3.5. Политико-правовая идеология арабского востока

Основным источником политических и правовых учений Арабского Востока (как и мусульманского права) является Ко­ран. Существует несколько основных школ толкования Корана.

Отцом арабской политической философии часто называют ученого-энциклопедиста Абу Насра ибн Мухаммеда аль-Фараби (870-950) (трактаты «О взглядах жителей добродетельного го­рода», «Афоризмы государственного деятеля», «Гражданская политика», «Геммы премудрости»).

Аль-Фараби на Востоке называли Вторым учителем (после Аристотеля, которого аль-Фараби активно комментировал). Аль-Фараби жил в Багдаде, Алеппо и Дамаске.

«Добродетельный» город-государство от «невежественного» аль-Фараби отделял с учетом царящего в нем порядка, высоких моральных качеств его жителей, в первую очередь благо­честивых правителей.

Близкой к идеям аль-Фараби концепции (о связи политическо­го устройства с религиозной нравственностью) придерживался и ибн Сина (Авиценна) (около 980-1037). В качестве политического искусства воспринимал религию ибн Рушд (Рошд) (1126-1198).

Именно на мусульманско-правовой религиозной доктрине строилось политическое устройство Арабского халифата — мо­гущественнейшего мусульманского государства Средневековья, занимавшего обширные пространства на Ближнем и Среднем Востоке, в Северной Африке. Цельная мусульманская концеп­ция государства сложилась здесь в основном в XI-XIV вв. и развивалась в рамках мусульманского права. Халифат воспри­нимался не просто как государство, но и как продолжение бла­гочестивого царства пророка Мухаммеда, на него возлагались религиозные функции: «суть преемство пророческой миссии в защите веры и руководстве земными делами» (аль-Маварди). Верховным носителем суверенитета в халифате полагался Ал­лах, представленный халифом. Последний несет личную ответ­ственность за осуществление власти над мусульманской общи­ной. Лишь муджтахиды, составляющие консультативный совет при дворе, были формально вправе критиковать халифа.

Суннитское направление мусульманской политико-правовой теории признает главу государства (имама) лишь первым сре­ди мусульман; шииты, напротив, обожествляли имама, ставили его однозначно выше общины, признавали священным и непо­грешимым.

3.6. Становление политико-правовой идеологии в древнерусском государстве

Для киевского периода древнерусской политико-право­вой мысли (конец X — конец XIV вв.) характерно активное изу­чение византийской литературы, приспособление византийских идей к условиям местного древнерусского политического быта. В XI в. на Руси появляются многочисленные пасторские по­учения, среди которых особое место занимало «Слово о законе и благодати» (середина XI в.) митрополита Илариона. Многие его идеи были впоследствии развиты русскими мыслителями. Иларион был первым киевским митрополитом (с 1051 г.), русским по национальности. «Слово о законе и благодати» Илариона представляет собой первый опыт христианского осмысления русской истории. Иларион стремился показать место Руси во всемирной истории, интерпретировать факты русской истории с точки зрения христианского представления об истории. Иларион делит мировую историю на 3 периода: языческий («идольс­кий мрак и бесовское служение»), иудейский («действие Моисее­ва закона») и христианский («утверждение закона и благодати»). В истории действует Божественный Промысел, направляющий народы к истинному познанию Бога. Божественная милость нис­послана также и на русский народ, который благодаря принятию христианства включился в общий ход мировой истории.

Иларион обосновывает концепцию единодержавной наслед­ственной княжеской власти, которая единственно возможна, так как только законный наследственный правитель способен сохра­нить территориальное единство Руси, князь-наследник с детства специально подготавливается к правлению, династический прин­цип передачи верховной власти (от отца к сыну) религиозно обоснован. В этом еще раз проявляется влияние византийской политической традиции.

Власть должна быть не только законной, но и праведной, князь должен «пасти свой народ правдою», т.е. править в соот­ветствии с Божественными заповедями и человеческими зако­нами. Князь обязан заботиться о распространении истинной веры, создавать условия для благочестивой жизни подданных, заботиться о благосостоянии церкви. Иларион впервые сформу­лировал идею власти как священного служения. На князе, по­мимо личной, лежит ответственность перед Богом за грехи все­го народа. Идеальный христианский правитель у Илариона дол­жен обладать такими качествами, как правоверие и благочестие.

