Глава 3. Геополитические представления человечества

Во все времена существования человечества людям приходилось решать, кто из окружавших их близких и дальних соседей - друг, а кто - враг; с кем из них стоит строить добрые отношения, а на кого идти войной. Основания, по которым делался выбор союзников и противников во внешнем мире, могли быть абсолютно различны - начиная от споров по поводам, аналогичным свифтовской войне "туттоко-нечников" и "остроконечников", до абсолютно прагматичной заинтересованности в новом экономическом пространстве. Неизбежно люди, населявшие ту или иную территорию, формировали свое собственное геополитическое представление о мире. С возникновением государства главным агентом мировой политики, а значит, носителем таких представлений стало само государство. Соответственно любое государство в каждый момент времени имело и имеет свое геополитическое представление о мире, главным элементом которого всегда выступает некая классификация стран и регионов мира по их геополитической значимости для данного государства.

Понятно, что такая классификация у каждого государства собственная. В свое время на страницах крупнейших периодических изданий США была воспроизведена карта, на которой студенты одного из университетов изобразили государства мира, изменив реальный размер их территории в соответствии со значением, которое уделяется, с их точки зрения, данному государству внешней политикой США. Самым крупным государством при этом подходе оказалась Куба... Думается, что сегодня другие страны и регионы намного перекрыли бы размер Кубы на подобной карте. Нет сомнений, что совсем иная карта существует в представлениях российских или, скажем, японских политиков и простых людей. Возникает вопрос: если геополитические картины мира столь разнятся во времени и пространстве, то можно ли вообще говорить о существовании каких-либо общих, универсальных оснований для классификации стран и регионов мира?

Безусловно, геополитические представления о мире возникают не на пустом месте. Имеется ряд факторов, влияющих на формирование таких представлений. Перечислим наиболее существенные и постоянно действующие факторы такого рода.

1. Географическое положение. То, с кем граничит данное государство, насколько облегчен или затруднен для него доступ к другим регионам, не может не сказываться на формирующихся внешнеполитических

113

воззрениях. Так, например, очевидны приоритеты внешней политики государства Лесото, со всех сторон окруженного территорией Южно-Африканской Республики, или Монголии, "зажатой" между территориями двух великих соседей - Китая и России. Совсем по-иному должны выглядеть геополитические представления, скажем, Великобритании - островного государства, лежащего на самых напряженных торговых морских путях, или Австралии, не имеющей сухопутных границ. Людям, живущим в других частях мира, бывает трудно перенестись в иное геополитическое пространство, взглянуть на мир глазами жителя другой части мира. Даже простое картографическое изображение, в центр которого поставлен иной регион, дает представление о том, насколько изменяет восприятие мира простое географическое положение субъекта.

2. Знания о мире. Христофор Колумб, даже приплыв к берегам Америки, был уверен, что достиг вожделенной Индии. Очень долгое время наши предки гадали, существует ли материк, лежащий в районе Северного полюса. Геополитические представления прошлого не могли простираться далее известного на тот период времени пространства. Со временем эпоха географических открытий прошла, и на первый план в формировании геополитических представлений вышли знания другого рода. В сегодняшнем мире скорее уровень знаний о законах развития общества, теории, объясняющие возникновение центров силы, влияют на геополитические взгляды и представления.

3. Реальное распределение власти в мире в каждый момент времени проявляется в отношениях властвования - подчиненности, складывающихся вокруг государства. Нет сомнения, что геополитические представления, например, колониально зависимого государства или освободившегося от такой зависимости принципиально различны. Наверное, нет такого государства в мире, геополитические представления которого не изменились после окончания эпохи биполярного мира времен "холодной войны".

4. Разные причины, включая описанные выше, влияют на возникновение в обществе системы мировоззренческих представлений и идеологий, которые могут быть напрямую не связаны с пространственными факторами, но способны влиять на появление и распространение особых геополитических представлений. Так, великие крестовые походы средневековья были связаны с христианскими теориями о Гробе Господнем, ход Второй мировой войны был тесно связан с теорией жизненного пространства и расовыми теориями, культивировавшимися руководством третьего рейха.

114

Все перечисленные выше факторы оказывали влияние на формирование геополитических представлений государств и иных субъектов политики на протяжении едва ли не всей человеческой истории. Однако лишь в конце прошлого века человечество стало пытаться базировать свои геополитические воззрения и доктрины на теориях, имевших научные обоснования. Считается, что именно конец XIX в. положил начало эпохе научной геополитики. С этого времени общие геополитические теории оказались способны формировать внешнеполитические доктрины ведущих держав и влиять на всю мировую политику. Влияние таких общих научных геополитических теорий стало сказываться на жизни всего человечества: самые драматические события прошедшего столетия связаны с попытками применения на практике положений той или иной теории. Естественно, что каждая из таких влиятельных теорий не могла не породить свою геополитическую классификацию государств и регионов мира. Некоторые из этих теорий уходили в прошлое вместе со временем, их породившим, некоторые же уже многие десятилетия продолжают будоражить умы политиков и влиять на их представления. Разные геополитические теории базируются на принципиально различных объяснительных основаниях, поэтому едва ли можно сегодня говорить о какой-либо общепринятой или универсальной геополитической классификации. Ниже мы постараемся представить наиболее влиятельные научные геополитические теории и связанные с ними представления о геополитическом делении мира.

Все западные научные геополитические теории можно условно разделить на три школы, различающиеся происхождением их объяснительных моделей: классическую геостратегию, теорию органического государства и постмодернистскую школу, ядром которой выступает направление геополитической экономии.Каждая из этих школ имеет сегодня своих сторонников среди ученых и политиков, и каждая отличается особым взглядом на геополитическое деление мира и классификацию регионов и государств.

Классическая геостратегия. Геополитическая школа классической геостратегии зародилась в конце XIX в. с появлением теорий, которые пытались объяснить различия в потенциальной силе государств и регионов исходя из их географического положения. Именно эти основания для классификации регионов мира и остаются отличительным признаком теорий данной школы по сей день.

Первым представителем школы классической геостратегии по праву называют Агфреда Мэхана (Alfred Thayer Mahan, 1840-1914).

115

Алфред Мэхан - американский военно-морской историк, который дослужился до звания адмирала ВМФ США, избирался президентом американского исторического общества и был весьма влиятельным политиком. Основные идеи его геополитической теории изложены Мэханом в книгах "Влияние морских держав на историю" (1890) и "Американский интерес во власти на море" (1897). Морские пути считались главным и наиболее эффективным средством передвижения в мире, на морской транспорт приходился основной объем перемещения грузов в межгосударственном обмене, единственной возможностью влиять на другие части света было использование флота. Таким образом, по логике Мэхана, чтобы претендовать на глобальную роль в мировой политике, государство неизбежно должно иметь возможность контролировать важнейшие морские пути. Поэтому "морское" географическое положение государства предопределяет его потенциальную силу. Благоприятное морское положение, по Мэхану, определяется наличием удобных выходов в Мировой океан, береговой зоной, благоприятной для развития портов и удобной для целей обороны, легким доступом к основным морским путям, для чего необходимо развитие системы морских баз по всему миру. Островное положение государства, претендующего на мировое господство, является крайне выгодным с точки зрения защищенности от нападения извне и всех признаков морского сложения. Несомненно, необходимым условием превращения государства в сверхдержаву выступает его способность экономически и технологически создать мощный флот.

