mihailova_l_b_religioznye_tradicii_mira_iudaizm_hristianstvo

Глава 4 Становление христианской церкви

Первые христианские общины появились в восточных провинциях Римской империи в середине I в. н.э. Основными литературно-историческими источниками, позволяющими судить об этническом и социальном составе, принципах организации и правилах внутренней жизни раннехристианских общин, служат новозаветные тексты Деяний и Посланий Апостолов, а также не вошедшее в новозаветный канон «Учение двенадцати апостолов».

Экклесия вместо синагоги

Согласно рассказам, содержащимся в этих произведениях, первые проповедники христианства излагали свое учение в синагогах. Иногда их выступления воспринимались благосклонно, но чаще встречали резкое неприятие со стороны правоверных иудеев. С течением времени, вытесненные из синагог ортодоксальными защитниками иудаизма, христиане стали собираться для проповеди и общей молитвы в основном в частных домах своих единоверцев. Свои объединения они называли экклесией – собранием. В контексте греческой культуры слово «экклесия» использовалось для обозначения «народного собрания» – органа полисного самоуправления и носило не религиозный, а политический смысл. Христиане же, используя слово «экклесия», противопоставляли свое «истинное собрание» всем собраниям земным. И одновременно, отделяли себя от синагоги, считая христианскую экклесию новым типом сообщества – не ритуальным, а, прежде всего, духовным.

Стремление к проповеди «благой вести» как можно большему числу людей, обусловило принципиальную открытость христианских экклесий: на собрание христиан мог прийти любой, кто хотел узнать и принять их веру. Это принципиально отличало христиан от других религиозных сообществ, по сути своей закрытых. Например, в общину ессеев допускали только после длительного испытательного срока; общины митраистов и гностиков принимали новых членов только после специального посвящения.

Вместе с тем открытость христианских экклесий отнюдь не означала их публичности. Свои собрания христиане стремились проводить там, где возможно было избежать соприкосновения с языческим миром, отделиться от «псов и свиней», готовых попрать святое. Поэтому часто они собирались ночью, иногда за городом, в труднодоступных местах, на кладбищах. Это вызывало подозрения и порождало множество слухов и обвинений. Один из античных авторов писал: «Похвальные дела совершаются обыкновенно открыто и скрываются только дела преступные». Ведь неотъемлемой частью античных представлений о добродетельности была публичность, причем не только общественной, но даже частной жизни. Христиане ни в коей мере не стремились утаить свое учение, но принципы объединения людей, принадлежащих к разным этническим и социальным группам, были во многом непонятны античному миру.

Первые христианские общины не имели установленной формы богослужения. Христианская обрядность еще только обретала свою специфику в противовес иудаизму. Христиане постились в другие дни и читали особые молитвы. В общинах совершалось крещение , знаменовавшее приобщение к христианству, и причащение – таинство, мистически соединявшее верующих с Христом, через «вкушение вина и хлеба». Вино и хлеб евхаристии олицетворяли кровь и тело Христа как жертву, принесенную во искупление грехов. Сначала это была совместная трапеза, напоминавшая о Тайной вечере Христа со своими учениками. Постепенно от трапезы отказались, оставив только ее основной символ – вкушение вина и хлеба.

Первые христиане ожидали скорого конца света и второго пришествия Христа. Они называли себя братьями и сестрами и помогали собратьям по вере. Никакой иерархии в первых общинах не существовало, экклесии были сообществами равных – единомышленников и единоверцев. В евангельских текстах Иисус говорит: «вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет

так: а кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою» (Мк. 10:42–43). Образцом для христианских общин должна была служить Иерусалимская община, о которой рассказывают Деяния Апостолов. Там описано идеализированное сообщество, в котором все верующие едины в своих устремлениях, все имущество общее, апостолы творят множество чудес, все живут в простоте и радости. Реальное положение в ранних христианских общинах было гораздо сложнее и многообразнее. Во многом это было связано со спецификой социальной базы раннего христианства.

