3. Синергетика – завершающая стадия развития общей теории систем (отс)

Мы переживаем не кризис, волнующий слабые души, а величайший прелом научной мысли человечества, совершающийся лишь раз в тысячелетия… Стоя на этом переломе, охватывая взором раскрывающееся будущее, – мы должны быть счастливы, что нам суждено это пережить, в создании такого будущего участвовать.

В.И. Вернадский

История развития человечества тесно связана с историей развития естествознания и науки в целом. В более широком смысле мы говорим о знаниях, которые несколько условно делятся на научные знания и все остальные. Поскольку именно в научной литературе пока еще отсутствует четкая классификация и деление знаний на научные и ненаучные а в РФ в связи с общими интеллектуальными изменениями происходят еще и попытки стирания граней между научными и ненаучными знаниями (вспомним хотя бы специально созданную комиссию в РАН и жесткие высказывания одного из лидеров мировой математики В.И. Арнольда о науках и кашеварении), то возникает большая проблема в том, что причислять к науке из общего объема знаний начиная от древних времен и до наших дней.

Нет сомнений в том, что механика Архимеда или геометрия Пифагора явились базисом многих современных направлений в физике, строительстве, архитектуре, математике и многих других науках. И в этом смысле эти знания уже научны, т.к. они выдержали пробу временем и широко используются нами сейчас. Сложнее дело обстоит с различными философскими представлениями Аристотеля, Демокрита, Сократа и многих других древних греков (и не только греков), хотя их учения формулировали мировоззрение ученых многих поколений и в том числе и ученых средних веков, которые внесли огромный вклад в становление и развитие различных современных наук. Характерно, что общая философия активно включает эти представления в свою структуру, но общее не должно быть историей, а должно представлять современную науку (философию). Наука философия не должна быть исторической наукой, а должна содержать свод истинных (и современных) представлений. Этого нет в физике. Общая физика, например, не содержит историю физики (равно как и общая химия, общая биология и т.д.). Не отвергая значимость истории любой науки ещё раз подчеркну, что общая философия (опираясь на свою историю) нарушает общие (опять- таки!) принципы любой науки и это является традицией и для самой философии. Можно поставить в этой связи вопрос: а является ли философия наукой и если “да”, то почему она нарушает конструкцию построения, принятую во всех науках.

Анализируя работы древних ученых, которые дошли до нас (не отрицаю, что они могли быть за эти столетия модифицированы, изменены или дополнены различными редакторами, переводчиками и т.д.), хотелось бы отметить одну общую тенденцию всех этих работ, а именно: их смело можно во многом отнести к простейшим (а иногда и к базовым) работам в области общей теории систем. И это связано не только с тем, что слово система употреблялось многими из них и они постарались создать некоторые первые общие законы и принципы организации различных природных систем, но и тем, что все эти ученые по сути не могли оперировать с теми конкретными понятиями, с которыми мы сейчас оперируем. Все древние ученые (и в плоть до средних веков) вводили некоторые понятия и определения, которые эквивалентны многим современным элементам теории систем. Ими уже была дана простейшая классификация и деление систем на простые и сложные (в том числе иерархические), они понимали наличие положительных и отрицательных обратных связей в таких системах (хотя бы на уровне социальных систем, описывая влияние того или иного политика на развитие государства как системы).

Все эти первичные взгляды и подходы довольно подробно описаны в многочисленных изданиях по теории культуры (и науки) древних и можно бы было еще долго обговаривать, что все это дало бы современной ОТС, но автор остановится только на нескольких принципиальных моментах. Во-первых, уже древние понимали важность и сложность организации и тем более управления сложными, иерархическими системами. Во-вторых, они понимали особые свойства систем, например, то, что мы сейчас понимаем под “эмерджентностью”. В частности, в представлениях наших современников (см. F. Varela, 1991-1999) эмерджентность фигурирует как фундаментальное понятие, которое связано с относительной автономностью функционирования высших уровней иерархически организованных систем по отношению к низшим уровням при одновременном холистическом характере поведения системы как целого по отношению к отдельным элементам (блокам, компартментам) всей системы. Именно с этих позиций они рассматривали структуры различных обществ (социальных систем), как сложные, иерархические системы. Таким образом, эти два фундаментальных понятия (иерархичность и эмерджентность) в том или ином виде уже были заложены в сознание и древних учёных и учёных (философов) средних веков, вплоть до XX-го века. Более того, эмерджентность лежит в основе эволюции любой человекомерной системы, т.к. в результате самоорганизации и развития такие сложные системы (complexity) склонны к дальнейшему усложнению, вершиной которого (уже в наши дни) становится осознанное формирование самими этими системами собственных ВУВов (т.е. они становятся самоуправляемыми).

Наконец, многие из учёных древних и средних веков интуитивно (а порой и осознанно) понимали современные принципы синергетики. Ведь именно принципы самоорганизации легли в основу многих сохранившихся до наших дней религий и учений (в частности, христианство, различные индуистские учения и религии). Идеи холизма и синергизма древних весьма точно выразил И. Кант в своем категорическом императиве: “Поступай так, что бы максима твоей воли во всякое время могла бы иметь так же и силу принципа всеобщего законодательства!” Приблизительно подобное высказывание делает сейчас и Г. Хакен в виде базового принципа синергетики в социальных отношениях (в этом синергетика перекликается с религией) [180, 181].

Всё это составляет основы (фундамент) современной ОТС в ее финальной стадии, которую мы будем в дальнейшем обозначать как теорию хаоса и синергетику (ТХС), хотя синергетика в общем и включает теорию хаоса, но все-таки понятие хаоса (и теории его описывающие) в определенном смысле было более первородным (исторически хаосом занимались древние ученые Индии, Китая, Азии). Поскольку многие современные понятия имеют свою историю создания, изучения и развития (система, иерархия, хаос, порядок), то для читателей, интересующихся всеми этими историческими экскурсами, мы бы могли предложить огромную библиографию (только по учению Аристотеля сейчас издано несколько сот очень интересных монографий), но для нас сейчас важно рассмотреть более современные работы, которые существенно повлияли на создание и развитие современной ОТС и которые сейчас активно обсуждаются в научной литературе. При этом мы ожидаем, что внесется ясность в необходимость и закономерность возникновения синергетики как части ОТС, исторически впитавшей в себя все лучшее из религии и философии средних веков и современности. Поэтому эта глава представляет синергетику в аспекте развития ОТС и это оправдано и закономерно после рассмотрения представлений древних о трех парадигмах. При этом необходимо подчеркнуть, что синергетика лежит в основе современной ОТС, но ОТС не является наукой синергетикой, т.к. она гораздо шире, она (ТХС) выходит за пределы ОТС.

В хронологическом списке основоположников ОТС можно смело выделить Г.В. Лейбница, который активно занимался теорией сложных динамических систем, разрабатывал ее математические и философские аспекты. В своих работах он обосновывал существование иерархического порядка в природе с непрерывной шкалой сложности от “монад” (мельчайших строительных блоков-компартментов) до сложных организмов. В своей работе “Монадологии” Лейбниц пишет: “Каждое органическое тело живого существа представляет собой своего рода божественную машину или естественный автомат, бесконечно превосходящий все искусственные автоматы”. В этой работе впервые наблюдаются некоторые попытки дать начало компартментно-кластерной теории биосистем с одной стороны. С другой стороны, фактически, подчеркивается сложная структура самих монад (блоков, компартментов), которые могут быть упрощены искусственно, но по сути для рассмотрения работы более сложных организмов, т.е. вводится косвенно понятие параметров порядка и русел, а также иерархической организации биосистем. Все это составляет основы современной синергетики и работы Лейбница являются предтечей современных представлений о компартментно-кластерной теории биосистем.

В противоположность взглядам Г. Лейбница (а лучше сказать в их развитие) Кант в “Критике способности суждения” опровергает механистический подход Лейбница, отмечая, что “… Организм должен описываться моделью самоорганизующегося существа”. В целом, многие ученые средних веков посвятили свои труды проблемам самоорганизации, систематизации, изучению иерархических структур и эволюции различных живых и неживых систем. Достаточно вспомнить работы Ламарка, Дарвина, Ферхюльста и многих других биологов и экологов, которые изучали эволюцию видов, развитие биосферы Земли и постарались построить простейшие модели нелинейных процессов динамики численности популяций или модели роста и развития отдельных особей. Все это закладывало фундамент современных представлений синергетики в виде принципов эволюции, иерархии, нелинейности биопроцессов. Об этих учёных, предвестниках современной ТХС, можно бы было говорить ещё довольно много (и вполне заслуженно), но это не является базовой темой настоящей главы и настоящей книги, но автор посвятил значительную часть времени на изучение их трудов и при этом испытал (и испытывает) огромное уважение к их прогностическим способностям и укрепляется в вере о едином и цельном пути развития ТХС как науки и как третьей парадигмы.

В социальных и политических науках также можно привести примеры, когда исследователи пытались определить параметры порядка и русла социально-экономических систем. Достаточно напомнить фундаментальный труд К. Маркса “Капитал”, в котором определяются главные переменные и главные закономерности (русла) становления и развития капиталистического общества. В конце XIX-го века в России появились работы Александра Александровича Богданова (1873-1928 гг.) и среди них «Всеобщая организационная наука» (или «Тектология»), которая была переиздана на немецком языке (1926-1928 гг.), потом более 70 лет не упоминалась и в 1989 г. «Тектология» была переиздана (повторное издание). В этой работе впервые была осуществлена попытка построения не просто теории систем, которая бы базировалась на некоторых математических предпосылках, но в тектологии А.А. Богданова была попытка анализа множества всех возможных систем, попытка выделения типов систем. Это послужило в некотором смысле предпосылкой возникновения математической общей теории систем М. Месаровича.

