mihailova_l_b_religioznye_tradicii_mira_iudaizm_hristianstvo

Отвергнув искушения Сатаны, окрепнув духовно, Иисус обратился к людям с теми же словами, что и Иоанн Предтеча: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4:17).

Свою проповедь Иисус начал в родной Галилее, где его первыми учениками – апостолами (от греч. – посланник ) – стали простые рыбаки. В сопровождении двенадцати апостолов – Петра (Симона), Андрея, Иакова, Иоанна, Филиппа, Варфоломея, Матфея, Фомы, Иакова Алфеева, Фаддея (Иуды Леввея), Симона Зелота и Иуды Искариота – Иисус Христос странствовал по Палестине, проповедуя свое учение и творя чудеса. Выбор двенадцати учеников, конечно, не случаен: как двенадцать колен Израилевых включают в себя весь народ Божий Ветхого Завета, так двенадцать апостолов представляют народ Нового Завета (именно поэтому каждая христианская церковь будет в последствии возводить свое основание к одному из апостолов. Русская Православная Церковь, например, увидит свое начало в проповеди апостола Андрея).

Суть учения Христа изложена в Нагорной проповеди, содержащейся в двух евангельских текстах – у Матфея и Луки. Иисус учит, что приближается время Царства Небесного. Он обещает это царство прежде всего «нищим духом», то есть тем, кто отказывается от горделивой самодостаточности, ощущая свою духовную нищету и пустоту без Бога. «Нищие духом» и почти синонимичное «смиренные сердцем» относится к тем, кто с детской наивностью, открытостью и доверием уповает на Бога, не представляя своего существования без него. Блаженство в Царстве Небесном обретут страдающие, кроткие, справедливые, милостивые, чистые сердцем, гонимые за правду и миротворцы.

В Нагорной проповеди приводится самая известная христианская молитва «Отче наш», стройный поэтический и выразительный текст которой располагает к быстрому запоминанию и постепенно обретает в рамках христианской традиции практически магическое значение, становясь своеобразным оберегом.

Объясняя соотношение ветхозаветного закона и новых морально-этических требований, Иисус Христос провозглашает «золотое правило» морали, известное многим культурам и религиям, но обретающее в рамках христианства особое звучание: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки» (Мф. 7:12). Чаще всего это правило формулировалось в форме отрицания: «не делай». В евангелиях же звучит утвердительно-повелительная форма высказывания, так как главным становится не пассивное неделание зла, а необходимость постоянного делания добра.

Одним из повторяющихся мотивов евангельского повествования служит тема столкновения с «книжниками» – ортодоксальными иудеями из числа доминирующих религиозных течений фарисеев и саддукеев. С точки зрения правоверных иудеев, Иисус Христос нарушает все основные иудейские законы и обрядовые установления: исцеляет в субботу; прощает грехи, то есть претендует на право, принадлежащее только Богу; без страха «осквернения» общается с отверженными грешниками – мытарями, блудницами, прокаженными и др.

Обличая книжников и фарисеев, упивающихся своей праведностью (например, притча о мытаре и фарисее – Лк. 18:9–14), Иисус говорит: «не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мк. 2:17), «ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее» (Мф. 18:11). После проповеди в Иерусалимском храме Иисус обращается к тем, кто хотел по закону Моисея побить камнями грешницу: «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень» (Ин. 8: 7). К теме спасения обращена притча о добром Пастыре, о раскаянии и прощении повествует притча о блудном сыне. Возвратиться к Богу никогда не поздно – этот мотив особенно ярко звучит в сцене обращения разбойника, распятого рядом с Иисусом Христом. В конце же всех времен каждому воздастся по заслугам, когда свершится высший суд над народами.

Евангельское повествование насыщено рассказами о совершаемых Иисусом чудесах, каждое из которых должно свидетельствовать о божественной природе Христа. Среди его чудес

– воскрешение мертвых, хождение по воде и укрощение бури, насыщение тысяч людей несколькими хлебами, изгнание бесов и исцеление тяжелобольных. Евангельские рассказы о чудесах, творимых Иисусом Христом, это рассказы о Божественной сущности, явленной в Спасителе, его делах и словах. Особое место среди чудес занимает чудо воскрешения мертвых,

свидетельствующее о том, что даже смерть подчинена Божественному слову. В рассказах о воскрешении дочери Иаира и воскрешении Лазаря речь идет о безграничной вере, в награду за которую в эту жизнь возвращены умершие. Это не то воскресение преображенной духом плоти,

вкоторое будут верить все, уверовавшие в реальность воскресения самого Христа, но его знак и символический образ, свидетельствующий о том, что нет ничего неподвластного божественному Спасителю. Для различения этих понятий в евангельских текстах используются два слова: «воскрешение» – возвращение в этот, преходящий и несовершенный мир, и «воскресение» – полагающее начало вечной жизни в Царстве Небесном.

