Глава 28. В Крыму весной 1920 года.
Теперь продолжаю мою эпопею.
...Когда я проснулся, транспорт стоял уже в бухте Феодосии в Крыму. Тут же были и все пароходы, вышедшие из Новороссийска. Всё пространство около пристани наполнилось воинскими частями, только лошадей не было видно. На рейде стоял на якоре и «Император Индии», и оркестр на нём играл наш русский Преображенский марш.
Нам было объявлено, что мы будем грузиться на наш пароход Добровольного Флота под именем «Рион», предназначенный для Дроздовской дивизии. На него были посланы квартирьеры, чтобы распределить места. Я с компанией пошёл в город. Это был город из
маленьких чистеньких построек. Большинство жителей были татары, ярые антикоммунисты. От Феодосии начинали подниматься Крымские горы. День был тёплый, солнечный, и как-то по особому дышалось.
Надо сказать, что Крым был занят нашими, белыми добровольческими частями, но под командой генерала Слащева, стоявшими на Перекопском перешейке и по Арбатской стрелке, где проходила линия железной дороги из Таврии в Крым.
Ещё засветло мы погрузились на «Рион». Нашей батарее досталось место на второй палубе с правого борта. Мы разместились на самой палубе под иллюминаторами кают. Я имел два одеяла, плащ и шинель, так что было что подстелить и под себя, и чем накрыться. Не помню уже, когда наш «Рион» вышел в море, направляясь в Севастополь вдоль южного берега Крыма, но, вероятно, рано утром, потому что я уже успел выспаться и с жадностью наблюдал побережье Крыма. Думаю, что мы плыли в двух-трёх километрах от берега, потому что вся панорама была хорошо видна простым глазом. Так перед нами прошли: Судак, Алушта, Семеиз, Ялта, а за ними Крымские горы, покрытые лесом, потом Балаклава. Обойдя мыс, увидали Севастополь, а войдя в бухту и пройдя вдоль Приморского бульвара, повернули в Южную бухту, где и пристали под высоким берегом Севастополя.
На берегу была масса народа, радостно нас встречавшая. Очень скоро мы начали выгружаться в полном порядке. Затем начали разводить нас по районам, где были приготовлены квартиры. Наша 7-ая гаубичная батарея получила квартиры в южной части Севастополя. Я с доктором попал в квартирку моряка - старшего машинного кондуктора с дредноута «Императрица Мария», который лежал, перевёрнутый килем вверх, в Северной бухте. На нём ещё во время войны произошёл взрыв и пожар, так что его пришлось затопить.
Прибыли мы в Севастополь перед Пасхой. Я очень был заинтересован Севастополем, как историческим местом, прославившимся своей обороной от нахлынувших англичан, французов и турок. Я, правда, всегда с удивлением задумывался: как это могло случиться, что эту, с позволения сказать, «Европу» - Россия не смогла сбросить в море! Укрепления Севастополя сохранялись до прихода немцев в последнюю войну. Я обошёл все укрепления, побывав и на Малаховом Кургане, где был убит адмирал Нахимов. Был я там во время цветения миндальных деревьев.
Между Малаховым Курганом и южными укреплениями находилась так называемая «Панорама». Это было круглое здание, в
середине которого помещалась круглая площадка. Перед ней была расположена панорама (картина) всех окрестностей, будто наблюдатель смотрит с высоты Малахова Кургана. Всё это было нарисовано и соответствующим образом освещено. Момент представлял битву - атаку Севастополя и проникновение противника на Малахов Курган. На эту панораму нельзя было смотреть, не сжимая кулаков от досады. Так вся картина боя была жива. Сразу нельзя было схватить всей картины. Здесь тысячи эпизодов: и геройских, и страшных, и печальных, и так больно становится русскому человеку смотреть на трагический момент для нашей России. Я не ограничился одним посещением и подолгу оставался там.
Был также и на Братском кладбище на Северной стороне, на Батареях Михайловской и Константиновской.
Однажды несколько офицеров-артиллеристов нашей батареи известили меня, что не намерены оставаться в батарее из-за командира полковника Соловьёва, капитана Комлач и других, с что группа человек в 12-15 с капитаном Преселани решила уйти во 2-ой Дроздовский полк, и предлагают мне присоединиться к ним. Положение моё было «щекотливое», я их хорошо понимал, но понимал и то, что батарея остаётся без артиллеристов, и я должен был выбрать, где буду больше полезен. Так я им и сказал, что остаюсь артиллеристом. Это им не понравилось. Они перешли в пехоту, я остался в артиллерии, хотя у нас ещё не было орудий и лошадей.
Через какое-то время меня позвал командир и объяснил под секретом, что сегодня вечером будет военный совет, на котором хотят заменить генерала Деникина генералом Врангелем. Чтобы я взял команду разведчиков и явился в распоряжение генерала Кутепова в Морской Дворец (кажется, так это здание называлось). Когда я туда прибыл, я уже не мог явиться к Кутепову, так как он присутствовал на заседании, а нашёл его адъютанта, который приказал команде находиться во дворе, а мне - в вестибюле. Такие команды были присланы ещё от нескольких батарей, а также прибыла офицерская рота Дроздовского 2-го полка с пулемётами.
Очень долго мы дожидались. Была уже ночь, когда вышел генерал Кутепов, поздоровался, объявил, что мы не нужны, что генерал Деникин складывает с себя обязанности главнокомандующего и в эти обязанности вступит генерал Врангель. По пустынным улицам мы вернулись на свои квартиры, доложив о своём возвращении командиру.
