Kurpatov_A_V_-_21_pravdivy_otvet_Kak_izmenit

встречаетнекотороезамешательство: «Якак-тонеготова... Янедумала...

Я уже...» «Ничего, — отвечаетДима. — Какиепроблемы? Сейчасвсе решим!»

Ивдругновыйповорот: «Тынепонимаешь, — говоритдевушка, — у меняестьпарень, яснимужедавновстречаюсь», — несчастнаяпускаетв ходтяжелуюартиллерию. Димаошарашен, нонетем, очем, наверное, вы подумали. Онудивляется, почемуонасразунесказала, ведьтакпростос этим парнем поговорить, чтобы он«отвалил» инемешалих— этой девушкисДимой— личномусчастью. «Парень? — переспрашивает Дима. — Нутакясним разберусь. Он тебевреданепричинит, я заступлюсь». Димадосихпорнепонимает, чтодевушкапытаетсяему отказать.

Навопрос, анедумаетлион, чтоподобным Нам бы следовало образомдевушкапростопытаетсяемуотказать, он удивляться только нашей

даетпоразительныйответ: «Еслибыонанехотеласпособности чему-нибудь

удивляться.

сомнойвстречаться, онабы такисказала. Яже ФрансуадеЛарошфуко человекпонятливый— нет, такнет. Ноонаже

соглашалась, мыдажевстречуназначали, онамнетелефондала». Иведь Димедажевголовунеприходит, чтоегоможнобояться, чтосамеговид внушает естественные опасения, что женщины могут иметь другое представление об «идеальном мужчине», что можно испытывать неловкостьпринеобходимостиотказывать, что, наконец, многиевещив нашемобществеговорятсяневлоб, анамеками— «янемогу, язанята, можетбыть, как-нибудьвдругойраз».

В общем, классический пример полного отсутствия взаимопонимания, приполнойуверенностисобеихсторон, чтоихшаги должны быть поняты другой стороной, а сами они очень хорошо понимают, что там, натом берегу, происходит. Каквидноизэтого примера— ишагипротивоположнойстороны могутбытьнепоняты должным образом, и собственная интерпретация их не всегда обоснованна, да и сам человек часто весьмаи весьма замысловато выражается.

«Тытолькопоймименяправильно!»

Какжевсеэтотакполучается?! Деловтом, чтовсемы пользуемся

однимиитемижесловами, однакоукаждогоизнаслюбоеслово имеет свое, зачастую крайне специфическое значение. Все мы испытывалиболь, новедьбольможетбытьразной— этоможетбыть боль отрадикулитного прострела, а можетбыть боль в результате тяжелейшейтравмы. Понятно, чтоэторазные«боли», однакословона них одно. И воткто-то говорит, что испытывал «ужасную боль»...

Интересно, эта«ужаснаяболь» чутьсильнеерадикулитнойили, может быть, значительносильнееболи, вызваннойразмозжениемкисти?

Илидругойпример. Кто-тоговорит, чтоон«влюбился». Чтоэто значит? Значитлиэто, чтоониспытываетчувство, подобнопылкому Ромео? Или, можетбыть, онпростосексуальноозаботился? Чтоэтот человекпонимаетподсловом«влюбился», каквообщеонпредставляет себе «любовь»? Что это для него — страсть, верность, уважение, самопожертвование, влечение? Когдаон говорит: «Я влюбился!» — значитлиэто, чтоонпереживаетсамоеважноесобытиевсвоейжизни, илижеэтоочереднаяинтрижка? Нинаодинизэтихвопросовунаснети неможетбытьправильногоответа!

Болеетого, когдакто-топроизноситкакое-либо слово, в нашем сознаниинеизменновсплываютнашисобственныезначенияэтогослова. Апотому, есликто-томнесказал, чтоонлюбит, ядумаюнеотом, чтоон

— этотчеловек— переживает, авспоминаю освоих, пережитыхмною чувствах любви. Но развенеочевидно, чтоу нассним, скольбы похожими мы ни были, будут разные чувства любви. А потому произнесенноекем-тослово«любовь» нетольконепроясняетситуацию, Янапротив, лишьвводитнасвзаблуждение. Намначинаетказаться, что «все понятно», хотя на самом деле Ничего не понятно, и притом категорически!

