2. Жертвы насилия в исправительных учреждениях.

Ранее уже отмечалось, что структура преступности заключен­ных намного беднее структуры преступности как таковой. Это свя­зано с тем, что преступления заключенных — это санкции нефор­мальных норм поведения. Содержанием таких санкций чаще всего является применение насилия.

Официальный закон чаще всего (за ис­ключением преступлений, совершенных под влиянием негативных психических состояний, побегов, действий, дезорганизующих деятельность исправительных учреждений и некоторых дру­гих) наказывает тех, кто непосредственно применил санкцию неформальной нормы поведения: до 73% всех преступлений, совер­шаемых в колониях.

Чаще всего (47%) эти санкции применялись к заключенным, сотрудничающим с администрацией мест лишения свободы;

12% преступлений — расправы с теми, кто нарушил запрет на общение с заключенными из числа «отверженных»;

около 18% преступлений было совершено на почве «выколачива­ния» долгов, ибо невозвращение долга предполагает применение насилия ради выполнения долговых обязательств.

Неформальные санкции жестоки. В качестве санкций за нарушение неформаль­ных норм поведения чаще всего применяется

- убийство (20% об­щего числа изученных уголовных дел),

- нанесение тяжких телес­ных повреждений (25%),

- совершение акта мужеложства с приме­нением угроз и физического насилия (15%),

- нанесение легких те­лесных повреждений или истязание (15%),

- а также действия, ко­торые суд, согласно официальным законам, квалифицировал как хулиганство (25%).

Специфическим тюремным преступлением с высоким уровнем латентности является насильственный гомосексуализм. Лица, ко­торые подвергаются этому, как и те, которые вступают в гомосек­суальные связи добровольно (как правило, умственно отсталые), обычно более слабые по характеру и физически неспособны про­тивостоять угрозам и насилию. Они образуют изолированную группу «отвергнутых», или так называемых опущенных. Туда же входят лица, совершившие сексуальные преступления против детей и подростков, их убийства, нанесение им телесных повреж­дений, а также содействовавшие правоохранительным органам или имеющие родственников в этих органах.

Большинство тех, кто арестован за преступления против детей и подростков (около 80%), как правило, «отвергаются» уже в след­ственных изоляторах, незначительная часть (около 15%) – в ко­лониях, причем в первые месяцы отбывания наказания. Лица, наказанные за сексуальные преступления, «отвергаются» способом, подчеркивающим именно эти деяния, причем с издевательствами над ними, их избиением.

Сами «отвергнутые» в силу личностных особенностей и своего статуса не в состоянии без помощи администрации улучшить свое, положение. Однако администрация не всегда активна в предупреждении таких преступлений и оказании помощи пострадавшим. Поэтому пресс унизительного положения «отвергнутых» не ослабевает, и если в данный момент открыто не попирают их человеческое достоинство, то делают это в иной форме: с ними просто не общаются, не позволяют сидеть и стоять рядом, обедать за одним столом и т.д. Запрет на общение распространяется на всех. Контактировать они могут лишь друг с другом. Оскорбительный статус закрепляется за определенным лицом на весь срок пребывания в местах лишения свободы и даже после отбытия наказания.

Если в колонии сильна власть преступных группировок, объектом гомосексуального и другого насилия может стать любой осужденный. Отсюда острые конфликты, кровавые стычки, могущие привести к групповым беспорядкам. Поэтому многие осуж­денные отличаются повышенной тревожностью, испытывают постоянное беспокойство.

Отнюдь не случайны следующие результаты опроса: только 42% осужденных чувствуют, что они пользуются уважением дру­гих и, следовательно, защищенными; 9% считают свое положение безнадежным, опасаются за свою честь и достоинство, вообще за свое будущее; 22% полагают, что в случае конфликта их защитят товарищи, а 11% надеются на администрацию. Эти данные можно интерпретировать следующим образом: 33% осужденных все-таки опасаются агрессии и чувствуют себя достаточно тревожно.

К большинству лиц, которые допускают насильственные действия, администрация мест лишения свободы применяет, по выборочным данным, предупреждение или выговор (60%); помещение в штрафной изолятор (ШИЗО), в дисциплинарный изолятор (ДИЗО) и в помещение камерного типа (ПКТ) — 66%. Однако применение в основном суровых санкций в большинстве случаев не приводит к желаемым результатам: 56% отнеслись безразлично к наказанию, 14% бравировали им как неким высоким знаком отличия, но, правда, столько же раскаивались и испытывали чувство вины. Однако основная часть, повторяем, была безразлична к взысканию или даже гордилась им — 67% наказанных вновь совершали насилие и вновь были наказаны.

Что же представляют собой те лишенные свободы, которые прибегают к преступному насилию?

Наблюдение за лицами, которые всегда находятся в оппозиция к режиму в колонии, показывает, что, для многих из них такой образ жизни стал привычным и они не хотели бы его менять. Для этих тюремных бунтарей главное — высказаться, обратить на себя внимание, по большей части это истероидные, демонстративные личности, пытающиеся создать ореол мученика за справедливость.

