Крестьянин XVII в.

отапливаемые помещения — клети и сени. Как правило, сени соединяли избу с клетью, где летом жили и спали, а зимой хранили запасы и нехитрый семейный скарб. В северных областях России избы и клети поднимали высоко над землёй, т. е. строили их на «подклете» или «подызбице». В центре и на юге страны избу ставили «наземь», нижние венцы (ряды брёвен) сруба засыпали землёй — образовы­валась невысокая земляная насыпь вдоль стен дома («завалинка»).

Рядом с избой на крестьянском дворе нахо­дились погреба, хлева, сарай, сенник. Сам двор был огорожен. За его пределами располагались овины, житницы, амбары, а также баня. В овинах сушили хлебные снопы перед обмолотом, а необмолоченный хлеб и зерно хранили в жит­ницах.

К крестьянскому двору прилегал огород, здесь же неподалёку располагались конопляники, ка­пустники, хмельники (участки земли, засаженные коноплёй, капустой, хмелем). Так называемая «удво'ринная» земля обносилась изгородями, что­бы скот, пасшийся, как правило, без пастухов, не потравил посевы. Этому придавалось большое значение. Недаром специальная статья Судебника Ивана Грозного гласила, что в случае потравы хлебного поля скотом вся вина возлагается не на владельца скота, а на того, чья изгородь оказалась неисправной.

СЕМЕЙНЫЕ ТРАДИЦИИ И УКЛАД ЖИЗНИ

РУССКИХ КРЕСТЬЯН

В крестьянской среде трудиться начинали в ран­нем возрасте: все работоспособные члены семьи, к XVI в. состояв­шей чаще всего из супругов с неженатыми и не­замужними детьми, имели свои обязанности по хозяйству, которые неукоснительно выполнялись. Семьи насчитывали от трёх-четырёх до семи-восьми человек. Больших семей в России, как правило, не было из-за очень высокого уровня детской смертности, хотя детей в семьях рождалось много. По обычаю совершеннолетие в крестьянских семьях наступало в 15 лет, и с этого же возраста начинали нести повинности в пользу земле­владельцев (тягло). Мальчиков с 7—8 лет приуча­ли выполнять все мужские обязанности по хо­зяйству (ухаживать за скотом, пахать, косить, бороновать землю, ворошить и копнить сено, плотничать, заниматься несложными видами ре­месла). Девочки в 10—12 лет уже делали почти все работы по дому. Более того, в 12—13 лет их могли выдать замуж, и Стоглавый собор в 1551 г. вынужден был предписать священникам венчать девушек не ранее чем в 15 лет. После свадьбы жена уходила в семью мужа. Молодые семьи «оженив­шихся» сыновей стремились завести собственное хозяйство, выделиться из состава прежней семьи. В архивах сохранилось несколько специальных

364

«раздельных» грамот, в которых шла речь о семейных разделах и довольно подробно описы­валось, что, кому и в каком количестве передаётся из общего имущества. Делили при свидетелях всё: избы, хозяйственные и бытовые постройки, одеж­ду и скот, а главное — землю. Отделившись, молодая крестьянская семья начинала само­стоятельно «тянуть тягло» (нести повинности и платить налоги), становилась полноправной частью крестьянской общины.

На общем сходе, «миром» (т. е. всей общиной), крестьяне выбирали, обычно на год, старосту, сотских, десятских и целовальников. Эти долж­ностные лица вели все дела общины и отстаивали интересы крестьян как перед государством, так и перед хозяином, если таковой был. Мир следил за соблюдением межей (границ между земельными наделами), регулировал порядок и условия пользо­вания землёй. В случае крайней необходимости община осуществляла общий передел крестьян­ской земли, приводя размер надела каждого двора в соответствие с долей тягла. Однако такие переделы совершались очень редко, чаще практи­ковалось так называемое «поравнение» земель.

Непререкаемым авторитетом в крестьянской среде пользовались старики. Эти умудрённые жизнью люди обладали огромным опытом, были носителями трудовой крестьянской нравствен­ности. Очень часто их показаниями пользовались судьи, разбирая многолетние тяжбы по такому сложному вопросу, как границы земельных владе­ний. Часто между спорными владениями прости­рался «великий бор и дикий лес», где «топор с топором не сходится». Но и о таких глухих местах немало знали старики-крестьяне, выступавшие в роли третейских судей.

Знаменитый русский историк В.О. Ключевский считал главным стержнем русской истории коло­низацию (освоение) бескрайних просторов евроазиатского материка. К этому следует добавить, что в Московском государстве именно крестьянское освоение земель предшествовало колонизации правительственной и церковно-монастырской. По словам Епифания Премудрого, автора жития Сергия Радонежского, на том месте, где возник Троице-Сергиев монастырь, сначала появились земледельцы: «Начата приходити христиане и обходити сквозе вся леса оны и возлюбиша жити тут». Леса сводились, на их месте возникали «многие починцы», возводились «дворы многи», сеяли «плод житен» (хлеб).