Закон по Илариону — лишь предтеча благодати, необходи­мое условие ее последующего наступления. Иларион по этому поводу писал: «Закон — лишь тень истины, а не сама истина». Благодать воспринимается человеком также благодаря закону. Закон —.установление государственной, но не Божественной власти, обладающее юридическим, но не нравственным содер­жанием. Закон содержит нормы, внешние по отношению к че­ловеку, которому они преимущественно адресуются, авторитетно предписывающие ему определенное поведение, прежде всего с помощью запретов. Исполнение закона не делает людей свобод­ными в полном смысле этого слова, ведь, следуя законам, мы подчиняемся чужой воле. Истинную свободу человек обретает, только следуя благодати. Много позже русский религиозный философ Б.П. Вышеславцев (1877-1954) писал по этому пово­ду. «Этика закона — рабская этика духовно несвободных людей, исполняющих предписания закона из страха наказания. Этика благодати — этика духовно свободных людей, сознательно сде­лавших свой выбор в пользу добра». Для русской, правовой традиции со времен Илариона характерно признание ограниченно­сти регулятивных возможностей права по сравнению с мора­лью, в этом кроется одно из принципиальных теоретических расхождений между русской и западной традициями правопонимания.

Помимо этого, Иларион в «Слове о законе и благодати» с патриотических позиций оценивал деятельность киевских вели­ких князей и роль Киевской Руси в системе международных от­ношений того времени.

Особое место в политико-правовой культуре Киевской Руси заняло творчество митрополита Никифора, синтезирующее тради­ции античной философии и византийского христианского богосло­вия, позволяющее понять, как изменялись теоретические воззре­ния митрополита в зависимости от условий политической жизни современной ему Руси. Никифор — представитель религиозного рационализма с определенным отпечатком платонизма.

До нас дошли пять посланий Никифора, особенно интерес­ны два его послания киевскому великому князю Владимиру Мо­номаху — послание о посте и послание о вере латинской, дати­руемые 1114-1121 гг., введенные в научный оборот в 1815 г.

Никифор впервые в русской политической литературе выра­зил органические представления о государстве. Никифор, как и Платон, придерживался учения о трехчастности души: эта три­ада состоит из воли, разума и чувства, причем главенствующая роль принадлежит разуму. Никифором сформулирована также концепция доброго разума: разум может быть как средством познания Бога (доброе употребление разума), так и средством отвращения от Бога (злое употребление разума). Воля нужна, чтобы иметь ревность к Богу и месть к его врагам. Чувства слу­жат устремлению людей к Богу.

В духе платонизма Никифор придерживается антропоморф­ного представления о государстве, т.е. государство, в его пред­ставлении, уподобляется человеку, причем князь является ду­шой этого организма.

Никифор, используя христианское обоснование, подчеркивает Божественное происхождение княжеской власти. Он продолжает традиции Илариона в обосновании династического (наследствен­ного) принципа передачи верховной государственной власти.

Главная обязанность князя как светского правителя — не­лицемерное отправление правосудия. При этом он обязан быть милостивым и снисходительным к подданным. Эта мысль была впоследствии воспринята Владимиром Мономахом. Никифор вслед за Иларионом формулирует также религиозную обязанность князя — он призван содействовать распространению хри­стианской веры.

Никифор утверждает следующие права церкви по отноше­нию к государственной власти: право «печалования» (ходатай­ства о смягчении участи осужденных); право давать нравствен­ные наставления и советы правителю.

Вместе с тем, в отличие от византийских мыслителей, Ни­кифор не упоминает о принципе монархического самодержавия (автократии), утверждает спартанский личностный образ прави­теля, утверждает широкие пределы полномочий князя в рели­гиозной сфере, требует от князя непосредственного личного участия в отправлении правосудия.

Важным древнерусским политико-правовым трудом является также «Поучение» Владимира Мономаха (составленное в период 1117-1125 гг. в форме духовного завещания этого великого князя детям), введенное в научный оборот в первой половине XIX в. Впервые в русской политической литературе В. Мономах сформу­лировал патриархальные представления о государстве и власти: государство уподобляется большой семье, дому, вотчине, управ­ляемой князем-домовладыкой.

Как и Никифор, Владимир Мономах наставляет князей лично отправлять правосудие, ведь именно князь является хранителем и гарантом высшей справедливости. При этом Мономах отрица­ет смертную казнь как проявления первобытной родовой мести.

В «Повести временных лет», древнерусском летописном па­мятнике XII в., впервые в отечественной политической литера­туре излагается учение о тиране. Князья могут быть как правед­ными, так и неправедными. Лишь народы, правые перед Богом, получают себе праведного князя, любящего правду. В свою оче­редь, неправедный князь является Божественным наказанием народу за его грехи, настоящим национальным бедствием. Этот тиран слабоволен, окружает себя случайными советниками.