Глава 3.7 Гибридные системы управления в современном мире

В завершении нашей работы, посвященной знаниеведению как области современного интегративного направления, учению «знания о знании», а также приложению главных знаниеведческих результатов к сфере управления, отметим следующее. Проведенное исследование показало, что сегодня реальные системы управления в большинстве случаев существуют не в «чистом» виде социокультурных традиций и характерных условий, а в разнообразных гибридных, комплексных состояниях. Это объясняется рядом следующих главных причин.

Во-первых, мир становится все более взаимосвязанным, взаимозависимым. Резко возрастает взаимовлияние систем, в том числе, систем управления в условиях реальной глобализации (при этом не важно, в каких политических проектах отражается эта объективная закономерность современных социоприродных отношений).

Во-вторых, неизмеримо нарастает активность социальных импульсов, воздействий и взаимодействий в связи с нарастанием преобразующей активности сознания (как позитивной, так и негативной). Это же имеет место и в разнообразных управленческих процессах.

В-третьих, идет реальное ускорение социального времени, при котором все изменения наступают очень быстро. Поэтому нарастает ответственность за принятие управленческих решений, поскольку результаты проявляются очень быстро, мощно как в оптимальной, так и в неоптимальной, опасной формах.

В-четвертых, резко увеличивается сложность социальных систем духовно-материального содержания на любом структурном уровне социума в связи с концентрацией социальной материи и социального пространства.

В-пятых, все более проявляется такое качество человека и социальных систем разных уровней, как нарастающая активность и вытекающая из нее пластичность, изменчивость социальных структур, с образованием из исходных видов – множества новых измененных, или гибридных систем. Подобно эволюционирующим биотическим системам, они могут как приобретать дивергентные, поливергентные «расходящиеся» черты, так и наоборот, формировать конвергентные, «сходящиеся» признаки, черты, свойства.

Все отмеченное приводит к тому, что самые разнообразные системы, в том числе, их управляющие подсистемы, очень быстро «перемалываются», преобразуются в молохе объективных социальных и социоприродных взаимодействий. Именно поэтому те подсистемы управления, которые ранее могли существовать в «чистом» виде, сегодня очень быстро преобразуются, приобретая измененный, «гибридный» характер.

Но как известно, в обществе большинство объективных закономерностей реализуются через практическую деятельность людей, имеющую субъектно-практический характер. Именно по причине этого часто на уровне социальных явлений все преобразования имеют, якобы, вид «чисто человеческих», определяемых субъективным фактором, именно поэтому так преувеличивается роль субъективного фактора, роли личности, элиты и пр. в истории. Данное, расхожее, мнение постоянно укрепляется также за счет субъективного фактора – при постоянном превознесении роли отдельных личностей и социальных групп за счет их непомерно разросшегося и раздуваемого эгоизма (вспомним, что недаром в христианской религии главным грехом является гордыня, или взращенный непомерный эгоизм, застилающий душу).

И этот субъективистский эгоцентричный неоптимальный подход к социальной жизни, социальному управлению полностью игнорирует то, что на уровне сущности социальных преобразований мы имеем объективные закономерности, проявляющиеся в субъективной форме. Следовательно, нет смысла наивно упиваться абсолютизированной ролью субъектов. Напротив, если действительно серьезно думать о судьбах человека и человечества, следует все более глубоко осознавать сущность, глубины мировых законов, законов Абсолюта, Божественных законов гармонии Мира, по которым миллиарды лет существует Мир, в том числе, и человек со своей историей, которая лишь краткий миг в мировом самодвижении субстанции.

В главах 3.1 и 3.5, нами были представлены основные структурные уровни организации социума. Они включают следующие уровни: исходный элемент – человек; исходная система – семья и/или элементарная социальная группа; локальное сообщество – населенного пункта; территориальное сообщество – государства; сообщество мировых социально-государственных систем; сообщество планеты, социосферы – человечество.

В соответствии с ними, мы можем выделить и уровни организации систем управления. К ним относим следующие:

1. Исходный элемент – человек в управлении и самоуправлении.

2. Управление в первичной социальной группе (организации, семье и т.п.) с разделением функций и управлением; это исходная элементарная система, или исходная клеточка управления.

3. Муниципальное управление как сообщество людей населенного пункта и местное самоуправление данной системы.

4. Государственное управление в государстве как крупном территориальном образовании, включающем ряд населенных пунктов и территории между ними. (Если территория страны очень велика и/или разнообразна, или резко различаются социальные условия, появляется промежуточный уровень: региональное управление).

5. Межгосударственное управление в системе государств, управление разнообразными мировыми системами (ЕЭС, НАТО, СНГ и пр.).

6. Планетарное, или глобальное социальное управление всем человечеством, социосферой (на разных концептуальных и социально-политических основаниях).

7. Социально-экологическое управление, отражающее реальные взаимодействия общества с природой планеты.

Иерархогенез и иерархогенетический подход к системам управления позволяет соотнести все указанные структурно-организационные уровни социального управления, показать их сущностную, генетическую и структурно-организационную взаимосвязь и соподчинение. Отмеченный подход позволяет интегрировать очень большой потенциал знаний об управлении разных уровней организации, выявить общие подходы, принципы и методы исследования управления как категории, реальности, а также соответствующий материал в практике управления. Применение структурно-организационного и иерархического подходов к системам управления несет значительный эвристический потенциал онтологического, гносеологического, методологического и праксиологического характера.

Использование знаниеведческого подхода к описанному материалу, а также применение к разным концепциям управления метода аналогий и компаративизма показало, что изучение разных соподчиненных уровней организации социального управления позволяет выявить не только их различия, но и общие характеристики систем управления, присущие любому уровню социальной организации.

На любом структурно-организационном уровне управления всегда есть хронологические этапы выстраивания властных отношений в системе. Мы выделяем следующие хронологические этапы.

1. Подготовительный этап, связанный с целенаправленной подготовкой кандидатов на новую власть к завоеванию власти в системе.

2. Приход к власти легитимным или нелегитимным путем (например, несанкционированный захват власти).

3. Перестройка, развитие имеющегося аппарата управления в соответствии с новой властью или выстраивание принципиально нового аппарата власти.

4. Начало и продолжение слаженного функционирования аппарата власти, управления и всей управляемой системы.

При этом подготовительный этап может быть стихийным, планомерным или стратегическим. В первом случае – это мощный порыв при наличии больших ресурсов, который может вылиться даже в насильственный захват власти, но если он не обеспечен четкими планами и стратегией, может быть обречен на провал. Планомерный приход к власти, как правило, не носит революционного характера, в наименьшей мере изменяет «старые властные структуры», но проводит ряд соответствующих реформ (как оптимальных, так и неоптимальных). Стратегическая подготовка смены власти, да еще преследующая четко обоснованную стратегию в интересах всей системы способна обеспечить наибольший и наивысший эффект позитивного управления в течение длительного времени существования системы.

