§ 3. Владение

Владение – фактическое обладание вещью, соединенное с намерением владеть ею как своей.

Таким образом, во владении традиционно выделяют 2 элемента:

1. намерение владеть вещью как своей (animus)

2. фактическое господство (corpus)

По этой причине: не считается, что приобрел владение спящий, которому вложили вещь в руку, или хозяин земельного участка, на который ветром занесен какой-то предмет. У них нет осознания своего господства над вещью, а значит и намерения владеть ею.

С другой стороны, не считается, что приобрел владение охотник, который увидел зайца – чтобы завладеть, он должен его поймать (установить фактическое господство), а не просто хотеть владеть им.

Однако эта теория двух необходимых элементов владения на практике не выдерживает критики, поэтому ее не следует понимать буквально. Во-первых, римские юристы признали, что если завладение состоялось, то владение продолжается даже в то время, когда нет осознанного намерения владеть (например, владелец спит, или он сошел с ума), и нет фактического господства над вещью – например, зимой, или в период весеннего паводка физически недоступны высокогорные луга или поля, однако они продолжают находиться во владении, хотя при таких условиях владелец физически не может воздействовать на участок каким-либо образом, осуществляя corpus possessionis. (Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М., 2005.C. 71)

С другой стороны, есть вещи, которыми можно пользоваться, в отношении которых можно проявлять намерение считать их своими (animus), но над ними физически невозможно исключительное фактическое господство. Это земельные участки, и здания на них, но это и движимые вещи больших размеров (например, глыба мрамора или гранита, куча песка или штабель бревен). Для признания владения этими вещами римским юристам пришлось удовлетвориться допущением, что они находятся во владении лица, если после того, как оно изъявило намерение владеть ими, у него остается возможность воспользоваться этими вещами по своему усмотрению. Естественно, что акт завладения такими вещами являлся юридической фикцией передачи фактического господства, призванной продемонстрировать третьим лицам, что завладение состоялось. Например, в отношении земельных участков для завладения требовалось обойти участок по его границам, или взобраться на высокую башню или холм, чтобы охватить участок взглядом. Если продавался дом, можно было передать ключи от его дверей. Для передачи владения партией товаров оказывалось достаточным передать ключи от склада, где лежали эти товары, и владение считалось переданным. (Сравни: Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.65 – 67). В конце концов пришли к мысли, что все эти символические формы передачи владения – не более чем формы проявления воли одного лица к тому, чтобы утратить владение в пользу другого лица, и воли этого последнего к тому, чтобы завладеть. Это умозаключение привело к мысли о том, что для передачи владения достаточно подписать документ (передаточный акт) в котором выражена согласованная воля обеих сторон передать и получить владение (traditio chartae, или traditio instrumenti) (Муромцев С. А. Гражданское право Древнего Рима. М.,2003. С. 615; Санфилиппо Ч. Курс римского частного права. М., 2000. С. 187).

Выводы:

1. владение – это проявление воли владеть вещью, а фактическое господство над ней (поскольку оно вообще возможно физически), является лишь наиболее очевидным (но не единственно возможным) признаком этой владельческой воли.

2. владение – категория юридическая, а не фактическая. Владелец признается таковым постольку, поскольку действующий правопорядок (объективное право) связывает с его волей обладать вещью определенные юридические последствия.

После завладения, владелец может уже и не соприкасаться с вещью телесно, однако, наличие владельческой воли у него предполагается до того момента, пока с его стороны не последует волепроявления, свидетельствующего об утрате владельческой воли, в частности, в форме необращения в течение установленного законом срока за защитой владения от посягательств со стороны третьих лиц.