Богданов считал, что законы организации комплексов едины для любых объектов, где под “комплексом” он понимал нынешнюю трактовку “системы”. В комплексах он выделял интеграцию (прообраз современного свойства “эмержентности”) не только множества взаимосвязанных элементов, но и процесс изменения их организации (что сейчас рассматривается в аспекте самоорганизации и эволюции сложных систем). Эти изменения организации комплексов этот автор связывал со структурной связностью комплекса и его окружения (т.е рассматривались открытые системы). А.А. Богданов выделял две формы подбора в организационном механизме: положительный и отрицательный, которые взаимодействуют между собой, взаимодополняют друг друга. Он выделил универсальные типы систем, изучил различные типы организационного развития. В частности, им были проанализированы схождения и расхождения форм, была дана оценка путей реализации подбора, описаны типы системных кризисов при организации и дезорганизации комплексов. И уже в этих работах им были заложены факторы объединения будущей кибернетики (с ее обратными связями) и современной синергетики (с ее положительными обратными связями). Это был прогноз на 100 лет развития ТХС в их современном виде.

«Тектология» А.А. Богданова представила идею обратной связи, пронизывающей все природные комплексы (по терминологии Богданова обратная связь обозначалась как биорегулятор). Александр Александрович представил идеи изоморфизма систем, которые легли в основу общей теории систем Л. Фон Берталанфи и кибернетики Н. Винера и У.Р. Эшби. В своих работах на рубеже веков Богданов обосновал основные принципы метода моделирования («подстановку» в его терминологии), в частности, в работе «Эмпириологизм».

Приблизительно в это же время (но несколько позже) появились работы Т. Котарбиньского (1886-1981 гг.) по праксиологии, которую этот автор определил как общественную теорию рациональных человеческих действий. Автору этой работы, представляющей второй подход в теории систем (применительный к человеку и социумам) повезло больше чем А.А. Богданову. Во-первых Т. Котарбиньский дожил до времени, когда его теория получила признание благодаря работам современной научной польской школе В. Гасперского. Усилиями этого ученого и его коллегами теоретические подходы Котарбиньского получили дальнейшее продвижение. Во-вторых, в силу того, что праксиология появилась раньше работ Л. Фон Берталанфи, ее с полным правом, наряду с тектологией А.А. Богданова, выделяют как отдельный, второй базис общей теории систем (третий базис создавал уже Л. фон Берталанфи).

И работы Богданова, и работы Котарбиньского сейчас выделяют как отдельные самостоятельные программы развития теории систем, которые были продолжены в ОТС Берталанфи и кибернетике Винера. Третьей и четвертой программе мы посвящаем специальные отдельные разделы в силу их многозначности и большой степени влияния на развитие естествознания и науки в целом.

Завершая краткий обзор истоков ОТС, следует выделить еще ряд моментов, которые также представляют предтечу синергетики, как завершающего кластера ОТС и как глобальной третьей парадигмы. Одним из основных понятий тектологии Богданова является «организационный комплекс». В его трактовке «организация включает в себя одновременное координирование и взаимоприспособление элементов». В современной трактовке ОТС, в частности, в синергетике этому соответствует именно коэволюция. Причем сам этот процесс (коэволюции) направлен на получение новых свойств системы (комплекса), т.е. прогнозируется свойство эмерджентности – основное понятие (и принцип) в синергетике. Богданов в тектологии неоднократно подчеркивает, что целое больше своих частей, и оно обладает новыми свойствами. Таковы, например, разобранные им примеры с симбиотическими системами (инфузория и одноклеточная водоросль, которая в ней живет, например). Он отмечает, что «… целое практически располагает большей суммой активностей, чем, если бы его части существовали отдельно: образец бесконечно распространенного типа организационных связей». При этом этот автор приводит различия между организационными комплексами, т.к. их делит на организованные, дезорганизованные и нейтральные. В рамках ТХС и классификации автора настоящей монографии мы можем говорить о синергических, асинергических и нейтральных системах, подразумевая при этом конкретные величины коэффициента асинергизма χ в моделях БДС. Попутно отмечу, что усилиями автора и его коллег сейчас разработан формальный аппарат для некоторых классов динамических систем, который обеспечивает математическую идентификацию степени синергизма (асинергизма), идентификацию полного синергизма в биосистемах (путём, приведения матриц их моделей к окончательно неотрицательной форме). Такой подход позволяет формализовать саму постановку проблемы идентификации синергизма в БДС, а это уже обеспечивает переход от практики к теории (и наоборот)

Отметим, что организм человека – вершина синергизма из-за огромного набора и взаимодействия разных клеток, и именно это хорошо понимал А.А. Богданов в своих исследованиях. В настоящее время идея коэволюции становится ведущей в синергетике и ОТС в целом, проникая в различные области наук. И хотя термин «коэволюция» был введен впервые экологами (как взаимное приспособление видов), сейчас это понятие значительно расширено (включает и антагонистические взаимоотношения, если они способствуют устойчивости и развитию экосистемы). Главное при этом – взаимное существование и устойчивость биоценоза. В генетике изучают сейчас коэволюцию в геноме человека (в ансамбле генетических информационных структур разного ранга, число которых (структурных уровней) может достигать 9³).

В коэволюционном взаимодействии А.А. Богданов особым образом выделил идею конъюгации как объединение комплексов. Рассматривая цепи взаимодействия двух комплексов (когда элементы перемешиваются, «влияют» на другие, «комбинируются») он вводит понятие «цепной связи». Последняя может быть симметричной и асимметричной, однородной и неоднородной. Ингресии (связки по А.А. Богданову) в современных трактовках представляются общими пищевыми цепями, общими свойствами внешней среды (экофакторы, например), что характерно для коэволюционирующих сред. Разрыв связки приводит к дезорганизации или к появлению независимых комплексов. В этих учениях Богданов вводил временные параметры изменений, подчеркивал «универсальность системы подбора», что перекликалось с идеями Ч. Дарвина. Сейчас автор настоящего издания разработал теорию компартментно-кластерных биосистем, устойчивость которых рассмотрена не только с позиций теории А.М.Ляпунова. но и в рамках новых математико-биологических подходов [116]. А это всё значительно расширило формальный аппарат ТХС, приближает методы синергетики в описании динамики поведения сложных систем (complexity).

Особое внимание А. А. Богданов уделял идее комплекса – процесса, когда цепная связь становится временной цепной связью. Математически все эти идеи были представлены в 70-80-х годах 20-го века в компартментно-кластерной теории биосистем – ККТБ, разработанной В.М. Еськовым сначала для нейросетей мозга, а затем и для других классов БДС (в частности, ФСО). В компартментно-кластерной теории БДС автор настоящего издания исследовал различные виды графов и режимы БДС им соответствующих [62-64, 74]. Все такие цепи А.А. Богданова имеют вид графов, а их связи описываются отдельными матрицами A_ii или матричными функциями (в том числе и с иерархическими организациями, когда матрица A имеет вид блочно-треугольной матрицы с поддиагональными матрицами A_ij), т.е. сейчас появился формальный аппарат для описания и прогнозирования “комплекса- процесс”, о котором 100 лет назад писал А.А. Богданов.

Именно в таких системах А.А. Богданов пытался изучать процессы динамического равновесия, когда внутри системы возникают процессы, направленные на преодоление внешнего воздействия (в ККТБ это оценивается диссипацией – Bx и внешними управляющими драйвами ud). Такие процессы по А.А. Богданову должны приводить к равновесию, причем именно подвижное равновесие получает более сложные формы при изменениях в различных комплексах. По Богданову тенденция к равновесию складывается из бесчисленных нарушений равновесия. При этом могут наблюдаться консонансы и диссонансы, гармония и дисгармония, резонанс и интерференция, конкуренция и взаимоподдержка, дивергенция и конвергенция. Он особо выделял дополнительные связи (в том числе между комплексами, которые в ККТБ будут описываться матрицами A_ij), которые приводят к симбиотическим ассоциациям (в нашей интерпретации это коэволюции).

Особая заслуга А.А. Богданова связана с идеей «биорегулятора», когда может быть реализован принцип положительной обратной связи. Это уже выходит за пределы кибернетики и приближает тектологию к современной синергетике, в которой положительные обратные связи играют огромную роль в коэволюции и даже приводят систему в режим с обострением. Рассматривая три фазы тектологического процесса (конъюгацию, фазу системных дифференциаций и фазу системной консолидации) Богданов отмечает, что итог всего этого – достижение новой целостности системы (новое организованное целое). В этом представления Богданова во многом сходятся с учением В.И. Вернадского о биосфере как особой (динамической) организованности, стремящейся к динамическому равновесию. Однако Владимир Иванович пошел дальше в своих изысканиях. Выделив организованные динамические-равновесные состояния биосистем в отношениях «организм-среда» он расширил эти понятия до уровня биосферы, гидросферы, атмосферы и особым образом выделил роль целенаправленных (задаваемых человеком) внешних управляющих воздействий (ВУВов в ККТБ). Тем самым В.И. Вернадский предвосхитил идею о научности всякого знания и о переводе квазинаучных знаний в научные (за счет ВУВов, задаваемых ученым), т.е. он описал фактически действия современной синергетики (конструируемое будущее за счет ВУВов).

В целом, идеи А.А. Богданова развил на биосферном уровне В.И. Вернадский, перейдя от абстрактных систем к конкретным биосистемам (экосистемам, биогеоценозам, ноосфере). Владимир Иванович впервые сформулировал идею целенаправленного движения всего человечества в аттрактор благоденствия, которое должно привести к образованию ноосферы. И в этом смысле работы Вернадского дополняют и развивают идеи Богданова, создавая особый системный подход русской школы ученых-системщиков. Попутно выделим, что сейчас синергетика по схеме тектологического процесса прошла фазу коньюгации, распалась на части (complexity, NLD, ТНС, теорию хаоса и другие направления) и впереди нас ожидает третья фаза – консолидации с использованием ВУВов В.И. Вернадского (это может произойти только при наших общих усилиях).