Второй – четвертый этапы собственно новых властных отношений в системе различаются по своей продолжительности. Например, второй этап самый краткосрочный, «мгновенный». Третий – более сложный и длительный. Четвертый – практически перманентный, действующий до тех пор, пока существует данная власть; он обеспечивает или ее постоянство, устойчивость, или крах в связи с несостоятельностью в постоянной властной деятельности по отношению к управляемой системе. Здесь следует вспомнить Гумбольдта, который писал, что наилучшая власть та, которая делает себя излишней.

С отмеченных позиций, проблема и трагедия перестроечной российской политики, по-видимому, состоит в том, что все сводится к захвату власти (второй этап) на разных уровнях управления. Между тем, суть политического руководства при наличии власти – это самые долговременные этапы – перманентное обыденно-рутинное, но важнейшее – оптимальное управление общественными делами в интересах большинства населения. Для этого привлекаются все социальные ресурсы, его общественные институты и значительная часть граждан. Им делегируется часть важных общественных функций управления, подготавливаются квалифицированные кадры и необходимые ресурсы. Вместе с тем, развиваются самостоятельность, самоуправление людей, организуется работа общества на пути социального прогресса. Если эти обыденно-атрибутивные мероприятия общественного управления не проводятся, перспектива захваченной власти становится все более призрачной, постепенно наступают неразбериха и хаос в системе социального управления.

Подчеркнем важный, на наш взгляд, момент. А именно, то, что полученные нами знаниеведческие выводы о специфике систем управления Запада (по типу «Свой–Чужой»), Востока и России (по типу «Свои, но в иерархии»), о парциальной и холистической «исходных клеточках управления» и шире – о парциальном и холистическом видах управления, вполне согласуются с развивающимися в настоящее время новыми парадигмами менеджмента. Именно эти парадигмы менеджмента на микроуровне управления отражают реальную пластичность управления. Благодаря этой пластичности социальных систем и их подсистем управления, последние преобразуются или «дивергентно» (с расхождением свойств и характеристик по отношению к исходному типу) или «конвергентно» – путем «схождения» разных признаков и приобретения сходных характеристик у разных систем.

Так, в научной литературе по теории менеджмента примерно с 2000 года все более популярными становятся идеи, касающиеся двух разных подходов к управленческой деятельности. Они чаще обозначаются как парадигмы менеджмента (Дж.Голдсмит, Ф.Капра, К.Клок, Д.Мак-Грегор, Н.Слонов и др. [3; 163; 169; 291; 292; 376]). При этом парадигмы менеджмента обозначают как наиболее общие теоретические конструкты и вытекающие из них общие практические знания в области проблемно-понятийного пространства управленческой деятельности, принятые сообществом специалистов – теоретиков и практиков [295].

Предыстория формирования парадигм управления сводится к тому, что в середине ХХ века А.Слоун предложил ряд вопросов, сводящихся к альтернативе: менеджерами рождаются или становятся? Классические исследования в данном ключе были проведены Д.Мак-Грегором и принесли ему широкую известность [250, с.260]. По мнению автора, выбор управленческих решений зависит от того, каковы предположения менеджера (скрытые или явные) относительно выбора эффективного пути управления людьми [292]. Согласно рассуждению Мак-Грегора, любому управленческому решению предшествуют предположения относительно человеческой природы и человеческого поведения, являющиеся ключевыми в стиле руководства конкретного управленца. Автор разделил эти предположения на две разные категории и обосновал их в форме теории «Х» и теории «Y» [250, с.19-22].

Теория «Х» исходит из того, что «средний индивид обладает врожденной неприязнью к работе. Отсюда необходимость (стиль руководства) принуждать, контролировать и запугивать большую часть подчиненных для того, чтобы заставить их работать на хозяина» [291, с.113].

Теория «Y» является альтернативной первой теории. Она напротив, исходит из того, что большинство людей по своей природе активны и готовы при определенных условиях брать на себя ответственность за состояние дел в организации. Наличие или отсутствие этих условий зависят от стиля руководства. Теория «Y», таким образом, строится на партнерских отношениях персонала и управленца.

Как отмечает У.Оучи, обе парадигмы, несомненно, отражают реальное состояние дел, сосуществуют и взаимодействуют в обществе, дополняя и обогащая друг друга и в то же время активно противодействуя [236, с.283]. При этом отметим, что классический менеджмент начинался с теории «Х», а теория «Y» сформировалась как естественная реакция на выявляющуюся на практике односторонность и часто конфликтность первой. «В конце концов, нам, вероятно, приходится довольствоваться неким гибридным вариантом. Назовем его «Z». Действительно, на практике управление содержит в себе реальный синтез тех или иных крайностей, альтернатив, своего рода мезо-теорию «Z», по мнению управленца, соответствующую конкретной ситуации» [291, с.114].

Указанная концепция Д.Мак-Грегора была популярной и действенной в менеджменте почти полвека, что для данной области знания и практики – срок значительный. Она выявила, по сути два типа мышления и действия, две ключевые парадигмы менеджмента. Но постепенно в опыте управления персоналом накапливались знания о том, что не только все зависит от стиля руководства менеджером, а сама социальная система, в которой осуществляется управление, способна влиять (по принципу обратных связей) на стиль руководства управленца. Это особенно четко выявилось в выводах «школы человеческих отношений».

В последние несколько лет XXI века в практике и теории управления накопился ряд данных, углубляющих отмеченные теории и требующих перехода к новым, более адекватным реальностям современных социальных систем, парадигмам. Эти новые концепции и парадигмы формируются сегодня под названием: парадигма «Менеджер» (М) и парадигма «Система» (S).

Главный принцип первой: «Я (менеджер) управляю», а второй: «Система (S) управляет». В основе данных парадигм управления лежат знания (как скрытые, так и явные) о природе: а) управляющего как особого психотипа человека; б) отношений управляющего с другими людьми (не только подчиненными, но и с клиентами, конкурентами, потребителями т т.д.); в) общества в целом и той организации, в которой работает руководитель [250; 286; 291; 292; 299]. В итоге составляется картина того, как идет управление в организации, что зависит не только от личности управляющего и персонала, но и от ряда других внешних и внутренних условий бытия организации.

В парадигме «М», как отмечают Дж.Голдсмит, Ф.Капра, К.Клок, Н.Слонов, общество предстает как множество организаций, втянутых в конкурентную битву друг с другом, а сами организации выглядят как иерархии уровней управления с карьерной борьбой менеджеров. Общий стиль работы менеджера – иногда авторитарный, порой патерналистский, но все же директивный, безапелляционный, предписывающий. Менеджер генерирует идеи, планирует работу, создает условия деятельности, контролирует процесс и получение результатов и т.д. А подчиненные должны лишь четко выполнять предписанное, воплощая решения начальника [250; 291; 324]. Данная парадигма в целом, согласно А.Файолю, создает порядок, согласно которому: «определенное место – для всякой вещи, и всякая вещь – на своем месте» [341, с.36]. К числу «вещей» относятся и работники, каждый из которых подбирается под требования конкретного места, а «контролировать – это заботиться о том, чтобы все совершалось согласно установленным правилам и отданным распоряжениям» [там же, с.12].