Иными словами, закаждым используемым нами словом стоит

наш субъективный опыт, однако наши слушатели осуществляют своеобразную транскрипцию — онипереводятнашислованаязык своего собственного жизненного опыта. Воти получается, что мы рассказываем человекуосебе, аонслышитрассказосебе(т. е. так, словнобы этопроисходилосним). Конечно, емукажется, чтоонвсе понимает! Ещебы! Тольконасамомделеэтоиллюзия. Онненаспонял, а представилсебесебянанашем месте. Нооннанашем месте— это совсемнетожесамое, чтомынасвоем! Аведьнамоченьхочетсябыть «правильнопонятыми», мыоченьнуждаемсявподдержке, водобрении.

«умнее». Новедьим, во-первых, никогданепереживания и возможности — бывать на нашем месте, а во-вторых, им этоодноитоже.

толькопотому, чтоониничегонепонимают! Ивотмыбьемся, какрыба об лед, и вотмы стараемся, изкожи вон вылезаем, надеясьбыть

понятыми, аврезультатеоказываемсяоцененыиизмеренысовершенно ненашеймеркой.

Каждый из нас имеет достаточно внешних и внутренних основании, чтобыпоступитьтакилииначе. Такимобразом, есличейтопоступокнамнепонраву, этосвидетельствуеттолькоотом, что мы не знаем этих «внешних и внутренних оснований» соответствующего лица. Теперь оглянитесь вокруг: сколько вам видитсячеловеческихпоступков, которыевамнепонутру! Много? Ивыещедумаете, что«взаимопонимание» возможно?..

Врезультатемычувствуемсебяодинокими: «Средидрузейясловно каквпустыне! И чтожемнеосталосьныне? Толькоимя...» Весьма недурнаяиллюстрацияктомусостоянию, котороевремяотвремени переживаеткаждыйизнас. Вкакиемоментымыиспытываемэтоужасное чувство? Именно тогда, когда нам более всего необходимо чье-то понимание и поддержка. Понятно, что именно в эти мгновения одиночество — этокак разто чувство, котороемы совершенно не расположены испытывать. А придется! Почему? Потомучто владеет нами иллюзия взаимопонимания, т. е. абсолютно бесперспективная надеждабытьпонятыми.

«Какможноэтогонепонимать?!»

Намкажется, чтонепонятьто, чтомыговорим, то, чтомы«имеемв виду», невозможно. Мы жеговорим так понятно, так доступно, так аргументировано! К сожалению, всяэтапонятностьидоступность— чистойводызаблуждение. Проблемавтом, чтомыпонимаемсвоюмысль прежде, нежелиуспеваемсформулироватьеевсловах. Иначеговоря, у

нассначалаформируетсянекоеотношениекпроблеме, апотоммы его озвучиваем или разъясняем другим людям. Разумеется, нам кажется, что мы делаем это доходчиво и доступно. Но такое впечатлениевозникаетунастолькопотому, чтомысвою мысльпоняли прежде облечения ее в слова, т. е. до всех этих разъяснений и формулировок. Апотомумынеможемзнать, насколькоэтанашамысль понятнаокружающим, исходяизнашихформулировок.

Впрочем, естьтутиещеодиннюанс. Все, чтомысообщаемдругим людям, исходитизнашегосубъективноговнутреннегопространстваи погружаетсявих, другоесубъективноепространство. Асубъективностиу нассовершенноразные, ведькаждыйизнаспрожилсвою жизнь— сее взлетамиипадениями, сееопытомиобразованием, сеепереживаниями иоткровениями. У насбылинаширодители, нашидрузья, нашивраги, нашиавторитетыиучителя. То, чтопережилимы, сделалонастакими, какимимыстали.

Нодругойчеловекпрожилсвою, аненашужизнь. И онтолько внешнепохож нанас, егоопытсделалегодругим. В лучшем случае

большинствеслучаевудругихлюдейивовсепоэтому мы проецируем это совершенноинойжизненныйопыт, абсолютнововне, а потом постоянно

говоритедругомучеловекучто-то, чтоисходитизвашегопредставления ожизни. Всеэтовоспринимаетсяим черезпризмуегособственного жизненногоопыта. Можнолидумать, чтовтакой Мы можем веритьв ситуациионпойметвастак, какбывыхотелибытьто, что наши слова

безусловно, убедитесь висключительной меткости данного замечания. Так вот, впроцессенашегообщениясдругими

людьмипроисходитточнотакаяжеситуация! Нашеощущение, мнение,

представлениенафоненашегожизненногоопыта— этоодно, и совсем иное, когда это же ощущение, мнение и представление разворачиваетсянафонечужогожизненногоопыта.

