Kurpatov_A_V_-_21_pravdivy_otvet_Kak_izmenit

начинает ужасно тяготиться отсутствием этого понимания со стороны других людей, и прежде всего близких. Однако же он продолжаетдумать, чтопонятьегоможноичтоеслилюдинехотятэтого делать, тоужсобака-тоточнонеоткажетемувпонимании.

С раннего детства мы испытываем потребность, чтобы нас понимали. Однаковэтом «понимали» звучитещеимногодругих слов — «согласились», «поддержали», «одобрили», «посочувствовали», инымисловами— поняли. Ещебудучидетьми, мы стали по-настоящему мучиться от недостатка понимания со стороны близкихи родных. И чем большемы переживали из-за этого, тем сильнее нам хотелось быть понятыми, тем сильнее становилась эта иллюзия — иллюзия возможности взаимопонимания.

Вдело, какивслучаедругихиллюзий, подключаютсясказки. Там, каквызнаете, нетольколюдиидеальнымобразомпонимаютдругдруга, но даже и звери способны понимать человека. Собственно, само изложение сказок таково, что иллюзия взаимопонимания буквально вшита, интегрирована внутрь сказки. Сказки буквально пронизаны иллюзиейвзаимопонимания!

Любящиепринцыипринцессыпонимаютздесьдругдругабезслов, способны сердцем угадывать друг друга среди сотен иных, закамуфлированныхперсонажей. В рядесказоконидажени разуне виделисьпрежде, ноужелюбятипонимаютдругдруга, какбудтовсю жизньбылиединымцелым— таковыисторииипроСпящуюКрасавицу, проСпящуюЦаревнусбогатырями, которые, кстати, тожевсепонимали буквальносполуслова. Разумеется, ребенокпринимаетвсеэтивзрослые мечты (а сказки рассказывают, как правило, именно мечтательные взрослые) за чистую монету и естественным образом ждет, что в реальной жизни подобныечудесаначнутисполняться. Давсказках подобное«взаимопонимание» дажечудом неназывается. Тогдакакв реальной жизни, если бы эта иллюзия и могла воплотиться, то ее непременноследовалобыпризнатьчудом. Фактическиже— этопросто иллюзия, иллюзиявзаимопонимания.

Зарисовкаизпсихотерапевтическойпрактики: «Мамина дочка»

Вообще говоря, полное отсутствие взаимопонимания между родителямиидетьми— этотемаотдельногоразговора. Удивительно, что всемырассчитываемнаэтовзаимопонимание, тогдакакродителиидети, во-первых, имеютразныйжизненныйопыт, во-вторых, воспитывалисьв разные исторические периоды, в-третьих, характеризуются

взаимоисключающимижеланиямиипотребностями. Дискуссию между родителями и детьми можно без всякого преувеличения уподобить неудачномуконтактуземлянсинопланетнойцивилизацией.

Вкачественебольшойиллюстрацииябыхотел

рассказатьоб одной своей пациентке— Ольге, Жалеть себя? Ну нет.

Беспокойте меня,

котораяимеласвойсобственныйневрозпосвоим взваливайтенаменясвои

собственнымпричинам, нопостоянножаловаласьзаботы и волнения.

мненасвою дочьМашу, скоторой мнетакжеГоворитесомной, ипусть

ваши слова построят

довелосьбеседовать. В сущности, эти женщины прочную стенуотбурьи былиоченьпохожидругнадруга, ивнешне, ипоштормов. В концеконцов,

способуреагированиянавнешниеобстоятельства, позвольтемнепонять, что

явсостоянииисправить.

крометого, унихбыласравнительнонебольшая НаталиМерчант возрастнаяразница— Ольгебыло34 года, аее

дочери— 15. Сначалаякороткорасскажуотом, какОльгапопалакомне напсихотерапию, апотоммы посмотрим наделе, чтотакоеиллюзия взаимопонимания.

Ольгаразвеласьсмужем, когдадочерибылочетырегода, послеэтого отецМашиисчезсовершенно, такчтодажеалиментовполучитьснего Ольгенеудалось. Ольгажилаусвоейматери, отношенияскоторойунее неладилисьточнотаким жеобразом, какимонинеладилисьусамой Ольгисеедочерью Машей. МатьОльгиобвинялаеевтом, чтота неправильновышлазамуж, втом, чтоонанеумеетвоспитыватьсвою дочь, втом, чтоонамалозарабатывает... Разумеется, уОльгибылосвое пониманиевсехуказанныхпроблем.