Следовательно, можно наблюдать, что менталитет определенной (в данном случае – западной) культуры вновь и вновь возникает во множестве сменяющихся поколений, отражая нечто глубинное, генетическое в психике и поведении людей – как говорится, «а уши (менталитета) торчат». Ему в наибольшей мере соответствуют парадигмы «X» и «M».

Напротив, парадигма «S» «система управляет» в наибольшей степени соотносится с парадигмой «Y» «менеджер признает активность людей», в большей мере соответствует восточному и российскому типу ментальности и холистическому типу управления. Как отмечают специалисты, парадигма «S» формируется в практике демократического управления организацией, а также самоуправления в бытовых коллективах, в том числе и семье (что отмечалось в нашей работе как специфика родовых социальных групп).

«Управление здесь понимается как функция упорядочения процессов внутри системы и ее поведения во внешней среде… Внутри организаций возникают и активизируются механизмы… локального автономного управления и самоуправления… внутри системы «Я» каждого из участников сливается с общим «Мы». Сторонники организационной демократии уже ставят вопрос о «конце менеджмента», имея в виду неадекватность управления в духе теории «Х» в новой социальной ситуации» [291, с.116].

Кроме того, процессы изменения исходного типа управления можно наблюдать и в краткой эволюции самого западного менеджмента (см. главу 3.3). В первых теориях и школах управления преобладали: субъект-объектный подход, умение добиваться результатов жесткими, порой насильственными методами, потогонной системой, главными были «чисто экономические» факторы воздействия (на данных традициях сформировалась первая школа научного управления, которая затем стала их оптимизировать на научной основе). Но уже административная (классическая) школа в управлении больше внимания стала уделять искусству управления, профессиональному опыту администрирования, учету мнения работников организации.

Более поздняя школа «человеческих отношений» отразила ведущую роль социально-психологических факторов в управлении, а школа количественных методов в управлении внедрила методы моделирования разных подходов в управлении, что стало оказывать помощь в выборе наиболее оптимальных управленческих решений с учетом все большего количества субъективных и объективных факторов. Таким образом, в эволюции западного менеджмента постепенно происходило движение от субъект-объектного подхода к управлению – к субъект-субъектному, при нарастании учета психологических, моральных, социальных потребностей и ценностей работников организации.

К изложенному добавим, что в целом речь идет о кризисе западного стиля парциального эгоцентричного управления по типу «Свой–Чужой» и о постепенной его эволюции управления к типу: «Все Свои, но в Иерархии». Эти изменения природно-социально-организационного характера становятся все более заметными и важными даже в системах управления больших мощных корпораций, которые формируют сегодня свою корпоративную идеологию, корпоративную культуру, как внутригосударственного, так и международного характера.

Интересная эволюция форм корпоративного управления по пути гибридизации подсистем управления, как указывалось, уже в течение десятилетий проявляется в японском менеджменте. Здесь, напротив, на патриархальный восточный тип управления в производстве, сфере услуг, а затем и в политике, «наложился» западный тип управления – изначально в виде производственного менеджмента. И появилось «японское чудо» эффективности управления и производительности труда. По нашему мнению, это обусловлено тем, что (как было показано в главе 2.5) восточное производство продукта осуществлялось в социальных системах с большой плотностью населения. Рабочих старательных рук было в избытке. Поэтому значительная часть продукции делалась вручную, с утонченным мастерством. До поры необходимости в применении техногенных способов производства не существовало.

Еще в XIX веке, по сравнению с Западом, Япония представляла собой феодальное государство с отсталыми способами производства. И когда японские самураи, побывавшие на Западе и освоившие там искусство менеджмента, привезли опыт управления производством и организацией на родину, при практическом внедрении данного опыта произошли кардинальные изменения. Высокое мастерство, старание, трудолюбие, законопослушание и коллективизм в деятельности японских мастеровых соединился, во первых, с научными методами управления, а во-вторых, с западными достижениями научно-технического прогресса и информационными технологиями.

В результате немыслимо возросли дисциплина и производительность труда, коллективистские отношения восточного типа сделали трудовые организации очень сплоченными, единодушными, внутренне неконфликтными. А патриархально-коллективистский уклад жизни и тип менталитета служащих позволили руководителю организации, без внутреннего сопротивления, обеспечивать достойный уровень жизни работников, или, говоря современным языком, обеспечить членам организации необходимый социальный пакет в соответствии с их вкладом в общее дело. Была разработана и соответствующая философия управления восточного менеджмента (И.Мацусита, Х.Йосихра, С.Такамия и др.), в целом выстроенная на гуманистических основаниях.

В целом отметим, что описанные выше закономерности самопреобразования управления организацией на микроуровне социальных отношений отражают постепенную оптимизацию и гармонизацию отношений в системе. Поэтому переход к гибридным подсистемам управления такого рода, в данном случае, следует считать прогрессивным явлением.

А теперь рассмотрим определенные преобразования социальных подсистем управления при взаимодействии микро- и макроуровней социальных отношений, а далее – на макроуровне государства.

Проведенное нами во второй части работы компаративистское исследование разных культур управления – Востока, Запада и России, а также знаниеведческий материал, полученный в главах 3.1, 3.4 и 3.5 третьей книги, позволяет прийти к следующему заключению. По-видимому, западный тип производственного управления уходит истоками в рабовладельческое римское право, строится на парциальной «исходной клеточке управления», где одни – это люди (свободные), а другие вообще не люди (рабы), и на них право не распространяется.

Таким образом в истоках западной цивилизации в государственном управлении закладывается принцип «Свой – Чужой» по разным основаниям: 1) по месту в государственной системе, где раб не имеет места, а у свободных – в иерархии от господ до бедных (от патрициев до плебеев); 2) по форме и размеру собственности (собственник и неимущий); 3) по национальному признаку (например, в фашистском рейхе); 4) по принадлежности к стране (страна-колонизатор и страна – колония или неоколония) и т.д.

Считаем, что данная система государственного управления делит людей на противоположные группы, в целом – имеющих элитарно-массовый характер. В учении марксизма это отражено в социально-классовом делении общества (по антагонистическому характеру собственности и месту в способе производства). Следовательно, данный тип управления – конфликтогенный, он закладывает конфликт между широкими слоями населения – «Своими и Чужими». В современной форме – это западный либерализм или западная либеральная демократия, но значительно улучшенная за счет трансформации по требованию масс (народа как «системы, в которой осуществляется управление»), с предоставлением ряда социальных благ и свобод.

В западном мире трансформация либерализма также в значительной мере произошла за счет научно-технической революции, которая улучшила его вплоть до высокого (вполне достаточного) жизненного уровня трудящихся на современном этапе, и поэтому была снята революционная ситуация в Европе, возникшая в прошлых веках.

Западный либерализм в других странах тоже объективно развивается, в соответствии с западным менталитетом (по исходному парциальному принципу «Свой–Чужой», «господин–раб»), где обеспечивается, прежде всего, функция обогащения управляющей части системы за счет другой, управляемой и истощаемой части. Здесь одна часть (элита) получает свободу, а другая часть работает на нее.

