sbornik-3

К подготовке церемонии бракосочетания императрица Елизавета Петровна отнеслась с огромным вниманием: как свидетельствует «Церемониал бракосочетания великаго князя Петра Феодоровича с принцессою Ангальт-Цербстскою Екатериною Алексеевною»229, был учтен как опыт европейских торжеств подобного рода, так и традиции брачных церемоний Петровской и Аннинской эпох (свадьбы Анны Петровны с герцогом Голштейн-Готторпским и Анны Леопольдовны — с принцем Антоном-Ульрихом Брауншвейг-Беверн-Люнебургским).

1 мая 1744 г. императрица Елизавета послала официальную грамоту Христиану-Августу Ангальт-Цербстскому о том, что она «при благословении Всевышняго Творца рассудив не из инаго какого дому, как из голстинскаго, взять себе в свойство, просила снабдить благословением сие предпринятое ею дело с тем, дабы назначаемая принцесса, по предварительном обучении, греческаго исповедания веру принять могла»230. 12 июня было получено разрешение отца принцессы на перемену вероисповедания и вступление в брак. 8 июля информация о планируемом бракосочетании была отправлена российским посланникам за границу для извещения иностранных правителей. 28 июня 1744 г. состоялось православное миропомазание: принцесса Софья-Августа-Фредерика Ангальт-Цербстская получила имя Екатерины Алексеевны. 29 августа, в день тезоименитства Петра, в Успенском соборе в Москве Петра и Екатерину обручили. Как невесте наследника, Екатерине был дарован титул великой княжны и ее императорского высочества231. Сама Екатерина вспоминала впоследствии: «Князь Никита Юрьевич Трубецкой, тогда генерал-прокурор Сената, получив от императрицы приказание написать Сенату указ относительно этих двух титулов, которые императрица пожаловала мне по старинному

229РГАДА, ф. 156, ед. 20.

230Бантыш-Каменский Н. Н. Обзор внешних сношений России (по 1800 год). Часть вторая. Германия и Италия. М., 1896. С. 23.

231Полное собрание законов Российской империи: В 45 т. Т. 12. 1830. № 8983.

121

обычаю, спросил, надо ли к ним прибавить слово наследница, которое давало право на престолонаследие; императрица сказала, что нет»232.

В марте 1745 г. началась активная подготовка к торжеству. 16 марта был издан указ: для подготовки к церемонии выдать жалование на год вперед персонам первых четырех классов по «Табели о рангах» и придворным кавалерам233. Второй указ от 16 марта предписывал число и вид экипажей, лакеев и гайдуков, положенных представителям каждого класса, участвующим в церемонии234. 1 августа было готово предписание персонам первых четырех классов, участвующим в церемонии. 8 августа был издан указ «О новой форме возношения за Богослужениями имен августейшей Фамилии по вступлении в брак наследника престола»235, 9 августа — указ «О церковной церемонии брачнаго венчания Их императорских высочеств»236. В этот же день о необходимости подготовить «платье, экипажи и прочее у всех подлежащих к тому чинов» к приближающемуся бракосочетанию было сообщено в «Санкт-петербургских ведомостях»237.

Бракосочетание планировалось на 19 августа, но примерно за неделю было перенесено на 21. В качестве места бракосочетания была выбрана придворная церковь Казанской Божьей Матери.

Церемония активно обсуждалась и изменялась: в архивном «Церемониале бракосочетания» (РГАДА, ф. 156., ед. 20) содержатся планы с поправками, вычеркнутыми и дописанными разделами.

Десятидневное празднование было расписано по дням, вплоть до заключительного обеда в Александро-Невской лавре с кавалерами ордена Святого Александра Невского 30 августа и вечерним фейерверком238. Были

232Записки императрицы Екатерины Второй. М., 1989. С. 50.

233Полное собрание законов Российской империи: В 45 т. Т. 12. 1830. № 9123.

234Полное собрание законов Российской империи: В 45 т. Т. 12. 1830. № 9124.

235Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. Царствование государыни императрицы Елизаветы Петровны. Том II. 1744–1745. СПб., 1907.

С. 387.

236Там же. С. 388–389.

237Санкт-петербургские ведомости. 1745. № 63 от 9 августа. С. 543.