Представляя основные элементы тектологии Богданова, и упоминая работы В.И. Вернадского, автор не может обойтись без комментариев ряда основных положений диалектики Гегеля, которая в рамках общей теории систем и синергетики может быть рассмотрена несколько с иных позиций. Более того, можно отметить, что идеи Богданова о приспособлении взаимодействующих комплексов, идея биорегулятора и все выше перечисленные идеи о взаимодействиях между подсистемами (организованными комплексами) существенно перекликаются и в определенном смысле эквивалентны идеям Гегеля о саморазвитии абсолютной идеи. Именно для этих целей (описание саморазвития абсолютной идеи) Гегелем была создана сетка категорий, которые позволяли описывать сложные развивающиеся системы.

Как отмечает В.С. Степин [63 стр.] «Гегель по существу построил особую идеализацию культуры (хотя разумеется сам он так не рассматривал свою концепцию абсолютной идеи) он представил в духе панлогизма, как чисто рациональную, понятийную систему, которая исторически развивается, порождая новые категориальные смыслы». Гегель в своих работах описывает некоторые идеализированные системы (вкладывая в это понятие свой смысл), которые циклически могут саморазвиваться, стремясь к некоторому идеальному состоянию (цели). С этих позиций работы Гегеля также является базисом для возникновения и развития ОТС в конце XIX-го и начале XX-го столетий.

Если под системой (как пример) понимать культуру и, в частности, ее ведущий кластер – науку, которая самоорганизуется, саморазвивается (довольно часто циклически, т.к. периодически происходит ревизия исходных понятий и положений), то тогда все, что он описывал, может быть применимо к саморазвитию научных знаний. Сам же Гегель в первую очередь под системами, которые он (Гегель) описывал, понимал духовную культуру (религию, искусство, философию). Используя социально-исторические объекты он создал новый диалектический категориальный аппарат и установил на этой основе основные законы развития некоторых идеальных систем (самоорганизующихся и саморазвивающихся). В этом смысле можно сказать, что Гегель создал фундамент ОТС в области гуманитарных наук, гуманитарных знаний и тогда его вклад в развитие общей теории систем трудно переоценить.

Очевидно, что теоретические представления А.А. Богданова в области теории систем были более конкретные, более определенные сравнительно с подходом Гегеля. Их особая ценность заключается в активном использовании биологических объектов, как примеров, иллюстрирующих различные идеи и закономерности, о которых мы уже говорили выше. В этом смысле тектология Богданова стоит ближе всего к ОТС (сравнительно с диалектикой Гегеля), но заслуга философа Гегеля в общей теории систем не может быть не замеченной, если мы рассматриваем работы ученых в области теории систем XIX-го века и начала XX-го века.

Хотелось бы еще отметить одну закономерность в эволюционном (и хронологическом) развитии ОТС. Практически все уже отмеченные ученые на страницах этой книги, а также последующие (в первую очередь Берталанфи, Вернадский, Н. Винер и У.Р. Эшби), которые будут представлены в настоящем издании, упорно пытались приблизить свои теоретические представления (понятия, установленные закономерности, классификации) к описанию биосистем и, в частности, к описанию БДС. Огромные усилия для построения ОТС и ее применения к описанию биосистем предпринял Берталанфи. Норберт Винер определял свою кибернетику как науку об управлении в живом и неживом, современная синергетика посвящает большие разделы своих информационных кластеров описанию именно биосистем.

С одной стороны понять эти усилия можно легко, если исходить из холистических представлений (что это будет за ОТС без включения описания биосистем), а с другой стороны за этим кроется и гносеологическая основа. Ни физика, ни химия, ни техника не дает такое разнообразие типов и видов систем, не показывает огромный набор и разнообразие межсистемных, структурных связей и, наконец, только изучая БДС, мы можем как-то приблизиться к изучению самого человека. Именно это пытался сделать Гегель, подходя к изучению этой проблемы через человекомерные системы, которые создавал сам человек (например, духовную культуру). Однако, на том уровне знаний и науки в целом сам человек как биообъект был для Гегеля недоступен. Богданов же пытался приблизиться к человеку через мир растений, животных, другие биообъекты. Вернадский и Берталанфи уже включили человека в сферу своих интересов (через ноосферу и самоорганизацию и эволюцию). А вот Н. Винер просто претендовал на создание ЭВМ, которые бы имитировали мозг человека. И хотя сейчас уже ЭВМ обыгрывает человека в шахматы и умеет делать многое другое лучше чем человек, но говорить о моделях (кибернетических) мозга и человека как системы вряд ли когда-либо придется в ближайшем будущем, т.к. во всех этих системах нет самоорганизации и эволюции развития, а точнее сказать все эти системы не имеют пяти уникальных свойств БДС, которые лежат в основе синергетики.

Все сложности, связанные с описанием, моделированием, включением человека как объекта в ОТС наталкиваются на огромные трудности, которые так хорошо поняла и выделила синергетика – современный вариант ОТС. И в первую очередь это связано со сложностью организма человека и его мозга (разума), с нелинейностью поведения всех подсистем человеческого организма и мозга, в частности и, наконец, только еще начинаемым пониманием принципов самоорганизации и саморазвития человека, сообществ людей (социумов) и биосферы в целом. Все эти три компонента (человекомерность систем ­­– complexity, нелинейность и самоорганизация) делают современную ОТС (синергетику) весьма сложной, но и весьма интересной наукой, которую активно познают и развивают и философы, и математики, и биофизики, и психологи, и социологи…Специалисты многих направлений входят в область ОТС, пытаясь получить ответы на свои традиционные вопросы и взглянуть на свои науки из другого информационного пространства.

В этой связи кратко представляемый в настоящей главе исторический экскурс в развитие ОТС, попытка узнать корни создания и развития современной ОТС выглядят как необходимые и оправданные действия. Тем более, что далее автор будет ссылаться на предшественников, которые уже были упомянуты в настоящем издании, хотя справедливости ради надо отметить, что многие положения были переоткрыты лично и заново, но в этом и состоит прелесть науки: коллективное творчество возникает за счет суперпозиции, но оно и эмерджентно и как всякая система (знаний) в итоге оно дает новое качество, новые результаты, новое понимание динамики развития, эволюции сложных БДС.

Говоря о синергетике, как завершающей стадии развития ОТС, следует особо остановиться на работах Л. фон Берталанфи, т.к. именно этот ученый активно пытался включить человека, биосистемы с участием человека в объект ОТС, о чем автор уже говорил выше. Более того, во всех работах по ОТС Л. Берталанфи биосистемы и человек, в частности, присутствуют как основной объект изучения. Однако, все эти попытки изучения и описания БДС происходили в рамках ДСП, что является делом бесперспективным и только в работах Г. Хакена произошёл перелом в понимании сложности и необходимости новизны (в рамках синергетики) при описании биосистем им подобным (человекомерным по С.П. Курдюмову) сложным системам. Осознание этих трудностей пришло в рамках синергетической парадигмы, в рамках осознания неизбежности перехода от ДСП к СП, что и делается в настоящем издании. Это осознание происходит на фоне сознания, понимания трудностей развития СП и в этом автор видит свою главную цель и призвание ‒ дать попытку систематизации и синергии разных подходов в рамках СП.

Поэтому, третья в хронологическом порядке системная программа (подход) по праву принадлежит Людвигу фон Берталанфи (1901-1972 гг.), который впервые обозначил общее название этого научного направления: общая теория систем, которое предшествовало, а затем и развивалось совместно с четвертым направлением, т.е. кибернетикой. В настоящее время существует огромное количество работ в области ОТС, представляющих различные направления и различные мнения. Последние имеют две крайние точки зрения:

1. ОТС – это новое направление в естествознании и науке в целом.

2. ОТС не является наукой.

Главный фундамент скептиков ОТС – отсутствие специального математического аппарата в ОТС и отсутствие четких определений основных понятий, т.е. предмета этих знаний. Остановимся несколько подробней на последнем, т.к. во многом эти скептики правы. Начнём хотя бы с понятия системы, которое даже на сегодняшний день так и не определилось в строгом, логическом смысле. По мнению автора это вполне оправдано, т.к. объект исследований ОТС (система) столь многообразен по форме и содержанию, что выработать нечто общее очень сложно. Эта сложность усиливается по мере осознания существования трех глобальных парадигм (ДСП и СП), в которых система имеет совершенно разный смысл и свойства (да и математические аппараты для описания систем в рамках 3-х парадигм разные). Эта задача еще более усложняется, если вспомнить, что уже в самом названии ОТС присутствует понятие система, которое за всю историю человечества претерпевало такое количество изменений в своей трактовке, что до сих пор остается дискуссионным и до конца не определенным. В самом деле, широко известно, что ОТС претендует на некоторую всеобщность (на мегатеорию), но не такого плана как философия, а с математической базой, с существованием математических основ. Однако, в математике, как известно, все определения должны быть четкими и иметь четкую аксиоматическую основу. А вот с этим как раз в ОТС и возникает проблема, которая не решена до сих пор и вызывает оправданную критику. Эта критика идёт как со стороны ученых в области естествознания (нет строгости в определениях и нет математического аппарата), так и со стороны философов (без математики ОТС – конкурент философии). Соответственно, все общие проблемы ОТС перебрасываются и на синергетику, как последнюю, завершающую фазу развития ОТС. В синергетике понятие системы играет очень важную и сложную роль. Однако строгого определения этого понятия и в синергетике нет.