Евангельские рассказы о чудесах часто завершаются вопросами, возникающими у свидетелей этих чудес: «Кто это, что и ветры, и море повинуются Ему?»; «Кто это, что и грехи прощает?»; «Кто же Этот, о Котором я слышу такое?». Одни считают его новым пророком, другие – вернувшимся Ильей или Иоанном Крестителем. С этим же вопросом обращается сам Иисус к своим ученикам: «А вы за кого почитаете Меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты Христос, Сын Бога Живаго» (Мф. 16:13–16). Ответ Петра – один из поворотных моментов в евангельском повествовании. С этого времени Иисус впервые открывает своим ученикам, что ему предстоит пострадать, быть распятым, погребенным и воскреснуть в третий день (Мф. 16:21; Мк. 8:31; Лк. 9:22).

Своих ближайших учеников – Петра, Иакова и Иоанна – Иисус Христос уводит на высокую гору и там являет им особое чудо – чудо преображения. Апостолы увидели, как просияло лицо его и одежды, и явились ветхозаветные пророки Илия и Моисей и беседовали с ним, и прозвучал глас Божий. Вновь в евангельских текстах подчеркивается тема преемственности ветхозаветной традиции и христианского учения. «Закон и Пророки» – так часто иудейская традиция называет свою Библию. В этом сюжете Закон представлен Моисеем, Пророки – Илией, то есть теми, с кем говорил Бог Яхве и с кем говорит Иисус Христос. Особый атрибут этого чуда – сияние, «нетварный», то есть никем не созданный, божественный свет, преобразивший Христа. Еще до крестных мук, до смерти и воскресения Иисус явился своим ученикам как бы воскресшим, таким, каким они увидят его в самом конце евангельского повествования, после того, как свершится все, предсказанное пророками и самим Христом. Христианская традиция считает местом свершения чуда преображения гору Фавор, поэтому непостижимое сияние преображенного Иисуса Христа часто называют «фаворским светом».

События последней недели земной жизни Иисуса Христа описаны в евангельских текстах почти поминутно. Этим подчеркивается значимость каждого эпизода Страстной недели и постепенное приближение к смысловому центру всего повествования. Между входом Господним в Иерусалим и Страстной пятницей свершается целая вереница событий, каждое из которых обладает глубоким символическим смыслом: изгнание торгующих из храма, проклятие бесплодной смоковницы, ответы на лукавые вопросы книжников, скорбь о Иерусалиме.

Своего рода прологом ко всей Страстной неделе служит рассказ о миропомазании Христа. Несмотря на расхождения между евангельскими текстами (у Марка и Матфея это событие происходит после входа в Иерусалим, у Иоанна – накануне; Марк и Матфей рассказывают о том, что женщина проливает миро на голову Иисуса, а у Луки и Иоанна – на ноги Спасителя и отирает их своими волосами), главное, что объединяет четыре рассказа – символическое предвидение смерти. Христос говорит: «Что смущаете женщину? Она доброе дело сделала для Меня… Возливши миро сие на Тело Мое, она подготовила Меня к погребению» (Мф. 26:10– 12). Еще до смерти Иисус Христос предстает приуготовленным к погребению, это помазание миром живого предстает знаком того, что он идет на смерть за грехи человеческие. Не случайно

вевангелии от Луки Иисус прощает грехи этой женщине, увидевшей больше и дальше, чем ученики.

Впреддверии грядущих событий Иисус Христос еще раз призывает понять главное: «Первая из всех заповедей: слушай Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всей душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостью твоею, вот первая заповедь! Вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; иной большей этих заповеди нет» (Мк. 12:30–31).

Один из центральных евангельских сюжетов – Тайная Вечеря. Праздничный пасхальный ужин был устроен в соответствии с иудейской традицией, согласно которой центральные

элементы священной трапезы – хлеб и вино. Нет только пасхального агнца. В преддверии земного служения Христа Иоанн Предтеча прямо называет Спасителя Агнцем: «Вот Агнец Божий, который берет на себя грех мира» (Ин. 1:29). Благословляя хлеб и вино, Иисус Христос отдает ученикам, а в их лице всему человечеству, самого себя: «И когда они ели, Иисус, взяв хлеб, благословил, преломил, дал им и сказал: приимите, ядите; сие есть Тело Мое. И, взяв чашу, благодарив, подал им: и пили из нее все. И сказал им: сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая» (Мк. 14:22–24).