На этих же принципах построен и современный западный мондиализм, однополярный мир, или глобальное управление из одного центра. Хотя подчеркнем, что современный конфликтный либерализм в виде западной либеральной демократии старательно скрывается разнообразными пиар–технологиями за счет манипуляции сознанием населения, отчасти трансформируется при налаживании обратных связей в системах «либеральное правительство – население» за счет вековой борьбы трудящихся, а также ослабляет внутренний конфликт за счет преимущественного выкачивания ресурсов с территорий других стран.

В отличие от западной цивилизации, и Восток, и Россия не знали рабства, то есть государственное управление формировалось путем следующего преобразования: род – племя – княжество – государство феодального типа, где во главе стоял патриарх. А в основе такого государственного управления лежит родовая холистическая «исходная клеточка управления». Это и есть государственное управление патриархального (по Л.Н.Гумилеву – патерналистского) типа, которое порой (совершенно необоснованно и несправедливо) обозначают лишь отрицательными характеристиками – как тоталитарный режим, диктатура, деспотия и пр.

Но именно в патриархальной системе современного типа управления успешно осуществляется разработка народно-хозяйственных планов, системы воспитания, народного образования и народного здравоохранения, социально-культурного быта; фактически это и есть целостное обеспечение жизнедеятельности системы с налаживанием прямых и обратных системных связей. Хотя не будем идеализировать и данный тип управления, который, как указывалось выше, может приобретать как оптимальные, так и неоптимальные формы реального управления системой.

Но не будем забывать и того, что именно глубинное различие западного и российского (а также восточного) менталитетов приводит к тому, что как СССР, так и современная постсоветская Россия, несмотря на периодические «оттепели» в отношениях с Западом, к сожалению, является вечным противником Запада по следующим причинам:

1. Богатейшие природные ресурсы, которые Запад (а сегодня и Восток) хочет получить.

2. Принципиально разные исходные позиции управления, на Западе – парциальное, а в России – холистическое.

Именно по второй причине капитализм и социализм не могут объединить свои идеологии, консолидировать народы, поскольку в их основе лежат разные исходные и государственные системы управления. Если парциальная исходная клеточка управления (ИКУ) Запада формируется в рабовладельческом строе (по принципу: Свой–Чужой), то холистическая ИКУ России формируется в общинном строе при родовой семье (все Свои, но в иерархии).

Таким образом, в настоящее время в мире сосуществуют разные типы государственного управления, возникшие в истории изначально из преобладания разных «исходных клеточек управления». Но при этом подчеркнем, что сегодня ни один тип управления не существует в «чистом» виде, так как постоянно трансформируется в зависимости от изменения внутренних и внешних условий. Кроме того, выделенные либеральный и патриархальный типы управления также могут претерпевать оптимальные и неоптимальные трансформации (к лучшему и худшему). Отлаженные типы управления разных стран взаимодействуют между собой и образуют так называемые современные гибридные формы государственного управления (в продолжении отмеченных управленческих идей Мак-Грегора, теория «Z»). Это, например, создание колониальной системы Запада в Индии, Пакистане и других частях мира.

Россия в XX веке также претерпела ряд мощных воздействий с Запада: первая Мировая война, революции, вторая Мировая война, либеральная перестройка. А Россия при этом с трудом и с большими потерями, все же, несмотря ни на что, восстанавливает патриархальное управление, но не в чистом, а в гибридном виде.

В Африке и Америке Запад захватил более слабые социальные системы коренных народов в виде первобытных культур и первых государственных образований (индейцев). В результате сегодня Запад выстроил новую относительно демократичную гибридную систему по западному образцу, но с изначальной жесткой эксплуатацией и широкомасштабным умерщвлением значительной части коренного народонаселения (например, в Южной и Северной Америке), в виде колоний по принципу «Свой – Чужой».

В целом мы можем отметить, что строение и динамика сложной социальной системы характеризуются иерархичностью, многоуровневостью, отдельные уровни системы обусловливают определенные аспекты ее поведения. Любая система может выступать как элемент системы более высокого порядка, а ее элемент – как система более низкого порядка. Целостное функционирование системы становится результатом взаимодействия всех ее сторон, уровней иерархии. Иерархическое строение и функционирование систем обусловливают необходимость координации «низших» уровней системы со стороны ее «высшего» уровня и наоборот, что определяется результатами функционирования всех остальных подсистем.

С позиций современных знаний, также можно утверждать, что иерархические взаимодействующие подсистемы единой сложной многоуровневой системы устойчивы к сохранению своих состояний в условиях воздействия внешних факторов, но не обладают способностью к полной самоорганизации, а потому нуждаются в постоянном совершенствовании.

Возможности самоорганизации управления на социальных уровнях значительно увеличиваются по мере развития кибернетики, ЭВМ, компьютерных и информационных программ [1; 34; 54; 67; 68; 176; 236; 250]. Кибернетика, как отмечает В.А.Бокарев, сама по себе наука формальная, она решает преимущественно вопрос не о том, «для чего управлять», а «как управлять». Цель же управления «в большинстве случаев выступает для кибернетики как нечто данное, ибо постановка цели осуществляется такими, скажем, науками, как экономика, социология и т.п.» [39, с.48].

А при творческой интеграции в значительной мере формализованных информационно-кибернетических знаний и содержательных знаний социального, экономического, политико-правового и культурно-нравственного характера как раз и могут формироваться знаниеведческие выводы, максимально приближенные к реальной действительности и потому служащие хорошей практической основой для деятельности в сфере управления.

Так, предложено авторское видение применения структурно-организационного и иерархического подходов по уровням организации социальной материи – от уровня отдельного человека, социальной группы и до уровня сообществ людей в государстве, системах государств и социосфере. Соответственно этому, вначале нами были рассмотрены реальные уровни существования, изучения систем управления и соответствующие основные управленческие знания. Это: уровень управления организацией, который в наибольшей мере исследован в менеджменте; муниципального управления; уровень государственного управления; отдельно уровень человека в теории управления не исследуется. Знаниеведческий анализ данных форм управления привел нас к убеждению о том, что для полноты отражения проблем здесь недостаточно рассматривать лишь макроуровень и микроуровень управления. Считаем, что необходимо исследовать и применять на практике знания, как минимум, три уровня. Это:

1) микроуровень управления – отдельного человека и первичной социальной группы (семья, род, община, трудовой коллектив, организация, группа по интересам и т.д.);

2) мезоуровень управления – локальных социальных систем (прежде всего, муниципальное городское и сельское управление);

3) макроуровень управления – больших территориальных социальных систем (государство, а также система государств и глобальный уровень). Возможно, глобальное управление следует выделить отдельно в связи с самой высокой сложностью и планетарными масштабами. Тогда следует говорить еще об одном уровне, это

4) мегауровень глобального управления – территории всей планеты; это, например, модель управления однополярного мира (выстраиваемая на парциальной основе и принципе «Свой – Чужой»), модель многополярного мира (выстраиваемая на холистической основе и принципе «Все свои, но в иерархии») и т.п.).