Одной из основных особенностей христианской проповеди было обращение прежде всего к социальным низам – обездоленным и ущемленным. Если, согласно евангельскому повествованию, первыми учениками Иисуса стали хоть и бедные, но свободные люди, то в реальных ранних христианских общинах было много рабов. Христианство провозгласило идею всеобщего равенства перед Богом, отвергло существующий общественный миропорядок и призвало к справедливому переустройству мира, выразив интересы бесправных и порабощенных. В Первом послании апостола Павла к коринфянам со всей определенностью заявлено: «Ибо раб, призванный в Господе, есть свободный Господа; равно и призванный свободным есть раб Христов. Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков» (1 Кор. 7:22–23). Реальная свобода или несвобода для первых христиан была не важна: ведь они не принимали всей системы существующего мира и ждали его скорого конца.

Но обездоленные, с точки зрения христианства, это не только рабы. Обездоленные – это нищие, сироты, вдовы, калеки, блудницы, грешники, то есть все те, кто оказался вне существующих общественных связей. Возможно, среди первых христиан были и более или менее богатые люди, по ряду причин чувствовавшие себя вне общества и переживающие глубокую духовную неудовлетворенность, но число их было невелико. Большинство общин, появившихся в восточных провинциях империи, были очень бедны. Христиане добровольно делали взносы на общие нужды, размер взносов не был определен, и не было правил по их сбору. Взносы христиан шли на помощь членам общины (больным, немощным, попавшим в заключение, вдовам) и для организации погребений. Взаимопомощь сплачивала христиан, привлекала к ним тех, кто в такой помощи нуждался. Однако бедняки не могли жить за счет общины, там было слишком мало средств. Апостол Павел призывает христиан «работать своими собственными руками»; он же формулирует знаменитое правило: «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь». Павел продолжает:

«Но слышим, некоторые у вас поступают бесчинно, ничего не делают, но суетятся» (2 Фес. 3:1). Он пишет, что его община должна «избавиться от беспорядочных и лукавых людей, ибо не во всех вера» (2 Фес. 3:2). Таким образом, христианским общинам приходилось бороться с теми, кто не хотел трудиться и надеялся прожить за чужой счет (что было типичным для части населения больших городов империи).

Количественный состав первых христианских общин был непостоянным: многие представители социальных низов сначала увлекались христианством, а затем отходили от него. Устойчивое ядро общины составляли фанатично преданные новому учению последователи Христа. Вокруг них объединялись сочувствующие и симпатизирующие христианству люди, которые, при всей неудовлетворенности своей жизнью в империи, не всегда могли порвать со старыми, дохристианскими традициями или приверженностью своему городу.

Харизматический тип лидерства в раннем христианстве

Харизматический период в истории раннего христианства охватывает примерно полтора века существования новой религии. В эту эпоху истолкование и распространение христианских идей вели по преимуществу проповедники. Члены первых христианских общин были убеждены в том, что эти проповедники, пророки и апостолы, обладают харизмой (греч. – божественный дар, благодать ) – особой благодатью Божией, что их устами вещает Святой дух. В каждой общине были свои пророки, причем в этой роли выступали и мужчины, и женщины. Были и странствующие пророки, которые переходили из общины в общину.

Кроме пророков, общины посещались также апостолами. Христиане употребляли это слово в значении «посланец Божий». Учеников Иисуса стали называть апостолами значительно

позже. Странствующие апостолы проповедовали «благую весть» – евангелие. Некоторые из них предлагали свой вариант «благой вести» и спорили с другими проповедниками. Поэтому в текстах ранних христиан немало места уделено проблеме распознавания «лжепророков» и «лжеапостолов».

В «Учении двенадцати апостолов» обсуждаются признаки, позволяющие отличить истинного пророка: странствующий пророк не должен оставаться в общине больше двух дней, при уходе он может попросить лишь хлеба на дорогу, если же он просит денег, то он – лжепророк. Если он устраивает трапезу для бедных и не ест сам, то он – пророк истинный, если же он ест вместе с бедняками, то он – лжепророк. В этих наивных правилах отражены реалии времени: бедность общины, а также случаи появления в общине таких проповедников, которые хотят чем-то поживиться.