Другойчеловекможет, например, понятьизнашихслов, чтонас уволилисработы. Ноонсовершеннонеспособенпонять, чтоэтодлянас значит. Он понимает, чтобы этодлянегозначило. А ведьнам бы хотелось, чтобы нас поняли именно так, как мы понимаем себя, оказавшисьвположении безработного. «Поймиты, этожедляменя столькозначит!» — восклицаеммы, адресуяськсвоемусобеседнику. А тототвечает: «Ничегоособенногоявэтомневижу. Рядовоесобытие. Ну уволили». И чтомы должны втаком случаеиспытывать? Тяжелейшее разочарование! Тяжелейшее!

Когданачинаешьизучатьвопросвозможностивзаимопонимания междулюдьми, товкакой-томоментначинаешьудивлятьсятолько тому, как вообщемы умудряемся хотьсколько-нибудь понимать другдруга. Да, психологическихмеханизмов, делающихподлинное

взаимопониманиемеждулюдьмиделом невозможным, стольмного, что, знаявсеих, веритьэтойиллюзииневозможно. Скорееначнешь сомневаться в том, что ты вообще хоть что-то в этой жизни понимаешь!

Инаконец, третья, чрезвычайноважнаядеталь. Вовсеэтобезобразие примешиваютсяещеинашижелания, нашипотребности. Вцеломони, конечно, увсеходинаковые. Мывсепостояннохотимдышать, времяот временимы всехотим естьипить, унастакжеестьсексуальныеи социальныепотребности. Социальныепотребностизаключаютсяунасв желании одобрения, внимания, высокой социальной оценки, помощи, поддержки; крометого, кэтойгруппеотносятсяещеинашиэстетические потребности.

Новедьэтотолькоклассификациянашихжеланийипотребностей, в реальной жизни мы имеем дело несклассификациями, в которые, конечно, все укладываются, а с конкретными желаниями и потребностями. Всемы, например, имеемполовую потребность, новот незадача— онхочетее, аонахочетдругого, атот, всвою очередь, вообще Бог знает кого хочет. Все хотят, но способствует ли это взаимопониманию? Напротив! «Кактынепонимаешь, чтоятебяхочу!»

— восклицает он. И она отвечает на этот призыв: «Неужели же непонятно, чтоя-тотебясовсем нехочу, никак!» Вотипоговорили, поняли, таксказать, другдруга...

Нельзянепризнать: то, чтооченьпонравитсяодному, вполне вероятно, категорическинепонравитсядругому. Вспомните, каквы множестворазвосклицали: «Каконимогутэтоесть!», «Янепонимаю, чтоонвэтомнаходит!», «Каконитакоесмотрятислушают!», «Чтоему ненравится!» Да, овкусах, какизвестно, неспорят. Новедьто, чтонам нравится, воспринимается нами как хорошее или даже идеальное. Спорить с иной точкой зрения мы, может быть, и не будем, но собеседникасвоегонепоймем. А ведьскольковнашихпотребностяхи желанияхэтих, едвауловимыхнюансов, особенностей, деталей! Нучто, кто-тоещерассчитываетнаблаженствовзаимопонимания?..

«Можноговоритьпопонятнее!»

Нокакженамдороганашаиллюзиявзаимопонимания! Предложить человекурасстатьсясэтойиллюзией— ввысшейстепенинегуманный

шаг, закоторыйавтору, наверное, должнобыть Человек, которыйсклонен стыдно. Однако же, и я должен заявить эток возвышенным чувствам,

официально, продолжать верить в иллюзию обманываетобычноисебя, и

взаимопонимания, продолжать поддерживать еедругих. ЭрихМарияРемарк

— деловостократболеенакладное! Поверьте,

вы не проиграете, а, напротив, существенно выиграете, если перестанетедержатьсязаэтунесбыточную, апотомуисовершенно бессмысленнуюмечту.

Каковы же основные проблемы, которые порождает иллюзия взаимопонимания? Давайтепопробуемрешитьтакую «арифметическую задачку». В нейданоследующее: уменяестьнекоепредставлениео каком-точеловеке, который, ядумаю, долженменяпонимать. Сдругой стороны, этотчеловекдумаетобомненето, чтоядумаюосамомсебе(т.

е. онменянепонимает), носчитаетсвоемнениеобомнеправильным. В общем, мызаблуждаемсядруготносительнодругаинезнаемобэтом. Теперьмы входим сним вовзаимодействие, рассчитываяна«полное взаимопонимание»...