238См. Ходасевич Г. Д. Торжественное бракосочетание Екатерины Алексеевны с Петром Федоровичем в Петербурге в 1745 г. // Международная конференция Екатерина Великая: эпоха российской истории в

122

точно прописаны и все действия двора, начиная со сбора придворных к 6 утра 21 августа в Зимний дворец.

Так же подробно была расписана сама церемония бракосочетания239. Вход императрицы в церковь должно было сопровождать пение «приличного псалма»; первоначально планировалось, что духовенство будет встречать императрицу при входе и, «благословя пришествие ея величества, препроводит до императорскаго места, такожде и их императорских высочеств до их мест»240, однако позже этот пункт был вычеркнут из плана. Далее следовал благодарственный молебен о здравии императрицы, наследника и его невесты. Предполагалось также, что императрица сама отведет наследника и его невесту на венчальное место. Далее следовал обряд венчания, во время которого происходило также изменение титула невесты: «прежде венчания в эктениях о здравии ея императорскаго высочества возглашать до евангелия великою княжною а по евангелии великою княгинею»241. Далее тексты церемониала и указа имеют расхождение. В «Церемониале» затем следовало пение «Тебе Бога хвалим»; члены Св. Синода и присутствовавшее духовенство поздравляло императрицу и молодоженов, в то время как «в Санкт-Петербурской и Адмиралтеской крепостей палба изо всех пушек так же от стоящих в строю салдат троекратной беглой огонь а по церквам в тоже время начнется колоколной звон»242. После следовала проповедь, во время которой, по предписанию от 1 августа, генералитет должен был постепенно покидать церковь243. После проповеди императрица и молодожены возвращались в Зимний дворец «с

память 200-летия со дня смерти Екатерины II (1729–1796) к 275-летию Академии наук Санкт-Петербург, 26–29 августа 1996 г.: http://www.ekaterina2.com/konf/konf.shtml.

239Нам неизвестно, обсуждалась ли кандидатура проповедника, но образованный и известный своим красноречием законоучитель и духовник жениха и невесты был, несомненно, самым очевидным вариантом.

240РГАДА, ф. 156, ед. 20, л. 25.

241РГАДА, ф. 156, ед. 20, л. 25; Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. царствование государыни императрицы Елизаветы Петровны. Том II. 1744–1745. СПб., 1907. С. 389.

242РГАДА, ф. 156, ед. 20, л. 25 об.

243РГАДА, ф. 156, ед. 20, л. 2.

123

тою же церемониею как и к церкве шествовать изволила»244. Таким образом, пространная и торжественная проповедь фактически завершала церемонию, давая возможность организовать постепенный выход из храма придворных.

Однако в тексте указа «предика» поставлена перед пением «Тебе Бога хвалим»: «По отпусте венчания Их Императорских Высочеств, когда от места браковенчания отступить, быть предике, а по ней петь «Тебе Бога хвалим», и в то пение Ее Императорское Величество и Их Императорские Высочества Синоду с духовенством всенижайше поздравить и производить, как в тот день, так и в последующие два дня, взон при всех церквах до вечерняго благовеста»245.

Третьим источником оказываются мемуары Екатерины, в которых она пишет, что проповедь предшествовала венчанию246. Такое положение проповеди на венчании соответствует стандартной церковной практике: задача проповеди — объяснить жениху и невесте смысл обряда и наставить их к праведной жизни в браке. Таким образом, возможны 3 варианта положения проповеди в церемонии бракосочетания: до самого обряда венчания; после венчания и после пения «Тебе Бога хвалим»; после венчания, но до пения «Тебе Бога хвалим».

Важную подсказку дает рукопись самой проповеди247. В ней Екатерина дважды называется княгинею (в титульном листе и при обращении к ней в завершении), что свидетельствует о положении проповеди после венчания и перемены титула Екатерины248. В деле сохранилось также отдельное письмо обер-секретаря Священного Синода Якова Леванидова, присланное позже в Синодальную типографию, с исправлением в титульном листе великой княгини на великую княжну (однако в завершении текста великая княгиня

244РГАДА, ф. 156, ед. 20, л. 25 об.

245Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. Царствование государыни императрицы Елизаветы Петровны. Том II. 1744–1745. СПб., 1907.

С. 389.

246Записки императрицы Екатерины Второй. М., 1989. С. 70.

247РГАДА, ф. 381, оп. 1, д. 587.