Комплексный анализ решений отдельных казусов, приведённых в “Дигестах” показывает, что по римскому праву для того, чтобы владение считалось прекращённым, должна была быть утрачена не только реальная, но и потенциальная власть над вещью, то есть владелец должен не только утратить фактическое обладание ею, но и юридически осуществимое притязание на такое обладание, поскольку “ведь очевидно, что не отказался от владения тот, кто виндицировал вещь”. (Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005. C.77). Характерно, что в законодательстве Поздней Римской Империи вопрос о том, приобретается ли брошенный земельный участок в собственность занявшего его лица немедленно, путем оккупации, или по давности владения, был разрешен в пользу приобретательной давности, поскольку, при параллельном течении исковой и приобретательной давности в римском праве, до истечения давности у прежнего собственника сохранялась возможность истребовать земельный участок исковым порядком, а значит, до этого момента по умолчанию предполагалось, что владельческая воля им не утрачена³.

Римское право связывало юридические последствия владения исключительно с волей к присвоению вещи, то есть не просто с волей владеть, но с волей владеть вещью как своей, исключая от владения третьих лиц, и не признавая чьей бы то ни было власти над вещью.

Именно по этой причине римское право разграничивает юридических владельцев (цивильных владельцев) и держателей (естественных владельцев, имеющих possessio naturalis). Естественным считалось владение арендатора, хранителя, ссудополучателя и иного владельца, получившего обладание вещью временно, и обладающего ею не как принадлежащей ему на праве собственности, а с позволения собственника. Именно как производный от латинского глагола tenere - “обладать” и появился уже в период рецепции римского права применительно к такому владению от чужого имени термин “держание” (detentio)) Держатель – этот тот, кто держит вещь от чужого имени, кто обладает ей не как своей, кто, таким образом, является владельцем зависимым, осуществляющим фактический элемент владения (corpus possessionis) от имени и в интересах другого лица. Именно это другое лицо считается юридическим владельцем, хотя оно владеет не само, а опосредованно, через непосредственного владельца (держателя).

Держателями являлись рабы, наемные работники и слуги, а также подвластные члены семьи, и представители, которые приобретали и удерживали фактическое господство над вещами от имени домовладыки. Именно этот последний и являлся владельцем с юридической точки зрения (цивильным владельцем). Однако держателями были и те, кто получил вещь во временное обладание на основании договора с другим лицом (например, арендаторы, квартиросъемщики, хранители). Их фактическое владение, их воля владеть не имела юридического значения в том смысле, что юридически владельцем продолжал считаться тот, кто позволил им фактически владеть вещью, и от чьего имени они осуществляли владение. В данном случае было неважно, осуществлялось ли владение только в интересах хозяина вещи (что имеет место в случае с хранителем), или держатель имел самостоятельный интерес во владении (например, арендатор).

Для всех третьих лиц владение арендатора, хранителя или иного держателя не имело самостоятельного значения. (Институции Гая / Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М., 1997. С.146, Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М.,2005. C.126).

Такая конструкция владения имела своим следствием в частности то обстоятельство, что передача владения могла состояться благодаря простой перемене владельческой воли. По этой причине в позднеримском праве формами традиции (передачи владения) считались:

1. владельческий конститут – когда юридический владелец изъявляет волю стать держателем (например, собственник продает участок с домом, и остается проживать в доме на правах нанимателя).

2. «передача короткой рукой» - когда держатель изъявляет волю стать юридическим владельцем (например, наниматель дома покупает этот дом, и став собственником, одновременно получает и статус цивильного, то есть юридического владельца).

В подобных ситуациях фактическое положение вещи не меняется, однако юридически владельцем становится другое лицо.

В иных случаях традиция (передача владения) представляла собой согласованное волеизъявление сторон о передаче владения, которое сопровождалось вручением вещи в тех случаях, когда таковое было фактически возможно.

В принципе любой фактический обладатель вещи предполагается ее юридическим владельцем, пока не доказано обратное.

Смысл выделения владения в отдельную категорию (которая существует независимо от права собственности на ту же вещь), состоит в том, что владение влечет самостоятельные юридические последствия:

1. Поссессорная (владельческая) защита.