Яведусебятак, словнобывзаимодействуюсэтимчеловеком, нона самомделеявзаимодействуюнесэтимчеловеком, асмоимошибочным представлениемонем. Он, всвоюочередь, взаимодействуетнесомной, а сосвоимошибочнымпредставлениемобомне. Чтоунасполучается? И он, иясовершаем поступки, которыеисходятизнашихошибочных представлений друго друге. Наши действия естественным образом приводятвовсенектемрезультатам, накоторыемыобарассчитывали.

Мысердимсядругнадруга, ссоримсяирасходимсявполномубеждении, чтоимелиделос«полнымидиотом».

Нашаклассическаяошибкасостоитвследующем: мы полагаем, чтопонимаем другогочеловека, аонможетидолженпонятьнас. Когдамы взаимодействуем сдругим человеком, мы выстраиваем линию своегоповедения, исходяизнашегопредставленияобэтом человеке. Совершенно аналогичным образом ведет себя и наш визави: оннезнает, чтоименнопроисходитунасвголове, однако составил некоемнение о нас. Взаимодействуя снами, он будет исходитьизсвоихсубъективныхпредставленийонас. Разумеется, мы, соднойстороны, неучитываемегомнениеонас, асдругой— не догадываемся, скольсильноошибаемсявсвоихпредставленияхо нем. Вэтом, собственно, исостоитиллюзиявзаимопонимания.

Разберем этот механизм на каком-нибудь незамысловатом, но типичномпримере. Кврачуприходитпациентирассказываетемуосвоих симптомах. Врачслушаетегооднимухом, посколькувтороеиспользуетв этотмоментдляразговорапотелефону, приэтомонзаполняеткартуи отпускает какие-то распоряжения медицинской сестре. Разумеется, пациент находится в некотором стрессе от такого обращения. Для пациентасимптомы, которыезаставилиегообратитьсякврачу, вещи первостепеннойважности, крометого, оникажутсяемунеобычными, страннымиидажеужасными.

Врач, всвоюочередь, во-первых, поставилдиагнозповнешнемувиду

пациента(врядеслучаевэточутьлинесамыйдостоверныйметод), а потомуемузачастуюпростонезачемслушатьвсеэтирассказыижалобы больного. Есливрачислушаетбольного, хотябыиоднимухом, тоделает это исключительно из любезности. Во-вторых, врач воспринимает обнаруженноеупациентазаболеваниекакчистойводыбезделицу. Вэтой «безделице» дляврачанетничегонеобычного, атамболеестранногоили загадочного. Онужевиделтысячипациентовсэтойболезнью илично провелнеоднусотню излечивающихопераций поповодуподобного недуга. Поскольку все эти операции были удачными, всепациенты благополучно выздоровели и живутприпеваючи, то понятно, что и ужаснымиэтисимптомыврачнесчитает.

к«чувствуврачебногодолга» иливызыватьксебенекотороесочувствие, чтобы врачобратилнанего— насвоегопациента— хотькакое-то внимание.

«Доктор, — вотчаяниивосклицаетпациент, — яотэтихболейне сплю!» Нокакаяврачуразница, спитегопациентилинеспит?! Этоему совершеннобезразлично: «Прооперируемвас— небудетболеть, испать будете, какмладенец!» «Операция!» — восклицаетпациентинадесять минуттеряетдарречи. «Раздевайтесь!» — командуетдокторидвумя движениямиисследуетразоблаченноетелосвоегопациента.

«Всепонятно, — говоритвраччерезминуту, — увасто-тоито-то (набор загадочных и абсолютно непонятных медицинскихтерминов). Надо оперироваться. Сдавайте анализы и становитесьв очередь на госпитализацию. Все понятно? Хорошо. Следующий!» Полуживойполумертвыйпациентвыходитизкабинетасединственноймыслью: «Все пропало!» Онначинаетдумать, чтодокторневыслушалегодолжным образом и необследовал «как надо», апотому, повсей видимости, ошибсявдиагнозе.

Потом он начинаетвспоминать, какой жедиагнозему все-таки поставили, — мысли в голове путаются, слова не складываются, получаетсяполнаяабракадабра! Инаконец, соображенияопредстоящей емуоперацииставятэтогонесчастногобольноговнастоящийтупик. Если докторошибсясдиагнозом, то: «Ониразрежутизашьютобратно, иболи непройдут! А еслияумруотнаркоза!» Корочеговоря, самоевремя вызывать«скоруюпомощь», правда, психиатрическую.