Что мы понимаем под системой в настоящее время? Прежде всего отметим, что системы могут иметь разную природу: физическую, химическую, биологическую, социальную, педагогическую. Эти все системы, как отдельные объекты и объекты этих систем (наук) весьма различны по своим свойствам, отношениям, имеют различную хронологию (историю возникновения) и, если угодно, свою эволюцию в развитии базовых понятий. Существуют очень простые определения системы, которые однако не накрывают все возможные объекты (системы) в природе и обществе. В этой связи следует отметить, что ОТС делала и делает попытки объединить идеографические науки (изучение отдельных систем и явлений) с номотетическими науками (изучают системы, явления повторяющиеся и воспроизводимые).

В широко распространенных определениях системы обычно перечисляют ее свойства, главнейшие из которых – наличие взаимодействующих объектов (частей систем, блоков, компартментов, подсистем), которые дают в своем взаимодействии новые качества всей системы, отличные от ее отдельных блоков. Это наиболее простое, общее и наименее точное из всех существующих на сегодняшний день определений, т.к. существует много других признаков и свойств систем, которые не входят в это определение. Но это определение и наиболее общее, т.к. выделяет главные свойства любых систем – их эмерджентность (когда части дают новое свойство, новое качество).

Особую сложность и запутанность внесло понятие саморазвивающихся систем. И поскольку к ним относится человек (как система), его мозг, а также социумы (социальные совокупности людей), то включение этих объектов в понятие системы сразу настолько усложнило и само определение системы, и особо затруднило развитие ОТС, как науки. Поэтому попытку дать определение системы (глобальное и универсальное) мы произведем позже, а сейчас все-таки вернемся к задаче настоящего блока изложения, которое сводится к ответу на вопрос что дал Людвиг фон Берталанфи для развития ОТС? Ответ на этот вопрос обеспечит понимание всей эволюции ОТС и позволит оценить вклад других ученых, которые долгие годы находились в тени общего развития науки и ОТС в частности.

Во-первых, в методологическом плане Берталанфи предложил концепцию организмизма и разрабатывал проблему теории открытых систем. Поскольку одним из основных объектов, которые он изучал в рамках разрабатываемой им ОТС, был живой организм (в том числе и организм человека), то Берталанфи и исследовал системы, обладающие целостностью и организованностью. При этом он отошел от традиционного (до этого момента времени) физикализма (логического позитивизма), редукционизма, не отвергая все это полностью (т.к. для многих технических и физических систем эти подходы признавались и сейчас признаются уместными и успешными). Берталанфи писал: «Ни физикализм, ни редукционизм, которые требуют сведения исследовательского предмета путем простой «редукции» к элементарным составляющим, подчиняющимся законам традиционной физики, не могут считаться адекватными способами анализа проблем и способами мышления современной биологии, бихевиоральных и социальных наук.

Разложение объекта на элементы и установление простых линейных связей между ними не подходят для описания биологических систем по мнению Берталанфи. На смену этим подходам и методам должно прийти «... исследование организованных целостностей со многими переменными...». Особое внимание Берталанфи уделял телеологии, проблемам порядка и организации, отдавая предпочтения идеям Дарвина (порядок как результат случайного процесса), а не идеям Декарта и Ламетри (организм-машина). Он был сторонником «синтетической теории эволюции». Как сам он не раз писал и выделял организацию как фундаментальное свойство всего живого: «... главной задачей биологии должно стать открытие законов, действующих в биологических системах на всех уровнях организации...» (стр.24, Берталанфи Л. История и статус ОТС. Системные исследования. Ежегодник. 1973. М., 1973.115 С.). Берталанфи выступал, в широком смысле, за «организмическую биологию» а в более узком - «системную теорию организма», тем самым противопоставляя механической картине мира методологию ОТС. В этом смысле ОТС выступает уже как раздел неклассической науки, которая возникла на рубеже XIX-XX-го веков и развивалась весь XX-й век и в которой роль неопределенности (правда в вероятностном смысле) весьма велика.

В рамках ОТС он показывал наличие эволюционного преобразования элементов системы, неоднозначность результатов взаимодействия элементов (фактор случайности), наличия динамического взаимодействия, взаимовлияния между целым и его частями. Берталанфи отошел от парадигмы классической науки, в основе которой были заложены расчленение объекта на составляющие, т.е. методов редукционизма и причинности и перешел к динамической теории систем. При этом еще при его жизни в ОТС вошли понятия: теория открытых систем, теория управления (с принципом обратной связи) и теория динамического «текучего» равновесия. Все это объединялось на принципах междисциплинарного синтеза, при этом ОТС, системный подход предстал перед учеными мира как набор теорий, дисциплин и методов. Берталанфи отмечал: «Системно-теоретические подходы включают общую теорию систем (в узком смысле), кибернетику, теорию автоматов, теорию управления, теорию информации, теорию множеств, теорию графов, теорию сетей, реляционную математику, теорию игр и решений, вычислительную математику, моделирование и т.п.». А теперь мы добавляем кластер синергетики (во всем его многообразии) как раздел ОТС, который реально описывает сложные, развивающиеся системы.

Несмотря на такое многообразие кластеров знаний, которые включают в себя и весьма точные науки, Берталанфи всю свою жизнь испытывал трудности с представлением самого понятия системы. По уровню абстракции он выделял 3 типа систем: а) реальные системы (существующие и наблюдаемые в природе и обществе, независимые от наблюдателя); б) концептуальные системы (символические конструкции: математика, логика); в) абстрактные системы (концептуальные системы, имеющие эквивалент в науке (реальности)). Он выделял концепцию «системы» как новую парадигму науки и даже как «новую философию природы», если это все рассматривалось с позиции организмического подхода. В рамках такого рассмотрения (организмического, как теория самоорганизующихся биосистем) ОТС Л.фон Берталанфи полноправно соединяется в синергетикой и становится в один ряд других современных наук (математика, физика…), которые мы определяем сейчас как постнеклассические науки. Однако с позиций эволюции самой ОТС она, фактически, должна поглотить синергетику, т.к. последняя изучает в основном системы, находящиеся в переходных состояниях (от хаоса к порядку и наоборот или от одного аттрактора к другому). Фактически, синергетика дополнила ОТС знаниями и закономерностями, характерными для биосистем, находящихся в режимах переходов, в точках бифуркаций и катастроф.

В своих ранних и более поздних (но не последних) теоретических описаниях Берталанфи остановился, фактически, на бихевиористическом подходе, используя теорию управления и кибернетику. Он рассматривал любую систему, как динамический объект, который характеризуется начальным состоянием, процессом преобразований (возможно набором промежуточных состояний) и конечным состоянием. Это укладывается в классическую теорию “черного ящика”, когда в задачи исследователя входит установление взаимоотношений между входом (начальным состоянием) и выходом (конечным состоянием).

Система «чёрный ящик» была дополнена в ОТС идеями системного изоморфизма. Об изоморфизме известный учёный Ю.А. Урманцев писал “Основной и неизбежный вывод, следующий из пяти законов системного изоморфизма, это вывод о сходстве всего со всем, всесистемном сходстве”. И в этой связи необходимо отметить, что ОТС Л.фон Берталанфи как раз и пытается выделить элементы этого всесистемного сходства, главнейшие из которых – это динамический характер процессов, их эволюционное развитие, которое приводит (правда не всегда) к новым, особым свойствам нового целого (в ходе эволюции). Это движение систем, особенно биосистем все-таки может быть как-то описано некоторыми динамическими уравнениями, общий вид которых Берталанфи попытался представить на основе термодинамического подхода (этот уровень ему тогда был доступен, но им пользуются и сейчас).

Для биологии и ОТС, в 20-х и 30-х годах XX-го столетия в качестве основных уравнений были доступны уравнения классической термодинамики. Поэтому исходно Берталанфи использовал простейшие уравнения для открытых систем вида: где - определенная характеристика -го элемента системы, - изменение этой характеристики во времени; - функция, описывающая скорость переноса элементов системы; - функция, описывающая, появление элементов в определенном месте внутри системы. Это уравнение легко переходит в уравнение для закрытых систем, если т.е. имеем . Однако в этих представлениях не фигурировал вектор состояния системы , которым мы сейчас пользуемся в описании БДС и движение которого в фазовом пространстве состояний можно изучать именно для биосистем. Заметим, что в рамках векторно-матричного подхода сейчас можно описывать многие биологические, социальные, экономические системы [91].

Для подобных открытых систем Берталанфи выделил три режима их функционирования: 1) неограниченно увеличивается ( ); 2) состояние динамического равновесия, т.е. ; 3) режим периодических колебаний (возникновение бифуркаций рождения циклов, как говорят в теории динамических систем). Для подобных систем Берталанфи установил ряд закономерностей и свойств. Например, свойство эквифинальности проявляется в способности живых организмов достигать заранее определенного конечного состояния независимо от возможных нарушений начальных условий. Биосистемы, выходя из различных начальных состояний и даже независимо от внешних условий (в определенных пределах конечно), двигаясь различными путями, достигают общего конечного состояния. На этом основано индивидуальное развитие (онтогенез), которое к определенным моментам времени приводит, например, организм человека в то или иное функциональное состояние (для любого из нас летальное состояние является эквифинальным состоянием).

Особое значение в ОТС Берталанфи уделял телеологическим уравнениям, в которых изменение системы выражается не в понятиях актуальных условий, а в понятиях удаленности системы от состояния равновесия. Считалось, что актуальные изменения зависят от конечного состояния, которое будет достигнуто только в будущем. В рамках ОТС Берталанфи анализировал реакции фотосинтеза, организма человека и животных, клетки, изучались проблемы роста, обмена веществ, динамики популяций и т.д.

