к управлению, дружеское расположение князя или родство с его семьёй), продолжали служить детям и внукам этого князя, и правитель не мог сразу заменить всех неугодных ему бояр.

Недовольный боярин мог поднять мятеж, бежать к соседнему князю, уговорить его на поход против своего вчерашнего господина. Так было в Москве в середине XV в., когда из среды московских бояр навсегда выбыли Добрынские, потомки Ивана Всеволожа: они поддержали Дмит­рия Шемяку в его войне против великого князя московского Василия Тёмного.

Бояре — это крупные землевладельцы, за ними стоят их собственные военные слуги; во время походов бояре выставляют свои вооружённые отряды, а кроме того, сами возглавляют зна-

357