В Евангелии от Иоанна повествование о Тайной вечере предваряется сценой омовения ног, символизирующей смиренное, самоотверженное служение. Совершив омовение, Иисус говорит ученикам: «Итак, если я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы вы делали то же, что Я сделал вам» (Ин. 13:14– 15).

Обращаясь к ученикам Иисус скорбит об их слабости: «…все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь; ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы» (Мк. 14:27) и предсказывает предательство одного из учеников: «Истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня… Впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться» (Мф. 26:21–24). Ученики в смятении. Только Петр уверенно восклицает: «…если и все соблазнятся, но не я». И слышит в ответ пророческие слова Иисуса: «Истинно говорю тебе, что ты ныне, в эту ночь, прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от Меня» (Мк. 14:30).

После Тайной Вечери Иисус Христос идет в Гефсиманский сад, где проводит ночь в молитве. Трое апостолов, Петр, Иаков и Иоанн, которых взял с собою Иисус – были свидетелями его божественного Преображения, теперь же они становятся свидетелями страдания его человеческой души.

«Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною» (Мф. 26:38). Знаменитое «моление о чаше», обращенное к Отцу Небесному, звучит емко и выразительно: «Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26:39). Евангелист Лука добавляет: «…и был пот Его, как капли крови, падающие на землю» (Лк. 22:44).

«Гефсиманское борение», как назвал его евангелист Лука, завершается окончательным и добровольным выбором крестных страданий за грехи человечества. Об этом говорится в Евангелии от Иоанна: «Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее, никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее: имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее; сию заповедь получил Я от Отца Моего» (Ин. 10:17–18).

Первосвященники Иудеи, входившие в синедрион (религиозно-административный и судебный орган), решили предать Иисуса суду как еретика и мятежника, чтобы затем выдать его на казнь римским властям (сам синедрион не обладал правом лишения жизни). Содействовать этому вызвался один из учеников Христа – Иуда Искариот. Когда приведенные им вооруженные люди входят в Гефсиманский сад, чтобы задержать Иисуса, Иуда целует Христа, показывая, кого именно надо схватить. Апостол Петр с мечом бросается на защиту учителя, но Иисус останавливает схватку («ибо все, взявшие меч, мечом погибнут») и добровольно отдает себя в руки преследователям со словами: «Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять Меня; каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня» (Мф. 26:55). Схваченного Иисуса ведут на суд синедриона, ученики же в страхе и смятении разбегаются.

Иудейские старейшины, считавшие Христа достойным смерти за богохульство, отводят его к римскому прокуратору Понтию Пилату для подтверждения смертного приговора. Евангелие от Иоанна приводит диалог между Пилатом и Иисусом: «…Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал? Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; …Пилат сказал Ему: итак, Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь; Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего. Пилат сказал ему: что есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нем» (Ин. 18:35–

38). Пилат предлагает, в соответствии с иудейским обычаем миловать на пасху одного из осужденных, отпустить «Царя Иудейского». «Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек!» (Ин. 19:5). Но толпа и первосвященники кричали: «Распни, распни Его!». Помилован был разбойник Варавва, а Иисус был обречен на бичевание, издевательства римских легионеров и позорную казнь на кресте.

Казнь совершилась на вершине горы Голгофы. Иисуса распяли на кресте, между двумя разбойниками, поместив вверху надпись с указанием вины его: “Царь Иудейский”. Распявшие Христа «делили одежды Его, бросая жребий», «проходящие же злословили Его, кивая головами своими», первосвященники и старейшины «насмехаясь, говорили: других спасал, а Себя Самого не может спасти! Если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него» (Мф. 27:39–42). В Евангелии от Луки приводится молитва страдающего на кресте Иисуса: «Отче, прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34). В эти страшные часы меркнет даже свет солнца: «В шестом же часу настала тьма по всей земле и продолжалась до часа девятого. В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! Ламма савахфани? – что значит: Боже мой! Боже мой! Для чего Ты Меня оставил? Некоторые из стоявших тут, услышав, говорили: Вот, Илию зовет. А один побежал, наполнил губку уксусом и, положив на трость, давал Ему пить, говоря: Постойте, посмотрим, придет ли Илия снять его. Иисус же, возгласив громко, испустил дух» (Мк. 15:33–37). Слова библейского псалма, которые звучат из уст Иисуса, приведены не на греческом как весь текст Евангелия и не на древнееврейском, на котором написан псалом, а на арамейском языке – родном наречии Иисуса.