248Один раз отмечена и «Великая Княжна», однако в контексте, где титул связан с добрачным состоянием невесты: ...Великая Елисавет Его Императорскому Высочеству приводит в супружество Ея Императорское Высочество Благоверную Государыню и Великую Княжну Екатерину Алексиевну... (л. i об.) Привести в супружество уже замужнюю Великую Княгиню, очевидно, нельзя.

124

сохранена без изменений — очевидно, по недосмотру): «Пречестныи отец архимандрит. При отправленном ЕЯ Императорскаго величества из святейшаго правителствующаго Синода сего сентября от 4г числа указе в московскую типографию послана слова Божия проповедь Синодалным членом преосвященным Симоном Епископом псковским и нарвским учиненная минувшаго августа 21г дня в день высочайшаго их императорских высочеств браковенчания при которой надписание хотя и приложено однакоже оное надписание ныне еще поправлено и с того поправленнаго для предания печати по приказанию святейшаго правителствующаго Синода прилагаю при сем копию. вашего преподобия послушный слуга Яков Леванидов сентября 9г дня 1745 года»249. Из этого можно заключить, что проповедь произносилась действительно после самого венчания, как и было предписано церемониалом, однако при публикации «для всенародного известия» воссоздавалась ситуация правильного с точки зрения церковного обряда расположения — до венчания.

Положение проповеди после пения «Тебе Бога хвалим», пушечной пальбы и поздравлений членов Св. Синода (как предписано «Церемониалом») менее вероятно, нежели порядок, представленный в «Указе»: пушечная пальба и поздравлений — логичное завершение всей церемонии. Порядок «Указа» более практичен: пространная проповедь позволяла постепенно и организованно покинуть церковь «генералитету», который должен был проследовать в Зимний дворец «обратным порядком». Вслед за ними, уже в самом конце церемонии, церковь покидали молодожены и императрица, получив во время пения «Тебе Бога хвалим» поздравления от членов Св. Синода.

Важно отметить, что проповедь в данном случае читалась не столько для новобрачных, сколько для присутствующей публики, и задачей ее был не рассказ о праведной семейной жизни, а объяснение того, чем этот брак выгоден для России. Гостям, не понимавшим по-русски, проповедь была

249 РГАДА, ф. 381, оп. 1, д. 587, л. 2. Все цитаты здесь и далее приводятся в упрощенной орфографии.

125

кратко переведена или пересказана. Например, мать Екатерины, ИоганнаЕлизавета Ангальт-Цербстская, писала супругу: «Отец Тодорский, духовник великого князя, вновь посвященный в епископа Псковского, произнес прекрасную проповедь, в которой много распространялся о чудесах Провидения на тех, кого предназначает оно отцами своих народов: он видел перст Провидения в рождении этих двух отраслей — домов Ангальтского и Голштинского, которые, превознес исторически; причем не забыл ничего, что должно украсить и распространить цветистую речь»250. Надо сказать, что акценты проповеди в таком изложении несколько отличаются от реальных, но кто именно сместил их (переводчик или автор письма) — неизвестно.

Проповедь также впервые вводила Екатерину в пантеон российского императорского дома. Важность роли проповеди как разъясняющего и представляющего текста подчеркивает, например, тот факт, что рукописные копии этой проповеди рассылались по епархиям и в настоящее время сохранились в некоторых провинциальных архивах; печатные экземпляры шли в продажу.

Полное название проповеди — «Божие особенное благословение, имже всегда благословил Бог и ныне благословляет всепресветлейший дом Петра Великаго перваго императора всея России в день высочайшаго бракосочетания его императорскаго высочества внука Петра Перваго благовернаго государя и великаго князя Петра Феодоровича наследника престола всероссийскаго и прочая. С ея императорским высочеством благоверною государынею и великою княжною Екатериною Алексеевною принцессою Ангальтцербстскою и прочая. Проповеданное вернейшим их рабом и всеусердным богомольцем Симоном епископом Псковским и Нарвским 1745 года августа 21 дня». Название имеет сразу несколько элементов, отличающих этот текст от других придворных проповедей этого периода. Во-первых, обычно название строилось по модели «Слово в день

250 Щукин В. Симон (Тодорский), Архиепископ Псковский и Нарвский (биографический очерк) // Псковские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. 1898. № XXII. С. 354.