2. приобретение добросовестным приобретателем права собственности по давности владения

3. пассивная легитимация владельца в качестве ответчика по виндикационному иску (об этом см. Раздел УМК Защита права собственности).

Поссессорная (владельческая) защита

Владение защищалось преторскими интердиктами. Претор выяснял:

1. кто из сторон конфликта являлся владельцем

2. кто являлся нарушителем владения.

Цель интердикта – восстановление положения, существовавшего до нарушения владения. Ссылка нарушителя владения на свое право собственности, или иное право на вещь, в оправдание нарушения владения не допускается в поссессорном процессе (т.е. в споре о владении). Вопрос о праве на владение может рассматриваться лишь в рамках петиторного процесса (спора о праве), который нарушитель владения может инициировать после того, как он проиграл посессорный процесс.

Поскольку владение защищается как таковое, безотносительно к праву на владение, оказывается, что защитой владения обладает и вор, и собственник, то есть и правомерный владелец, и неправомерный владелец. (Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М., 2005.C.101) <closetest1< font="">Таким образом, поссессорная защита предоставляется безотносительно к наличию или отсутствию у какой-либо из тяжущихся сторон права на владение. Именно поэтому римские юристы указывали на то, что владение и право собственности не имеют между собой ничего общего.</closetest1<>

Цель защиты любого владения – пресечение недозволенного самоуправства и переведение всех конфликтов в плоскость спора о праве (петиторного процесса). (См.: Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М., 2005.C.91)

Если некое лицо являлось владельцем, а другое лицо не имело ни владения, ни права на владение (являющегося правомочием в составе права собственности или иного права), то это другое лицо обязано было воздерживаться от нарушений владения, хотя бы нынешний владелец владеет неправомерно по отношению к собственнику. Как считали римские юристы: «Блаженны владеющие, ибо самим фактом владения владелец имеет больше прав, чем невладеющий».

Римляне столкнулись с трудным вопросом о том, что является объектом владельческой защиты в том случае, если владение уже отнято. Ведь вопрос о праве на владение в споре о владении (владельческом процессе) не может рассматриваться. Это значит, что объектом защиты не может считаться вещное право владельца. Однако владение как фактическое господство уже утрачено в результате самоуправных действий захватчика. Что же тогда защищается?

Обоснованием для отобрания владения у захватчика и его возврата прежнему владельцу послужила теория «двойного владения» (См.: Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М.,2005.C. 69).

Поскольку как мы выяснили ранее, владение это прежде всего проявление владельческой воли, с которым римский правопорядок (объективное право) связывает определенные юридические последствия, было признано, что пока воля владеть не утрачена, по отношению к захватчику владельцем считается тот, у кого фактическое господство над вещью отнято. Это логично, поскольку он может восстановить владение с помощью государственной власти (претора), потребовав защитить его владение преторским интердиктом. С другой стороны, поскольку фактическое господство (и воля владеть) имеется у другого лица (захватчика), это лицо признается владельцем по отношению ко всем третьим лицам, кроме прежнего владельца. Как отмечали римские юристы: Если кто - либо будет силой вытеснен из владения, он должен рассматриваться так, как будто он владеет, так как он имеет возможность возврата владения интердиктом о насилии. (Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2.. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М.,2005. C.81).