Смерть Христа сопровождается знамениями: затмилось солнце, произошло землетрясение, завеса перед Святая Святых в Иерусалимском храме сама собой разодралась надвое. Свершилось то, что навсегда изменило мир. Выразительнее всего суть искупительной жертвы Христа выражена в словах Евангелия от Иоанна: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную»

(Ин. 3:16).

Но прежде, чем ученикам откроется подлинный смысл этой жертвы, скрытый в тайне воскресения, их ждут многие часы отчаяния и безнадежности. Смерть Учителя оказывается для них неожиданной, несмотря на все его предупреждения. Вместе с телом распятого Иисуса Христа они хоронят веру и надежду. Остается только любовь и сострадание.

Как повествуют Евангелия, в канун субботы тело Иисуса было выдано знатному иудею Иосифу из Аримафеи, тайному последователю Иисуса. Обвитое плащаницей с дорогими благовониями, оно было положено «в гробе, высеченном в скале, где еще никто не был положен» (Лк. 23:53). Вход в пещеру был закрыт огромным камнем, а первосвященники и фарисеи выставили стражу и «приложили к камню печать», чтобы «ученики Его, пришедши ночью, не украли Его и не сказали народу: воскрес из мертвых; и будет последний обман хуже первого» (Мф. 27:64).

Когда в первый день недели, по прошествии субботы, жены-мироносицы пришли, чтобы умастить тело Христа благовониями, они увидели отброшенный в сторону камень, пустой гроб

исброшенные пелены. Этот пустой гроб, который впоследствии станет для христиан знаком воскресения, приводит женщин в отчаяние. Мария Магдалина восклицает: «Унесли Господа Моего, и не знаю, где положили Его», и даже увидев воскресшего Христа – не узнает его (Ин. 20:13–15). Если в Евангелиях от Марка и от Матфея внимание концентрируется на самом моменте воскресения, то у Луки главным становится утверждение того, что Иисус живой – во всей осязаемости плоти. Явившись ученикам, Иисус требует коснуться его руками, чтобы удостовериться, что он не призрак и не бесплотное видение. Иисус Христос воскресает во всей полноте своего бытия, но плоть его преображена сиянием божественного света, поэтому ученики не сразу узнают Учителя. Мария принимает его за садовника; двое учеников, с которыми он беседует по дороге в Эммаус, «прозревают» лишь тогда, когда он преломляет и протягивает им хлеб (Лк. 24:13–31).

Всем одиннадцати ученикам воскресший Иисус является в Галилее на горе в белых одеждах, как некогда являлся на горе Преображения. Перед вознесением к Отцу Небесному Христос, благословляя апостолов, посылает их на служение: «…дана Мне всякая власть на небе

ина земле: итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча

их соблюдать все, что Я повелел вам; и вот, Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 27:19– 20).

Таким образом, в центре внимания евангелистов – жизнь Иисуса Христа, понятая как «служение». Смысл этого служения, согласно христианской традиции, заключен в искупительной жертве Иисуса Христа, освободившей человечество от первородного греха, морально-нравственном учении Христа и личном примере христианского образа жизни. Эта общая задача в каждом евангелии решена по-своему. Поэтому при всем сходстве канонических текстов, каждое евангелие обладает явно выраженным своеобразием.

Особенности Евангелия от Марка

Христианская церковная традиция называет евангелиста Марка «толковником» апостола Петра – в том смысле, что Марк передал потомству рассказ о жизни Иисуса Христа так, как воспринял его со слов Петра, которого он сопровождал в миссионерских путешествиях.

По времени написания Евангелие от Марка – наиболее ранний из канонических евангельских текстов. По стилю повествования Евангелие от Марка приближается к бесхитростному рассказу очевидца, с восторгом, изумлением и некоторым испугом наблюдающего за разворачивающимися событиями. Марк почти не использует глаголов в прошедшем времени, события, о которых он рассказывает, разворачиваются в настоящем. В центре повествования – дела Христа, его подчеркнутая человечность и готовность служить людям «тотчас» и «немедленно» (эти два слова чаще всего повторяются в тексте). Заявив в первых же строках о признании Христа «сыном Божьим», автор евангелия акцентирует внимание на страдающем «сыне человеческом», отвергнутом и непонятом плотнике Иисусе из Назарета, который «дивился неверию их», «и не мог совершить там никакого чуда» (Мк. 6:5–6). Ни один евангелист не решился повторить за Марком эти слова.