Часто расхождения в словах проповедников были обусловлены грузом прежних верований: иудаизма, римского политеизма, восточных культов.

Со временем харизматические лидеры первых экклесий уступили место формирующейся церковной организации и духовенству, обозначив начало нового этапа в становлении

христианской церкви12.

Преследования раннехристианских общин

Римские власти первоначально отождествляли христиан с иудеями и обращали на них внимание лишь в тех случаях, когда их проповеди могли привести к беспорядкам. Враждебность населения империи к христианам вызывало не столько их вероучение, сколько категорический отказ поклоняться традиционным богам. Об изгнании иудеев из Рима упоминает римский историк Светоний, об этом же написано в Деяниях Апостолов. О казнях христиан, обвиненных Нероном в поджоге Рима, сообщает Тацит, о расследовании дел христиан, отказавшихся участвовать в римских жертвоприношениях и культе кесаря, упоминается в переписке Плиния Младшего и императора Траяна. Характерен ответ Траяна на запрос наместника провинции Вифания: «Ты действовал, как должно, при разборе дел тех, о которых тебе донесли как о христианах…Разыскивать их не надо, если тебе донесут и они будут уличены, их следует наказывать, с тем, однако, что кто станет отрицать, что он христианин, и докажет это делом, т. е. молитвой нашим богам, то, какое бы ни тяготело над ним подозрение в прошлом, он в силу раскаяния получит прощение. Доносы, поданные без подписи, не должны иметь места ни в каком уголовном деле – это очень дурной пример и не в духе нашего века».

Население провинций подозрительно относилось к христианам – чужакам, не почитавшим местных богов; о них распространяли ужасные слухи, на них часто натравливали толпу, о чем сообщают церковные писатели II– IV вв. Тертуллиан (II–III вв.) писал: «Если Тигр выходит из берегов, если Нил не орошает полей…, если вспыхивает эпидемии и мор, один слышен крик: христиан – льву!»

Не принимая всю систему ценностей римского общества, христиане первоначально отказывались занимать гражданские должности и служить в армии, что создавало определенные проблемы для государства. Христиане выступали против разнузданных нравов и кровавых обычаев римлян, в частности, против гладиаторских боев. Они обличали государственное устройство империи, произвол и взяточничество чиновников. Эта критика находила отклик и среди язычников.

Во второй половине II в. участились преследования христианских проповедников и общин; но эти гонения не носили акцентированного антихристианского характера.

12 Слово церковь происходит от греч. kiriake, буквально – божий дом . Оно было использовано в русском тексте Нового Завета для перевода слова «экклесия». Служит для обозначения особого типа христианской организации как социального института. Применяется как по отношению к отдельным христианским организациям, так и в расширительном смысле – ко всему сообществу христиан. Термином «церковь» обозначается также и христианское культовое здание и в этом смысле оно синонимично словам «собор», «храм».

Государственные власти боролись со всеми тайными культами, распространившимися в империи.

Все жители империи должны были доказывать свою лояльность путем совершения жертвоприношений в присутствии государственных чиновников и получать письменное подтверждение своей лояльности. Отказавшихся осуждали на смерть. Христиане часто вынуждены были бежать из городов, чтобы избежать поклонения чужим богам. Гонения усилились при императоре Валериане, но самым упорным гонителем христиан был император Диоклетиан, в период правления которого христианские богослужения были запрещены, по всей империи сносились церковные здания, уничтожалась христианская литература, конфисковывалось имущество. Подозреваемых в принадлежности к христианству изгоняли из армии, государственных служащих лишали должностей, разжалованных ссылали на тяжелые работы в рудники и каменоломни. Многие христиане были казнены. Однако репрессии не принесли желаемого результата. К началу IV в. церковь уже была достаточно сильна, чтобы отстаивать свои идеи, оказывать помощь пострадавшим и спасать свои книги и имущество.