Развивая ОТС, Берталанфи в последние годы опирался на представления У. Уивера о трех этапах развития предметов научного анализа: организованная простота (мир классической, механики и техники); неорганизованная сложность (объекты классической статистической физики и техники) и организованная сложность (биосистемы, человек, человекомерные системы). Исходя из этих представлений и общего состояния науки в первой половине XX-го века, Берталанфи развивал ОТС в свете трех основных задач: а) разработка общих законов и принципов для описания систем (независимо от их природы); б) попытка сформировать общие законы для нефизических (химических) систем, т.е. для биологических, социальных систем, как особого типа объектов; в) попытки выявления изоморфизма законов путем синтеза уже существующего научного знания. Отметим, что в синергетике (как дальнейшем продолжении ОТС) под синтезом понимают нечто другое (идентификацию параметров порядка и русел), что может и не претендовать на универсализм (изоморфизм) законов, но при этом зато хорошо описываются конкретные сложные системы в конкретное время их существования. В этом смысле синергетика пошла дальше и в аспекте преемственности может сейчас считаться продолжением ОТС.

В ОТС Берталанфи использовал ряд общих системных свойств, среди которых можно выделить следующие: 1) целостность – различные элементы системы могут зависеть от изменения любого одного элемента, что влияет и на состояние (поведение) целой системы и наоборот (изменение одного любого элемента зависит от других элементов); 2) централизация – процесс увеличения коэффициентов взаимодействия у части или отдельного элемента системы (если это ведущая часть системы), что может приводить к существенным изменениям целой системы; 3) суммативность – изменение любого элемента – его внутреннее свойство, но изменение целой системы определяется суммой изменений независимых друг от друга ее элементов (если взаимодействие между этими элементами нулевое); 4) механизация – переход системы от состояния целостности к состоянию суммативности (взаимодействие отдельных элементов уменьшается до нуля); 5) система может быть иерархической – сама система может быть элементом системы более высокого порядка. Все эти свойства могут входить в определение системы, что существенно расширяет объем самого этого определения. Однако, ситуация с определением понятия системы гораздо сложней, как будет показано ниже.

Следует отметить, что для многих биосистем (см. пункт б) выше) такие системные свойства могут быть не реализуемыми (особенно механизация и суммативность), т.к. мы имеем высокую степень и кооперации, и запараллеливания элементов. В последнем случае резко повышается надежность биосистем, но отдельный элемент (клетка или даже нейронный пул в нейросетях) не влияет существенно на работу системы (мозга, например). Даже при значительной численности гибели клеток (нейронов, миофибрил, гепатоцитов и т.д.). Система может функционировать (такие явления описаны автором в журнале “Биофизика” в 1999 г.).

Для выполнения требования а) все эти свойства существенны, но для биосистем (см. пункт б)) они не обязательны. Исходя из общих свойств и принципов организации систем, Берталанфи предложил различать три типа систем: эквифинальные системы (основанные на динамическом взаимодействии частей); системы с обратной связью (кибернетические системы физики, техники); системы типа гомеостата (предложены У. Росс Эшби). Берталанфи указывал на неприменимость схемы гомеостазиса к целому ряду регуляции (динамические регуляции, спонтанные управления, рост и развитие, творчество), где имеется не только биологическая ценность. Вместе с тем он постоянно подчеркивал специфику биологического (психического): “Хоть модель гомеостазиса выходит за рамки старых механистических моделей благодаря тому, что учитывает направленность в самоорганизующихся круговых процессах, она все еще опирается на машинную теорию организма”. При этом одной из основных своих задач он видел отход именно от этой машинной теории. Вот почему Берталанфи в ОТС основной упор делал на анализе открытых систем и динамических взаимодействиях внутри системы. Именно эти аспекты подразумевают внешнюю и внутреннюю регуляцию (саморегуляцию).

В настоящее время идеи изоморфизма подвергались существенной критике (К. Гемпель, Р.Бак, Р. Анофф и др.). И хотя ОТС Берталанфи вместе с кибернетикой (в варианте идеи “черного ящика” У. Росс Эшби) все еще не потеряла своей актуальности из-за целого ряда фундаментальных, концептуальных идей, все-таки им на смену приходит другое системное направление, базирующееся на нелинейном поведении объектов, их самоорганизации и коэволюции. В социальной же среде к этим новым системным свойствам сейчас добавляются идеи конструктивизма и коэволюции различных культур и цивилизаций. А это уже все составляет другую ОТС, ее дальнейшее развитие в новых информационных пространствах. Но перед этим еще была кибернетика Н.Винера и У.Р. Эшби, на которой хотя бы кратко необходимо остановится, т.к. в определенном смысле синергетика является антиподом кибернетики, но при этом и завершающей стадией ОТС (и кибернетики также, как своей предшественнице).

Действительно, кибернетику Н. Винера и У.Р. Эшби можно рассматривать и как отдельную науку и как реальное продолжение ОТС, т.к. очень много элементов исходно брались у А.А. Богданова и Л. фон. Берталанфи. Более того, в выше представленном материале основные идеи кибернетики уже упоминались неоднократно с разных позиций и аспектов. Поэтому автор настоящего издания хотел бы высказать личное суждение о причинах появления кибернетики, ее возможностях и ожидаемом финале развития этой науки. Во-первых, ОТС Берталанфи не являлась конкретной наукой исходно, т.к. она не имела своего специфического математического аппарата и совершенно не подходила к описанию работы машин и механизмов, которые должны бы были совершить очередную научно – техническую революцию (НТР). Как известно, первая НТР заменила физический труд человека в производстве, быту, науке. НТР 40-х и 50-х годов (эпохи кибернетизации) должна была заменить (в какой-то мере) интеллектуальную, мыслительную деятельность человека. И в первую очередь это касалось производства, где использование человека в системах управления и обработки информации в 40-х и 50-х годах уже стало нетерпимым и по скорости обработки информации, и по качеству принимаемых решений. Появились новые машины и системы (самолеты, ракеты, автоматизированные производства), где человек уже просто не успевал, был ненадежен, дорог в эксплуатации и настоятельно требовал своей замены. Особо это проявлялось в сфере управления сложными производствами и процессами на базе обработки информации и принятия решений.

Человечество начало медленно переходить от капиталистического (национального по территории) производства к посткапиталистическому (интернациональному, транскорпоративному) производству и к интеграции общества. Сейчас мы такое общество (на страницах этого издания) называем знаниевым, синергетическим, постиндустриальным обществом (ЗСПО), в котором меняется не только характер производства, но и характер социальных отношений. Человек выводится не только из системы тяжелого физического труда, но заменяется и в системах управления, регуляции, получает поддержку в интеллектуальной сфере от ЭВМ. Это требует новых наук в естествознании и в социальных знаниевых кластерах. Остановимся кратко на последнем, что бы понять насколько серьезно кибернетика изменила не только науку, нашу повседневную жизнь, но и человеческий социум в целом. Этот экскурс нам еще необходим и для того, что бы лучше понимать последующие изменения в социальных системах, которые сейчас создает новое продолжение ОТС – теория хаоса и синергетика (ТХС). Более того, в рамках представляемого сейчас подхода возникает объяснение второй причины возникновения кибернетики в рамках высказывания У. Уивера.

Действительно, только что выше была отмечена необходимость возникновения кибернетики из-за расширения количества и качества производства в мире (для удовлетворения растущих потребностей человечества). Однако с ростом количества и качества производств нарастала и их сложность. Многочисленные операции на крупных заводах и фабриках требовали слаженной работы бригад, цехов, отдельных производств, требовали четкой работы сложных машин и механизмов. В общем, возникала особая сложность – техническая – и она требовала автоматизации интеллектуальной деятельности человека, который включен в производство. Фактически, в XX-м веке назревало возникновение «неорганизованной сложности» и кибернетика перевела эту неорганизованную сложность в организованную, решив задачи экстенсивного и интенсивного развития производства, а вместе с ним и человечества в целом.

Однако, сделав упор на технических системах (и здесь кибернетика преуспела) новая наука кибернетика не смогла войти в мир живых систем (организм человека, социальные системы, биосфера), хотя именно на это надеялся Н. Винер, создавая основы кибернетики. В изучении и моделировании этих объектов её возможности были ограничены. Объясняется это тем, что с одной стороны такие системы весьма сложные и у них другие принципы работы (самоорганизация), а с другой стороны эти системы работают в других режимах (бифуркации, хаотические режимы и режимы с обострением). Оказалось, что системы с обострением имеют положительные обратные связи, а кибернетика работает с отрицательными обратными связями, которые должны обеспечивать всем системам гомеостаз. В технике это означает длительное и устойчивое существование технических систем, что пока без человека невозможно в принципе. Во всем перечисленном озвучена главная проблема кибернетики как науки об управлении в живых (если они в гомеостазе, а не в патологических режимах) и в неживых системах. Из этого всего следует и ограниченность методов и возможностей кибернетики, перечислять которые мы не будем на страницах этой книги. Однако следует особо подчеркнуть, что еще много задач предстоит решить кибернетике, но при этом она не являлась и не является точкой роста всего древа знаний в ОТС. Такую эстафету сейчас предложила взять на себя синергетика и ТХС в целом, которые и занялись изучением «организованной сложности». При этом не следует говорить о завершении эры кибернетики, она еще долго будет служить человечеству, но человечество подошло к другой парадигме – синергетической и она существенно отличается от кибернетики и прежней ОТС, которая функционировала в рамках ДСП.