При всей лаконичности повествования (а это самый краткий из евангельских текстов), почти на каждой странице Евангелия от Марка можно найти такие детали, которых нет у других евангелистов и которые, при всей их кажущейся незначительности, способствуют созданию зрительных, динамичных образов (сброшенный плащ, разбитый сосуд, упавший на колени юноша и другие детали).

В Евангелии от Марка нет не только родословия, рассказов о благовещении, рождестве и детстве Иисуса, но и нет явлений воскресшего Христа. Вера в воскресение – это залог надежды и основание для ожидания спасения. Древнейшие списки этого текста заканчиваются рассказом о том, как «ужаснулись» и впали в отчаяние жены-мироносицы, увидев пустую гробницу. Их не вразумляют слова ангела «не ужасайтесь, Иисуса ищите Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь» (Мк. 16:6). Но женщины обращаются в бегство «…и вышедши побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись» (Мк. 16:8). Вторая часть последней главы Евангелия от Марка (16:9–20) – эпилог более позднего происхождения, повествующий о явлении воскресшего Христа сначала Марии Магдалине, затем одиннадцати ученикам, к которым Иисус Христос обращается с призывом: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари».

Особенности Евангелия от Матфея

Если Евангелие от Марка – это, прежде всего рассказ о событиях жизни Иисуса, то в Евангелии от Матфея на передний план выступает изложение сути учения Христа.

То место, которое отведено этой книге в новозаветном каноне, отнюдь не случайно. Евангелие от Матфея обращено, в первую очередь, к иудеям, к тем, кому хорошо знакомы ветхозаветные пророчества и выступает своеобразным связующим звеном между священными текстами, унаследованными от иудаизма (Ветхим Заветом) и собственно христианскими произведениями (Новым Заветом). Автор евангелия стремится доказать, что Иисус из Назарета и есть тот самый Мессия, появление которого предсказано многочисленными ветхозаветными пророчествами. Слова «так сбылось, что Бог говорил через пророка» – главный лейтмотив повествования. Не случайно родословие Иисуса Христа, излагаемое евангелистом в самом

начале повествования, ведется от Авраама и Давида.

Обращаясь прежде всего к народу Израиля, Матфей вместе с тем строго осуждает книжников и фарисеев, называя их «порождением ехидны», категорически отвергая не то, чему они учат, а то, как они живут. Притча о злых виноградарях завершается обращением к первосвященникам и фарисеям: «Будет отнято у вас Царство Божье и отдано народу, которое приносит плод» (Мф. 21:43). Только в Евангелии от Матфея есть притча о плевелах на поле, притча о работниках одиннадцатого часа, притча о двух братьях, один из которых отказался работать, но, раскаявшись, пошел, а другой, согласившись, не пошел и притча о десяти девах.

Вырываясь за национально-этнические рамки автор Евангелия от Матфея называет сообщество учеников Христа не синагогой, а экклесией (греч. «церковь»), открытой всему миру. В соответствии с этим в последних строках евангельского текста звучит призыв: «Итак, идите, учите все народы» (Мф. 28:19).

Особенности Евангелия от Луки

Наиболее развернуто образ Христа как спасителя всего человечества представлен в Евангелии от Луки. В нем редко встречаются ссылки на Ветхий Завет, а большинство древнееврейских терминов даны в греческом переводе. Если для Матфея принципиальным является происхождение Иисуса от Авраама и Давида, то у Луки родословие Христа восходит к Адаму, и в этом смысле тождественно роду человеческому.

Евангелист Лука синхронизирует историю спасения с мировым историческим временем, погружая ее в историю Рима и Палестины. Рождение Иисуса совпадает с эдиктом императора Августа о переписи, начало служения Иоанна Крестителя – с 15 годом правления императора Тиберия и т.д. Если в Евангелии от Матфея Бог лишь время от времени вмешивается в историю, исполняя отдельные пророчества и обещания, то автор Евангелия от Луки рассматривает весь спектр исторических событий как последовательную реализацию божественного плана. Именно божественный замысел придает единство и порядок событиям, кажущимся на первый взгляд не связанными и случайными. Гораздо чаще других евангелистов Лука использует безличные глаголы «должно» и «надлежит», указывая на присутствие в мире божественного предопределения. Таким образом, вся мировая история оказывается историей спасения, в центре которой – искупительная жертва Христа, определившая дальнейшую судьбу мира и всего человечества: «И узрит всякая плоть спасение Божие» (Лк. 3:6).