Где бы ни жил, в каком бы месте ни селился земледелец, он всегда в поте лица своего добывал пропитание себе и домочадцам. Трудовой день начинался рано: летом вставали с восходом солнца, зимой и осенью — задолго до рассвета. После обеда жизнь в деревнях, как и в городах, почти замирала: наступал послеобеденный сон, ставший житейской привычкой, традицией. Даже энергич-

Крестьянка XVII в.

365

Крестьянин XVIII в.

ный князь Владимир Мономах (1113—1125 гг.) считал, что послеполуденный сон предначертан самим Богом, «бо почивает и зверь и птицы, и человецы!».

Большое место в домашнем быту русских людей занимала баня. Иностранцы, посещавшие средне­вековую Россию, писали, что у «московитов» бани — лучшее средство лечения едва ли не всех болезней. В те времена и возникла народная пословица «Коли бы не бани, то все бы пропали».

По большим церковным праздникам крестьяне, следуя наставлениям священников, старались не работать. Но сельскохозяйственный цикл пере­рывов не допускал. Скудный же достаток не давал сельчанам возможностей для пышного и про­должительного праздника. Германский посол Сигизмунд Герберштейн подметил этот факт и отразил его в своих «Записках»: «Более именитые чтут праздничные дни тем, что по окончании богослужения устроят пиршество и пьянство, облекаются в более нарядное одеяние, а простой народ, слуги и рабы большей частью работают, говоря, что праздновать и воздерживаться от работы есть дело господское... что заняться работой более почётно, чем попусту терять доста­ток и время в питье, игре и тому подобных делах».

Спустя много лет после Герберштейна австрий­ский дипломат Варкоч, трижды побывавший в России, тоже особо отметил воздержанность к «питию» в простом народе. По его словам, крестьяне считали опьянение гнусным состоянием и позволяли себе бражничать «только в большие праздники, тогда как в малые... он (народ. — Прим. ред.) обычно работает».

ЧТО ЕЛИ И ПИЛИ

КРЕСТЬЯНЕ

В СТАРИНУ

Основной пищей крес­тьян был хлеб, особенно ржаной и ячменный. Из­вестен также хлеб из смеси ржаной и овсяной муки. Пшеничный хлеб был в деревне редкостью, его пекли и ели только состоятельные люди, в основном в городах. Доволь­но часто крестьяне ели пироги с различными на­чинками: с капустой, грибами, маком, кашей, сладкие с ягодами и мёдом.

Как писал Епифаний Премудрый, преподобный Сергий Радонежский «просфоры сам печаше: преж бо пшеницу толчаше и меляше, и муку сеяше и кваше». В житии Святого Сергия рассказано обо всех стадиях подготовки к хлебопечению в большой русской печи. Сначала зерно толкли в ступе в крупу, которую затем размалывали на ручных жерновах; полученную муку просеивали и ставили тесто: к муке подмешивали разведённый в воде ржаной солод — бродильный продукт из пророщенных, а затем высушенных и смолотых зёрен ржи.

Весьма распространённой пищей были каши (ячменная, пшённая, овсяная, гораздо реже греч-

366

невая), а также овсяный и гороховый кисели. Щи считались роскошным кушаньем. Мясо в деревне ели гораздо реже, чем в городе; в пищу употребля­ли говядину, баранину, свинину, дикую и домаш­нюю птицу, причём часто различные виды мяса варили вместе в одном горшке или чугуне. Любили «уху с курей». Такое экзотическое название было дано обыкновенной лапше с курицей, т. к. в России любой суп, в том числе и рыбный, чаще всего именовали ухой. Наши предки гораздо чаще мяса ели рыбу, что поощрялось церковными правилами. Её готовили разными способами: солили, вялили, сушили. Сушёную рыбу толкли в ступках пес­тиками, получая муку, которую добавляли «в пост во щи».

Яйца и молочные продукты также не были редкостью на крестьянском столе: сельские жи­тели ели яичницу, делали сыр, творог, молоко «варёное» (топлёное) и масло «коровье».

Серьёзным подспорьем в питании были грибы и ягоды. Вместо сахара крестьяне использовали мёд, в основном для приготовления сладостей и хмель­ных напитков. В «Домострое», замечательном историческом памятнике эпохи средневековья, служившем руководством по ведению домашнего хозяйства, имеется особая «инструкция» — «Указ о всяких медах кислых, как меды сытити всякие, и морс ягодный делати, и квас медвяной простой ставити, и пиво простое посычивати мёдом...». Здесь же приводятся рецепты хранения редьки, вишни, слив и яблок в медовой патоке, изготовле­ния яблочной пастилы на меду. Ни чая, ни заморских вин, ни сахара простолюдины не ведали. Доступными напитками были меды хмель­ные, водка, настойки и наливки, но в особен­ности — квас (хлебный, грушевый, яблочный), малиновый и клюквенный морс, брусничная вода и ячменное пиво.