Мэхан первым указал на геополитический раскол в мировой политике, пролегающий между морскими и сухопутными державами, раскол, предопределенный факторами географического положения.

Концепция Мэхана очень хорошо объясняла логику появления великих держав прошлого и делала вполне естественной современную ему роль островной Великобритании с ее морской империей как мировой сверхдержавы. Однако Мэхан был гражданином другой страны, географическое положение которой также, согласно его теории, давало возможность претендовать на роль морской сверхдержавы. Своей гражданской задачей Мэхан считал необходимость убедить американское правительство начать процесс превращения США в великую морскую державу. Он считал, что для США переход от политики изоляционизма к активной роли в мировом сообществе представлял собой не столько одну из возможностей развития, сколько насущную необходимость, поскольку рано или поздно США будут так или иначе втянуты в глобальные политические конфликты.

116

Взгляды Мэхана стали весьма популярны среди политиков конца XIX - начала XX в. как в США, так и за их пределами. Наибольшее влияние Мэхан и его идеи имели на администрации президентов В. Мак-Кинли (1897-1901) и Т. Рузвельта (1901-1909), знакомы они были и В. Вильсону, и Ф.Д. Рузвельту. Именно по настоянию Мэхана США осуществили захват Гавайских островов, установили контроль практически над всем Карибским бассейном, оккупировали Филиппины. Несомненным триумфом воплощения геополитической доктрины Мэхана стали захват Панамы и строительство Панамского канала, что позволило США эффективно перебрасывать ресурсы из Атлантического бассейна в Тихий и Индийский океаны.

Едва ли не более влиятельными идеи Мэхана стали в Германии, Великобритании и Японии. Германия и Япония переориентировали свою военную доктрину на строительство мощных флотов, что впоследствии существенно повлияло на события первой четверти XX в.

Несмотря на то что А. Мэхан относится к более старшему поколению, традиционно основателем современной геополитики принято считать сэра Хэлфорда Дж. Маккиндера (Halford J. Mackinder, 1861-1947).

X. Маккиндер - британский географ и политик, директор Лондонской школы экономики, член Британского Парламента, многолетний председатель Имперского комитета по судоходству. Интересно, что в 1919-1920 гг. он являлся британским военным комиссаром по Югу России. Точно так же, как и Мэхан в США, Маккиндер в Великобритании активно проводил свои взгляды в конкретную политику, в чем весьма преуспел.

Нет никакого сомнения в том, что научные представления Маккиндера сформировались под влиянием идей Мэхана. Маккиндер полностью разделял исходный тезис Мэхана о том, что мировая политика определяется главным расколом, конфликтом интересов между морскими и сухопутными державами. Однако Маккиндер считал, что эра мирового приоритета морских держав проходит, ей на смену приходит эпоха сухопутного владычества. Свой вывод он делал на основании анализа стратегических преимуществ, которые несло с собой развитие новых технологий на транспорте и в коммуникациях. Бурное развитие железнодорожного транспорта, по его мнению, произвело переворот не только в экономике, но и в глобальной политике, сделав "сухопутную мобильность" более эффективной по сравнению с морской.

117

При изложении теории Маккиндера традиционно упоминают три его работы, написанные в разные исторические эпохи, где он существенно корректировал свои взгляды.

Первая работа, принесшая Маккиндеру известность, первоначально увидела свет в форме доклада Королевскому географическому обществу, а позже - в виде статьи под названием "Географическая ось истории" (1904). В ней он облек в конкретные географические очертания базисный конфликт между "людьми моря" и "людьми суши". Главной идеей этой работы был тезис о существовании обширной территории, географическое положение которой предопределяет ее потенциальную роль мирового центра власти. Вся мировая политическая история неизбежно вращается вокруг этого потенциального центра. Эта территория - домен "людей суши" - огромный массив земли, лежащий на северо-востоке Евразии и определяемый по бассейновому принципу как территории Арктического и бессточного бассейнов. Сама природа, по мнению Маккиндера, защитила эту территорию от возможности завоевания с моря. Действительно, суровость климата, делающая крайне сложной навигацию по северным морям и великим сибирским рекам; особенности рельефа и ландшафтов, прикрывающих ее с юга и востока труднопроходимыми для больших армий пространствами; невозможность проникновения флотов морских держав в бассейны Каспийского и Аральского морей - все это превращает данную территорию в гигантскую природную крепость, практически недоступную для завоевания с моря. Этот домен "людей суши" с юга и запада окружен территориями,, по физико-географическим условиям гораздо более благоприятными для развития человеческого общества и обладающими хорошими выходами в Мировой океан. Именно здесь развивались морские цивилизации, достигавшие мирового господства в "Колумбову эпоху", продолжавшуюся со времен Тюдоров до XX в. "Морские" территории, непосредственно граничащие с "осевой зоной истории", Маккиндер объединил под названием "внутренний, или переходный, полумесяц" и включил в него Западную Европу, Ближний Восток, Индию и Китай. За пределами "внутреннего полумесяца" лежат территории "внешнего полумесяца" морских держав, который включает в себя практически весь остальной мир, не имеет непосредственного контакта на суше с "осевой зоной" и, следовательно, не подвержен напрямую опасности завоевания с ее стороны. Два государства на карте Маккиндера 1904 г. имели особое положение: Великобритания и Япония. Хотя они и находились территориально близко к "внутреннему

118

полумесяцу", их островное положение делало их стратегически такими же труднодоступными для завоевания "людьми суши", как и зону "внешнего полумесяца". Поэтому они и были отнесены к последнему (рис. 3.1). Вывод, который делал Маккиндер в этой работе, сводился к тому, что если в "Колумбову эпоху" морская мобильность была стратегически главной и делала морские державы потенциально сильнее, то с развитием сети железных дорог, связавших балтийское побережье с тихоокеанским, наступает эра политического превосходства "людей суши". Интересно, что во времена, когда Великобритания еще оставалась очевидным лидером в мире, Маккиндер предсказал ее упадок и появление новой сверхдержавы - России или любой другой, которая сумеет установить контроль над территорией "осевой зоны". Кроме того, очень важное место в данной работе Маккиндер отводил анализу воздействия типа ландшафта на становление и развитие наций и цивилизаций.