Изящный греческий язык, которым написано Евангелие от Луки – один из лучших во всем Новом Завете. Очевидно, автору этого евангелия хорошо знакомы повествовательные традиции древнегреческой литературы. И вместе с тем, стиль изложения в Евангелии от Луки настолько прост, ярок и впечатляющ, что позволяет евангельскому повествованию стать доступным любому читателю или слушателю, независимо от степени погружения в иудейский и христианский контекст. Видимо поэтому Евангелие от Луки позднее стали называть «евангелием миссионеров».

Особенности Евангелия от Иоанна

Вопрос о датировке Евангелия от Иоанна по отношению к синоптическим евангелиям не имеет точного ответа: одни ученые считают его самым поздним, другие, напротив, видят в нем один из древних текстов, более других созвучный раннехристианским идеям. Согласно церковной традиции, Евангелие от Иоанна было создано после написания первых трех евангелий, в дополнение к ним.

Не вызывает споров лишь то, что Евангелие от Иоанна занимает совершенно особое место в ряду канонических текстов. В нем нет традиционных рассказов о рождении и искушении Иисуса, иначе изложены основные события земной жизни Христа, нет притч и категорических моральных предписаний. В этом евангелии с наибольшей силой и выразительностью раскрывается христианское понимание особой божественной природы Спасителя. В повествовании Иоанна образ Иисуса Христа трактуется прежде всего как воплотившийся Божественный Разум – Логос (греч. – слово , разум ), открывающий путь к высшей реальности:

«В начале было Слово, и Слово было у Бога и Слово было Бог… Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет для людей; и свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин. 1:1–5).

Принявший человеческую плоть и постигший страдания человеческой души и тела Иисус остается, вместе с тем, предвечным: «Прежде, нежели был Авраам, Я есмь» (Ин. 8:68). В евангелии от Иоанна постоянно подчеркивается всеведение Христа, его особое сверхъестественное знание, его иная, божественная природа. Суть учения Христа представлена как постоянное божественное самооткровение: «Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда» (Ин. 6:35); «Я – хлеб жизни» (Ин. 6:47); «Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни» (Ин. 8:12); «Я есмь воскресение и жизнь» (Ин. 11:25); «Я – путь, и истина, и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14:6).

Особыми знаками подлинной реальности являются не только откровения, но и чудеса, совершаемые Иисусом Христом. Эти чудеса – не просто единичные акты, это возможность увидеть то, что Бог совершает всегда. Если в синоптических евангелиях вера служит условием, которое делает чудо возможным, то у Иоанна, напротив, чудо, являющееся божественным знаком, должно породить веру. Чудо в Кане Галилейской Иоанн называет первым из знаков, в которых Иисус «явил славу Свою; и уверовали в Него ученики Его» (Ин. 2:11).

Совершенное Христом чудо исцеления слепорожденного – знак того, что наступило время иного прозрения: «И сказал Иисус: на суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы» (Ин. 9:39). Но иудеи вновь вопрошают: «…если Ты Христос, скажи нам прямо. Иисус отвечал им: Я сказал вам, и не верите; дела, которые Я творю во имя Отца Моего, они свидетельствуют обо Мне. Но вы не верите, ибо вы не из овец Моих…Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их, и они идут за Мною. И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек… Отец мой, который дал Мне их, больше всех… Я и Отец – одно» (Ин. 10:24– 30).

Одной из наиболее заметных особенностей этого евангельского текста является то, что слова Иисуса передаются совсем не так как у синоптиков. Это не поучения, не притчи, не споры, а беседы или длинные речи, обращенные к конкретному человеку. В Евангелии от Иоанна на переднем плане оказываются те, о ком синоптические тексты либо сообщают только имена, либо не упоминают вовсе: Никодим, Нафанаил, женщина из Самарии, Лазарь, Фома, Филипп.

Евангелие от Иоанна, так же как и Евангелие от Марка, содержит два эпилога. Первоначальный текст завершается выразительной сценой встречи воскресшего Христа и Фомы «неверующего». Фома, коснувшись рукой ран Спасителя, восклицает: «Господь мой и Бог мой!». В ответ звучат слова Иисуса: «Ты поверил, потому что увидел Меня: блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ин. 20:26–29). Последняя, 21-я глава, очевидно, была добавлена к основному тексту и принадлежит другому автору. В ней рассказывается о явлении воскресшего Христа ученикам у Тивериадского озера и испытании Петра. Символически перекликаясь с троекратным отречением Петра трижды звучат обращенные к Петру слова Христа: «…любишь ли ты Меня?… паси овец Моих» (Ин. 21:15–17). Гораздо позже, в эпоху разделения христианства на православную и католическую ветви, интерпретация этого фрагмента станет одним из камней преткновения в многовековом споре двух христианских конфессий.