На каждом из отмеченных уровней существует несомненная специфика управления, которую необходимо выявить, исследовать и применять на практике. С другой стороны, все уровни генетически связаны между собой, имеют единую сущность, единую исходную основу, где для любой системы – исходный элемент – человек, исходные отношения – управляющего и управляемого звена, а также «исходная клеточка управления» микроуровня социальных отношений.

В отмеченном ключе показана связь полученных нами знаниеведческих результатов и новейших парадигм в теории управления. Отмечены аналогии, с одной стороны: а) теории «X», б) теории «Y» и в) промежуточной теории «Z» Мак-Грегора), а с другой – таких выводов, как а) парадигма «M» (Менеджер), б) парадигма «S» (Система) в новейших теориях менеджмента. Показано, что данные новейшие концепции вполне согласуются с обоснованными нами знаниеведческими выводами. А именно, выстраивается следующий логический ряд парциального характера (а). Общую основу (а) имеют: парциальная «исходная клеточка управления»; субъект-объектный эгоцентричный принцип управления в социальных отношениях; парциальные системы управления любого уровня; либеральный западный тип государственного управления; мондиалистский сценарий однополярного управления человечеством планеты. Этой основе в менеджерских концепциях соответствуют: теория «X» Мак-Грегора и парадигма М (Менеджер). Указанный ряд в целом представляет собой подсистемы управления конфликтогенного характера.

Далее закономерно выстраивается логический ряд холистического характера (б). Со знаниеведческих позиций в него входят: «холистическая исходная клеточка управления»; субъект-субъектный альтруистичный принцип управления; патриархальный тип российского и восточного государственного управления; сценарий многополярного управления человечеством планеты. Этой основе в менеджерских концепциях соответствуют: теория «Y» Мак-Грегора и парадигма S (Система). Указанный ряд в целом представляет собой подсистемы управления гармониогенного характера.

Кроме того, как показано в данной главе, в управлении реально в настоящее время можно выделить еще один логический ряд гибридного характера (в), где сочетаются в самых разнообразных вариантах сущностные характеристики рядов а и б.

В менеджерских концепциях ему в наибольшей степени соответствует теория «Z» Мак-Грегора. А в реальных системах социального управления – это разнообразные переходные варианты между первыми двумя рядами, которые, в зависимости от изменения внешних и внутренних условий, могут преобразовываться как в конфликтогенном, так и в гармониогенном направлениях.

Например, изначально патриархальный тип государственного управления, сформировавшийся в соответствии с культурологическим принципом «Все свои, но в иерархии», строится на этатистском менталитете населения. Это означает, что народ доверяет государственной власти, которая «по определению» является «отеческой», заботится о своем народе, как о своей семье. Но такое неограниченное доверие к верховной власти, при отсутствии сдерживающих факторов, может приводить к практически полной бесконтрольности власти, казнокрадству, преувеличением полномочий и в итоге – к жесткой деспотии, диктатуре, то есть к управлению конфликтного характера.

С другой стороны, рабовладельческие государства изначально конфликтны, формировались в соответствии с культурологическим принципом отношений по типу «Свой – Чужой», имеют исходный западный либеральный тип управления. В таком государстве изначально слабо доверие населения к власти или вовсе отсутствует. Но это же недоверие населения заставляет его формировать противодействующие социальные силы, которые способны противостоять беспределу власти или в той или иной мере контролировать действия властных структур. С одной стороны, указанное противостояние порождает мощные конфликтные революционные действия, а с другой – может происходить усиливающаяся более мирная балансировка сил в государстве. Идут процессы демократизации, у большинства населения появляется все больше прав и свобод, изначальный конфликт резко ослабляется.

Указанные две формы управления можно назвать как гибридные системы с переходом к противоположному типу управления. В свою очередь, каждый исходный тип управления – парциальный или холистический – может подвергаться дивергенции, с расхождением признаков социального устройства – от наименее конфликтного до крайне конфликтного, при этом могут или сохраняться черты исходного типа, или переходить в почти противоположное состояние.

Кроме того, реально может происходить «гибридизация» управления социальных систем и по такому пути, как конвергенция, со «срастанием» признаков разных систем в одной системе. Ярким примером тому могут служить социально-политические концепции конвергенции капитализма и социализма, которые верно отразили ряд сходных черт политического устройства и управления, реально появившихся в социальной жизни в виде «социализации капитализма» и «капитализации социализма». Отмеченные типы появления гибридных систем, несомненно, могут «перекрывать» друг друга, взаимодействовать, но, тем не менее, существует и их несомненная специфика.

Разнообразные гибридные системы управления могут возникать при взаимодействии разных этнокультурных, природно-географических условий, демографических, социально-экономических, политико-правовых условий и т.п. Поэтому, пожалуй, в современном тесно взаимосвязанном мире социосферы исходных типов социального управления «в чистом виде» будет встречаться все меньше, а гибридных – все больше. Например, восточный японский менеджмент представляет «гибридизацию» восточных принципов традиционной жизни, западных принципов управления и внедрения научно-технического прогресса.

Считаем, что гибридные системы управления возникают также при разнообразном сочетании и при разных соотношениях в социальных системах таких факторов, как естественная саморегуляция, управление (внешнее и/или внутреннее) и самоуправление. Так, если нарушаются осознанные механизмы управления и самоуправления, система переходит преимущественно к естественной саморегуляции, позволяющей сохранить ее жизнеспособность. Если сильны факторы самоуправления, управление из центра становится все более формальным. Если же самоуправление резко ослабляется, то, соответственно, усиливается роль центрального управления.

Также с отмеченной позиции можно отметить специфику соотношения и взаимодействия саморегуляции, управления и самоуправления с учетом иерархии в управлении социальных систем. Например, если соотнести межгосударственный, государственный и местный уровни управления, можно получить некоторые закономерности. Рассмотрим кратко несколько основных возможных вариантов «гибридных иерархических» отношений в социальном управлении.

1. В межгосударственной сфере, на международной арене то или иное государство занимает свое достойное место и неподконтрольно более сильным социально-государственным системам. Идет сбалансированное управление на межгосударственном уровне, постепенно приближающееся к самоуправлению части межгосударственных отношений. На государственном уровне также управление в целом достаточно неконфликтно. Соответственно, на местном уровне наблюдается баланс интересов населения, муниципальной и государственной власти.

Данный вариант наиболее оптимален. Если подобное управление удерживается довольно долго, значит, на государственном уровне управление все более переходит в государственное сбалансированное самоуправление (например, социализм в его здоровом варианте; западная демократия по отношению к населению собственной страны). При этом то и другое в целом адекватны естественной саморегуляции. На муниципальном уровне наблюдается баланс интересов государственного управления и местного самоуправления; имеет место адекватность с базисом саморегуляции муниципальной системы; получает значительные возможности социально-экологической управление на данной территории.