Второй классической работой, написанной уже в другую эпоху, последовавшую за окончанием Первой мировой войны и победой социалистической революции в России, явилась книга "Демократические идеалы и реальность" (1919). В ней Маккиндер существенно скорректировал свои представления и ввел новую терминологию, которая и по сей день широко используется политиками и учеными. Так, он ввел понятие "мировой остров" - крупнейший массив суши, со всех сторон окруженный океаном, в который входят Европа, Азия и Африка. В таком макромасштабе Северная Америка, будучи максимально приближенной географически к "мировому острову", видится не как материк, а как крупный прибрежный остров. Ее Маккиндер предложил именовать "североамериканской морской базой". Самым главным сущностным и терминологическим нововведением по сравнению с работой 1904 г. явилось видоизменение "осевой зоны". Она превратилась в "хартленд"¹, изменив существенным образом и свои географические очертания.

Основания для определения географических очертаний "хартленда" были, как и ранее, физико-географическими. Так, "хартленд" по сравнению с "осевой зоной" стал гораздо ближе к Западной Европе. "Великая евразийская низменность", окруженная с юга и востока возвышенными труднопроходимыми территориями, открыта только на

119

Рис. 3.1. Геополитическая картина мира по X. Маккиндеру

120

запад. В связи с этим именно с Западной Европой гораздо более, чем с любой другой частью "внутреннего полумесяца", возможны контакты и столкновения. Маккиндер добавил к территории Арктического и бессточного бассейнов обширные горы Азии и включил их в состав "хартленда", резонно посчитав, что они не менее недоступны для "людей моря". Вторым, более важным отличием от "осевой зоны" стало включение в состав "хартленда" бассейнов Черного и Азовского, а также Балтийского морей, практически равных по площади всей Центральной и Восточной Европе от Эльбы до Адриатики. Казалось бы, возникает противоречие, поскольку основным принципом выделения домена "людей суши" являлась возможность последних посредством морских и речных коммуникаций достичь, захватить и освоить данную территорию. Ведь и Балтийское, и Черное (Азовское) моря непосредственно связаны с Мировым океаном, и история не раз доказывала, что именно они являлись проводниками морских агрессий и аренами морских столкновений. Однако общие физико-географические особенности этих морей, по мнению Маккиндера, делали их стратегически особенными. Дело в том, что оба моря - внутренние, практически со всех сторон окружены сушей и связаны с океаном через узкие и длинные проливы: проливы Северной Европы в одном случае, и Босфор и Дарданеллы - в другом. То есть у державы, контролирующей с суши эти проливы, существует реальная возможность, не имея мощного флота, лишь сухопутными средствами эффективно "закрыть" акватории указанных морей. Если же вспомнить упомянутую выше физико-географическую предрасположенность "хартленда" к контактам именно с Западом, то значение Восточной Европы для контроля над "хартлендом" в системе маккиндеровских обоснований существенно возрастает. Ведь именно здесь география предоставляет наиболее благоприятный путь для морских держав при вторжении в "хартленд", именно здесь "Великая евразийская низменность" не ставит серьезных естественных рубежей для продвижения войск "хартленда" на территории "внутреннего полумесяца", именно здесь "хартленд" может развить свой флот и превратиться в морскую державу. Поэтому Маккиндер делает вывод о том, что территория Восточной Европы является стратегическим ключом к контролю над "хартлендом". Здесь Маккиндер приходит к формулировке своего знаменитого триптиха:

• кто правит Восточной Европой - тот командует "хартлендом";

• кто правит "хартлендом" - тот командует "мировым островом";

• кто правит "мировым островом" - тот командует миром.

121

В 1943 г. появилась третья работа Маккиндера, ставшая впоследствии классической: "Земной шар и достижение мира"¹. Это была новая историческая эпоха, и Маккиндер не мог не внести коррективы в свою концепцию. По сравнению с работой 1919г. "хартленд" уменьшился в размерах. Маккиндер исключил из него то, что он назвал "леналенд" - "земля Лены". Сюда он включил все территории Сибири к востоку от Енисея. Эта территория вошла в новый пояс, появившийся в его модели. Это пояс "бросовых земель", который окружает "хартленд" и балансирует систему распределения власти в мире. Роль этого физико-географического пояса казалась ему весьма высокой - пояс выступал своего рода буфером между морскими и сухопутными державами. В этой же работе Маккиндер предсказал будущее возвышение в мировой политике так называемых муссонных земель - региона Юго-Восточной Азии.

Прямым продолжателем логики Мэхана и Маккиндера, несомненно, был американский ученый Николас Джон Спайкман (Nicholas John Spykman, 1893-1943). Он родился в Амстердаме, был профессором международных отношений Йельского университета. Основные геополитические работы, ставшие известными, он опубликовал в последние годы своей жизни, в разгар Второй мировой войны. Фактически Спайкман оставался в той же системе обоснований, что и Маккиндер. В отличие от Маккиндера Спайкман, однако, разделял земную сушу на Старый мир и Новый мир. Новый мир состоял из двух Американских континентов, Старый мир практически повторял маккиндеровскую модель, за одним принципиальным исключением. Спайкман критиковал Маккиндера за переоценку значимости "хартленда". С его точки зрения, основным стратегическим потенциалом в Старом мире обладал внутренний полумесяц морских держав, который Спайкман назвал "римлендом"². Это территория, граничащая как с сухопутными державами, так и с "великой морской кольцевой дорогой" - главным морским путем Старого мира, начинавшимся в Балтийском и Северном морях, проходившим по Средиземному и Красному морям вокруг Евразии и заканчивавшимся в Охотском море. "Римленд", таким образом, благодаря своему географическому положению просто обязан был приспосабливаться к существованию в обоих режимах - и как сухопутная, и

122

как морская цивилизация, что делало его более гибким и, следовательно, более жизнеспособным в мировой политике. С этой точки зрения Новому миру, прежде всего США, необходимо было установить свой контроль над ключевыми зонами "римленда", чтобы претендовать на контроль в Старом мире и в мировой политике в целом. Главное средство достижения этой цели Спайкман видел в старом принципе "разделяй и властвуй" - предотвращении консолидации центров силы "римленда"; одновременно через контроль ключевых территорий "римленда" достигалась бы цель сдерживания "хартленда".

Идеи Спайкмана стали весьма популярны в послевоенной Америке, и внешнеполитическая доктрина США в 1940- 1950-х гг. во многом ориентировалась на его рекомендации. По сей день находятся сторонники концепции "римленда" как ключевой зоны мировой политики.