Во-первых, Ольгасоглашаласьстем, чтовышлазамуж незатого мужчину. Новопросвтом, почемуонавышлазамуж именнозаэтого мужчину, а не за какого-то другого? Ответ на это у Ольги был следующий: мать настолько ее подавляла, что жить с ней было невыносимо, единственнымспособомизбавитьсяотэтогодавлениябыло замужество. Вотпотому, собственно, Ольгаи выскочилазапервого встречногоиприпервойжевозможности— в18 лет.

Еемуж, видимо, чувствовал, чтовихбракечто-тонетак(а«нетак» в этомбракебылото, чтоОльганевыходилазанегозамуж, апыталась сбежатьтакимобразомотсвоейматери— что, согласитесь, неодноито же). В результатебрак оказался недолговечным, а Ольге пришлось вернутьсякматери, толькотеперьвещеболеезависимомположении— с малолетнимребенкомнаруках.

Во-вторых, Ольгабылакатегорически несогласнасматерью по вопросуотом, сколькооназарабатываетденег. Длятогообразования, котороеОльга получилаблагодарясвоей матери и своим попыткам избавитьсяотдавления, еезаработокбылвполнедостойным. Крометого, Ольга совершенно не была повинна в случившейся перестройке,

последующихроссийскихреформахипрочихвещах, которыесделалиее профессию библиотекаря, мягкоговоря, неактуальнойи, прощеговоря, убыточной. Так что свои заработки, с учетом всяческих халтур и подработок, Ольгаоценивалакакгигантские, апретензииматери— тоже какгигантские, новдругомсмысле. Вобщем, прийтикконсенсусуони никакнемогли.

В-третьих, претензии своей матери, касающиеся ошибок в воспитанииМаши, Ольганепринималакатегорически. Почему? Потому чтомамаОльги— бабушкаМаши— регулярнорассказываласвоей внучкеотом, какаяейдосталасьнеудачливаямать(т. е. Ольга), какона неправильновышлазамуж(за«моральногоурода»), какмалоона(т. е.

Ольга) тратитнанее, т. е. Машу, времени, тогдакакона— бабушка— тратиланаОльгукудабольшевремениисил. В этимоменты Ольга восклицала: «Такчтожтытеперьмною недовольна? Самавоспитала— самаикушай!» «Вот, яжеговорилатебе, Машенька, — взрываласьв ответ бабушка, — неблагодарная она...» (поскольку выражения использовалисьвэтихдискуссияхсамыечтонинаестьколоритные, я позволюсебеихопустить).

Вобщем, Ольгабыласосвоейматерью несогласна, действийеене понималаинепринимала, хотя, вглубинедуши, навзаимопониманиесо сторонысвоейматериоченьнадеялась. Посколькуженадеждысиибыли тщетны, разочарования были, напротив, исключительными, выливающимисявоткрытую враждуспротивостояниемирегулярными боевымидействиями. Впрочем, этаисториясматерьюбылалишьодним из стрессов в жизни Ольги. Кроме прочего, ее личная жизнь не складываласьникак, дочьпроявлялавсевиды иформы протестующего поведения, наработе— хроническийстрессинестабильность. Нестатьв такойситуацииэталоннымневротикомнельзя. Вот, собственно, Ольгаи

стала.

Жилнекогдаодинчеловек, он В какой-то момент она началабылмистикомимолилсяЕдином)

испытыватьмучительныеболивживоте, унееБогу. И когда он молился,

возникалиприступыслабости, нистогониспроходили перед ним хромой,

голодный, слепециотверженный;

сего поднималась температура, начиналсяувидевих, онвпалвотчаяниеив

озноб, головокружение. Обращениякврачам гневевоскликнул: «О Создатель,

конечном итоге кто-то из врачей наконец додумался показать ее психотерапевту.

Психотерапевт поставил единственно правильный диагноз: «маскированнаядепрессия» (этоспецифическаяформадепрессии, когда основным проявлением этой болезни оказывается не сниженное настроение, которое, впрочем, уэтихпациентовтоженаличествует, но беспричинные, не имеющие органической основы боли и прочие симптомытелесногонедомогания). Корочеговоря, Ольгувконцеконцов госпитализировали в Клинику неврозов им. И. П. Павлова, где, собственно, мыснейивстретились.