126

(восшествия на престол, нового лета, святого первозванного апостола Андрея и т.д.)» или «Слово в неделю (Ваий, шестую по Сошествии Святого Духа, первую Великого Поста и т. д.). То есть обозначался формальный повод произнесения текста. Здесь же в заголовок вынесена тема проповеди.

Во-вторых, центральной фигурой любого придворного мероприятия была императрица. В заголовках проповедей всегда отмечалось ее присутствие при произнесении, даже если формальный повод был связан с наследником, например, «Слово в высочайшее присутствие ея священнейшаго императорскаго величества <…> Елисаветы Петровны <…>, в высокоторжественный день рождения его императорскаго высочества <…> Петра Феодоровича <…> проповеданное»251. Такой подход был обязательным не только для проповеди, но и для торжественных од: ср. с полным названием оды М. В. Ломоносова на бракосочетание наследника: «Ода Ея Императорскому Величеству Всепресветлейшей Державнейшей Великой Государыне Елисавете Петровне, Императрице и Самодержице Всероссийской, и Их Императорским Высочествам Пресветлейшему Государю Великому Князю Петру Феодоровичу и Пресветлейшей Государыне Великой Княгине Екатерине Алексеевне на торжественный день брачнаго сочетания Их Высочеств приносится в знак искренняго усердия, благоговения и радости от всеподданнейшаго раба Михайла Ломоносова, Химии Профессора»252.

В проповеди на бракосочетание присутствие императрицы в заголовке никак не отмечено, и это единственный известный нам пример во всем исследованном комплексе текстов. Елизавета упомянута только в финале проповеди: текст завершается традиционным обращением именно к ней и поздравлениями ей как организатору этого брака. Очевидно, это было сделано Тодорским сознательно: само венчание было единственным актом, в

251Кислова Е. И. «Слово на день рождения Петра Федоровича» Симона Тодорского // Acta Philologica: Филологические записки. 2007. № 1. С. 308–335.

252Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений: В 11 т. М.; Л., 1950–1983. Т. 8. С. 127.

127

котором главными действующими лицами становились новобрачные, в то время как вся церемония строилась вокруг фигуры императрицы.

Само построение проповеди таково: вступление содержит рассуждение о сути величия монархов: «Единаго точию божества не достает им: со всем бо тем смертнии человецы суть. того для да сохранятся высокия их фамилии, нужду имеют женитися и посягати, якоже и прочии человецы, в сем им подобнии» (л. а). Затем Тодорский обращается к царствующему дому Петра Великого и к самой фигуре Петра как к олицетворению его тезиса об особенном благословении Богом русских монархов: «Общее божие благословение, всем Монархам, всем Государям общее есть: самое бо то яко Монархи суть, яко государствуют, божие благословение есть всем им общее. Особенное же божие благословение есть, имже благословит Бог сих, ихже избра в славу свою, ко особенному святаго своего имене прославлению» (л. в. об.). Этот тезис Тодорский подкрепляет целым рядом цитат из Св.Писания, приводя в пример победу Авраама над врагами (Быт. 14), Исаака

исюжет с колодцами (Быт. 26), судьбу Иакова (Быт. 29–33), судьбу народа Израиля – их преумножение и исход из Египта (Исх. 6–13), благословение народа Израиля Валаамом (Чис. 24).

Такие же знаки особого благословения — чудесной помощи в самые неблагополучные времена — Тодорский видит на доме Петра: «Кую истину лучше познаем, аще хотя мало за краткость времене приникнем в Российския Империи историю» (л. е). Он рассматривает судьбу царя Михаила Федоровича, чудесно спасенного Богом в Ипатьевском Костромском монастрые и возведенного на престол: «И се не без удивления видим и прославляем непостижимыя судбы Божия, тако благословил сего избраннаго

ипомазаннаго своего особенным Божиим своим благословением, яко се уже Правнука Его, Ея Императорское Величество Всемилостивейшая Государыня Наша Елисавет Петровна преблагополучно Императорствует: Праправнук же Его Царскаго Величества, Сын Высокодостойныя Памяти Пресветлейшия Анны Петровны, Дщери Петра Великаго, бывшия Герцогини Голштеин-

128

шлезвиския, Его Императорское Высочество Благоверный Государь и Великий Князь Петр Феодорович Наследник Престола Всероссийскаго, ко утверждению и продолжению нашего благополучия, Высочайшим Браком сочетается». (л. е об.). Прадед Федор Михайлович сразу же заявлен началом того исторического движения, которое должно привести к венцу династии – его правнучке Елизавете — и бракосочетанию, которое должно стать продолжением рода Петра.