Человеком, который совершил настоящий переворот в представлениях о стратегическом положении разных регионов и частей света, был наш соотечественник майор Александр де Северский (1894-1974). Один из первых авиаторов, он служил в русской армии во время Первой мировой войны и стоял у истоков военно-морской авиации. На одном из заданий он потерял ногу, но, несмотря на это, продолжал летать и стал лучшим асом русской морской авиации. В 1918 г. он прибыл в США и в ряду других русских авиаторов стал активно участвовать в развитии американской авиации в качестве летчика-испытателя, конструктора и ведущего стратега, советника генерала Уильяма Митчела.

Аналогично Маккиндеру, де Северский привнес в геополитику представления о смене исторических и технологических эпох и принципиальном изменении значимости географических факторов в мировой политике. Его главный тезис состоял в том, что на смену эпохам морской и континентальной мобильности пришла эпоха воздушного транспорта и стратегического господства авиации. Эта идея была обоснована в 1942 г. в книге "Победа через власть в воздухе". Здесь де Северский впервые использовал полярную проекцию карты мира, на которой был представлен радиус действия стратегической авиации США, способный захватить почти всю территорию земного шара. Становилось очевидным, что физико-географические факторы военно-стратегического положения, на которых строили свои концепции предшественники де Северского, теряют свою актуальность и критическое значение. Контроль над воздушным пространством провозглашался как приоритет для государства, претендующего на роль сверхдержавы.

123

Однако настоящий переворот в мировой политике принесла публикация де Северским в 1949 г. карты "Взгляд летчика", которая была перепечатана крупнейшими периодическими изданиями США и вызвала настоящий шок в массовом сознании американцев (рис. 3.2). Представленные на ней окружности зон действия дальней бомбардировочной авиации соответственно СССР и США доказывали, что в любой момент над любой точкой Северной Америки мог оказаться стартовавший с собственной территории советский самолет, несущий ядерную бомбу, аналогичную сброшенным американцами на Японию. Точно так же ядерные заряды могли быть доставлены с территории США в любое место территории СССР.

Эта публикация оказала прямое воздействие на мировую политику. Соединенные Штаты пересмотрели свою военную стратегическую доктрину и бросили все средства на строительство мощной системы противовоздушной обороны, несколькими кольцами опоясывавшей всю Северную Америку, и в особенности ее северные рубежи. Более поздние работы де Северского выглядят предтечей Стратегической оборонной инициативы (СОИ) президента Р. Рейгана, направленной на строительство "ядерного зонтика" над территорией США.

Фактически, работы де Северского подводят логическую черту под традиционной системой обоснований, объединявшей представителей направления классической геостратегии в единую школу. С развитием воздушных средств доставки факторы физико-географического положения, определявшие, согласно этим концепциям, глобальную расстановку политических сил в мире, перестают играть главную роль. Геополитический и военно-стратегический мир глобализировался и потерял значительную меру своей зависимости от физико-географических особенностей.

К школе классической геостратегии относят труды еще многих ученых, являющихся нашими современниками (С. Коэн, Д. Майниг, 3. Бжезинский и др.), однако нельзя сказать, что кто-либо из них создал сколь-нибудь стройную теорию, вылившуюся в принципиально новую классификацию стран и регионов мира. Главное же отличие современных работ, которые можно отнести к традиции классической геостратегии,- это все меньшее внимание, уделяемое категориям военной стратегии, и переход к анализу экономико-географических и политических факторов глобальных отношений.

Теория органического государства. Совершенно иную систему обоснований классификации регионов и стран мира по их потенциальной

124

Рис.3.2. Геостратегическая картина мира по А. де Северскому

политической силе представляют работы второго направления научной геополитики - теории органического государства, основоположником которой был немецкий ученый Фридрих Ратцель (Friedrich Rat-zel, 1844-1904). Основные ее идеи уходят корнями к популярному в конце XIX - начале XX в. течению социал-дарвинизма. Одной из главных объединительных черт концепций этой теории являлось использование

125

аналогий в законах развития общества и дарвиновских законов развития живых организмов.

Логика концепции Ратцеля сводилась к тому, что поскольку государство представляет собой сообщество людей, живущих на определенной территории, то развитие этого сообщества связано с законами природы и неизбежно зависит от ресурсов, которые может дать эта территория. Важнейшими компонентами помимо полезных ископаемых выступают природные условия - ландшафты, почвы, климат. При достижении определенного уровня развития и увеличении численности населения государству может начать не хватать ресурсов, предоставляемых собственной территорией. В этом случае ему необходимо приобретать новое "жизненное пространство" (Lebensraum). Очевидно при этом, что все государства неизбежно соревнуются за ресурсы, предоставляемые жизненным пространством, для своего развития. Государства, как и живые организмы, должны расти или погибнуть в этой борьбе. Они проходят в своем развитии стадии юности, зрелости, старости, однако в отличие от живых организмов способны омолаживаться.

В 1896 г. Ратцель опубликовал книгу "Законы пространственного роста государства", в которой он, в частности, описывал семь таких законов:

1. Пространство государств растет с распространением населения, обладающего общей культурой.

2. Территориальный рост следует за прочими аспектами развития.

3. Государство растет, поглощая более мелкие государства.

4. Граница есть периферический орган государства и отражает меры его силы и роста; следовательно, она непостоянна.

5. Государства в процессе своего роста стремятся поглощать политически значимые территории.

6. Импульс роста направлен от более развитых к менее развитым государствам.

7. Тенденция к территориальному росту непрерывна и усиливается в процессе роста.

Не углубляясь в детали этой теории, укажем лишь, что Ратцель всегда подчеркивал, что его выводы базируются лишь на аналогиях с законами развития живых организмов, а отнюдь не отождествляются с ними. Он никогда не принимал полностью тезис о действии дарвиновского закона естественного отбора по отношению к государствам и подчеркивал, что они, будучи сообществами людей, всегда обладают

126

собственным коллективным разумом, позволяющим использовать или не использовать потенциал природной среды.

Ратцель не производил ясной классификации государств или районирования мира. Одним из нерешенных оставался вопрос о пределах территориального роста государств, своего рода "идеальной" или результирующей картине мира, которая должна появиться согласно его теории. Ратцель писал о тенденции государств врастать в "естественные замкнутые пространства", что интерпретировалось преимущественно как континентальный масштаб. Можно предположить, что в результате действия законов пространственного роста государств, по Ратцелю, следовало бы ожидать появления на политической карте мира нескольких крупнейших государств, совпадающих с границами основных континентов.

Среди последователей Ратцеля были представители многих стран. Известность приобрели работы Э. Семпл в США, Р. Челлена в Швеции, В.П. Семенова-Тянь-Шанского в России и других исследователей. Многие из них значительно упростили и идеологизировали ратце-левскую систему обоснований. В первую очередь это относится к работам Рудольфа Челлена¹ (Rudolf Kjellen, 1864-1922). В своей книге под говорящим за себя названием "Государство как организм" (1916) он устанавливал весьма жесткие аналогии между органами государства и живого организма и законами их развития. С именем Челлена связано также весьма удачное использование ряда новых терминов, которые стали впоследствии широко распространенными. К ним относится термин "автаркия", обозначающий развитие в изоляции, опору на внутренние ресурсы. Челлен же впервые ввел в оборот термин "геополитика" в отличие от использовавшегося тогда термина "политическая география" для обозначения области своих занятий.