Депрессию Ольгилечили, какиположено, — антидепрессантамии психотерапией. Но, как яужеговорил, Ольгацеликом и полностью фиксироваласьнасвоихотношенияхсдочерью, аопрочемислышатьне хотела. Ееудручалото, чтоМашаеенепонимает, онейнебеспокоится, думаеттолькоосебе, ноиосебетолкомнедумает, посколькуучиться онанехочетиработатьтоже. ВрезультатеОльгеприходитсятащитьна себевсеився, тогдакаксилунеенетивближайшем будущем не предвидится. Разумеется, ядолженбылпереговоритьсМашей, чтобы выяснить, вчемдело. Иэтабеседа, котораясостояласьуменясматерью идочкой, стоиттого, чтобыпересказатьеемаксимальнополно.

Всеначалосьстого, чтоОльгаозвучилавсесвоипретензиикМаше. Ольга: Вот, полюбуйтесь! Тридняейзвонила, просилаприйти, аей,

видители, некогда! Чемтытаким, интересно, уменязанимаешься?! Маша: Нетвоедело.

Психотерапевт: Ольга, ябыхотел, чтобымыкак-товконструктивном руслеэтубеседувели. Можетбыть, уМашидействительнобыликакие-то дела. Маша— былидела?

Маша: Были.

Психотерапевт: Ядумаю, онихможносказать.

Маша: Можно. Уменясейчассессия, всмысле— зачетнаянеделя. Я немогувпервойполовинедняприходить.

Психотерапевт: По-моему, вполнерезонно.

Ольга: И ты хочешьсказать, что сталанаконец всвоеучилище ходить?!

Маша: Этонемое, атвоеучилище! Зналабы, чтотытакбудешьна менянаезжать, ябыникогдавнегонепошла!

Ольга: Ичтобыты, интересно, делала?! Маша: Нашлабычто! Ольга: Вотвидите, доктор, каконасомнойразговаривает!

Психотерапевт: Я вижу, каквы другсдругомразговариваете. Если будетепродолжатьвтомжедухе, томысейчасзакончим.

Маша: Да, неочемразговаривать.

Ольга: Нетуж, естьочем! Мыотебедолжныпоговорить! Психотерапевт: Хорошо. Ольга, вы можетемнесказать, вчем суть

вашихпретензийкМаше?

Ольга: Онаматьнеуважает, понимаете, доктор! Ясуткамиработаю, кормлюее, одеваю, аейхотьбыхны! Гулянки, парни, дискотеки!

Маша: Давай, давай! Попрекнидочькускомхлеба! Вотничегооттебя большеневозьму!

Ольга: Да?! Ничего?! Изаквартируплатитьбудешь?! Маша: Яуйдуизтвоейквартиры, чтобтыподавилась! Ольга: Вотикатись!

Маша: Вотипокачусь!

Психотерапевт: Секундочку. Ямогувставитьслово? Маша, насколько японимаю, твоямамавовсенехочет, чтобы ты куда-тоуходилаиз квартиры. Ведьправда, Ольга? (Ольгасоглашается.) Вот, нехочет. Ноона беспокоитсязатвоебудущее. Онахочет, чтобы ты училась, получила профессию имоглабытьсамостоятельной. Этоестественноежелание родителей — не избавиться от ребенка, но дать ему возможность чувствоватьсебя самостоятельным. Ольга, я все правильно говорю?

(Ольга соглашается). Другое дело, что форма, в которой это благое пожеланиеподается, мягкоговоря, оставляетжелатьлучшего. Можно, наверное, икак-тоиначеобэтойсвоейозабоченностисообщить. Яправ, Ольга?

Ольга: Нуакакснейговорить, еслиейнаменяплевать?! Психотерапевт: Этовы почему такрешили? Потомучто онавам

грубит? Но ведьи вы сней наповышенных тонахразговариваете, подозреваетеее, вовсехгрехахобвиняете. По-моему, вполнеестественно, чтоМашаобороняется. Ведьтак, Маша?

Маша: Этоейнаменянаплевать!

Психотерапевт: Маша, ты явно преувеличиваешь. По-моему, твоя мама, напротив, чересчурозабоченатвоейсудьбой. Впротивномслучае зачемейвсеэто?

Ольга: Нет, новы посмотрите! Я вбольницележаладвамесяца, умиралатам, естьнемогла, похуделана15 килограммов. А ведьона пришлавсегодваразаматьнавестить, посиделатриминутыиушла!