Конец преследованиям христиан был положен в эпоху императора Константина (306– 337). Годы его правления стали началом одного из самых радикальных переломов не только в истории Римской империи, но и во всей мировой истории.

Изменение социальной базы христианства

Христианство, изначально обращенное к любому человеку, вне зависимости от его национальной или социальной принадлежности, часто находило отклик у людей разного общественного положения и материального благосостояния. Но, если в составе ранних христианских общин преобладали в основном выходцы из социальных низов, то к III в. социальная база христианства значительно расширяется: сторонниками христианства становятся не просто состоятельные, но и занимающие высокое общественное положение граждане. Самые обсуждаемые темы в христианской литературе этого периода – это проблема отношения к богатству, возможность сохранения своего имущества при принятии христианства, правильное поведение состоятельных христиан и необходимость благотворительности.

В новых условиях характерный для раннего христианства актуальный эсхатологизм утрачивает свое буквальное значение и приобретает смысл постоянной духовной готовности ко второму пришествию, время свершения которого неизвестно. На передний план выдвигается разработка принципов жизни в этом несовершенном мире.

Примирительное отношение к богатству, недопустимое в первоначальном христианстве, находит отклик не только среди представителей разных социальных слоев, и в речах богословов. Климент Александрийский, осуждая стремление к роскоши, отнюдь не выступает против богатства как такового: «Господь не осуждает богатства и не лишает людей небесного наследия за одно то, что они богаты, особенно когда они ревностны в исполнении его заповедей».

Принципиальные изменения претерпевает и отношение к занятию христианами различных государственных должностей. Если для христиан I в. находиться на службе у государства было совершенно недопустимо, то в христианских общинах III в. споры ведутся о том, какие официальные посты относятся к числу приемлемых, а какие (к примеру, жреческие)

– нет. Теперь вполне совместимой с христианским мировоззрением оказывается и служба в армии.

Расширение социальной базы христианства происходило и в связи с распространением нового вероучения в деревнях и сельских местностях, где в христианство активно привносились элементы наивных языческих представлений. Охватывая разные слои населения, христианство постепенно расширяло и свои географические рамки, завоевывая все новые провинции Римской империи. Одновременно с этим, внутри самого христианства постепенно складывалась особая церковная организация со своей должностной иерархией (греч. – священновластие ), противоположная ранней христианской общине, основанной на личном авторитете пророков.

Становление церковной иерархии

В Послании апостола Павла к ефесянам сказано: «Каждому же из нас дана благодать по мере дара Христова… И Он поставил одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями» (Ефес. 4:7–11). Пастыри и учителя – это очевидно те, кому предназначено руководить общиной. Но, наряду с духовным руководством, растущие общины нуждались и в непосредственном управлении совместным имуществом и денежными средствами.

Возможно, еще в I в. в некоторых общинах появились пресвитеры (греч. – старец, старейший ) для обеспечения повседневной жизни общин. Функции пресвитеров в ранних экклесиях были организационно-хозяйственными: в их обязанности входили сбор взносов, помощь неимущим и гонимым, подготовка убежищ для преследуемых и т.д. Пресвитеров выбирала община, в должность их вводили апостолы, для этого был предназначен обряд рукоположения. Сам апостол Павел, по преданию, рукоположил нескольких пресвитеров. В Деяниях апостолов и посланиях апостола Павла пресвитеры называются также епископами (греч. – надзиратели, блюстители ). Первоначально оба термина относились к одним и тем же лицам, в обязанность которых входил надзор за имуществом и делами общины. В посланиях апостола Павла не только подчеркивается необходимость установления должности епископа, но и формулируются некоторые требования, предъявляемые к лицу, избираемому на эту должность. В Послании к Титу апостол Павел отмечает, что «епископ должен быть непорочен, муж одной жены, детей имеет верных» и т.д. В I Послании к Тимофею добавляется, что епископ должен происходить из относительно зажиточных людей, «хорошо управляющий домом своим», его не полагалось избирать из новообращенных, он должен быть уважаем язычниками – «надлежит ему также иметь доброе свидетельство от внешних» (то есть нехристиан).