Наиболее известным и влиятельным последователем теории органического государства был, несомненно, Карл Хаусхофер (Karl Hausho-fer, 1869-1946). Сын баварского профессора, профессиональный военный и ученый, дослужившийся до звания генерал-майора и поста президента Германской академии наук, Карл Хаусхофер по праву считается наиболее заметной фигурой германской геополитики первой половины XX в. Как и многое в истории третьего рейха, фигура Карла Хаусхофера окружена целым сонмом мифов и легенд. Даже по ключевым фактам его биографии у исследователей нет единого мнения -

127

можно найти различные версии обстоятельств первой встречи Хаусхофера с Гитлером и того, как идеи Хаусхофера попали на страницы гитлеровской "Mein Kampf"; споры идут даже о том, был ли основан Хаусхофером Институт геополитики в Мюнхене или нет. Не останавливаясь подробно на фактах биографии, укажем лишь, что если в 1930-е гг. Хаусхофер считался одним из главных идеологов внешнеполитического курса Германии, то к началу Второй мировой войны он потерял все высокие посты и фактически утратил прямое влияние на решения руководства рейха.

Карл Хаусхофер является одним из крайне немногих геополитиков, которым удалось совместить в своей концепции достижения обеих главных ветвей научной геополитики - классической геостратегии и теории органического государства.

Главным положением, заимствованным им из трудов Ратцеля, было представление о "жизненном пространстве". Принимая ратцелевские идеи о жизненном пространстве как пище, источнике ресурсов для роста и развития органического государства, Хаусхофер подчеркивал значимость фактора национальной культуры в этом процессе. Он указывал, что государство должно постоянно доказывать свое право на приобретение нового жизненного пространства, демонстрируя способность эффективно использовать то пространство, которым оно уже владеет. Это достигается через высокий уровень развития материальной и духовной культуры. Хаусхофер довел до логического завершения остававшийся открытым вопрос о пределах роста органического государства - он считал, что целью и результатом пространственного роста динамического государства (этим термином он обозначал государство, способное к территориальному росту) должно стать достижение автаркии - максимальной ресурсной и экономической независимости от внешнего мира. Именно поэтому особую важность приобретал вопрос об оптимальном направлении пространственного роста.

Хаусхофер полностью разделял представления Мэхана и Маккиндера об основополагающем глобальном политическом конфликте между сухопутными и морскими державами. Принимая геополитическую концепцию Маккиндера, он считал, что поскольку в современном ему состоянии Германия, несмотря на свои внушительные размеры, расположена во внутреннем морском полумесяце, то ее главными внешнеполитическими ориентирами должны стать перспективы превращения в главную морскую державу. Вслед за Маккиндером он был уверен в

128

бесперспективности попыток установления контроля над "хартлендом" военным путем, в чем и убеждал руководителей Германии.

Основным вкладом Хаусхофера в развитие геополитики является его концепция панрегионов. Он считал, что результатом борьбы динамических государств за жизненное пространство должен стать мир, состоящий из нескольких крупных панрегионов. Главный признак пан-региона - самодостаточность в ресурсах для развития в состоянии автаркии. Очевидно поэтому, что такие панрегионы должны быть территориально большими и предпочтительно вытянутыми с севера на юг, пересекающими основные природные зоны. Каждый панрегион должен состоять из ядра и периферии. От ядра исходят импульсы развития для всего панрегиона, периферия призвана обеспечивать его всем необходимым. Хаусхофер считал, что население динамического государства, способного стать ядром панрегиона, в своем роде "избрано" для миссии покорения нового жизненного пространства, но не из расовых соображений, как это трактовалось идеологами рейха, а скорее исходя из особенностей природной среды. Здесь его идеи серьезно расходились с нацистской идеологией. Представления Хаусхофера о возможном количестве и расположении панрегионов менялись. Изначально он выделял три возможных панрегиона, называвшихся Пан-Европа, Пан-Америка и Пан-Азия. Их ядрами выступали соответственно наиболее развитая часть Западной Европы, США и Канада, СССР и Япония. Позже, в 1941 г., Хаусхофер выделял 6 панидей. Синтезом этих подходов можно считать четыре панрегиона (рис. 3.3). Любопытно, что здесь Хаусхофер отошел от изначального принципа предпочтительного максимального широтного простирания панрегионов, выделив отдельно Пан-Россию как самостоятельный панрегион. Действительно, Советский Союз к этому времени на практике доказал свою способность к развитию в режиме автаркии и, по критериям Хаусхофера, полностью подходил под категорию панрегиона.

Политические результаты деятельности Карла Хаусхофера выразились в двух основных направлениях. Первым из них было создание блока морских государств маккиндеровского внутреннего полумесяца под руководством Германии для сдерживания "хартленда". Эта задача была реализована с подписанием так называемого акта Берлин - Рим - Токио - на непосвященный взгляд географически странного военно-стратегического союза Германии, Италии и Японии. Хаусхофер придавал этому союзу огромное значение и лично участвовал в 1936 г. в подписании договора с Японией.

129

Рис. 3.3. Геополитическая картина мира по К. Хаусхоферу

130

Вторым направлением деятельности Хаусхофера в конце 1930-х гг. была реализация идеи "дранг нах остен" - "движение на восток". Однако Хаусхофер понимал под этим лозунгом совсем не то, что было реализовано впоследствии германским руководством. С точки зрения Хаусхофера, задачей Германии было сломать так называемый санитарный кордон буферных государств, созданный после Первой мировой войны и контролировавшийся Великобританией и Францией. Целью создания этого "санитарного кордона" было разделение Германии и Советской России (СССР) и предотвращение их возможного союза. После территориального выхода Германии к границам СССР, по мысли Хаусхофера, Германия ни в коем случае не должна была начинать войну против Советского Союза - маккиндеровский постулат о стратегической бесперспективности этого шага он настойчиво пытался донести до руководства третьего рейха. Подписание в 1939 г. печально известного так называемого пакта Молотова-Риббентропа, представлявшего собой договор о дружбе и ненападении между Германией и СССР, а также о разделе сфер интересов в Восточной Европе, Хаусхофер считал триумфом своих идей. Его целью было создание "континентального союза избранных" против власти морских держав Лиги Наций - через заключение союза с СССР Германия автоматически превращалась из морской в сухопутную державу, сохраняя контроль над внутренним маккиндеровским полумесяцем. Это давало ей возможность претендовать на роль действительной сверхдержавы. Однако нападение Германии в 1941 г. на СССР означало для Хаусхофера крах всех его надежд. С этого времени он фактически перешел в оппозицию внешнеполитическому курсу гитлеровского руководства.