2. В межгосударственной сфере имеется относительный баланс интересов. Но на уровне государства управление парциальное, конфликтное. Это отражается на местном уровне ухудшением жизни населения, дисбалансом интересов правящего меньшинства и трудящегося большинства. Естественная саморегуляция и самоуправление муниципальных систем, оздоравливающих жизнь, все более подавляются. Насаждается режим диктата при нарастающем недовольстве населения. На государственном уровне управление парциальное; нормальное самоуправление социально-государственной системой невозможно. Парциальное государственное управление несбалансированно и по базису –с саморегуляцией данной системы. Вариант неоптимальный.

Назревает конфликт как на местном уровне, так как жизнь населения становится все более тяжелой, а также конфликт государственного управления, поскольку оно несбалансированно со своим базисом саморегуляции и с самоуправлением системы как целого. Данный конфликт может вылиться в «мягкие» формы перевыборов не оправдавшей себя власти и с улучшением управления составом новой власти. Но он может приобрести и жесткий, революционный характер со всеми вытекающими последствиями. Отчасти конфликтная энергия социальной системы парциальной государственной властью может выводиться во вне данной социально-государственной системы, например, во внешних военных действиях, в зарубежной миграции населения и т.д.

При этом государственное управление – парциальное; самоуправление государственного уровня нарушено. Базисная саморегуляция не соответствует управлению; нарастает внутренняя деформация государственной системы. На местном уровне: преобладает парциальное управление конфликтогенного характера; местное самоуправление деформируется и подавляется; директивы центральной власти не адекватны базису саморегуляции муниципальной системы; назревает системный кризис жизни населения. Экологическое управление территории отодвигается «на задний план»

3. Система управления несбалансированна на всех уровнях. Например, в межгосударственных отношениях данное государство оказывается зависимом положении – в виде колонии, «сырьевого придатка» и т.п. На межгосударственном уровне – парциальное жесткое управление со стороны «страны–хозяина». На государственном уровне правящая элита подконтрольна колонизатору. Управление зависимое, подконтрольное, осуществляется не в интересах народа своей страны, а в интересах страны–колонизатора. Обычно такое управление не одобряется значительной частью субъектов государственного управления. Поэтому и на государственном уровне оно оказывается парциальным, осуществляется в интересах правящей верхушки, подконтрольной стране–хозяину. На местном уровне осуществляется двойной гнет: угнетает национальная элита и иноземная элита страны-хозяина. Жизненный уровень населения падает вдвойне. Условия становятся все более невыносимыми. Назревает национально-освободительное движение, вплоть до революции, свергающей как национальную, так и иноземную эксплуатирующую элиту. Вариант крайне неоптимальный.

При этом на международном уровне управление парциальное. Не соответствует сбалансированному самоуправлению международного уровня; не соответствует также базисной глубинной саморегуляции системы; чаще – не соответствует и социально-природной экологической саморегуляции социосистем и геосистем. На государственном уровне – парциальное управление. Не соответствует самоуправлению; не соответствует базисной саморегуляции социосистемы; конфликт неизбежен. На местном уровне – парциальное жесткое управление с двойным гнетом. Местное самоуправление нарушено и подавляется. Базисная саморегуляция резко деформирована. Жесткий конфликт неизбежен. Об экологическом управлении территорией, как правило, даже нет речи, осуществляется лишь реагирование при наступлении чрезвычайных ситуаций.

Таким образом, имея общие знания о закономерностях гибридизации в иерархических системах управления, можно осуществлять моделирование и прогнозирование разнообразных управленческих ситуаций с целью оптимизации их управления на разных уровнях социоприордного бытия.

В заключении главы рассмотрим еще один вопрос, касающийся довольно необычной формы гибридизации систем управления. Это проблемы гибридизации систем управления в условиях взаимодействия двух цивилизаций – техногенно-потребительской и духовно-экологической.

В главе 1.3. нами были рассмотрены вопросы парциального и холистического знания, которые, как оказывается, напрямую связаны с таким глобальными вопросами, как судьбы человеческой культуры и цивилизации, с перспективами выживания человека на планете Земля.

Было показано, что рассмотрение социальной ситуации XXI века c позиций общих знаний позволяет оценить создавшуюся мировую социальную ситуацию как арену все более жесткого противоборства двух цивилизаций: техногенно-потребительской (по преимуществу техносферной) и духовно-экологической (по преимуществу ноосферной, ноогенной). Были рассмотрены стратегические пути и перспективы данных цивилизаций: конфликтогенеза и самоуничтожения – первой и гармониогенеза и оптимизации антропосоциоприродной жизни – второй.

Как ни парадоксально, но центрами этих двух цивилизаций, как и в период «холодной войны», до сих пороказываются Россия (бывший Советский Союз) и Запад, преимущественно в лице Соединенных Штатов Америки.

Мы не настроены на жесткий политический дискурс, очерняющий одну державу и превозносящий другую, с любой стороны. Это абсолютно бесперспективное занятие конфликтного спора, как и многомиллиардная по капиталовложениям «холодная война». Ничего, кроме углубления противоречий и приближения глобальной катастрофы, это не даст.

Для нас важно другое: понять, какова сущность происходящих преобразований и каковы перспективы достижения действительно стратегически жизнеутверждающего баланса сил природы, общества и гармоничного человеческого существа, вопреки конфликтному гибельному исходу человечества на Земле.

Считаем, что проблема двух цивилизаций может решаться в разных планах, по разным вариантам:

Первое. «Мирная» локализация и взаимная изоляция цивилизаций в пространстве планеты».

Второе. Борьба цивилизаций до победного конца.

Третье. Оптимальное взаимодействие цивилизаций с учетом общей стратегии планетарного и социоприродного баланса.

Кратко выскажем мысли по каждому из данных планов.

Первый вариант оказывается нереальным в связи с тем, что современные информационные и транспортные системы в социосфере третьего тысячелетия приняли глобальный характер. Они «опутали» всю планету. Промышленность, торговля, транспорт, развитие международных связей, транснациональных корпораций, международный туризм, глобальная нарастающая миграция населения и пр. делают на практике локализацию и изоляцию цивилизаций невозможной.

Второй вариант – борьбы цивилизаций до победного конца – также является в принципе бесперспективным. Это, в частности, доказали своими разработками российские ученые под руководством академика Н.Н.Моисеева, а затем подтвердили и американские ученые. Было показано, что в мировой ядерной войне победителей не будет. На всей планете наступит «ядерная ночь», затем «ядерная зима», пораженная радиацией земля остынет до минус 20 градусов, промерзнет на глубину более 2 метров. При этих условиях погибнут не только все люди, но и все высшие формы жизни, и понадобятся миллионы лет для восстановления богатства жизни на земле, да и то в новом варианте. Точно также бесперспективными являются и жуткие сумасбродные мечты мировой военной элиты на мировое господство за счет нейтронного ядерного, психотронного, информационного оружия, якобы, все более экологичного.

Третий вариант – мирное сотрудничество народов, стран, государств – считаем реальным и перспективным. Оптимизм внушает тот факт, что ряд конфликтных ситуаций, даже военного характера, все же удается решать путем мирных переговоров, при умном взвешенном поведении и решении противоборствующих сторон при посредничестве третьих независимых сил.

