402 В.В.Сдобников, о.В.Петрова ♦ теория перевода

довательно, они вводятся в текст для создания коло­рита. Почему же самому Чингизу Айтматову, когда он переводил «Материнское поле», не потребова­лись подобные средства создания колорита?

Однако пример Чингиза Айтматова отнюдь не универсален. Так называемый автоперевод (т.е. пе­ревод, сделанный самим автором оригинала) дале­ко не всегда бывает удачным, и зависит это, как пра­вило, не столько от уровня владения переводящим языком, сколько от способности переключиться на систему образов, на менталитет представителей иной культуры. Примером неудачных автоперево­дов могут служить переводы Иосифом Александро­вичем Бродским собственных стихов на английский язык. Об уровне владения им английским языком свидетельствует присуждение ему Нобелевской премии за эссе, написанные по-английски. Следо­вательно, неудача автопереводов не может объяс­няться теми стандартными причинами, в которых обычно ищут «корень зла» у обычных переводчи­ков, — слабым знанием одного из двух языков и не­достаточным проникновением в оригинал. Именно поэтому этот пример так интересен и показателен в теоретическом плане. В данном случае неудача це­ликом обусловлена недооценкой межкультурных различий. Так, например, стремление обязательно сохранить присущий оригиналу тип рифмовки вы­зывает у англоязычного читателя совершенно иной эмоциональный настрой, а русские слова, обога­щенные большим количеством ассоциативной ин­формации, при замене их английскими лексически­ми соответствиями теряют всю свою затекстовую глубину и не вызывают у читателя ассоциаций, столь важных для формирующегося в стихотворении под­текста. Поскольку в сознании автора эти ассоциа­ции все равно присутствовали, он не смог оценить того, что происходит со стихотворением при их ут­рате. В результате эти автопереводы не нашли сво­его читателя и никак не помогли ни англичанам, ни

Часть V. Основы специальных теорий перевода 403

американцам оценить поэтическое своеобразие автора.

Принцип «переводить так, как написал бы на пе­реводящем языке сам автор» лучше сформулиро­вать иначе: дозировать реалии и сохранять лекси-ко-грамматический «акцент» нужно так, как это делают лучшие писатели, когда они пишут на род­ном для них переводящем языке о событиях, проис­ходящий в других странах. Так, например, для пе­реводов на русский язык образцом могут послужить рассказы Ивана Алексеевича Бунина (скажем, «Господин из Сан-Франциско»), уже упоминавша­яся «Суламифь» Александра Ивановича Куприна, рассказы Александра Грина (Александра Степано­вича Гриневского) и др. В таких произведениях чув­ство родного языка сочетается у автора с понимани­ем того, какими фоновыми знаниями в отношении описываемой страны обладают читатели и, следо­вательно, какая «доза» страноведческой информа­ции будет достаточной для создания колорита и по­нимания происходящих событий с одной стороны и не будет затмевать собой целостный художествен­ный образ — с другой.

Проблемы хронологической адаптации текста художественного произведения при переводе воз­никают в том случае, когда перевод создается зна­чительно позже написания оригинала. Они во мно­гом аналогичны проблемам национально-культур­ной адаптации. Здесь также возможна оппозиция «свое — иное — чужое». Переводя текст, написан­ный несколько веков назад, переводчик теоретичес­ки может принять одно из трех решений.

Во-первых, руководствуясь только заботой о со­хранении коммуникативного намерения автора, ко­торый говорил со своим читателем на современном этому читателю языке, он может полностью осовре­менить язык и писать так, как это могло бы быть на­писано сегодня. В этом случае у читателя не возника­ет никаких проблем с пониманием самого текста, но