Деяния святых Апостолов

Книга «Деяния святых Апостолов», относящаяся к числу исторических сочинений Нового Завета, рассказывает о распространении христианства в Палестине и во всем эллинистическом мире. Время и место написания Деяний св. апостолов точно не известны. Церковная традиция считает, что автором Деяний был евангелист Лука. Сравнительные исследования языка, стиля и авторских концепций Евангелия от Луки и Деяний Апостолов не просто подтверждают то, что оба произведения принадлежат одному и тому же автору, но и позволяют рассматривать эти книги как две части единого текста: Евангелие, повествующее о земной жизни и божественной миссии Христа, находит логическое и символическое продолжение в книге Деяний Апостолов,

которая рассказывает о жизни и миссии Церкви Христовой.

Условно книгу «Деяния святых Апостолов» можно разделить на две части. В первой (гл. 1–9) главным действующим лицом является апостол Петр, центральное место действия – Иерусалим, проповедь обращена, прежде всего, к иудеям. В первых главах Деяний рассказывается о вознесении Иисуса Христа, его обещании прийти вновь, о возвращении учеников в Иерусалим и об избрании по жребию вместо предателя Иуды в число апостолов давнего ученика Иисуса по имени Матфий. Особое место в Деяниях Апостолов занимает повествование о сошествии Святого Духа: «При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились; и явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого, и начали говорить на иных языках… И изумлялись все недоумевая говорили друг другу: что это значит? А иные насмехаясь говорили: они напились сладкого вина» (Деян. 2:1–13).

Обращаясь к иудеям и всем жителям Иерусалима, апостол Петр пламенно говорил о распятом и воскресшем Иисусе как о Боге, и под влиянием его слов три тысячи иудеев крестились. Так возникла первая церковь.

Во второй части (гл. 10–28) в центре повествования оказывается апостол Павел, не знавший Иисуса Христа во время его земной жизни и не входивший в число двенадцати апостолов; главной ареной действий становится Антиохия и проповедническое служение обращено теперь к язычникам, а в их лице – ко всему миру.

Деяния Апостолов повествуют о том, как яростный преследователь и гонитель христиан Савл на пути в Дамаск переживает чудо обращения в христианство: «…внезапно осиял его свет с неба; он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! Что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, которого ты гонишь» (Деян. 9:3–5). Это событие стало поворотным: Савл принимает крещение, становится Павлом, и начинает широкую проповедь христианства. В Деяниях описываются три проповеднических путешествия апостола Павла, во время которых он терпит мучения и сносит ярость толпы, творит чудеса и предсказывает кораблекрушение, находится на грани смерти, но не изменяет своей вере.

Взятый под стражу в Иерусалиме, Павел подвергся суду и после двухлетнего заточения был отправлен в Рим, где в ожидании суда кесаря еще два года томился под стражей, не прекращая при этом проповеди Христа. На этом автор Деяний апостолов заканчивает свое повествование. Судьба Павла остается окутанной тайной, но главная задача книги выполнена: завершен рассказ о зарождении христианской церкви в Иерусалиме и распространении христианства по всему миру, вплоть до Рима – центра мира в представлении тех времен.

Послания Апостолов

Вслед за книгой Деяния Апостолов в Новом Завете расположены послания апостолов – 21 произведение, написанное в эпистолярном жанре. Послания апостолов адресованы различным церквям и отдельным лицам. В совокупности все эти произведения, написанные по разным поводам и затрагивающие широкий спектр проблем, создают яркую картину жизни раннехристианских общин.

Семь первых (в порядке канонического расположения) посланий христианская традиция называет соборными. К их числу относятся: послание апостола Иакова, два послания апостола Петра, три – Иоанна и одно послание апостола Иуды (имеется ввиду Иуда Леввей). Они обращены ко всей вселенской Церкви, подобно посланию апостольского собора в Иерусалиме ко всем христианам (Деян. 15:8–29).