В раннехристианских общинах пророки и апостолы, обладавшие, по мнению верующих, «божьей благодатью», имели значительно больший авторитет, чем пресвитеры и епископы. В начале II в. произошло усиление авторитета епископов-пресвитеров, взявших на себя руководство не только хозяйственной жизнью, но и вопросами вероучения.

Со временем в общинах появились служители низшего ранга – дьяконы (греч. – служитель ). В обязанности дьяконов входило «наблюдение за церковным благочинием»: они должны были указывать каждому место в храме, смотреть за тем, чтобы в церкви все происходило в соответствии с принятыми правилами, следить за поведением и нравами верующих. Согласно указаниям епископа дьяконы распоряжались церковным имуществом: раздавали милостыню, заботились о содержании сирот, вдов и вообще всех, кто пользовался церковными пособиями. Фактически дьяконы были посредниками между епископами и паствой. Первоначально функции дьяконов могли выполнять не только мужчины, но и женщины-служители – дьякониссы.

Длительный процесс формирования церковной иерархии сопровождался острой борьбой внутри христианских общин. В течение II в. произошло дальнейшее разделение должностей: из многочисленных старейшин-пресвитеров, которых ранее также именовали епископами, выделяется один – старший пресвитер, который наделяется особыми полномочиями, и отныне только он именуется епископом. Он один имел право рукополагать в священнический сан остальных пресвитеров и дьяконов, совершать обряд причащения, представлять свою общину в общении с другими христианскими общинами. В течение II–III вв. епископы становятся единоличными руководителями в большинстве церквей. Фактически происходит постепенное разделение внутри христианской общины на иерархически организованный клир (от греч. kleros – жребий ), состоящий из трех степеней священства (епископы, пресвитеры, дьяконы), и мир – всех остальных членов общины, не занимающих церковных должностей.

Параллельно с усилением власти клира происходит постепенное расширение смыслового поля понятия «экклесия». Теперь экклесия – это уже не только конкретная община верующих, как это было во времена создания Апокалипсиса, но и всеобщая вселенская церковь, мистически связанная с Богом. Выражение «всеобщая» – «католическая» (от греч. katholikos –

всеобщий, вселенский ) церковь впервые встречается в письмах Игнатия Антиохийского, авторитетного церковного деятеля II в.

В послании апостола Павла к ефесянам сказано, что Христос терпит страдания за церковь: Христос «возлюбил церковь и предал себя за нее, чтобы освятить ее… чтобы представить ее себе славною церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного…» (Еф. 5:25–27).

Дальнейшее развитие мистической идеи церкви привело к созданию концепции о непогрешимости церкви: каждый отдельный христианин может ошибаться, но церковь не ошибается никогда. Тертуллиан обосновал эту идею тем, что в церкви всегда незримо присутствует «Дух Святой», полученный от самого Христа через апостолов – основателей христианских общин. Так постепенно создается новая – церковная традиция христианской жизни, принципиально отличающаяся от древних традиций первых христианских общин.

Роль епископата в христианской церкви

К концу III в. руководство большинства общин перешло в руки епископов. Усложнение функций клира привело к тому, что церковные иерархи уже не зарабатывали себе на жизнь самостоятельно, а получали содержание от общины. Они занимались как организацией богослужений, так и вопросами вероучения, судили верующих за проступки и единолично налагали взыскания. Иногда объем и форма наказания определялись судом, но состав судей полностью зависел от воли епископа.

