40 В.В.Сдобников, о.В.Петрова ♦ теория перевода

Введенским, с подлинниками показывает, насколь­ко вольно переводчик обращался с текстом. К.И. Чуковский писал о Введенском: «...никто не станет отрицать у него наличие большого таланта, но это был такой неряшливый и разнузданный (в ху­дожественном отношении) талант, что многие стра­ницы его переводов — сплошное издевательство над Диккенсом»⁴⁴. Обращают на себя внимание, преж­де всего, многочисленные и развернутые отсебяти­ны переводчика. Если у Диккенса говорится «Са­мые черные дни слишком хороши для такой ведь­мы», то Введенский вместо этого пишет: «А что касается до водяной сволочи, то она, как известно, кишмя кишит в перувианских рудниках, куда и сле­дует обращаться за ней на первом корабле с бомба-зиновым флагом»⁴⁵. Введенский вставлял в текст не только отдельные тирады и абзацы. Как-то он сам заявил о своем переводе «Домби и сына»: «В этом изящном переводе есть целые страницы, принадле­жащие исключительно моему перу»⁴⁶. В переводе «Давида Копперфильда» он сочинил от себя конец второй главы, начало шестой главы и т.д. Другой ха­рактерной чертой творческого метода Введенского было украшательство. Если Диккенс пишет «Я по­целовал ее!», то у Введенского звучит: «Я запечат­лел поцелуй на ее вишневых губках». Даже англий­ское слово со значением «дом» Введенский переда­ет по-своему: «Фамильный наш, сосредоточенный пункт моих детских впечатлений». Помимо этого, переводы Введенского пестрят переводческими и речевыми ошибками, «ляпами». Несмотря на это современники высоко оценили творчество Иринар-ха Ивановича. Основная его заслуга состоит в том, что он познакомил русских читателей с Диккенсом и Теккереем, сделал их популярными, читаемыми в

^{4 4} Чуковский К. И. Высокое искусство. М: Сов. писатель, 1988.

С.257.

⁴³ Там же. С. 257-265.

⁴⁶ Там же. С. 258.

Часть I. Очерк истории переводческой деятельности 41

России. Позднее К.И. Чуковский писал: «Пусть у него много ошибок, но без него у нас не было бы Диккенса: он единственный из старых переводчи­ков приблизил нас к его творчеству, окружил нас его атмосферой, заразил нас его темпераментом...-Введенский в своих переводах словно загримиро­вался под Диккенса, усвоил себе его движения, по­ходку. Он не воспроизвел его букв, но воспроизвел его манеру, стиль, ритмику...»⁴⁷.

Свой переводческий метод Введенский оправды­вал им же созданной теорией. Суть теории заклю­чается в том, что переводчик имеет все права усна­щать свой перевод отсебятинами, если его перо «на­строено» так же, как и перо самого романиста. Исходя из этого Иринарх Введенский видел в своих переводах «художественное воссоздание писате­ля». В статье, опубликованной в 1851 году в «Отече­ственных записках», И.Введенский пишет, что «...При художественном воссоздании писателя да­ровитый переводчик прежде и главнее всего обра­щает внимание на дух этого писателя, сущность его идей и потом на соответствующий образ выраже­ния этих идей. Сбираясь переводить, вы должны вчитаться в вашего автора, вдуматься в него, жить его идеями, мыслить его умом, чувствовать его серд­цем и отказаться на это время от своего индивиду­ального образа мыслей»⁴⁸. Все правильно. Так и надо. Только при таком подходе можно оправдать любую отсебятину, которая, впрочем, уже и не от­себятина, а выражение «духа автора». А сам пере­водчик превращается в наместника Теккерея в Рос­сии, и пером его водит «дух» самого Теккерея.

Когда критика упрекала Введенского в том, что он непозволительно русифицирует иностранных авторов, он объявил русификацию одной из своих главнейших задач. «Перенесите, — говорил он, — переводимого вами писателя под то небо, под кото-

" Там же. С. 261. «Там же. С. 263.