К сожалению, главным итогом деятельности Хаусхофера в истории геополитики стали не его идеи и концепция, а фактически запрет на развитие этой науки в целом ряде стран на долгий период времени. Несмотря на то что геополитические идеи и фразеология Хаусхофера во многом были просто использованы гитлеровским режимом в пропагандистских целях, а сам их автор стал чуть ли не политическим противником (что, кстати, было признано Международным трибуналом, где Хаусхофер не проходил в качестве нацистского преступника), само участие геополитики в официальной идеологии третьего рейха бросило тень на эту науку. Хотя впоследствии выходил целый ряд работ, посвященных разработке проблем жизненного пространства, считается, что Карл Хаусхофер был последним классиком направления теории органического государства.

131

Постмодернистские геополитические теории. Изменение политических и экономических реалий в мире после Второй мировой войны сделало абсолютно очевидной необходимость поиска не просто новых объяснительных моделей распределения власти, а скорее новых оснований для поиска таких моделей. Что же существенного произошло в мире, что позволяет говорить о смене политических и в целом общественных эпох?

Во-первых, начало эры ядерного противостояния и развитие новых технологий доставки оружия массового поражения сделали очевидной глобальную стратегическую взаимозависимость основных центров силы. Начало ядерной войны могло принести гибель всему человечеству.

Во-вторых, закончилась колониальная эра - большая часть бывших колоний обрела независимость, количество равноправных субъектов международной политики резко возросло и усложнило систему отношений.

В-третьих, наиболее развитые страны и регионы подошли к новому состоянию своей экономики и связанных с ним общественных форм. Это состояние получило наименование "постиндустриальное общество" (иногда его именуют "постмодернизм" или "постфордизм"). Основными чертами постиндустриального общества являются: возрастающая глобализация или интернационализация экономики, в первую очередь финансовых рынков; переход от индустриальной эры с массовым производством и массовым потреблением к высокоспециализированному производству с возрастающей ролью третичного сектора, ориентированного на бизнес; превращением информации в основной продукт на рынке. Приметами постиндустриального общества стали также новые высокотехнологичные отрасли, сделавшиеся главной чертой прогресса. Транснациональные, а затем и глобальные компании стали главными агентами на рынке и все больше влияли на принятие политических решений. И наконец, экономический и политический контроль переставал зависеть от транспортных путей - информационная революция сделала именно информацию главным средством контроля и, следовательно, осуществления власти. На этом фоне окончание эры биполярного мира и "холодной войны" означало логическое включение в орбиту указанных процессов уже практически всего земного шара.

Одним из главных последствий этих перемен для мировой политики явилось общее снижение роли военно-стратегических параметров в распределении власти в мире и возрастание внимания к политико-экономическим аспектам развития различных регионов. Не случайно поэтому в

132

настоящее время одной из главных теорий, объясняющей геополитические различия в мире, является геополитическая экономия.Геополитическая экономия основана во многом на теории мировых систем И. Валлер-стайна (Immanuil Wallerstein) - макросоциологической концепции общественного развития, которую часто относят к неомарксистской школе. Во многом перекликаясь с теорией смены общественно-экономических формаций К. Маркса, она базируется главным образом на экономических основаниях и вводит пространственно-временной фактор в анализ общественных процессов. Одной из важнейших составных частей этой концепции является представление о стадийности или цикличности мировых политико-экономических процессов, об их глобальной взаимосвязи. Развившееся на основе концепции Валлерстайна направление геополитической экономии, по мнению многих исследователей, способно максимально точно построить модель распределения политико-экономической власти в мире и заполнить некий вакуум, образовавшийся в объяснительных возможностях традиционной геополитики.

Одной из основ геополитической экономии является представление о существовании так называемых длинных волн (больших циклов) экономического развития.Представления об этих волнах советский экономист Н,Д. Кондратьев ввел в научный оборот еще в середине 1920-х гг. Согласно им, экономическое развитие отдельных регионов и всего мира подчиняется волнообразному закону, характеризующемуся чередованием этапов подъемов, спадов (застоя) и новых толчков, связанных с технологическими прорывами и изобретениями, ведущими к началу нового цикла. В настоящее время наиболее распространенной точкой зрения на датировку длинных волн Кондратьева для развитых регионов мира является следующая:

1. 1780-1790 - подъем - 1810-1817 - застой - 1844-1851

2. 1844-1851 - подъем - 1870-1875 - застой - 1890-1896

3. 1890-1896 - подъем - 1914-1920 - застой - 1940-1945

4. 1940-1945 - подъем - 1967-1973 - застой -?

Иногда выделяют пятую волну (цикл), с которой связывают начало постиндустриального развития. Разные регионы мира, районы внутри государств и территории переживают эти волны в разное время. Каждая из фаз этих четырех длинных волн характеризуется своими технологическими особенностями и связанными с ними типами регионального развития. Оказывается, что запаздывание развития одних районов по отношению к другим даже внутри одного государства может составлять несколько циклов, и в один и тот же момент времени "по

133

соседству" можно встретить регионы первого и пятого циклов. Исходя из анализа преобладающего типа регионального развития, возможно произвести районирование любой территории вне зависимости от ее государственной принадлежности и масштаба.

Политические (а точнее, политико-экономические) отношения различных регионов между собой обычно описывают в терминах "ядро - полупериферия - периферия"¹.Различия между этими понятиями лежат в отношениях властвования (господства) - подчиненности (зависимости). Часто можно встретить определения ядра как региона (территории), эксплуатирующей периферию (вспомним панрегионы Хаусхофера), а полупериферии - как территории, способной эксплуатировать периферию, но одновременно эксплуатируемой ядром.

Различия "ядро - периферия" наблюдаются на всех пространственных уровнях - от локального до глобального. Город может рассматриваться как ядро по отношению к периферии окружающих сельских территорий; лидирующий в экономическом развитии регион государства или их группа - по отношению к более отсталым районам; наиболее развитые страны мира - по отношению к ресурсным и экономически зависимым государствам. Эти отношения значительно более сложны и иерархичны, чем представленная здесь упрощенная схема. Так, в самом развитом государстве могут соседствовать регионы, находящиеся на 4-5-м цикле Кондратьева, и отсталые, преимущественно аграрные районы, являющиеся явной периферией. Однако в глобальных отношениях и те и другие выступают частью большого региона - ядра по отношению к другим регионам мира, которые, в свою очередь, территориально структурированы на "субъядра" и "субпериферию".

Разные авторы имеют различное представление о том, какие государства относить к ядру, какие к периферии. Обычно принимают допущение, что если на территории какого-либо государства присутствуют процессы ядра (высших фаз волн Кондратьева), то такое государство относят к ядру. Преобладание низших фаз кондратьевских волн на территории государства характеризует его как периферию. Соответственно ведущая роль промежуточных фаз является приметой полупериферии.