Вопросы о наказании и прощении грехов остро вставали во времена гонений. Многие под страхом смерти отрекались от своей веры, и в течение II–III вв. среди церковных руководителей обсуждался вопрос, как поступать с «падшими», принимать ли их обратно в общины. Большинство епископов высказалось за их принятие обратно, таким образом, церковь взяла на себя функции не только наказания, но и прощения грехов, что вступало в определенное противоречие с представлениями ранних христиан. В III в. епископы не только судили верующих за проступки и налагали взыскания, но и стремились к всеохватному руководству повседневной жизнью верующих. Основной тенденцией, характерной для этого периода развития христианства было очевидное смягчение строгих аскетических правил жизни, выдвинутых первыми христианами.

Экклесии как собрания равноправных членов религиозной общины, внимающих речам пророков и вкушающих совместную трапезу, больше не существовало. Женщины были отстранены даже от низших церковных должностей. Сложился определенный порядок богослужения, особое значение придавалось проповеди епископа. Благодать, которая, по мнению верующих, была сосредоточена в церкви, перешла и на епископа. В III в. епископ Киприан уже утверждал: «Епископ в церкви, а церковь в епископе и кто не с епископом, тот вне церкви». Таким образом, в руках епископа сосредоточились функции вероучителя, судьи и управляющего.

Процессы, происходившие в христианской церкви, нашли свое внешнее выражение в появлении специальных зданий для проведения богослужений. Если в раннем христианстве проповеди произносились везде, где собирались верующие, то епископальная церковь стремилась к созданию особой торжественной обстановки богослужения, принципиально отличной от повседневности. В этот период начинается строительство христианских храмов и церквей.

Против признания авторитета и всесилия епископата в конце II в. выступил монтанизм – течение, стремительно набиравшее сторонников из числа христиан, не приемлющих изменения принципов функционирования церкви. Монтанисты выступили продолжателями традиций первых христианских общин, не имевших иерархии. Это течение представляло серьезную опасность для епископальной церкви и поэтому подверглось резкому осуждению на специально созванных местных соборах. Борьба с монтанизмом и другими, не согласующимися с официальной позицией церкви течениями, ускорила создание канона священных книг и послужила стимулом для выработки христианской догматики.

Существенный разрыв между провозглашенными христианством идеалами и реальным образом жизни многих представителей церковной иерархии с одной стороны, и стремительно расширяющееся участие церкви в мирских делах с другой, привели к возникновению практики отказа «от мира»: отшельничества и монашества . Отшельничество как добровольное подвижничество во имя веры предполагало уединенный и крайне аскетический образ жизни. Кроме многочисленных отшельников в III в. появились совместные поселения «ушедших от мира» – киновии (греч. – совместная жизнь ), ставшие прообразом монастырей. Первоначальное монашеское движение существовало независимо от церковной организации, но по мере распространения монастырей и постепенного роста их благосостояния, христианской церковью было принято решение о подчинении всех монастырей епископам соответствующих епархий. Теперь для создания нового монастыря необходимо было специальное разрешение, а уже существующие монашеские объединения оказались включенными в сложную систему иерархического устройства и функционирования христианской церкви.

Во второй половине III в. продолжился процесс дальнейшей централизации церковной власти: из общего числа епископов выделились епископы главных городов областей или провинций – митрополиты (греч. – metropolites – человек из главного города, метрополии ).

Они получили право созывать поместные соборы, в которых принимали участие все епископы той или иной провинции. Центрами митрополий, объединявших по несколько епархий, становились самые крупные и политически значимые города империи, прежде всего столицы. К началу IV в. выделились епископы Рима, Александрии и Антиохии, которым подчинялись клирики больших округов. После основания Константинополя такое же положение занял епископ этого города. С V в. римский епископ стал именоваться папой. Наряду с усложнением высшей иерархии разрастаются и ее нижние уровни: появились помощники дьяконов, чтецы, разного рода служки.

Должность епископа долгое время была выборной, кандидатуры выдвигались пресвитерами и согласовывались с епископами соседних областей. Борьба за должность епископа протекала очень остро, единодушие при выборах было редким случаем и рассматривалось как знак Божьей милости. Частыми были конфликты между епископами по вероучительным и этическим вопросам. В ходе таких конфликтов руководители общин стали обращаться за помощью к римским властям и даже императорам. Но для заключения союза с государственной властью было необходимо, чтобы сама власть осознала необходимость этого союза.