Стоит упомянуть ещё об одном ночном инциденте. Однажды я был назначен в ночной патруль с разведчиками в верхнюю половину Екатерининского проспекта. Обязанностью нашей было задерживать всякого после полицейского часа и отправлять в Комендантское Управление, конечно, у кого не было пропуска. И вот мне попадаются генерал и офицер. Задерживаю, прошу предъявить пропуск. Такового они не имеют, и поэтому назначаю двоих разведчиков проводить генерала и его спутника в комендантское управление. Генерал начал резко протестовать и не особенно лестно давать название моим действиям. Я был всё время вежлив с ними и под конец твёрдо заявил: «Я исполняю приказания высшего начальства, а потому ваша критика неуместна, и я в последний раз прошу вас подчиниться распоряжению». Он, между прочим, нелестно выразился о дроздовцах: вот, мол, как дроздовцы появились в Севастополе, так сразу начались разные инциденты. А я ему сказал, что коммунистический шпион может переодеться в генеральскую форму, и, значит, я не имею права задержать его? Мне сообщено, что все лица, военные и штатские, если они должны идти на ночное дежурство или возвращаться с него, имеют пропуски от комендантского управления.
Часов с 4-х утра начали попадаться сначала отдельные личности, главным образом женщины, направлявшиеся в сторону центра. Все они объясняли, что идут стать в очередь в пекарню. Я оставил двух солдат для порядка, а с остальными проходил назначенный мне район до рассвета, временами сходясь с нашими другими патрулями.
Вот настала Страстная Неделя. Во всех церквах шли службы, и, должен сказать, что они были переполнены. В Пасхальную ночь в городе началась сильная ружейная стрельба. Мы приготовились к бою, но посланные патрули донесли, что всё спокойно. Как оказалось, это был казачий обычай встречать Пасху. Всё же были разосланы патрули, чтобы прекратить эту стрельбу.
Вскоре после Пасхи наш дивизион отправился на Перекоп принять какие-то школьные батареи. А несколькими днями раньше Дроздовская дивизия отправилась в десант на Хорлы. Первоначальный замысел этого десанта - разбить красных, наседающих на Перекоп, не удался, так как силы красных оказались значительными и, по-видимому, они были предупреждены своей разведкой. Но всё же десант с беспрерывным боем пробился в Перекоп, сильно потрепав красных.
Из Севастополя до Джанкоя мы проехали поездом, а оттуда до Армянска - походным порядком. Это чистая степь, без единого деревца или кустика. Кругом масса сусликов, сидящих на задних
лапках и чуть что, сейчас же ныряющих в свои норы. Как бы озерками, встречаются тюльпаны одного и того же цвета: То они жёлтые, то красные, то полосато разноцветные. Местами встречаются небольшие впадинки с выкристаллизовавшейся солью, поблёскивавшею на солнце. Кругом миражи. Идти было жарко. Воды нет нигде, кроме редких хуторов, на которых растут и деревья, и густая трава. Это хутора немецких колонистов.
В Армянске мы остались до следующего дня. Это большое село. До Перекопского вала до него версты три-четыре. Перекопский вал - это насыпанный земляной вал со рвом, тянущийся от Чёрного моря до Сивашей. Сиваши - это соляные озёра, тянущиеся от Азовского моря. Летом они почти пересыхают и выглядят, точно снежные поля. Я их видал только издали. Хотя это не совсем точно, потому что мне пришлось потом несколько раз ездить в Севастополь из Таврии, а железная дорога идёт по узкой полоске земли. С восточной стороны от неё - Азовское море, а с западной - Сиваши. Там же я видал кучи собранной соли. С северной стороны Перекопского вала стоит Перекоп. Это, так называемый, уездный городок. Он утопает в белой акации. В то время в нём не было почти никого из жителей.
Наша артиллерийская позиция была на крымской территории сразу за валом, что нас защищала и от ружейного, и пушечного огня. Наблюдательных пунктов было несколько: на валу и за валом в Перекопе в двухэтажном здании тюрьмы, конечно, уже пустой.
I
ОГЛАВЛЕНИЕ
Глава 1. Наша семья. Ранние детские годы 2
Глава 2. Начало учения. Ученические годы 5
Глава 3. Мореходное училище. Путешествие в Баку 8
Глава 4. Музыкальные занятия 12
Глава 5. Летние увлечения 13
Глава 6. В старших классах реальнаго училища 16
Глава 7. Проездом в Москве 24
Глава 8. В Петербурге. Вступительные экзамены 27
Глава 9. Помолвка. Поездка в Вильно 32
Глава 10. Учёба в Технологическом институте 34
Глава 11. Начало Великой войны 42
Глава 12. Константиновское Артиллерийское училище 45
Глава 13. Военная служба в тылу 52
Глава 14. Прибытие на фронт 56
Глава 15. Луцкий прорыв 58
Глава 16. Бои на Стоходе 64
Глава 17. Позиционная война 1916-1917 гг 68
Глава 18. В Авиационном отряде. Отречение Государя 72
Глава 19. Развал Армии 73
Глава 20. Возвращение с фронта 81
Глава 21. Антиболыпевитское восстание в Тамбове 82
Глава 22. В Трубетчино при большевиках 85
Глава 23. В Конном корпусе генерала Мамонтова 90
Глава 24. Переход в Дроздовскую артиллерию 94
Глава 25. Гибель 12-ой батареи 97
Глава 26. Отступление Белой Армии на юг 101
Глава 27. Новороссийская катастрофа 106
Глава 28. В Крыму весной 1920 года 112
В Югославии. В Русском Охранном Корпусе. Я с сыном Владимиром жена Вера, сестра жены Ольга с моим сыном Георгием. Я с кроликом и рядом Вера. С офицерами.