В рамках таких представлений естественно было признать, что захватчик не имеет владельческой защиты против прежнего владельца, поскольку по отношению к нему этот прежний владелец сохраняет свой юридический статус владельца. Владение беззащитно против прежнего владельца, если оно приобретено «порочно». В преторских интердиктах была специальная оговорка о том, что владение защищается от нарушений, «если они приобретено по отношению к противнику не насильственно, не тайно, не до востребования». Пороками владения считались определенные способы его приобретения – насильственное завладение, тайное завладение, и получение владения «до востребования» (прекарное владение). <closetest3< font="">Таким образом, пороки владения, это такие способы его приобретения, которые делают владение беззащитным от посягательств предществующего владельца, <closetest2< font="">то есть “пороки владения” это юридически значимые качества владения, вытекающие из того, каким способом оно приобретено. Например: У крестьянина A его сосед B самовольно захватил двух быков с целью обеспечения исполнения А какой-либо претензии В. Через несколько дней A увидел этих быков пасущимися в поле и воспользовался этим случаем, чтобы возвратить их себе. В предъявляет требование о восстановлении владения преторским интердиктом, но A вправе противопоставить eмy возражение, что владение его (истца) было по отношению к нему (ответчику) порочным, что оно было приобретено от него путем самоуправства. Выражаясь конкретнее, лицо, у которого было самовольно отнято владение, может самовольно возвратить его себе, лишь бы это было сделано в течение 1 года (по истечении года интердикт уже не предоставляется, и можно требовать возврата вещи, только предъявив виндикационный иск – то есть в рамках петиторного процесса). </closetest2<></closetest3<>

<closetest23< font="">Важно подчеркнуть, что самоуправно приобретенное владение может быть порочно только по отношению к прежнему владельцу. Против третьих лиц даже порочное владение считается владением и «порочный владелец» имеет право на владельческую защиту. </closetest23<>

Таким образом, в классическом римском праве тот, кого насильственно лишили фактической возможности владеть вещью, юридически продолжает считаться владельцем по отношению к захватчику, и может восстановить свое обладание вещью, либо изгнав захватчика своими силами, либо обратившись к претору за защитой владения, если самозащита владения против данного захватчика ему не по силам.

<closetest24< font="">Однако в постклассическом праве в рамках борьбы с недозволенным самоуправством порочное владение получило защиту даже против прежнего владельца, то есть, например, лицо, захватившее владение силой, не могло отклонить требование о возврате владения ссылкой на то, что оно таким образом лишь вернуло себе владение, которое было у него ранее отобрано или тайно захвачено тем же самым истцом.</closetest24<>

Является ли лицо юридическим владельцем или держателем, и соответственно, вправе ли оно претендовать на поссессорную защиту, определялось по характеру волеизъявления владельца при завладении. Презюмировалось, что лицо требующее защиты владения, являлось самостоятельным владельцем, пока не доказано иное.

Лишь в случаях т.н. “производного” или “аномального” владения держатели признаются владельцами с точки зрения возможности самостоятельно претендовать на получение владельческой (интердиктной) защиты. К случаям “аномального” владения с определенными оговорками традиционно относят владение прекариста, секвестора, залогопринимателя по ручному залогу, эмфитевты, суперфициария и узуфруктуария. При этом, однако, такие “аномальные” владельцы владеют все же лишь с точки зрения возможности самостоятельно претендовать на получение защиты владения, и их положение называется possessio ad interdicta, а статус владельца для давности - possessio ad usucapionem все равно сохраняется за тем, от чьего имени производный владелец “держит” вещь.

Эволюция римского права шла по линии постепенного признания управомоченности держателей на защиту владения. Иногда это обосновывалось с помощью конструкции «как бы владения правом» (juris quasi possessio), когда одно лицо считалось владельцем вещи, а другое – владельцем ограниченного вещного права в отношении данной вещи. При этом указанное вещное право (например, сервитут), рассматривалось как «бестелесная вещь». Такая юридическая фикция позволяла наделить владельческой защитой субъектов ограниченных вещных прав.

В ситуациях, когда вещью обладало лицо, которое не имело на нее вещного права, прибегали к иным конструкциям.

В частности, Ульпиан сообщает, что по интердикту о возврате насильственно захваченного владения недвижимостью (unde vi et unde vi armata) подлежит возврату не только сама недвижимость, но и те движимые вещи, которые находились в ней на момент насильственного захвата владения, хотя бы они находились у владельца земельного участка в аренде, ссуде или на хранении, то есть иными словами – в его держании (Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М.,2005.C.331- D.43.16.1.33).