Маша: Вотвы ееслушайте, слушайте! Я когдаприходила— онак стенкеотворачиваласьинеразговариваласомной. И чтомнесней, с такой, сидетьбыло, чтоли?!

Психотерапевт: Мне представляется, что ситуация выглядела следующимобразом. Твоямама, Маша, плохосебячувствовалаиочень переживала. Наверное, любой на ее месте нуждается в помощи и поддержке. Ты пришла не сразу, а твоя мама обиделась на тебя, посколькуподумала, чтотынедостаточночуткая. Янедумаю, чтоэтот

выводправильный, однакоееобидупонятьможно. С другойстороны, Ольга, онаведьпришла, зачембылокстенеотворачиваться?

Ольга: Мнебылоплохо!

Психотерапевт: Былонастолькоплохо, чтовы немоглисМашей

и нехотитесней разговаривать. Разумеется, онаплохо приспособлен к

тоженавасобиделась. Вынесколькоперестаралисьжизни. вэтихневербальныхсообщенияхидругдругане АльбертЭйнштейн поняли.

Маша: Мама, ноядействительнозатебяпереживала. Нонельзяже менявсевремявоттакотпихивать!

Психотерапевт: Вы вообще обе специалистки по «отпихиванию» Можноязадамвамповопросу? (Соглашаются.) Ольга, вы любитесвою дочь? Выбеспокоитесьоней? Вынанеезлодержите? Maша, слушай...

Ольга: Нуакаквыдумаете?!

Психотерапевт: То, чтоядумаю, — неважно, важно, каквыМашеоб этомскажете. Поймите, этодействительноважно.

Ольга: Маша, нуя, конечно, люблю тебя. Мне, конечно, обидно, что тытакпоступаешь, но...

Психотерапевт: Ольга, соберитесь, пожалуйста, и ответьтенамои вопросы.

Ольга: Маша, ятебялюблю. Яотебебеспокоюсь. Янатебязлане держу, япростобеспокоюсь.

Психотерапевт: Маша, маматвоя.искреннеговорит. Маша: Азачемонатогдавсеэтиспектаклиустраивает?! Психотерапевт: Маша, это другой разговор. Спектакли можно и

убрать, былобырадичего... Твоямамадумает, что«тебенанееплевать». Ятакнедумаю, ноонатакдумает. Еслионаошибается, скажиейобэтом.

Маша: Чегояейдолжнасказать?! Психотерапевт: Ядумаю, тызнаешь.

Маша: Нухорошо. Мама, мненатебяненаплевать. Психотерапевт: Этото, чтонадосказатьмаме? Маша: Надосказатьей, чтояеелюблю.

Психотерапевт: Аэтонетак?

Маша: Так, так, так! (Плачет.) Толькоонанепонимает, онаменя отталкивает, онаменянелюбит!

Психотерапевт: Ольга...

Ольга: Ну, Машенька, нучтоты такоеговоришь?.. Я тебялюблю, правда. (Плачет.) Тыпростименя. Простоты...

движениидругдругунавстречу.

«Меняниктонепонимает!»

Впрочем, мы взялисьзаэтуиллюзию, чтоназывается, сместав карьер, хотя, наверное, необходимо пояснить, почему это именно иллюзия, анечто-либоиное. Действительно, этотвопроснуждаетсяв серьезном пояснении! Ведьвсемы совершенноуверены втом, что

можем быть поняты другими людьми, а главное, что они нам совершеннопонятны идоподлинноизвестны. Вотсэтоговеликого заблужденияиначнем...

Итак, задайтесьвопросом: «Естьлинавсембеломсветехотябыодин человек, который бы понималменятакжехорошо, какясам себя понимаю?» Недумаю, чтояошибусь, еслипредположувашответнаэтот вопрос: такогочеловеканет. Действительно, кто-тонамближе, скем-то мыстоимнапротивоположныхпозициях. Кто-топонимаетнасводной части, вкаком-тоодном, двух, трехвопросах, другойвдругойчастии, соответственно, вдругихвопросах. Нотак, чтобы кто-топонималнас сполна, понималвовсем... Такогонебывает.

Ноесливселюдиотвечаютнаэтотвопросподобнымобразом, тоне значитлиэто, чтоимы, всвою очередь, никогонепонимаемтакже хорошо, каконсам себяпонимает? Однакожевобычнойжизнимы испытываем иллюзию того, чтомы-токакразпонимаем почти всех.