Таким образом считаем, что наиболее жизнеспособным и в антропном, и в социальном, и в экологическом отношении является именно третий вариант

В заключении наших рассуждений о специфике определенных межгосударственных форм взаимодействий, предпримем попытку более подробно проанализировать со знаниеведческих позиций и такой, до сих пор широко распространенный путь, как путь военных конфликтов.

Это связано с тем, что жесткое воздействие социально-государственных систем друг на друга, в том числе, в процессе военных действий, захвата одной системы другой, в результате колонизации и пр., также, как ни странно, представляет собой процесс гибридизации данных социальных подсистем управления – или краткосрочный (на период военных действий), или более долгосрочный (при установлении контроля победившей стороны над побежденной стороной). При этом изменениям подвергаются как победившая, так и побежденная система, но первая в меньшей степени, а вторая – в наибольшей. Поэтому, на наш взгляд, имеет теоретическое и практическое значение рассмотрение специфики управления при отмеченных взаимодействиях.

Проведем мысленный эксперимент. Для примера вспомним плодотворность оригинального мысленного эксперимента, проведенного К.Поппером, который предложил его для осознания человечеством роли «третьего мира» – мира знаний.

Мы же вообразим ситуацию, при которой в результате мощного противостояния и войны (в любой ее форме) определенная территория с ее населением оказалась побеждена более сильным противником, который теперь устанавливает здесь свой колониальный (для захваченной территории) режим. Сразу отметим, что если такой режим не будет установлен, значит, все военные действия были напрасны и безрезультатны. Территория останется самостоятельной, а все военные расходы и жертвы окажутся просто напрасными.

Следовательно, колониальный режим для побежденной страны, территории необходим.

Встает главный вопрос: а какой смысл было захватывать данную страну или территорию? Чтобы просто, «ради спортивного интереса» упиваться победой ? – Нет, это слишком дорогое удовольствие.

Следовательно, смысл военной победы в том, что захваченная территория должна давать прибыль, которая, во-первых, покроет имевшие место расходы на военные действия, а во-вторых, даст дополнительно постоянную долгосрочную прибыль победившему хозяину. Иначе военная победа окажется нерентабельной.

Далее разрабатываются планы господства победителя на этой территории. Представим несколько главных возможных вариантов.

1. Превратить местное население в рабов, то есть лишить их всех человеческих прав и нормального сознания. Превратить их в тупые орудия, подчиняющиеся хозяину. Но при современных передовых технологиях даже простые операции должен осуществлять человек, достаточно грамотный, подготовленный, образованный, иначе он загубит все дело. Если же к тупым рабам «в придачу» внедрять на побежденной территории и «тупые», давно устаревшие технологии, то вовсе теряется смысл управления данной территорией, так как она не будет давать прибыли, и все затраты, имевшие место в войне, никогда не окупятся. Следовательно, если оставить на побежденной территории одних тупых рабов, ни одну серьезную проблему не решить.

2. Оставить на побежденной территории военный контингент, постоянно подавляющий сопротивление местного населения. Но это только временная, жесткая и совершенно бесперспективная мера. Этот контингент для местного населения колонии – открытые враги, и мира здесь ждать нечего. Начнет развиваться освободительное движение в самых разнообразных формах – партизанских войн, терроризма, активности боевиков, восстаний мирного населения и пр. Сегодня мы видим бесперспективность подобных форм порабощения на примере Ирака, захваченного США, ситуации в Косово и пр. Но всех не подавить и не удавить – иначе теряется смысл военного тотального контроля: территория опустеет, прекратится хозяйственная деятельность, исчезнет прибыль от территории. То есть, в такой военной победе исчезает смысл.

3. Переселить на захваченные территории других людей, варягов-надсмотрщиков, и пытаться с их помощью управлять территорией. Это известные формы колониального управления, когда в захваченной стране устанавливалось колонизаторское управление. – Чужими. В итоге это также бесперспективно, во-первых, потому, что эти Чужие не будут считаться с местным (аборигенным) населением колонии, и конфликт неминуемо продолжится. Как грибы после дождя, также будут возникать самые разнообразные силы сопротивления патриотического характера – партизаны, террористы, боевики, восстания мирного населения и пр.

Кроме того, варяги не умеют хозяйствовать на чужой территории, они «с другого поля ягоды», и их бесчеловечное безжалостное управление ничего, кроме вреда, не принесет. Производительность окажется невысокой, достаточной прибыли не будет. Как известно, каждый этнос на своей территории подобен эндемичному растению в родной окружающей среде. Он будет воспроизводиться снова и снова на данной территории в данных условиях. И даже часть «умных варягов» приживется лишь в том случае, если приспособится к данным условиям жизни и хозяйства, если начнет искренне понимать местное население, жить с ним одной жизнью – общими делами, заботами, свершениями и радостями.

Но это не что иное, как естественная ассимиляция эндемичным этносом – представителей другого этноса. Жизнь войдет в свое изначальное довоенное русло. Но при этом надо будет пройти еще трудный путь восстановления потенциала жизни на ранее побежденной, но восстановившей суверенитет, территории.

4. Сформировать на побежденной территории неоколониальное управление из своей местной продажной элиты, которая будет управлять свои народом , вопреки и во вред ему, по указаниям победившей страны–колонизатора. В этом случае вначале местное продажное колониальное правительство, зависимое от колонизаторов, будет искать авторитета у своего народа лживыми путями, обещаниями хорошей жизни. Но эти обещания не сбудутся в силу того, что основные богатства страны, территории, народа должны будут неэквивалентно, за бесценок передаваться колонизатору, вывозиться из страны.

Неоколониальная местная элита будет становиться все более безвольной, лживой и зависимой. Она с неумолимой закономерностью оказывается «между молотом и наковальней» – между противодействующими силами колонизаторов и силами народа. Если под действием неоколониальной политики продажной местной элиты народ ослабнет и погибнет, неминуемо исчезнет и данная элита, так как некем будет управлять. Но «свято место пусто не бывает», территорию займут другие народы, у них будет свое управление, но этой продажной элиты уже также не будет.

Если же силы народа не иссякнут, будет усиливаться сопротивление неоколониальному антинародному управлению. И в этой борьбе элита должна с необходимостью сделать выбор: или встать на сторону колонизатора, против своего народа, превратившись в кучку предателей и опозорив себя и свой род в веках в памяти народной, или собрать в себе силы и героически поддержать свой народ в антиколониальной борьбе. В обоих случаях, с экономических и социальных позиций, конфликт на покоренной территории не исчезнет, будет продолжаться в разнообразных формах. Это с жесткой необходимостью подорвет хозяйственный потенциал территории, и вновь экономические выгоды от военной победы будут не столь велики и кратковременны, а потери и затраты в итоге – максимальны.