Фактически, кибернетика (как точка роста ОТС) закончилась в момент осознания наиболее передовыми учеными потребности в познании «организованной сложности» во всем ее многообразии. При этом речь идет не только о человеке, социумах, биосфере, но и о любых (в том числе и технических) сложных системах, которые требуют системного анализа и синтеза, разработки методов идентификации параметров порядка и русел, областей джокеров и точек катастроф. В общем всего того нового, которое сейчас исследуется в ТХС и которое требует понимания новых парадигм и новых законов поведения систем, находящихся в хаотических (или переходных) режимах функционирования. Очень важно подчеркнуть, что ТХС возникла не на пустом месте. В ОТС, в кибернетике уже были попытки решить проблему «организованной сложности». Например, в задачах «черного ящика», где неопределенность внутреннего состояния структуры системы заменяется определенной моделью, которая подобна исходной системе по динамике поведения. При этом сам объект (ЧЯ) так и остается непознанным. Это очень важно в изучении БДС, когда из-за многочисленности элементов (и их связей) биосистема никогда не будет познана полностью, но для нас очень важно как она себя ведет в тех или иных условиях, какой упрощенной системе она подобна. С этих позиций модель ЧЯ является переходной моделью между кибернетикой и синергетикой, впрочем как и компартментно-кластерная теория биосистем (ККТБ), где неопределенность введена в ранг постулатов (например, неопределенность состава компартментов). Не случайно ККТБ, развиваемая автором активно использует модель ЧЯ и на этом пути были получены уникальные результаты, учитывающие вариабельность марковских параметров БДС и их неопределяемого внутреннего строения (метод минимальной реализации - ММР).

Отметим, что существенные изменения в социальной сфере были бы невозможны без появления кибернетики, как части ОТС, с ее многочисленными прикладными аспектами (особенно в деле автоматизации тех или иных систем). И не случайно сейчас многие специалисты в области ОТС, синергетики говорят об исходе кибернетики как отдельной науки (распалась на множество речек и ручейков). Фактически кибернетика растворилась в технике и быту человечества (а это все очень разнообразные виды деятельности), но ей на смену пришло новое направление ОТС (новая точка роста) в виде ТХС. Кибернетика обеспечила, фактически, насыщение наиболее развитых социумов продукцией (питания, бытовой продукции), а синергетика должна дать ответ на вопрос, что теперь с этим избытком делать: или избрать модель США (наслаждаться жизнью за счёт других), или попытаться поднять экономический потенциал всего человечества, или реально заняться построением ЗСПО, т.е. реализовать третью парадигму для всего человечества.

Смена подходов, взглядов и убеждений в динамике развития ОТС характеризует не только интеллектуальные способности и возможности авторов этих теорий (подходов), но и обеспечивает выделение определенных устойчивых приоритетов в этом процессе эволюции. Тектология, праксиология, ОТС, кибернетика, ТХС имели в своей основе некоторые приоритетные понятия и закономерности. Именно эти специфические понятия и закономерности (своего рода параметры порядка этих наук) определяли вектор развития той или иной теории, ее достижения, и именно они определяли срок жизни этих теорий и их ограничения – пределы их возможностей (временные и пространственные).

Приведу конкретный и весьма характерный пример этому высказыванию. Г. Хакен отмечал коренное отличие синергетики от кибернетики: «…кибернетика занимается регулированием и управлением, синергетика же - самоорганизацией». Это весьма меткое и точное по сути высказывание сразу же порождает еще один вопрос, ответ на который приводит нас в другую науку – киберсинергетику (КС). Эта наука должна изучать законы функционирования систем с самоорганизацией, в которых проявляются внешние управляющие воздействия (ВУВы, как мы их называли ранее), т.е. речь идет о смешивании стилей и методов. Из кибернетики мы берем методы управления, но они не в духе ДСП а телеологические ВУВы, которые загоняют систему в квазиаттракторы состояний за счет положительных и отрицательных связей (и не только обратных!).

Фактически, такие методы должны быть использованы в науках с максимумами неопределенностей в динамике поведения их объектов, например, биологии, медицины и экологии, которые в классификации автора являются формально ненауками (квазинауками по определению) из-за того, что динамика их процессов (объектов) по сути может быть хаотической (в лучшем случае ВСС будет находиться в пределах некоторых квазиаттракторов). Однако эти процессы могут стать прогнозируемыми, если человек (исследователь, врач) задает осмысленные ВУВы и ВСС будет удерживаться в пределах некоторого квазиаттрактора. Более того, во многих случаях в таких системах (за счет ВУВов) обеспечивается направленное движение ВСС из квазиаттрактора А₁ (например, характерного для определенной патологии П₁) в квазиаттрактор А₂ (это может быть саногенез или другой квазиаттрактор патологии П₂ , но менее тяжелой формы заболевания, например, хроническая форма патологии П₁).

В этих моделях мы подразумеваем, что биосистемы обладают свойствами самоорганизации, но хаотическая динамика им также свойственна и для того чтобы сделать динамику самоорганизующейся структуры с хаотическими элементами поведения более прогнозируемой, мы и организуем ВУВы. Они должны определяться исследователем, врачом (некоторой внешней силой, внешней кибернетической системой) по результатам мониторинга текущих переменных (желательно параметров порядка x_i; где i=1,…,m;m<<n) и методами кибернетики (системы с обратной связью, по рассогласованию, например) с этими внешними анализирующими и управляющими системами (учеными, врачами, партиями в социумах) должны задаваться ВУВы на якобы самоорганизующуюся систему с элементами хаотической динамики. Более того, сейчас мы ставим задачи изучения собственных телеологических программ у таких синергетических систем. Например, приостановить старение или отодвинуть время смерти человека или даже человечества под действием специальных ВУВов (стволовые клетки, физическая нагрузка и т.д.).

Сейчас мы такие системы называем системы с вариацией и самоорганизацией (СВС), к которым относятся практически все медико-биологические системы (и человек в частности), социальные системы, многие природные системы (экосистемы, климат и т.д.). Создавать модели таких систем и делать их прогнозируемыми можно только на основе ВУВов, а для их изучения и создания необходимо разработать новую науку – киберсинергетику – КС. Именно КС способна в этом случае охватить всю медицину, биологию, экологию, социологию, психологию и другие квази – и псевдонауки (по классификации автора).

Характерно, что общество уже давно это осознало и для таких СВС (а сюда относятся не только живые организмы, но и социальные системы) были придуманы законы и государственные системы (задающие ВУВы), религия и мораль (как некоторые внутренние ВУВы, которые исходно задаются через веру, нормы поведения извне), системы воспитания в детских садах, школах, университетах и в трудовых коллективах (правила внутреннего распорядка, правила общения и поведения на фирмах и предприятиях). Все эти уже разработанные ВУВы делают динамику поведения СВС более прогнозируемой, научно обоснованной, а сами эти системы СВС становятся более устойчивыми и целенаправленными в своей эволюции. Все это основано на смеси методов кибернетики и синергетики, т.е. методах КС.

Вместе с тем, потеря степени самоорганизации (у автора – степени синергизма), снижение уровня ВУВов или потеря качества мониторинга и обратных связей может резко перевести систему из одного квазиаттрактора в другой или вообще СВС выйдет из области квазиаттрактора и будет находиться в хаотическом режиме. Такое происходит с отдельным индивидуумом при заболевании или при психических расстройствах, или при отказе от соблюдения сформированных ВУВов в социуме (морали, нравственности), и тогда человек становится психически больным или социально опасным индивидуумом (профессионалом-преступником) и он требует изоляции от общества (больного помещают в клинику, преступника – в тюрьму и т.д.). В этих последних случаях мы просто усиливаем значение мониторинга для СВС и усиливаем значение ВУВов.

В целом, такие СВС уже активно изучаются и моделируются, но их общая теория функционирования, общие законы их использования в жизни человека или социумов должны будут представлены в новой науке киберсинергетике. Возможным перспективным подходом в их изучении может стать авторский метод регистрации параметров квазиаттракторов поведения ВСС в фазовом пространстве состояний. На многочисленных медико-биологических, психофизиологических и социальных примерах автор и возглавляемый им научный коллектив убедительно показали, что изменениям в состоянии СВС предшествует изменение размеров m-мерного параллелепипеда V_G, внутри которого наблюдается движение ВСС, что соответствует изменению размеров квазиаттрактора движения ВСС в ФПС. Одновременно с изменением объемов квазиаттракторов начинают изменяться координаты центра квазиаттрактора, он начинает перемещаться в другую область ФПС. Все эти формы изменения параметров квазиаттракторов активно изучаются нашим коллективом.

Очень часто при заболеваниях, с возрастом или под действием факторов внешней среды (экофакторов, например) может изменяться не столько размер V_G, но и наблюдается перемещение в пространстве центра квазиаттрактора. Мы многократно регистрировали увеличение расстояния между центрами исходного квазиаттрактора и нового квазиаттрактора (куда переместился ВСС) под действием физических нагрузок, в условиях заболеваний, с возрастом испытуемого (при старении) и в других условиях. Наблюдались даже циклические движения квазиаттракторов в ФПС.

Все такие изменения (величины V_G и величины расстояния Z между центрами квазиаттракторов до начала процесса и после его совершения) являются количественной мерой происходящих изменений с СВС в ФПС. Они характеризуют качественно и количественно степень таких изменений, их направленность. Например, с возрастом, при своем старении, организм человека, вектор состояния организма человека (ВСОЧ) совершает флуктуационные, но целенаправленные движения в ФПС. Суть этих движений – смещение центра квазиаттрактора движения ВСОЧ в сторону так называемого мортального квазиаттрактора (A_m). Нахождение в A_m может быть непродолжительным и заканчиваться смертью индивидуума или качество его жизни остается на крайне низком уровне (человек не живет, а существует).