Спросинас, имырасскажем, почемутотилиинойчеловекпоступилтак, анеиначе. Мыобъясним, почемукто-товедетсебятак, каконсебяведет, адругойпринимаеттакиерешения, которыеонпринимает.

Разумеется, всеэточистойводыбравадаизаблуждение. Насамом

делемы, конечно, незнаем истинныхпричин поведения других людей, мы незнаем, почемуонидумаюттак, какдумают, аглавное, мынезнаем, чтоонивдействительностичувствуют. Мылишьстроим предположения, исходяизтогоперечняданных, которыймыимеемна данногосубъекта. Объяснить, каквы, наверное, догадываетесь, можно всечтоугодно, ибольшогоумадляэтогоненадо.

Вспомнитевкачествепримера, какваширодители рассказывали кому-нибудьчто-тоовас. Вспомните, какониобъясняливашипоступки, решения, чувства. Вы только вспомните! Особеннохорошо, есливы сможете припомнить то, что говорили другим людям о вас ваши родители, полагая, чтовыихприэтомнеслышите. Этилюди, которые, казалосьбы, должны знатьнаслучшекогобы тонибыло, плетутв подобныхслучаяхтакуюоколесицу, чтоволосынаголовепростодыбом становятся! И мы удивляемсядаженетому, что именно они о нас говорят, атому, какимтакоевообщемоглоприйтивголову!

делаюправильно, аженщиныкак-тооченьстраннореагируют!» Вчемже проблема? Дмитрий считает, что всякая женщина должна только радоваться, еслиунеепоявитсятакоймолодойчеловек: некурит, непьет, занимаетсяспортом— икакимкультуризмом.

Приросте192 сантиметровДмитрийвесит120 килограммов, иэтоне жиркакой-нибудь, этосамыенастоящиемышцы, которыеестьвездеи поистиневгигантскихколичествах. ПриэтомДмитрийготовсовершенно серьезнообсуждать«недостаток» усебямышечноймассывобластишеи, хотяеслипосмотретьнаДмитриясзади, товозникаетощущение, чтоу негоголованепосредственнопереходитвспину. Нудаладно, вернемсяк проблемамДмитрия.

Итак, Дмитриюнеудаетсяналадитьсвоюличнуюжизнь, притомчто самон— «мечталюбойженщины», так, покрайнеймере, ондумает. Это врядли нужноподробнообъяснятьженщинам, поэтомудлямужчин просто скажу, что мечталюбой женщины — это нежный, добрый, надежныйивнутреннесильныйчеловек. Количествомышечноймассы женщин в подавляющем большинстве случаев интересует в самую последнююочередь.

Теперь представим себе ситуацию: Дмитрий (120 на 192, лицо кирпичом, косаясаженьвплечах, кулачищиразмером снормальную голову, голос, какуводосточнойтрубы) обращаетсяк Никто не станет девушке, будучиприэтомсвятоуверенвтом, чтоонаразыскивать скрытые

можносвами познакомиться? МеняДимазовут». И ведьпопробуй такому отказать! Он одним своим видом пугает, а что если он разозлится?.. Девушка, разумеется, отвечает согласием. А Дима интерпретируетэтосогласиеследующимобразом: «Влюбиласьвпервого взгляда. Акакиначе!»

Дальше ситуация и вовсе превращается в разговор слепого с глухонемым. Димаприглашаетдевушкунасвидание. Тасоглашается, но почему-тососвиданием этим неспешит. Говорит, чтозанята, чтоне может, чтотуда-тоонанеходит, что«можетбыть, как-нибудьчерез неделю». Наверное, нетруднодогадаться, чтотаким образом девушка озвучивает«корректныйотказ». Однакоеслиутебявголовеидея, чтоты неможешьнепонравиться, посколькупареньтыхотькуда, тоотказэтот оказываетсянезамеченным.

«Хорошо, еслизанята— этопонятно, — говоритДима, — через неделю— такчерезнеделю. Ятебепозвоню. Давайтелефон». Дрожащей рукойдевушказаписываеттелефонсединственнойнадеждой, чтоонего илипотеряет, илизабудет, илиещечто-нибудьслучится. Ноничегоне случается! Димаждетровнонеделюизвонит. Натомконцепроводаего