Уже некоторые юристы классического периода допускали при определенных условиях и управомоченность держателя на интердикт о возврате насильственно захваченного владения недвижимостью, держателем которой он являлся. (См.: Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.325; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.327; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C. 343).

Допускалось и предъявление держателями некоторых других интердиктов (см.: Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C. 419; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.427; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.411; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.419; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.451; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.449; Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005.C.411).

В итоге в римском постклассическом праве было признано, что держатели управомочены требовать защиты владения как представители отсутствующего юридического владельца (interdictum momentariae possessionis). Теоретическим основанием для того, чтобы управомочить держателей на самостоятельную защиту владения, очевидно, было представление о том, что, владея от чужого имени, держатель действует по воле предоставившего ему обладание вещью “юридического владельца”.

Виды владельческих интердиктов

1. рекуператорные (возвратные) интердикты (interdicta retinendae possessionis). Эти интердикты направлены на возврат владельцу утраченного им в результате действий ответчика фактического обладания вещью.

<opentest3< font="">В случае если владение земельным участком было изъято у владельца насильственно, то для его возврата он имел право просить у претора специальный интердикт о возврате насильственно изъятого владения (unde vi). Этот интердикт являлся обращенным к захватчику требованием возвратить захваченное владение прежнему владельцу. Однако этот приказ был обусловлен тем, что прежний владелец сам не имел пороков владения по отношению к захватчику. Таким образом, если захватчик с применением насилия лишь вернул себе то владение, которое было у него самого ранее захвачено насильственно или тайно, либо взято у него до востребования, то он не обязан был его возвращать. (Подробнее см.: Дигесты Юстиниана / Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. С. 325 – 345)</opentest3<>

Ответчиком по интердикту являлся тот, кто захватил владение, или то лицо, по поручению которого захватчик действовал. Ответчик присуждался к возврату владения и возмещению убытков. Если владение уже было передано третьему лицу, против него интердикт не применим, и можно только взыскивать убытки с ответчика по интердикту. Впрочем, у третьего лица, которому захватчик передал владение, его можно истребовать в рамках петиторного процесса, предъявив виндикационный иск и доказав свое право собственности.

Лишь в эпоху Юстиниана, для усиления борьбы с самоуправством, данный интердикт приобрел безусловный характер, так что захватчик мог получить защиту владения, даже если прежний владелец силой вернул себе захваченное тем ранее у него владение. Считалось, что тот, кто последним применил насилие, должен понести за это наказание, поскольку вместо самоуправных действий по возврату владения он должен был обратиться за защитой к властям. По этой причине владение не только возвращалось той из сторон конфликта, по отношению к которой был допущен последний акт самоуправного отобрания владения, но и больше того, по законодательству Поздней Римской Империи лицо, повинное в самоуправном отобрании владения, лишалось того субъективного права, на котором данное владение основывалось. В результате, например, собственник, который с применением силы вернул себе отобранное у него владение, проигрывал спор о владении, если изгнанный им захватчик обращался за защитой владения.

Еще одним интердиктом, направленным на восстановление первоначально существовавшего до нарушения владения положения дел является интердикт «что силой или тайно» (quod vi aut clam). Он направлен на устранение последствий недозволенного нарушения владения земельным участком в форме возведения постройки или иного посягательство на хозяйственное господство владельца над участком, если такое посягательство не привело к утрате фактического господства истца над земельным участком. Это действия считались произведенными насильно (vi), если ответчик действовал вопреки прямому запрету истца, или тайно (clam), если он действовал, стремясь скрыть свои действия от истца из опасения запрета. Предметом требование по данному интердикту является снос неправомерно построенного и / или возмещение причиненного владельцу вреда. (Дигесты Юстиниана / Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. С. 393 – 423)