На многочисленных примерах и наблюдениях нами было показано, что в условиях Севера РФ (например, жизнь в условиях ХМАО-Югры) мы имеем быстрое смещение центров квазиаттракторов движения ВСОЧ в область бассейна, где находится мортальный квазиаттрактор A_m. Эта закономерность выражается неравенством, для скоростей движения квазиаттракторов жителей Югры (u) и жителей Европейской части РФ в виде: dZu/dt > dZ_E/dt или даже dZu/dt >> dZ_E/dt, что обеспечивает, например, раннюю смертность мужского населения Югры. Сейчас стало возможным реально определять величины V_G ,Z и dZ/dt для разных групп населения: разных возрастных и половых групп людей, для разных патологий и т.д. В целом, эти новые методы измерений параметров квазиаттракторов БДС или социальных систем учитывают особые свойства таких синергетических систем (в первую очередь речь идет о вариабельности, что существенно отличает их от флуктуаций в рамках ДСП). Отметим, что это одно из главных свойств синергетических систем в ТХС (вариабельность) существенно их отличает от детерминистских и стохастических систем, которые описываются статистическими средними и флуктуациями. В синергетике другие меры и другие подходы к измерениям параметров БДС. В целом, все особенности синергетических систем (описываемых в рамках ТХС) укладываются в их пять основных свойств, о которых более подробно будет рассказано ниже.

Длительное время в истории развития науки, в частности, и человечества в общем (а его развитие без науки просто немыслимо) основное внимание уделялось линейному развитию этого процесса, кумулятивному накоплению знаний и на их основе получению дополнительных новых знаний. Однако, известные специалисты в области философии науки Дж. Холтон, Т. Кун, И. Лакатос и другие критиковали такие модели кумуляции и утверждали существование двух форм резкого лавинообразного развития научных знаний. В частности, в тех случаях, когда в определенной точке пространства и времени возникают новые знания они могут каталитически и кардинальным образом изменять всю структуру знаний или совершать революционные преобразования в отдельных кластерах научных знаний. Автор очень надеется именно на такой исход внедрения и развития третьей парадигмы и ради этого написана эта книга и ещё четыре десятка других в области ТХС.

Известный специалист в области философии науки и постнеклассической философии Е.Н. Князева особо выделяет такие моменты существенных изменений в научных знаниях именно с позиций синергетической парадигмы. В частности, общеизвестно, что в рамках СП любая система может испытывать кардинальные изменения, если она попадает в область неустойчивости. Однако именно сейчас синергетика как наука и СП (как мировоззрение и глобальный гносеологический подход) по мнению автора находятся в точке бифуркации (а вместе с ними) и мы, учёные, которые синергетике отдают свои знания, силы и жизнь).

Е. Н. Князева отмечает, что неустойчивость в точке бифуркации приводит к ветвлению путей развития системы и, в частности, системы знания, так как любые знания образуют систему. Примеров таких ветвлений в современной науке великое множество. Для иллюстрации этого достаточно привести два примера. Один из области физики, он базируется на принципе соответствия, когда классическая механика может перейти в квантовую механику (если объекты малы, и для них постоянная Планка не стремится к нулю, так как выполняется именно в классической механике) или перейти в релятивистскую механику, если считать скорость света не бесконечной величиной (в классической механике законы релятивистской механики выполняются, если ). Сейчас в физике реально сосуществуют четыре теории, которые, вообще говоря, были связаны друг с другом допущениями типа или . Речь идет о классической механике, квантовой, релятивистской и квантово-релятивистской механиках. Это ветвление можно представить в виде диаграммы на рисунке 1.

Рис.1. Схема ветвления при переходах от разных типов физических наук

Все эти науки существуют параллельно (но они возникали в разное время), и мы имеем дело с научными (знаниевыми) бифуркациями, которые основаны на определенных допущениях (предположениях). В биологии мы также имеем возможность существования двух теорий (наук). Одна из них базируется на теории К. Линнея (виды неизменны), а вторая – на теории Ч. Дарвина (об изменчивости вида), и гипотетически можно устранить между ними противоречия, если утверждать, что теория Линнея справедлива на малых интервалах времени (наблюдаемое t<<T, где T – время эволюции вида), а на больших интервалах (t>T) справедлива теория Дарвина. Попутно отметим, что в рамках СП возможно существование параллельных временных шкал, когда для отдельных организмов (например, бактерий) наше время наблюдения t становится для них Т, и мы можем наблюдать аналог эволюции – образования новых штаммов.

Таким образом, ветвление в науке – это попадание в точки бифуркации с образованием новых траекторий в фазовом (информационном) пространстве состояний. При этом человечество либо переходит вообще в другой аттрактор знаний, либо уже существующий аттрактор знаний резко расширяется: увеличивается его (по классификации автора) или вообще смещается в другую область ФПС (возникает некоторое расстояние Z между центром старого квазиаттрактора знаний и центром нового квазиаттрактора). В случае с физикой мы именно уходим в другие области ФПС, где материя движется с субсветовыми скоростями (и по другим законам) или в других масштабах (областях) реального трехмерного пространства (микромир).

С этих же позиций мы сейчас говорим о возникновении и существовании третьей, возникшей (как было показано выше) еще в древности параллельно и независимо от детерминистской и стохастической теорий (или ДСП, как их обозначил автор), теории хаоса и синергетики (ТХС). Именно ТХС ознаменована сменой двух исходных парадигм и это уже привело к возникновению 3-го, параллельно ДСП, нового мира, мира науки и мировоззрения, возникновения нового направления в ОТС. Иными словами мы прошли точку бифуркации в эволюции развития ОТС именно из-за того, что синергетика, по определению Г. Хакена, с одной стороны является продолжением ОТС, т.к. она изучает возникновение новых свойств у целого, состоящего из взаимодействующих объектов (подсистем, блоков, компартментов или даже кластеров, если система имеет в своей структуре кластеры), а это все и всегда являлось прерогативой теории систем. С другой же стороны, это произошло из-за того, что синергетика претендует на синергическое взаимодействие различных наук и знаний в целом, с которыми она сейчас взаимодействует и проникает в них (философия, педагогика, экономика, социология, психология и даже религия). Не случайно сейчас появилось такое огромное количество публикаций в этих науках, связанных с синергетикой и ТХС в целом. Причём, эти публикации идут как со стороны представителей этих наук (философов, педагогов, экономистов и т. д.), так и со стороны самих специалистов в области ТХС. Для последних очень важно показать определенную универсальность синергетики, ее полезность этим наукам, расширить возможности синергетических знаний из области физики, химии, биологии (т. е. естественных наук, из которых синергетика вышла) в область всех человеческих знаний. Объединяющим фактором во всех этих усилиях является синергетический подход в изучении различных динамических систем, т.е. общие методы ОТС на новой, синергетической ступени их развития.

Сейчас синергетика претендует на всеобщий универсализм не только по причине своего базового родства с ОТС и тем, что она изучает новый класс объектов и процессов (переход от хаоса к порядку и, наоборот, процесс эволюции и усложнения систем, исходно казавшихся простыми) изучает объекты со многими степенями свободы, которые могут описываться в m-мерном фазовом пространстве состояний, когда . Это значит, что в рамках ДСП они или вообще не могут описываться, или описываются только динамически, на базе некоторых обобщённых параметров порядка, как это было в термодинамике: P, T, V и т. д. (в ДСП). Эти новые объекты и процессы потребовали и разработки новых методов работы с ними. В частности, активизировалась теория нелинейных систем, теория хаоса, появились новые методы оценки степени синергизма и интервалов устойчивости динамических систем (в частности, БДС), что было выполнено автором настоящего издания за последние 15-20 лет [61-64, 75, 80, 87].

Наконец имеется неопределенность в динамике поведения таких сложных систем, у которых свойство вариабельности является внутренним, присущим им самим свойством, и возникла проблема как-то измерять такие варьирующие объекты и прогнозировать (описывать) динамики их поведения в ФПС. Это стало возможным только после введения автором настоящего издания понятий квазиаттракторов для биосистем (которые все и всегда варьируют), а степень вариабельности таких БДС может быть оценена через размеры m-мерных параллелепипедов, внутри которых движется вектор состояния БДС, находящихся или в исходном состоянии или после некоторого внешнего воздействия, которое может резко изменить параметры квазиаттракторов.

Фактически, сейчас мы говорим о наступлении эпохи кластера наук, которые оперируют с варьирующими системами и для которых предложен аппарат оценки этой вариации и динамики поведения таких систем с вариабельностью независимо от их глобальных траекторий движения (эволюции). Введена мера вариабельности – объемы квазиаттракторов, внутри которых движутся вектора состояния этих систем. Подчеркнем, что существуют огромные классы объектов и в первую очередь медико-биологические системы, социально-экономические и биосфера Земли в целом, которые обладают подобными свойствами. Именно об этом говорил В.И. Вернадский и Л. фон Берталанфи, но они не имели формального аппарата для изучения таких варьирующих объектов. Однако, эти ученые понимали важность задания управляющих воздействий на эти системы для повышения точности прогноза их поведения и задания конечного их состояния. Именно прогноз конечного состояния уводит эти системы из хаоса и если и не в область ДСП, то хотя бы какого-то прогноза их конечного состояния в виде квазиаттрактора.

В рамках этих новых системных подходов стало возможным определять положение центра квазиаттрактора в фазовом пространстве состояний и характер его движения, а это уже граничит с возможностью прогноза и описания варьирующих БДС в рамках ТХС. Более того, сама синергетика по-новому теперь трактует само понятие «прогноз». В частности, сейчас появился новый кластер знаний – виртуалистика, которая призвана давать определенные прогнозы не только для варьирующих БДС, но и для всего человечества, как сложной динамической системы. Попутно отметим еще раз, что только управляющие воздействия делают такие варьирующие и эволюционирующие системы прогнозируемыми, а это обеспечивает их переход от виртуального состояния в реальное. Делается это в условиях создания научно-обоснованных ВУВов.