Союз Империи и Церкви

Первым шагом по пути заключения союза империи и церкви стала легализация христианства в 311 году. Эдикт, изданный императором Галерием, разрешал христианам исповедовать свою веру «с тем, чтобы они не делали ничего противного общественному порядку». Император Галерий явно рассчитывал на поддержку христиан в сложной атмосфере противостояния политических сил империи.

Следующим шагом в упрочении позиций христианства стал Миланский (или Медиоланский) эдикт императоров Константина и Лициния, изданный в 313 г. Христианство уравнивалось с другими религиями и получало право открытого осуществления своего культа. Церкви разрешалось владеть имуществом, в том числе – недвижимостью, и довольно быстро христианская церковь становится крупным землевладельцем за счет покупки земли и завещаний в пользу церкви.

Императору была нужна единая церковь с единой идеологией, однако сразу после легализации христианства в империи развернулись ожесточенные философско-богословские споры о двуединой природе Христа и триединстве Бога. В этих условиях император Константин выступил инициатором созыва Никейского собора 325 г. (получившего в последствии статус Первого Вселенского) и принял живейшее участие во всех соборных дискуссиях, направленных на выработку единой системы интерпретации основополагающих христианских идей.

Император Константин поддерживал христианство в значительной степени из политических соображений, не будучи сам христианином (хотя существует предание, что перед смертью он все-таки принял крещение). При нем седьмой день недели, почитаемый днем Солнца, был объявлен рыночным, то есть нерабочим, и христиане посвятили его Христу. С IV в. 25 декабря, праздник рождения «Непобедимого Солнца», стал отмечаться как праздник Рождества Христова.

Мать императора Константина, Елена, в 326 г. посетила Иерусалим (которому было возвращено его историческое название) и отыскала по указаниям явившегося ей во сне ангела крест распятия, сделав его одной из главных христианских святынь. Кроме того, проведя изыскания с помощью немногочисленных иерусалимских христиан, Елена отметила места важнейших евангельских событий строительством четырех первых официальных церквей на территории империи: церкви Гроба Господня на месте Голгофы, Вознесения на Масличной горе, Рождества Христова в Вифлееме и в древнем Хевроне в честь дубравы Мамре, связанной с жизнью Авраама, заложив тем самым основу христианского культа святых мест.

Ближайшие преемники Константина продолжили сближение с христианской церковью. В течение всего IV в., за исключением двух лет правления Юлиана Отступника, происходило последовательное укрепление позиций христианской церкви и постепенное завоевание христианством положения государственной религии Римской империи.

Провозглашенная ранее свобода вероисповедания была фактически отменена эдиктами 341, 346 и 456 гг., запретившими языческое богослужение и, в особенности, жертвоприношения. В соответствии с этими распоряжениями императоров началось закрытие и разрушение языческих храмов, сжигались сочинения языческих авторов, направленные против христианства. Была установлена система уголовных наказаний за переход из христианства в другую религию. Признание христианства государственной религией Римской империи было окончательно оформлено в годы правления императора Феодосия I (379–395).

Таким образом, в течение первых четырех веков своей истории христианская церковь прошла путь от разрозненных общин-экклесий, гонимых и презираемых, к мощной, иерархически выстроенной организации, с которой вынуждены были считаться сильные мира сего.

Контрольные вопросы

1.Как изменился смысл слова «эклессия» в контексте христианства?

2.Какими были первые христианские общины?

3.Кого христиане называли пророками и апостолами?

4.Чем были вызваны преследования христиан?

5.Как изменяется отношение христиан к богатству?

6.Как формировалась церковная иерархия?

7.Какую роль в организационной системе христианства играет деление на клир и мир?

8.Как был осуществлен союз империи и церкви?