5. Заменить на побежденной территории человека машинами, «умными» роботами. Но такие дорогостоящие инновации на побежденной территории потребуют превращения колонии – в территории для внедрения новейших технологий, в арену для развития передового опыта человечества. Это по своей сути парадоксально, поскольку колония, по определению, должна жить плохо, хуже хозяев, характеризоваться отсталостью по сравнению с колонизаторами. Кроме того, любая, даже самая «умная» машина, периодически выходит из-под контроля. И чем она совершеннее и умнее, тем меньше начинает зависеть от человека и тем опаснее сбой в работе такой «умной» машины для самого человека и человечества.

5. Могут иметь место «смешанные» варианты действий на захваченной территории на которых мы специально не будем останавливаться.

Главный вывод, полученный в результате мысленного эксперимента, следующий.

Война в третьем тысячелетии экономически и социально невыгодна не только побежденным колониям, но и победившим колонизаторам.

Война выгодна лишь самой богатой верхушке социально сумасшедшей элиты военного комплекса коррумпированного милитаризованного государства или международной банды.

Только эта милитаризованная планетарная банда, мигрирующая по планете, вначале создает военный психоз в информационной, знаниевой сфере; натравливает людей разных территорий, регионов, государств, наций и пр. друг на друга; провоцирует мощные военные действия; обладает знаниями о механизмах выкачивания прибыли с полей военных действий; в кратчайшие сроки получает от этих военных действий сверхприбыли (на горе и страданиях многих тысяч и миллионов людей); прячет их в международных банках и быстро исчезает с поля военных действий; обладает широкими знаниями «отмывания» и легализации кровавых военных денег; пускает их в мировой оборот капитала; вновь провоцирует за счет полученной прибыли новые конфликты.

При этом, как ни парадоксально, на полях военных сражений как оставляются на растерзание поверженные территории, так оказываются в растерянности и победители, которые заведомо не окупят затрат и тем более не получат прибыли от долгосрочного управления колонией в современных условиях – при наличии открытой мировой информации и деятельности гуманитарных международных организаций.

Война не нужна даже мирному мировому капиталу, который стабильно получает прибыли от долгосрочного производства, которому для получения прибыли нужна огромная масса платежеспособных покупателей и потребителей мирных здоровых услуг, а не масса измученных погибающих людей, которым уже не нужны никакие разнообразные товары потребления и услуги – не до жиру, быть бы живым.

Современная высокотехнологичная война не нужна и опасна всему населению земного шара, без исключения, в экологическом отношении. Она нарушает, столь хрупкое сегодня, экологическое равновесие в природе и провоцирует экологические катастрофы, реальные последствия которых мы сегодня еще даже не в состоянии оценить.

Таким образом, в результате проведенного мысленного эксперимента, вывод напрашивается сам собой: перспективное будущее человечества не в конфликтогенном, а в гармониогенном пути развития, в практике международного сотрудничества, мирного сосуществования стран, народов, религий, культур, для мирной гуманной регуляции соотношения численности населения, для предоставления всему населению планеты достаточного минимума социальных благ, для оптимального развития духовной, социальной и материальной жизни людей, для творческого созидающего труда, сохраняющего планету, социальный мир и естественную гармонию самого человека.

В целом подчеркнем, что знаниеведческая рефлексия социального управления позволяет оценить его комплексно, на базе рассмотрения его содержания и сущности, структуры и функций, системности и экологичности, с учетом индивидуальных, общественных, техногенных и экологических факторов. Такая рефлексия не подменяет ни одного специального направления в теории и практике управления, но успешно интегрирует ряд результатов с получением нового важного пласта общего управленческого знания. Следовательно, знания об управлении с позиций знаниеведения органично надстраиваются над уже имеющимися и дополняют их, создавая теоретически и практически важный блок общего знания в современных все более усложняющихся условиях.

А теперь, рассмотрев знаниеведческий материал

по отдельным главам, приведем основные

выводы третьей части работы.

В настоящее время в мире существуют разные типы государственного управления, возникшие в истории изначально из преобладания разных «исходных клеточек управления».

На Западе – это исходно-либеральный тип государства (на базе парциальной), на Востоке и в России – исходно-патриархальный тип государства (на базе холистической «исходной клеточки управления»). В основе западного типа управления лежит культурологический и ментальный принцип «Свой–Чужой», а в основе восточного и российского типов – принцип «Свои, но в иерархии».

Особо отметим, что в настоящее время в связи с широкомасштабным межкультурным взаимодействием типы управления постоянно трансформируется в зависимости от изменения внутренних и внешних условий, образуя спектр «гибридных» систем управления. Показано, что исходно существуют либеральный и патриархальный типы управления, которые впоследствии могут претерпевать оптимальные и неоптимальные трансформации (к лучшему и к худшему состояниям).

По-видимому, на микроуровне западный тип производственного управления основан на парциальной, а восточный и российский типы – на холистических формах «исходных клеточек управления». Именно поэтому западные либеральные реформы экономического управления в «чистом виде» в России невозможны, не приживаются, а на Востоке (например, в Японии) также в течение довольно длительного времени приобрели новую специфическую гибридную форму – «восточного менеджмента», выстроенного на национальных патриархальных традициях.

Кроме того, осуществляя знаниеведческий подход к управлению, следует подчеркнуть, что в сложной социально-государственной системе с необходимостью взаимодействуют все структурно-организационные уровни систем управления, начиная от элементарного и вплоть до самого сложного. Поэтому, так или иначе, холистический системно-философский подход требует глубокого всестороннего изучения соотношения всех уровней управления в государстве.

Знаниеведческий анализ управления с позиций структурно-организационного подхода показывает также, что при анализе управления различных социально-государственных систем требуется, во-первых, знание истории и онтологии управления на определенной территории, во-вторых, глубокий анализ внутренних и внешних условий современной жизни. Данный диалектический и системно-философский анализ позволяет понять состояние социальной системы и ее управление в настоящее время, а также спрогнозировать возможные варианты ее будущего изменения при разных параметрах существования.

Кроме того, знаниеведческий анализ проблемы показал, что исследование управления в целом оказывается более продуктивным, как минимум, на трех уровнях организации – микроуровня, мезоуровня и макроуровя, а не на двух – микроуровне и макроуровне, как распространено в современной литературе по управлению.

Причина заключается в том, что именно мезоуровень (муниципального самоуправления) сосредоточивает в себе главные векторы и силы воздействия – «низов» и «верхов». Именно здесь с наибольшей остротой возникают социальные конфликты управления, если «низы» и «верхи» находятся в состоянии «элитарно-массовых» противоречий и в отношениях «Свой–Чужой». И от того, насколько мудрым окажется муниципальное управление, в итоге зависит разрешение или дальнейшее нагнетание конфликта.

А далее, аналогично можно исследовать и «выше стоящие надгосударственные» уровни: государственный (как микроуровень), межгосударственный (мезоуровень) и глобальный (макроуровень управления). Полагаем, что данный знаниеведческий подход имеет право на существование и может привести не только к интересным теоретическим результатам, но и к важным практическим выводам на пути согласования социальной жизни путем налаживания адекватных оптимальных форм социального управления.