Далее упомянут Алексей Михайлович, однако никаких конкретных примеров из его жизни Тодорский не приводит: «Возмем паки в пример Пресветлейшаго Монарха Всероссийскаго, Благовернаго Великаго Государя Царя Алексия Михайловича, не тогожде ли Божия особеннаго благословения струям на Блаженнаго Монарха сего преизобилно излившымся с подобающим благоговением удивимся, не вся ли история Блаженныя жизни Его Величества о том засвидетелствует, яко он был избранный божий, Благословен Господеви сотворшему небо и землю» (л. з об. – s). Упоминание Михаила Федоровича и Алексея Михайловича — только прелюдия к прославлению Петра253: «<…> в сем Государе усугубил Господь создати славу величия, и особеннаго своего благословения. всех прежде себе бывших превзошел, всем же по себе следующым не единыя, но всех Монарших добродетелей безприкладный пример оставил» (л. s об.). Тодорский подробно описывает «необоримую храбрость», «безприкладную премудрость», «многоочитую бодрость» Петра; отдельным важным элементом доказательства становятся ссылки на признание Петра Европой, а также «восточными народами», «по природе своей спесивыми, иностранных Государей хвалити за обиду и непристойность себе вменяюще разве совестию изобличенныи, необыкшыми»: «Но Его Императорскому Величеству Великий Персидский Посол в 1723м году, то признал и засвидетельствовал: что Престол Его Величества, толико превосходит

253 Ср.: «Петр презентировал себя как основателя России, героя, отделенного от прошлого, casus sui, отца самому себе... Разумеется, по-прежнему презентировали и восхваляли его предков Романовых, но лишь как предтеч, предвестников его собственного величия» / Уортман Р. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии. Т. 1. М., 2004. С. 76.

129

прочыя Престолы Монаршыя в подсолнечной обретающыяся славою своею, колико денница прочия звезды сиянием. Да в тойжде речи называет Его непобедимым, наиболшим Кесарем времен наших». Речь идет здесь о визите в 1723 г. для заключения мирного договора персидского посольства во главе с Измаил-беком, посланником Шаха Тахмасиба II Сефеви. Тодорский следует примеру Феофана Прокоповича, также ссылавшегося на мнение о Петре послов Польши и Персии: «Воспомяните же и что говорил персидский посол, который между иными похвалами славу дел его, всюду проходящую, уподобил солнцу, мир весь озаряющему»254. Однако Феофан мог слышать эту речь непосредственно, тогда как Тодорский пользовался, очевидно, какими-то письменными источниками — оригиналом или переводом этой «посольской речи». Фигура персидского посла в первые годы правления Елизаветы особым образом подчеркивается в придворной культуре: отдельно указано его прибытие на бал по случаю для рождения Елизаветы в 1741 г.255, среди 16 исторических картин на Триумфальных воротах, воздвигнутых Сенатом по случаю возвращения императрицы в Санкт-Петербург в 1742 г., пятая посвящена аудиенции послу персидскому256 (при этом картин с другими послами нет). Очевидно, в это время Персия мыслится как одна из наиболее важных для России и в то же время — наиболее экзотичных стран, поэтому признание персидскими послами величия российских монархов особым образом подчеркивается. Завершает эту часть проповеди краткий перечень морских побед Петра.

Затем Тодорский переходит к Екатерине, причем ее прославление — почти столь же подробное, как прославление Петра. Образ Екатерины традиционен, в перечислении ее достоинств Тодорский следует сложившимся моделям, представленным, например, в указе Петра о коронации257, «Слове на коронацию Екатерины Алексеевны» Феофана

254Феофан Прокопович. Слово на похвалу блаженныя и вечнодостойныя памяти Петра Великого (1725) //

Феофан Прокопович. Сочинения. Л. 1961. С. 144.

255Санкт-Петербургские ведомости, 1741. № 102. 22 декабря.

256Театральная жизнь России в эпоху Елизаветы Петровны: Док. хроника, 1741–1750. М., 2005. С. 344.

257Полное собрание законов Российской империи: В 45 т. Т. 12. 1830. № 4366.

130