Православное вероучение и догматика

Вероучение православия основано на Священном писании – Библии и Священном предании (апостольские правила, постановления семи Вселенских и некоторых поместных соборов, писания «мужей апостольских», творения «отцов церкви»).

Основа Священного предания – Никео-Константинопольский Символ веры, ставший квинтэссенцией христианского вероучения. Он состоит из 12 утверждений, емко и лаконично выражающих основные христианские догматы: о триединстве Бога – троичного в личностном, «ипостасном» проявлении и единого по своей сущности, о боговоплощении, об искупительной жертве, воскресении и вознесении Христа, о единой апостольской церкви и вере в грядущее воскресение. Каждый христианин обязан знать Символ веры наизусть. Подробное толкование Символа веры составляет основу «Православного катехизиса».

«Отцами церкви» первоначально называли епископов христианских общин, но с конца IV в. это название стали применять к тем церковным авторам прошлого, которые имели особый вес в христианском богословии. Для обозначения совокупности теологических, философских и социально-политических концепций «отцов церкви» используется термин «патристика » (от лат. patres – отцы ). Творения «отцов церкви» II–III вв., например, Юстина, Афинагора, Тертуллиана, носили, преимущественно, апологетический характер. После Никейского вселенского собора (325), определившего основные христианские догматы, на переднем плане оказалась разработка систематизированного богословия и борьба с многочисленными еретическими учениями. Высшей точкой развития патристики принято считать творчество «каппадокийцев» (Василия Великого, Григория Богослова, Григория Нисского) на Востоке и Августина на Западе. Их труды были признаны важнейшей составной частью Священного предания и в течение всего Средневековья наделялись статусом непогрешимости. Завершается общехристианский патристический ряд «отцов церкви» деятельностью Иоанна Дамаскина – великого систематизатора христианского вероучения. В православии к «отцам церкви» причислены и некоторые богословы более позднего времени, например, Симеон Новый Богослов (XI в.) и Григорий Палама (XIV в.).

В рамках православного богословия получило развитие учение о принципиальной непознаваемости сущности Бога. Согласно православному вероучению, Бог, непознаваемый по сущности, раскрывает и являет себя миру в своих энергиях. Различение божественной сущности и энергий делает возможным познание божественных энергий, не нарушая при этом непознаваемость божественной сущности. Это учение развивали многие выдающиеся теологи Восточной православной церкви: Иоанн Златоуст, Василий Великий и его брат Григорий Нисский, Афанасий Александрийский, Григорий Богослов, Иоанн Дамаскин.

Василий Великий утверждал, что любые слова, любые имена, которыми человек пытается определить Бога, есть только определения нисходящих в мир божественных энергий, но к божественной сущности они не имеют отношения. Григорий Богослов писал о сущности Бога: «Изречь невозможно, а уразуметь еще более невозможно». Поэтому в восточном христианстве с особым вниманием разрабатывалось не только катафатическое (утвердительное) богословие, истолковывающее свойства Бога, но и богословие апофатическое (отрицательное), выявляющее, чем Бог не является.

Наиболее последовательно учение о непознаваемости божественной сущности изложено в «Ареопагитиках» – корпусе богословских трактатов Дионисия Ареопагита – и в трудах Максима Исповедника. Согласно Дионисию Ареопагиту, противоположность апофатического (отрицательного) и катафатического (утвердительного) путей познания Бога не свидетельствует о недостоверности одного из них, потому что «Бог познается во всем и вне всего, познается ве дением и неве дением». Апофатика и катафатика – два сопряженных движения. Это раскрытие Бога в мире с помощью чувственных образов и постижение божественного через возвышение, «выхождение» за пределы этих образов. Если утвердительный путь соответствует нисхождению божественного в мир чувственный, то отрицательный соответствует восхождению человека к божественной первопричине, то есть движению по пути «обожения ». Отрешаясь от всех своих предвзятых представлений о Боге, постепенно отказываясь от любых слов и всякой попытки выразить мысль о Боге, человек достигает состояния мистического