Вопрос 37. Эволюция житийного жанра в XVII в. «Повесть об Ульянии Осоргиной»

«Открытие характера» означало, что писатели первой половины 17 века стали оценивать своих персонажей независимо от средневекового этикета, от их положения от иерархической лестнице. Персонаж оценивался как человек. Отсюда один шаг до создания ценности человеческой личности вообще. Появляются первые попытки биографии частного человека. Авторы этих опытов еще пишут с оглядкой на житийные каноны. Однако этот канон решительно деформируется. Наглядный образ «Повесть об Ульянии Осоргиной». На 1-ый взгляд это произведение представляет собой житие местночтимой подвижницы. В повести использованы многие стереотипы житийного жанра. Родители героини жили «во всяком благоверии и чистоте». Сама Ульяния с детства « молитве и посту прилежавше». Последние слова Ульянии - это слова житийной героини « в руце твои господи предаю дух мой» «Присутствовавшие при успении видели вокруг ее круг злат». От гроба полного мира исходит благоухание. Миро оказывается целебным. Ульяния – чудотворница. Эта фраза намекает на то, что автор преследовал практические цели. Он надеялся, что православная церковь сопричтет Ульянию к лику святых. Однако житийный колорит вступает в постоянное противоречие с авторским замыслом и с сюжетным действием. Например, сцена обретения мощей. Над могилой ее вскоре построили теплую отапливаемую «зимнюю» церковь. Одиннадцать лет спустя умер сын Ульянии Георгий. Его естественно , похоронили возле матери в церковном притворе. Когда рыли новую могилу гроб Ульянии оказался вверху земли цел. Автор пишет«И недоумеваху чий есть яко от многих лет не бе ту погребаемого». Агиографическое «недоумение», которое очень часто сопровождается открытием мощей, в данном случае неуместно. Ведь сочинял повесть другой сын Ульянии, Дружина. Не мог же он позабыть где покоится тело матери. У Дружины получилось не житие, а жизнеописание с элементами семейной хроники московских и провинциальных дворян. Дом, хозяйство Ульянии это не кулисы действия, как в типичном житие. Вся жизнь ее – в семье и для семьи. Она идеализируется как жена и мать, и справедливая госпожа. Среди добрых дел, которые необходимы для спасения православной души автор ставит повседневный и неустанный труд Ульянии. Из –за них ей недосуг ходить в церковь. Оставалась дома и в замужестве. Следовательно набожность Ульянии не была из ряда вон выходящей. Человек может заслужить царствие небесное не выходя за круг мирских обыденных занятий – такова художественная логика повести. Основной художественный прием: столкновение бытового и этикетно-житийного объяснения одного и того же факта. В неурожайный год Ульяния брала пищу у свекрови и тайком отдавала ее голодным. В изобильные времена постничала, отказывалась от пищи. Другой эпизод относится тоже к голодным годам – к трехлетнему неурожаю при Борисе Годунове. Тогда Ульянии пришлось примешивать в тесто лебеду и кору. « И молитвою ея бысть хлеб сладок. От того же нищим даяше». Читателю здесь остается лишь гадать из-за чего был хлеб сладок, из – за молитв или искусства пекарей. Если «Повесть об Ульянии Осоргиной» идеализирует быт, то «Повесть о Марфе и Марии» повседневный быт осуждает. Но в обоих пр-ях есть весьма важная идея. Это мысль о спасении в миру, а не в подвижничестве. В первой половине 17 века, когда рус. церковь переживала глубокий кризис, эта мысль имела очень большое значение.