14. И. Кант, его учение о познании. Категорический императив.

Человек пытается найти ответ на наиболее общие и глубокие вопросы: что представляет собой окружающий мир и каково место и предназначение. человека в мире? Что лежит в основе всего существующего: материальное или духовное? Подчинен ли мир каким-либо законам? Может ли человек познать окружающий. мир, что представляет собой это познание? Онтологическое обоснование теории познания впервые преодолевается только в 18 веке. Наиболее последовательно и продуманно это проводит родоначальник немецкого идеализма Иммануил Кант. Тем самым К. осуществляет своего рода переворот в философии, рассматривая познание как деятельность, протекающую по своим собственным законам. Впервые не характер и структура познаваемой субстанции, а специфика познающего субъекта рассматриваются как главный фактор, определяющий способ познания и конструирующий предмет знания. В отличие от философов 17 века, К. анализирует структуру субъекта не для того, чтобы вскрыть источники заблуждений, а, напротив, чтобы решить вопрос, что такое истинное знание. Если у Бэкона и Декарта субъективное начало рассматривалось как помеха, как то, что искажает и затемняет действительное положение вещей, то у К. возникла задача установить различие субъективных и объективных элементов знания, исходя из самого субъекта и его структуры. В самом субъекте К. различает 2 слоя - эмпирический и трансцендентальный. К эмпирическому. он относит индивидуально- психологические особенности человека, к трансцендентальным - всеобщие определения, составляющие принадлежность человека как такового. Объективность знания, согласно К., обусловливается структурой именно трансцендентального субъекта, которая есть надындивидуальное начало в человеке. К. возвел, т.о., гносеологию (наука о познании) в ранг основного и первого элемента теоретической философии. Предметом теоретической. философии должно быть не изучение самих по себе вещей - природы, мира, человека, а исследование познавательной деятельности, установление законов человеческого разума, его границ. В этом именно смысле К. называет свою философию трансцендентальной. Он называет свой метод. критическим, в отличие от догматического метода рационализма 17 в., подчеркивая, что необходимо в первую очередь предпринять критический анализ наших познавательных способностей, чтобы выяснить их природу и возможности. Т.о. гносеологию К. ставит на место онтологии, тем самым осуществляя переход от метафизики субстанции к теории субъекта. Утверждая, что субъект познает только то, что сам он и творит, К. проводит водораздел между миром явлений и непознаваемым миром “вещей в себе”. В мире явлений царит необходимость, все здесь обусловлено другим и объясняется через другое. Тут нет места субстанциям в их традиционном понимании, то есть тому, что существует само через себя, как некоторая цель сама по себе. Мир опыта в целом только относителен, он существует благодаря отнесению к трансцендентальному субъекту. Между “вещами в себе” и явлениями сохраняется отношение причины и следствия: без “вещей в себе” не может быть и явлений. К. не может избавиться от противоречия: он применяет здесь незаконно одну из категорий рассудка - причинность - по отношению к “вещам в себе”. Мир “вещей в себе”, или, иначе говоря, умопостигаемый мир, мог бы быть доступен лишь разуму, ибо он полностью закрыт для чувственности, Но разуму теоретическому, т.е науке он недоступен. Однако это не значит, что мир этот вообще никак не свидетельствует о себе человеку: он открывается практическому разуму, или разумной воле. Практическим разум называется потому, что его функция - руководить поступками человека, т.е. устанавливать принципы нравственного действия. Воля позволяет человеку определять свои действия всеобщими предметами (целями разума), потому К. и называет ее разумом практическим. Существо, способное действовать в соответствии со всеобщими, а не только эгоистическими. целями, есть свободное существо. Свобода - независимость от определяющих причин чувственно воспринимаемого мира. Если в мире эмпирическом, природном всякое явление обусловлено предшествующим как своей причиной, то в мире свободы разумное существо может “начинать ряд”, исходя из понятия разума, вовсе не будучи детерминированным природной необходимостью. К. называет человеческую волю автономной (самозаконной). Автономия воли состоит в том, что она определяется не внешними причинами, будь то природная необходимость или даже божественная воля, а тем законом, который она сама ставит над собой, признавая его высшим, т.е. исключительно внутренним. законом разума. Человек есть житель двух миров: чувственно воспринимаемого, в котором он как чувственное существо подчинен законам природы, и умопостигаемого, где он свободно подчинит себя закону разума, т.е. нравственному закону. Принцип мира природного гласит: никакое явление не может быть причиной самого себя, оно всегда имеет свою причину в чем-то другом. Принцип мира свободы гласит: разумное существо есть цель сама по себе, к нему нельзя относиться лишь как к средству для чего-то другого. Именно потому, что он есть цель, он не может выступать в качестве свободно действующей причины, т.е. свободной воли. Умопостигаемый мир К., таким образом, мыслит как совокупность разумных существ как Вещей Самих По Себе, как мир целевых причин. Человек, как существо, наделенное разумом, существо мыслящее, а не только чувствующее есть, по К., вещь сама по себе. “Знание” умопостигаемого мира, открывающегося практическому разуму, - это особого рода знание-призыв, знание-требование, обращенное к нам и определяющее наши поступки. Оно сводится к содержанию высшего нравственного закона, категорического императива, гласящего: “Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства”. Это значит: не превращай другое разумное существо только в средство для реализации своих целей.