Четырнадцать других посланий принадлежат апостолу Павлу. Часть из них адресованы церквям в Риме, Коринфе, Галатах, Колоссах, Ефесе, Филиппах и Фессалонике, одно обращено к Евреям, остальные – Филимону, Тимофею и Титу. Евангельские тексты, обозначив необходимость выделения из мира церкви – экклесии, не содержат объяснений того, из кого должна состоять эта церковь, какими должны быть ее положение и обязанности в мире и какими – взаимоотношения внутри церкви. Все это как раз и составляет содержание посланий

апостола Павла. В них в развернутом виде представлено учение о церкви и своеобразная богословская систематизация христианского учения. Апостол Павел стремится раскрыть последователям Христа сокровенную тайну Церкви, «сокрывшуюся от вечности в Боге» (Еф. 3:9): Вселенская Церковь – это не организация, а живой организм, «Тело Христово», наполненное земной жизнью и, одновременно, принадлежащее высшим сферам: « Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Эллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом» (1 Кор. 12:13).

В посланиях Павла звучит радость осознания особой апостольской миссии, возложенной Христом на своих последователей, и готовность следовать ей до конца: «В слове истины, в силе Божией, с оружием правды в правой и левой руке. В чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах: нас почитают обманщиками, но мы верны; Мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем; нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем» (2

Кор. 6:7–10).

Особое место в посланиях апостола Павла занимает его интерпретация учения о вере и благодати. Рассуждения Павла, на первый взгляд, вступают в противоречие с соборным посланием апостола Иакова, в котором утверждается, что «вера без дел мертва» (Иак. 2:20). Апостол Павел в послании к Римлянам говорит: «Воздаяние делающему вменяется не по милости, но по долгу; а не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность» (Рим. 4:4–5). Христианская экзегетика (от греч. – истолковывать ) рассматривает эти позиции как два аспекта одной и той же истины. Павел говорит о том, что оправдывает человека перед Богом – о вере, и только о вере, независимо от дел. Иаков же обращает внимание на то, что служит доказательством существования веры в глазах других людей: верующий может лишь делами доказать окружающим подлинность своего чувства. Павел говорит о том, что видит Бог – о вере, Иаков – о том, что видят люди, о делах как зримом выражении веры. Поднимая веру до несоизмеримых высот, апостол Павел, со свойственной ему силой чувства и непосредственного переживания, восклицает: «Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня» (Гал. 2:19–20).

Самобытность посланий апостола Павла дала повод целому ряду христианских интерпретаторов рассматривать его богословие как нечто отличное от первоначального христианского учения, как нечто совсем иное, чем простое христианство (появился даже специальный термин – «паулинизм»).

Богословско-интерпретаторское своеобразие позиции апостола Павла органично сочетается с блестящей литературной формой его посланий. Безусловный поэтический дар автора превращает некоторые главы посланий в шедевры мировой литературы. Гимном высшей любви и, одновременно, выражением одной из основополагающих идей христианства, звучит текст тринадцатой главы Первого послания к Коринфянам:

«Если я говорю языками человеческими И ангельскими, а любви не имею,

То я – медь звенящая, или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, И имею всякое познание и всю веру,

Так – что могу и горы переставлять, А не имею любви, – то я ничто… …Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, Тогда же лицем к лицу; Теперь знаю я отчасти,

Атогда познаю, подобно как я познан.

Атеперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; Но любовь из них больше».

Почти все послания апостола Павла, были написаны для того, чтобы разрешить какую-то непосредственную проблему, это не строгие богословские трактаты и не академические сочинения. Но именно потому, что эти послания были написаны не для вечности, а в стремлении разрешить неотложную проблему той или иной христианской общины,

предотвратить конкретную угрозу, в них явственно бьется пульс жизни – ведь человеческие нужды и обстоятельства не меняются, меняются лишь формы, в которые они облечены.

Канонические евангельские тексты, наряду с Апокалипсисом, Деяниями и Посланиями Апостолов составившие Новый Завет, стали основанием всего христианского миропонимания. И хотя ранние христианские общины еще не знали догматики и культа, не выработали единых принципов богослужения и церковной организации, прочный фундамент новой мировой религии уже был заложен христианской литературой.

Контрольные вопросы

1.Какие книги вошли в состав христианской Библии?

2.Как в тексте Откровения Иоанна Богослова проявляется специфика апокалипсического

жанра?

3.Какие христианские книги и почему получили статус «апокрифических»?

4.Какие евангелия христианство называет каноническими?

5.Как раскрывается образ Иисуса Христа в евангельских текстах?

6.Что в христианстве принято называть «земным служением» Иисуса Христа?

7.Какой период земной жизни Иисуса Христа описан в евангелиях подробнее всего?

8.В чем выражаются особенности каждого из канонических евангелий?

9.В какой книге Нового завета рассказана история обращения апостола Павла?

10.Каким темам посвящены апостольские послания?