Высокая концентрация регионов с процессами, характерными для ядра первого порядка в центральной части Западной Европы, например, несомненно может служить обоснованием того непреложного

134

факта, что вся Западная Европа как макрорегион является одним из мировых центров экономической и политической силы. Но здесь следует заметить, что хотя геополитико-экономическая иерархия все еще опосредуется уровнем государственного суверенитета, новые экономические реалии (такие, как интернационализация и глобализация процессов принятия решений, производства и распределения) все более выходят из-под контроля государств на уровень экономических (точнее, политико-экономических) субъектов, таких, как транснациональные финансовые институты и корпорации. Тем не менее традиционно представление о субъектах международных отношений связывается все же с государствами.

Какие же выводы о новой политической структуре мира делают сторонники школы геополитической экономии?

Некоторые ученые, такие, например, как Дж. Агню, утверждают, что на смену старому биполярному геополитическому порядку пришел своего рода "геополитический беспорядок". Что это означает? Анализ описанных выше глобальных тенденций приводит их к мысли о том, что окончание эры "холодной войны" и закат бывших сверхдержав не является очередным перераспределением власти в мире в пользу возникающих новых или уже имеющихся сверхдержав. Они считают, что современные процессы ведут к общему упадку роли государств как главных структурных элементов мировой геополитики. Резко возросла роль экономических и информационных процессов. Это привело к тому, что большее влияние на решение глобальных и международных политических проблем оказывают вне государстве иные экономико-политические субъекты - региональные, транснациональные и глобальные корпорации, финансовые институты и пр. Этим новым вершителям мировых судеб часто уже не требуется опосредующая роль какого-либо государства и его институтов в решении глобальных проблем. Более того, сами эти экономико-политические агенты все более теряют национально-государственную идентичность.

Еще одной важнейшей чертой современного геополитического порядка (или "беспорядка"?) сторонники геополитической экономии считают снижение роли стратегического милитаризма как регулятора глобальных политических отношений. Потенциально в близком будущем большое число государств сможет обладать достаточным количеством оружия массового поражения, чтобы уничтожить весь земной шар. Это делает начало любого военного конфликта равносильным попытке коллективного самоубийства. Одновременно с этим по

135

указанным причинам стратегическое оружие массового поражения все более рассматривается как обуза, нежели как политическая выгода для бывших и нынешних сверхдержав.

Итак, два глобальных процесса, по мнению сторонников геополитической экономии, определяют пространственное распределение власти в современном мире. С одной стороны, это все возрастающая глобализация экономических и политических процессов. С другой - локализация или фрагментация этих же процессов. Последнее выражается прежде всего в переносе части политических функций с государственного уровня на региональный и локальный (главным образом уровни экономических районов со своими особыми интересами).

В качестве одной из теорий, являющейся результатом развития идей геополитической экономии, выступает теория глобального (мирового) города.Термин "мировой", или "глобальный", город появился еще в начале нашего столетия, но получил научное признание и вошел в оборот после публикации книги П. Холла "Мировые города" (1966). Под этим термином сегодня подразумеваются города, где сосредоточена непропорционально высокая доля экономических и политических институтов, способных принимать значимые для всего мира или крупных регионов решения. Иными словами, это центры принятия решений мировой экономики и политики. Основными приметами глобальных городов являются:

• а) сосредоточение крупнейших финансовых институтов, таких, как биржи и банки;

• б) высокая доля штаб-квартир ведущих транснациональных корпораций;

• в) размещение международных политических и экономических организаций;

• г) проведение на постоянной основе мировых или международных форумов и встреч;

• д) наличие крупных международных торговых организаций и структур - бирж, выставок и пр.;

• е) наличие крупного международного транспортного узла;

• ж) способность стать международным центром создания, аккумулирования и распространения информации;

• з) специализация на предоставлении высокотехнологичных бизнес-услуг для вышеназванных функций.

Перечисленные функции превращаются в предмет социализации глобальных городов и структурируют городское пространство

136

сообразно этим функциям. Глобальные города становятся и по облику, и по городской структуре, и по многим другим параметрам больше похожи друг на друга, нежели на другие города своих стран и регионов. Они все более ориентируются не на экономику окружающих территорий и даже государств, а на глобальные или транснациональные интересы, углубляя свою своеобразную "экстерриториальность". Конечно, появление таких городов в том или ином регионе не случайно, а подготовлено всей историей развития не только самого города, но и региона в целом. Очень важную роль, помимо прочих условий, играет и стадия, цикл экономического развития, переживаемый регионом и его центром. При этом преимущества для появления глобального города имеют территории, стоящие на высших ступенях иерархии циклов Кондратьева. В терминах геополитической экономии глобальные города приобретают функции "ядра в ядре", или мировых гиперядер (гиперцентров). Именно между ними, а точнее, между тяготеющими к каждому из них грузами стратегических интересов идет главное соперничество в глобальных экономических и политических решениях.

Какие же города могут претендовать на роль глобальных?

В середине 1960-х гг. П. Холл относил к их числу Лондон, Париж, Рандштад, Рейнско-Рурскую агломерацию, Москву, Нью-Йорк и Токио. Новые реалии в мире и развившиеся представления о самих глобальных городах привели к иной, более сложной классификации. Появились представления о существовании иерархии глобальных городов, разные авторы принимают различные основания для построения таких иерархий. Неудивительно, что разные города попадают в категорию глобальных у разных авторов. Пожалуй, только три города называются глобальными абсолютно всеми исследователями - Нью-Йорк, Лондон и Токио.

В табл. 3.1 представлена классификация глобальных городов Дж. Фридмана. Он разделяет глобальные города на первичные и вторичные центры, где последние имеют более ограниченное влияние на экономические и политические процессы. Представляется логичным также отдельное рассмотрение иерархий центров в зоне ядра и полупериферии. Заметим, что в категорию глобальных городов первого порядка попадают как крупнейшие мировые метрополисы с многомиллионным населением (Нью-Йорк, Лондон), так и сравнительно небольшие города с менее чем 1 млн жителей (Франкфурт).

137

Таблица 3.1

Иерархия глобальных городов по Дж. Фридману

Глобальные города стран ядра		Глобальные города стран полупериферии
первичные	вторичные	первичные	вторичные
Европа
Лондон	Брюссель
Париж	Милан
Роттердам	Вена
Франкфурт	Мадрид
Цюрих
Америка
Нью-Йорк	Торонто	Сан-Паулу	Буэнос-Айрес
Чикаго	Майами		Рио-де-Жанейро
Лос-Анджелес	Хьюстон		Каракас
	Сан-Франциско		Мехико
Азия
Токио	Сидней	Сингапур	Гонконг
			Тайбэй
			Манила
			Бангкок
			Сеул
Африка			Йоханнесбург

Несколько иной принцип классификации использует Н. Трифт. Он подразделяет все глобальные города по охвату территории их влияния (табл. 3.2).