Подавляющее большинство — лица в возрасте до 30 лет со сред­ним и неполным средним образованием, 80% из них ранее суди­мы, причем 28,9% привлекались к уголовной ответственности один раз, 17,5% — два раза, 32% — три раза и более. Основная масса тех, кто применяют насилие, осуждены за кражи, грабежи и разбои (74,2%), очень мало оказалось тех, кто наказаны за убий­ства и нанесение тяжкого вреда здоровью, но много виновных в изнасиловании (23,7%). Невысокий удельный вес убийц и нане­сших тяжкий вред здоровью можно объяснить тем, что они вообще составляют не очень значительную долю среди осужденных.

Наиболее часто совершают преступления и иные нарушения правопорядка те, кто находятся в местах лишения свободы пер­вые три года, т.е. в период адаптации к новым условиям жизни.

Чтобы понять саму атмосферу в местах лишения свободы, скла­дывающиеся там отношения и вспышки насилия, отметим, что среди осужденных немало лиц с психическими аномалиями. Без учета этого обстоятельства невозможно правильно организовать индивидуально-воспитательное воздействие на них.

По выборочным данным, из числа осужденных (психически здоровых) отрицательно характеризуются 24,1%, положительно — 47,1%, нейтрально — 28,7%. Отрицательные характеристики в большинстве имеют лица с ущербной психикой.

Среди отрицательно характеризующихся осужденных больше всего психопатов, алкоголики занимают лишь второе место, не мало здесь и лиц, страдающих остаточными явлениями травм черепа и органическими поражениями центральной нервной системы. Эти лица должны привлекать особое внимание.

В целом в местах лишения свободы лица с психическими ано­малиями составляют 20—25%. Поведение психопатов и лиц, страдающих остаточными явлениями травм черепа и органическими, заболеваниями центральной нервной системы, значительно хуже, чем других осужденных, в том числе имеющих иные патологии и психике.

Каковы же характеристики наиболее виктимных категорий лиц, лишенных свободы?

Вышесказанное свидетельствует о том, что уровень виктимности непосредственно связан с неформальным положением осужденного. Однако ни образо­вание, ни прежнее социальное положение, ни уровень культур­ного развития не влияют, как показали исследования, на поло­жение, которое заключенный занимает в группах, образовавших­ся в результате самоорганизации. Осужденные, отличающиеся статусом в неформальных группах, имеют практически одинако­вое образование. Они имели в среднем равное социальное поло­жение до заключения, что понятно: преступники рекрутируются из определенных слоев общества.

Анализируя социально-демографические признаки, можно лишь отметить, что добровольные помощ­ники администрации из числа осужденных не только моложе ос­тальных, но и до осуждения отличались от других заключенных более высоким образованием, лучшей профессиональной подготов­кой, т.е. признаками, которые свидетельствуют о повышенной со­циальной активности.

Рядом исследователей проводилось психологическое изучение представителей неформальных групп осужденных.

Осужденные, принадлежащие к группе «отверженных», яв­ляются, как правило, акцентуированными личностями. Что касается помощников администрации, то распространенностью акцентуаций они не отличаются от других групп заключенных, но число декомпенсированных акцентуаций возрастает у них по мере ужесточения режима содержания.

Изучение женщин и подростков показало, что среди них очень большое число акцентуированных личностей. В то же время велико число тех, кому удалось компенсировать акцентуацию. Среди женщин это те, кто в «семьях» выполняют роль жены. Пусть и уродливая, но близкая в чем-то социальная роль помога­ет. Меньше всего акцентуированных личностей среди женщин, которые сотрудничают с администрацией. Это объясняется тем, что они не преследуются с такой свирепостью, как преследуют­ся добровольные помощники в мужских колониях. Кроме того, добровольные помощницы — это, как правило, женщины пожи­лого возраста, сохранившие связи с семьей, родственниками. Поэтому среди женщин-помощниц много тех, кому удалось компен­сировать выраженное личностное свойство.

При исследовании виктимного поведения имеет важное значение уяснение способности к социальной и психологической адаптации.

Что касается «отверженных», то соотношение адаптирован­ных к дезадаптированным приближается к единице по мере смяг­чения режима. В отличие от всех других групп они хуже адапти­рованы психологически. Видимо, их положение таково, чти оно не предоставляет никаких возможностей для компенсации. Длительная декомпенсация способствует разрушению личности. Эти заключенные и составляют костяк тех 30—35% , которые после освобождения нуждаются в специальных мерах психологического И психиатрического воздействия для приспособления к жизни на свободе.

Заключенные из числа помощников администрации социаль­но адаптированы лучше «отверженных» всего лишь в 3% случаен, а психологически — в 5%. Им также комфортнее в колониях с мягким режимом содержания.

В женских колониях, а также в колониях для несовершенно летних дело обстоит много хуже, чем в мужских колониях. Женщины и подростки плохо адаптированы социально и психологи­чески. Даже «отверженные» в мужских колониях психологически адаптированы лучше, чем женщины и подростки. Лучше приспо­соблены женщины, которые помогают администрации.

Нужно отметить, что и лица, занимающие высшее положение в неформальной иерархии, являются потенциально виктимными. Цена ошибки таких лиц весьма высока. За нарушение неформальных норм к ним применяются весьма строгие санкции.