Итеперьмнехочетсязадатьсвоемучитателювопрос: каквыдумаете, докторвсеэтосделалспециально? Личнояготовпоклясться, чтодоктор даженедумал, чтоегоповедениеможетвозыметьтакойэффект! Более

того, емупоказалось, чтоонбылпредупредителенсверхвсякоймеры, любезендоневозможностииточендобезобразия. Почему? Потомучто этот доктор, как, впрочем, и любой из нас, страдает иллюзией взаимопонимания. Емукажется, чтоонвсесказал, диагнозпоставил, лечениеназначил, объяснилпациенту, чтоделать: «Какиепроблемы?! Да иболезньвыеденногогрошанестоит! Плеваяоперация! Наркозместный, аспирин— итотопасней! Вообще, очемречь?!»

Иведьэтаистория— рядовая, характернаядлялюбойсферынашей жизни. Совершенноаналогичныеситуациивозникаютунасвмагазинах, времонтныхмастерских, вофициальныхучреждениях, вобщественных местах. Причемнеменеедраматичныесценыразворачиваютсяиврамках отдельно взятых «жилищных площадей»: разговор двух супругов, разговорродителейсдетьми, родителеймужасневесткой, родителей жены сзятем. Это буквальнофеерияабсурда, гдецарствуетполное отсутствиевзаимопониманияприполнойуверенности, чтовседругдруга могут, аглавное— должны понять! Вочтооборачиваютсяподобные сцены? Немневамрассказывать...

Конфликты между соперничающими сторонами — вещь естественнаяинеизбежная. Ночтозастраннаявещь— конфликты между близкими людьми, между теми, кто решает одну общую задачу! По самой логикевещей здесь недолжно быть никаких конфликтов! Но стоит только оглянуться, и станет совершенно очевидно: большаячастьнашихконфликтов— этоотнюдьневойны снеприятелями, аборьбастеми, с. кем недолжнобытьникаких конфликтов! Почемувозникаютэтиссоры ипрочие«натяженияв отношениях»? Еслихотитенайтиответнаэтотвопрос, немучьте себепонапрасну, простовспомнитеобиллюзиивзаимопониманияи посмотрите, гдеиз-заэтойиллюзииввашихотношенияхстемили иным человеком произошел сбой. Вы всегда найдете досадную ошибку, вытекающуюизэтойиллюзии.

Зарисовкаизпсихотерапевтическойпрактики: «Внимание

— этото, чтоядаютебе!»

АнастасияживетсВиталием, ВиталийживетсАнастасией— уних «семья». Им по38 лет, ихдетиужеотносительносамостоятельны, а потомуотношениямеждусупругамипереживаютновоерождениеили смерть... Этокакполучится. Анастасиикажется, чтоВиталийееужене любит, апотомупытаетсязаставитьегоревновать. Виталиювообщенедо любви— частныйбизнес, вкоторомоноказалсяс1991 года, съедаетвсе силыисредства.

Анастасии кажется, что он перестал уделять ей внимание, она

расстраиваетсяи устраиваетему«сцены». Поводдля«сцены» найти нетрудно, апотомуэтодажене«антреприза», а«репертуарныйтеатр». Виталию кажется, что его Анастасия оченьбеспокоитсянапредмет возможнойнехваткиденег, ипотомуонизкоживонлезет, толькобы заработатьнеобходимыесредства, которых, какизвестно, никогдане бываетдостаточно.

Собственно, язатеялвесьэтотчрезвычайнобанальныйрассказс единственнойцелью— сообщитьосамомчтонинаестьчастномслучае. Делобыловначале1999 года, когдабизнесВиталиянаходилсянаграни полногокрахапослезнаменитогодефолта1998 года. Анастасиябылана нервах, детизаканчивалишколу— былинанервах, Виталийбылодним сплошным нервом. Новотудача: Виталий послеоченьдлительного периода простоя заключает перспективную сделку. Надежда вновь оживает, ион хочетподелитьсясвоей радостью сАнастасией— он покупаетцветыизаявляетсявтакомвидедомой.

«Тебе что, больше не на что деньги тратить?!» — восклицает Анастасия, выхватывает цветы и бросает их в ванную, где они

благополучноизаканчиваютсвойнедолгийвек.