Таблица 3.2

Иерархия глобальных городов по Н. Трифту

Глобальные центры	Зональные центры	Региональные центры
Нью-Йорк	Париж	Сидней
Лондон	Сингапур	Чикаго
Токио	Гонконг	Даллас
	Лос-Анджелес	Майами
		Гонолулу
		Сан-Франциско

138

Особняком от всех перечисленных выше школ и направлений стоит концепция, вызывающая серьезный интерес исследователей геополитики в последнее время. Это концепция американского ученого Сэмюэла П. Хантингтона. В своей известной статье "Столкновение цивилизаций" он вводит новую переменную в глобальные политические отношения - цивилизационный раскол. Согласно Хантингтону, не правы те исследователи, которые утверждают, что окончание "холодной войны" означало полную и окончательную победу Запада и его ценностей, таких, как абсолютизация рынка и либеральной демократии во всем мире и образование однополярно-го мира. Помимо традиционных факторов, рассматривавшихся западной геополитикой - военно-стратегической и экономической составляющей, - в конце XX в. наблюдается повышение значимости еще одного фактора. Целый ряд исследователей отмечает усиление политической роли националистических и религиозных течений, основанных на росте значения культурной и исторической идентичности. С точки зрения Хантингтона, Западу стоит в ближайшее время ожидать формирования геополитической оппозиции со стороны уже существующих и формирующихся цивилизационных идентичностей, которые могут образовать собственные региональные союзы на основе общих ценностей, отличных от ценностей Запада. Начинается новая эра в мировой политике, характеризующаяся столкновением Запада с незападными цивилизациями. Именно между ними и будут пролегать линии геополитических напряжений. Хантингтон выделяет восемь цивилизаций, которые способны потенциально сформировать свое собственное представление о мировой политике: 1. Западная, или атлантическая. 2. Славяно-православная. 3. Конфуцианская. 4. Японская. 5. Исламская. 6. Индуистская. 7. Латиноамериканская. 8. Африканская (возможно).

Современная геополитическая картина мира. Совершенно очевидно, что представления о геополитических различиях могут не совпадать не только у политиков разных стран, но и у исследователей геополитики. Каждому, кто хочет сформировать собственное представление о распределении власти в мире, стоит ознакомиться со всем разнообразием подходов и оснований для классификаций, предлагаемым разными школами и направлениями научной геополитики, выработать свою оценку и сформировать собственную систему факторов. Авторам настоящего учебника представляется, что наибольший интерес в современных условиях заслуживают три концепции, позволяющие наиболее

139

точно описать геополитическую картину мира конца XX - начала XXI столетия. Это геополитическая экономия, концепция глобального города и цивилизационный подход С.Хантингтона. Главные события мировой политики свидетельствуют, что минимум два глобальных разнонаправленных и разных по своей природе процесса формируют сегодня политическую карту мира. Это возрастающая зависимость мировых политических процессов от глобальной экономики и рост влияния национальной, культурной, религиозной идентичности на возникновение и развитие политических противоречий и конфликтов. Очевидно также, что два этих процесса не могут не конфликтовать между собой. Если первый из них имеет глобальную центростремительную направленность и толкает субъектов мировых политических отношений в русло единого экономического процесса и ко все большей взаимозависимости, то второй - центробежный - ведет к региональной фрагментации.

Если сложить основные тезисы названных концепций, то окажется, что описанные Хантингтоном цивилизации обладают различным геополитико-экономическим потенциалом. Ныне две из восьми цивилизаций практически полностью покрывают зону ядра (западная и японская), три относятся почти целиком к зоне полупериферии (славяно-православная, конфуцианская и индуистская), а остальные состоят из государств как полупериферии, так и периферии, с различными долями первой и последней (рис. 3.4). Данное деление хорошо отражает состояние современной политики, в котором ведущая роль как в мировой экономике, так и в господстве мировоззренческих ценностей принадлежит именно западной цивилизации. По геополитико-экономическому потенциалу ей может сейчас всерьез противостоять только японская цивилизация, ограниченная (по меткому наблюдению 3. Бжезинского) практической невозможностью широкого распространения своего ценностного влияния в мире. Не случайна, видимо, та острота конкуренции, которая наблюдается между зонами ядра двух цивилизаций. Все три глобальных города мирового значения (по Н. Трифту) расположены в зонах влияния этих двух цивилизаций и не могут не подчиняться преимущественно их интересам.

Рост значимости других цивилизаций в мировой политике, видимо, напрямую связан с развитием в них циклических геополитико-экономических процессов, развитием зон ядра, возникновением всемирно значимых глобальных городов. Трудно представить, что

140

Рис.3.4. Современная геополитическая картина мира

141

цивилизационное противостояние вызовет в будущем предсказывавшиеся еще К. Хаусхофером тенденции к достижению автаркии. Глобализация политико-экономических процессов достигла той стадии, когда такой сценарий практически невозможен. Тем не менее в рамках глобального экономического пространства можно ожидать усиления действия факторов неэкономического происхождения, способных вылиться в новое структурирование мирового политического пространства.

Контрольные вопросы

1. В чем состоят различия в подходах к описанию геополитической картины мира у основных геополитических школ?

2. Каковы основные современные концепции геополитики?

3. Что общего во всех теориях классической геостратегии?

4. Что отличает теорию органического государства?

5. В какой концепции смогли объединиться достижения как классической геостратегии, так и теории органического государства?

142

¹ Существует множество вариантов русского перевода "Heartland" - "сердце Земли", "середина мира", "серединная земля", "серцевинная земля" и др. Чаще же всего как в рускоязычной, так и в зарубежной неанглоязычной литературе используют транслитерацию английского термина - "хартленд".

¹ Название данной работы "The Round World and the Winning of the Peace" трудно дословно перевести на русский язык, и поэтому можно встретить различные варианты переводов.

¹ Шведская фамилия Kjellen имеет очень разнообразные транскрипции в русскоязычных источниках и может звучать в некоторых работах как Йеллен или Кьеллен.

¹ Часто можно встретить в качестве синонимов термину "ядро" - "центр" или "хартленд" (не путать с маккиндеровским термином), "периферию" иногда именуют "хинтерленд".

² От англ,rim - край.

 

113 :: 114 :: 115 :: 116 :: 117 :: 118 :: 119 :: 120 :: 121 :: 122 :: 123 :: 124 :: 125 :: 126 :: 127 :: 128 :: 129 :: 130 :: 131 :: 132 :: 133 :: 134 :: 135 :: 136 :: 137 :: 138 :: 139 :: 140 :: 141 :: Содержание