Исходя из СП, многие специалисты в области философии науки, эпистемологии, социологии и специалисты- историки все больше и чаще переходят к конструктивным принципам коэволюции сложных систем (социумов, государств, цивилизации в целом). В этой связи уместно напомнить синергетическое высказывание философа – экзистенциалиста – Жана Поля Сартра: «Человек есть лишь то, что он сам из себя делает…человек себе проецирует в будущее». В этой связи становится очевидным, что синергетика, ее принципы, законы и парадигма в целом обеспечивает прогнозируемую эволюцию человечества. Ведь именно Г. Хакен расширил утверждение Сартра в рамках СП, когда он характеризовал самоорганизующееся общество как набор (композицию) индивидуумов, каждый из которых ведет себя так, «как если бы он – в меру своих возможностей – был ответственен за целое». Иными словами, классики синергетики выступают не просто за конструктивизм на уровне отдельного индивидуума или различных социумов а предлагают использовать принципы самоорганизации за счет внешних управляющих воздействий (ВУВ). Именно самоорганизация обеспечивает устойчивое существование человека как биосистемы. Вспомним высокое запараллеливание в клеточных системах и органах, синергизм в нервно-мышечной системе, впервые открытой физиологом Ч. Шеррингтоном, и многие другие примеры процессов, происходящих внутри организма человека, которые сейчас активно изучаются группой учёных из г.Сургута и г.Тулы в рамках новых методов идентификации степени синергизма (асинергизма) в БДС, разработанных автором настоящего издания.

В этой связи было бы целесообразно перенести принципы запараллеливания и самоорганизации из области живых систем в область социальных отношений и человечества в целом. Автор надеется, что как только степень информированности ученых (и как следствие – человечества в целом) о степени устойчивости вида H. Sapiens к внешним и внутренним факторам (речь идет об экологических, планетарных геологических или космических катастрофах и т.д.) достигнет критического уровня (каждому жителю планеты Земля станет ясно, что флуктуирует не только его индивидуальная жизнь, ее продолжительность, но и жизнь всего человечества, а размеры аттрактора бытия мы не знаем, т.к. процесс этот единичный и случайный и когда произойдет скачек (не бифуркация рождения цикла!) в жизни каждого человека и человечества в целом нам не известно. А наука синергетика на этом фоне играет роль джокера и ее задача показать возможность попадания всего человечества (влегкую!) в область реального джокера (или даже область глобальной катастрофы), из которой нам уже не выйти (возможно возникновение других форм жизни).

Именно синергетика занимается такими вопросами, и именно она способна дать новое, синергетическое мировоззрение каждому жителю Земли. Иначе неизбежно повторение динамики развития наших «передовых» индустриальных держав, например, США (что хорошо мне – то и будет законом), которая не подписала соглашение в Киото, легко вводит войска в исламские государства (эти действия асинергичны по сути, т.к. мы говорим о коэволюции религий, синергетическом взаимоотношении между народами, соблюдении 5-ти императивов В. Эбелинга и т.д.). О том, что такие страны никогда не смогут попасть в знаниевое, синергетическое, постиндустриальное общество (ЗСПО) автор писал уже неоднократно [76, 83, 91]. А законы природы нарушать бессмысленно и опасно. Мы уже знаем из истории о взлетах и падениях империй и политики моноцентризма в экологических (вспомним Австралию) или социальных системах (вспомним СССР и страны Варшавского договора).

В идеях конструктивизма и внедрения указанных выше принципов в теоретические попытки построения будущего человечества заложена еще одна реалия развития науки. Как уже неоднократно отмечал автор в своих публикациях, сейчас активно происходит осознание самого понятия науки и построения системы критериев оценки научности тех или иных знаний [90, 91]. По системе, предложенной автором, имеется градация научности тех или иных знаний. Науки в полном смысле этого слова – это те знания, которые удовлетворяют всем 5-ти критериям: повторяемость, воспроизводимость изучаемых процессов или явлений, существование абстрактных моделей и теорий их описывающих, возможность прогнозирования изучаемых процессов и возможность релятивизма уже существующих знаний (возникновение новых наук, знаний и отрицание уже существующих). Известно, что любые теологические знания (религия, мифы, легенды и т.д.) в зависимости от их социальных позиций могут быть охарактеризованы как антинаучные (если эти знания активно противопоставляются наукам) или просто ненаучные (неактивное противопоставление).

Между этими двумя полюсами (истинными науками, в терминологии Э. Резерфорда и В.И. Арнольда, и ненауками) находятся квазинауки (биология, медицина, например), псевдонауки (социология, политология, педагогика и т.д.) и другие градации, которые определяются числом и качеством выполнения всех 5-ти принципов научности знаний. Например, в медико-биологических науках имеются проблемы с повторяемостью и воспризводимостью. К таким (медико-биологическим) процессам мы не можем применять детерминистские модели для прогноза их будущего (но можно моделировать уже прошедшие события) и стохастика здесь также не работает (любой процесс в медицине происходит с разными вариациями и степень вариабельности легко может сделать каждый биопроцесс полностью непредсказуемым и не моделируемым [90, 93].

В этой связи возрастает роль внешних управляющих воздействий (ВУВов). Если они создаются разумным существом (ученым-исследователем), то любой медико-биологический процесс можно сделать управляемым и прогнозируемым, т.е. он становится научным, а медицина – наукой в этом случае. Однако, для этого необходимо большое число данных от систем мониторинга функций внутренней среды организма человека или животного (экосистемы, в экологии) и соответственно много наблюдателей (врачей, ученых, экологов), которые бы анализировали такие биосистемы, управляли бы ими и давали бы прогноз их поведения. Для всех людей на Земле (и экосистем) это выполнить невозможно (где найти такое количество исследователей). Значит такие биосистемы – классический объект синергетики и для них нужно разрабатывать автоматизированные (кибернетические) системы мониторинга и принятия решений.

Однако, главное для таких квазинаучных знаний – это создание правильных ВУВов. Вот отсюда (с позиций научности, квазинаучности или ненаучности знаний) и возникает задача конструктивизма, виртуалистики и других подходов, учитывающих ВУВы. Именно поэтому сейчас в педагогике требуют формулировки гипотезы (задание цели, конечного квазиаттрактора), что определяет в конечном счете и ВУВы в педагогическом процессе. Более того, синергетика ещё требуют от педагогики синергизма в отношениях (взаимодействиях) учителя и ученика. Т.е. такая педагогическая система должна быть синергичной, саморазвивающейся (что в принципе невозможно без ВУВов) и телеологической по сути (параметры квазиаттрактора любого ученика известны заранее и довольно точно, в рамках требований ЕГЭ).

Подводя итог всему сказанному в этой главе, следует отметить, что несмотря на разнообразие видов и типов существующих сложных синергетических систем (организм человека, экосистема, биосфера, социум, педагогическая система и т.д.), всех их объединяют пять свойств, которые не изучаются в ДСП и требование приведения их к виду наук (в рамках синергетики) за счет создания необходимых ВУВов. Это касается медицины (врач задает ВУВы), экологии (ученый задает ВУВы), социологии и психологии (пиар-технологии работают уже на полную мощь), педагогике (где учитель определяет необходимые ВУВы). И все это также сводится к управлению (как и в кибернетике), но это управление особое (не в рамках ДСП), т.к. оно направлено на достижение нужных квазиаттракторов.

Таким образом, развитие ОТС привело человечество к необходимости изучения особых синергетических систем, которые потребовали особых воздействий на них, если мы хотим остаться в рамках научных знаний. Эти управляющие воздействия могут быть положительными или отрицательными, но главное, они должны быть научно обоснованными. Это касается и развития самого человечества, для которого синергетика, как завершающая стадия ОТС, подготовила особые требования и условия выживания на базе перехода в ЗСПО.

ОТС, пройдя путь от представлений древних к тектологии, учению Л. фон Берталанфи и кибернетике и приблизившись к синергетике, наконец, охватила в своем изучении все типы систем природы и социумов и привела человечество к созданию третьей парадигмы. А в рамках этой третьей парадигмы пришло осознание существования в природе и в обществе трех типов систем (в рамках ДСП и СП) и трех методов их изучения: жесткого прогноза в детерминистской парадигме, флуктуирующего будущего в стохастической парадигме и конструируемого будущего (за счет задания научно обоснованных ВУВов) в рамках синергетической парадигмы. Все эти три состояния коррелируют с высказываниями Уивера, которые были представлены выше.

Эти три разных подхода (парадигмы) имеют место во всех науках (естествознании), а также в квазинауках (медицина, психология, социология, политология, история, педагогика и т.д.) и даже в ненауках и антинауках (в динамике развития религий в истории и в разных государствах). Именно в этом заключается глобализм всех трех парадигм (т.к. они охватывают все виды деятельности человека и человечества), их универсальность. Одновременно, автор постарался определить роль и место ОТС в становлении и развитии всех 3-х парадигм, т.к. все они используют термин «система», который в настоящее время не имеет универсального определения (в том числе и из-за того, что понятие система в рамках этих 3-х парадигм имеет различное значение и смысл). Более того, законы и методы изучения систем в рамках этих 3-х парадигм существенно различны. Именно об этом говорил Конфуций, определяя три вида “дао” для разных людей.

В силу большего различия между объектами и методами в рамках указанных 3-х парадигм, очевидно, что и методы описания и прогноза состояния разных систем в разных парадигмах будут различными. И это все началось с древнейших времен и продолжается в наши дни, что требует определённых знаний и убеждений для понимания и восприятия указанных различий и для оценки перспектив использования всех трех парадигм в науке и мировоззрении. Однако, на этом фоне необходимой терпимости и примирения этих 3-х парадигм одно не вызывает никаких сомнений: будущее человечества мы должны оценивать и прогнозировать в рамках именно третьей парадигмы, т.е. его нужно создавать с помощью ВУВов, которые сами требуют научных знаний и постоянного мониторинга протекающих процессов (будь это организм человека или биосфера Земли).