Ни один ум не бывает

Виталийраздосадованиподавлен, ондаженетождественен другому, и находитвсебесилысказать, чтоделопошлонаникогдаодниитежепричины

разлюбил. Онаужерешила: егонужноопятьвсебявлюблять, апотому онаделаетвид, будтобыунеекто-топоявился.

Виталийговоритмне, чтоАнастасиякак-тостранносебяведетион боится, чтоэтосновакончитсякаким-нибудьграндиозным скандалом, которыйобычно, вотличиеоткаждодневных, нонепродолжительных, длитсядонесколькихмесяцев. А емусейчасоченьнужнаподдержка, посколькуонначинаетсовершенноновыйпроектинечувствуетсебя уверенным. Проектэтотнастолькосложный, чтопостоянноприходится вникатьвновыеиновыедетали, привлекатьновыхиновыхлюдей, а потому Виталий без конца думает и передумывает, проверяет и перепроверяет. Ему сейчас ни до чего. Если всеполучится, то он обеспечитсемьюнанескольколетвперед...

Нучтоямогусказать, хорошо, чтоониобратилиськомневовремя. Если бы ситуацияещечуть-чутьпрошладальше, то, возможно, она вылилась бы в тяжелую драму. Анастасия, неспособная привлечь вниманиемужа, который слишком занятработой, чтобы обеспечить семью, апоее, Анастасии, мнению, подумываетобуходеизсемьи, вполне могла бы впасть в ажиотаж и устроить своему супругу «головомойку». Поскольку у Виталия никого «на стороне» нет и

подозревать его в супружеской измене просто бессмысленно, то, вероятнеевсего, онподумалбы, что«опятьвздуриласьпроклятаябаба, не даетстарикумнепокоя», и, возможно, сказалбы: «Нам, дорогая, нужно друготдругаотдохнуть».

Устроивсебеэтототдых, он, будучи человеком ещедостаточно молодым, интереснымиперспективным, конечнобы, незалежался. Унас вообщемужчинвстранемало, ахороших— такивовсесчитанные единицы. Поэтомуподобнымматериалом, конечно, неразбрасываются.

Впрочем, дажееслибыонинеушел, то, возможнобы, запил, что, каквы понимаете, ситуациюникакнеулучшилобы. Такимобразом, Анастасия, саматогонеподозревая, моглабыустроитьсебе«веселенькуюжизнь».

И вчемздесьпроблема? Всевтойжеиллюзиивзаимопонимания. КакАнастасияпонимает«внимание», которого, поееощущению, ейсо стороны еемужанедостает? Ну, видимо, речьидетобуделяемом ей времени, одолгих, задушевныхбеседах, совместных«культпоходах», о проявлениях нежности с элементами романтики... Как «внимание» понимаетВиталий? Онсвятоверитвто, чтоегоженестановитсяочень плохо, когда возник ют финансовые проблемы, она переживает и мучается, аоннехочетдлянеенитого, нидругого.

Поэтомуонполностью поглощентем, чтопытаетсяэтиденьгив достаточномколичестведобыть. Посутидела, всяегоработа, которая буквально съедаетвсю его жизнь, — это уделяемое им Анастасии «внимание». И еслиегоспросить: «Виталий, тыоказываешьАнастасии внимание?», ончистосердечноответит: «Конечно, деньиночь, только этимизанимаюсь». Удивительно, ноВиталий, несмотрянавсепоказания Анастасиипротивоположногосодержания, говоритправду. Тольковот тут важно то, что Анастасия чувствует, — чувствует ли она это «внимание»? Нет, нечувствует.

Вот, собственно, вэтом и состоялаединственнаяпроблемавсей ситуации, котораямоглавылитьсявсерьезнуюдрамудвухочень, какмы видим, радеющихдругзадругалюдей. Радеющих, нонепонимающих, радеющих, ноиспытывающихиллюзию взаимопонимания. Всеэтотак просторазъяснить! Исколькихможноизбежатьвэтомслучаетрагедий! Нодляэтогонужнопомнитьотом, чтовсемы страдаем иллюзией взаимопонимания, адлянастоящего, подлинногопониманиядругдруга намнеобходимомногоиплодотворнотрудиться.

Итольковтотмомент, когдаблизкиймнечеловек, которыйсчитает меняемуродным, перестаетвызыватьуменяраздражение, недоумение, чувстваразочарованияиобиды, атолькорадость, однутолькорадость, я могусказать: «Силлюзиейвзаимопониманияпокончено, начинаетсяэра настоящих, искреннихотношенийдругсдругом!»