геополитика. мухаев
.pdf
642 |
III. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨ ɦɢɪɚ: ɩɟɪɟɯɨɞ ɤ ɧɨɜɨɦɭ ɦɢɪɨɩɨɪɹɞɤɭ |
Мусульманская цивилизация превратила внешние границы своего мира — на Ближнем Востоке (Палестина, Голаны), в Европе (Босния, Чечня), Азии (Пенджаб и Халистан), Африке (юг Судана и Нигерии) — в подлинные фронты XXI в. В 1900 г. численность мусульман в мире составляла 4,2%, в 2025 г. их будет 19,2%.
Индуистская цивилизация готова противостоять буддизму на юге
èвостоке, исламу — на западе и севере. Индуизм стал более чем религией, он лег в основу индийской цивилизации. Через 15—20 лет Индия станет самой населенной страной планеты, к 2025 г. — четвертой державой мира по размеру экономики.
Китайская цивилизация осуществляет фантастический сплав новейшей технологии и традиций. В ней отмечается исключительный рост самосознания. В 1950 г. на Китай приходилось 3,3% мирового валового продукта, к концу XX в. — более 10%. В 2025 г. здесь будут жить не менее 21% мирового населения. На японскую цивилизацию в 2025 г. придется 1,5% мирового населения и 8% мирового валового продукта.
Таким образом, западная цивилизация в XXI в. еще сохранит первенство, но потеряет всемогущество. Претензии на общечелове- ческий характер своих ценностей сталкивают Запад, прежде всего, с исламской и китайской цивилизациями. Выживание Запада во многом будет зависеть от понимания им в целом уникального (а не универсального) характера своей цивилизации, от готовности к жертвам
èвыработки эффективной стратегии.
Âрезультате картина мира может принять новый вид — не «Север — Юг», как предполагалось, а семь цивилизационных комплексов, сложившихся за многие столетия. Самые опасные конфликты XXI в. следует ожидать в России (между язычеством и исламом), в Северной Индии (между индуизмом и исламом), на границе Китая
èИндии (между китайской цивилизацией и индуизмом), на юге Нигерии и Судана (между трайбализмом и исламом). Латиноамериканская цивилизация, как и африканская протоцивилизация, сблизится с Западом, а китайская цивилизация может вступить в союзнические отношения с миром ислама. Предсказывается сближение японской цивилизации с китайской, а России — с Индией. Однако наибольшее значение приобретет противостояние ислама и Запада. Если Китай своим бурным ростом и самоутверждением вызовет обеспокоенность Америки, Европы, России и Индии, то можно представить себе их сближение против коалиции Китая, Японии и исламского мира. Особо опасным с точки зрения межцивилизационного противостояния будет период 2026—2050 гг., когда ожидается усиление противодействия современному мировому порядку со стороны новых набирающих силу центров.
14. ɋɒȺ ɜ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɣ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɣ ɫɬɪɭɤɬɭɪɟ |
643 |
Ɏɢɧɚɧɫɨɜɚɹ ɦɨɧɨɩɨɥɢɹ ɋɒȺ ɪɭɯɧɭɥɚ. ɑɬɨ ɞɚɥɶɲɟ?
Появление в июле 2009 г. российского президента Д. Медведева перед журналистами в период саммита в итальянском Аквиле с «образцом всемирной валюты» было воспринято как шутка на ныне ходовой в политическом дискурсе валютный сюжет. Хотя это, между прочим, не первая попытка изобрести наднациональные деньги.
Так, Джон Мэйнард Кейнс в 1944 г. предлагал ввести такую валюту и даже предложил название — bancor. Слово, правда, неблагозвучное: почти банкротство.Тогда это предложение не прошло. Зато возникла Бреттон-Вудская система с американским долларом как главной мировой резервной валютой. Система работала как часы, пока доллар имел золотой стандарт, однако он был отменен в 1971 г. Как считают большинство экспертов, до введения наднациональной валюты, которая сняла бы с доллара бремя главной резервной валюты мира, еще весьма далеко. Если таковое вообще возможно. Не смог ведь Кейнс заинтересовать этой идеей мировых лидеров послевоенного периода.
Однако проблемы доллара реальны. По данным Минфина США, в октябре 2009 г. дефицит бюджета США взлетел до 176 млрд долл. — рекордного показателя для одного месяца. Финансовый год, который закончился 30 сентября, также оказался рекордным — дефицит годового бюджета 2009 г. составил 1,4 трлн долл. 47% американского внешнего долга владеют Китай, Япония, Сингапур и Южная Корея. Жить так широко в долг американцам удается благодаря положению доллара как главной резервной валюты — страны с большими финансовыми резервами вкладывают их в облигации (боны) Казна- чейства США.
Официально свои заимствования на внешних рынках Минфин (Казначейство) США производит через размещение облигаций с соответствующей выплатой процента. Но в действительности к этому добавляется работа печатного станка. Об этом свидетельствуют решения Федеральной резервной системы об увеличении денежной массы и выкупе денежных обязательств сомнительной ценности.
Вот почему страны, вложившие резервы в доллар, на саммите G8 в Аквиле (Италия) настойчиво призывали Вашингтон сохранять стабильность доллара, а американцы отвечали заверениями, что это и есть их курс. Кроме того, министр экономики США Тимоти Гайтнер с теми же разъяснениями побывал в странах-кредиторах. До саммита он побывал в Пекине, а на этой неделе — в Саудовской Аравии и ОАЭ. Необходимость таких поездок вызывается тем, что
644 |
III. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨ ɦɢɪɚ: ɩɟɪɟɯɨɞ ɤ ɧɨɜɨɦɭ ɦɢɪɨɩɨɪɹɞɤɭ |
приток в США средств из-за границы грозит сократиться. В целом на резкие шаги по отзыву своих средств кредиторы Вашингтона пойти не могут, так как это может обрушить доллар и привести к обесценению остающейся части вложений. Однако потихоньку сократить свою зависимость от доллара они способны. Так, например, Пекин понемногу снижает долю долларов в своих резервах, приобретая валюту других стран и золото. Кроме того, по инициативе Пекина с рядом стран вводятся расчеты в китайской и местной валютах.
Все страны БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай) прибегают к более широкому использованию специальных прав заимствования (СДР) Международного валютного фонда, представляющих собой корзину валют.
Даже стабильный клиент Америки — Саудовская Аравия ныне отозвала на внутренние нужды из США инвестиции в размере около 50 млрд долл.
Россиянам, столкнувшимся с продолжающейся нестабильностью рубля при общей его понижательной тенденции, пока не до проблем доллара. Но все же надо иметь в виду, что положение американской валюты не так стабильно. Более того, известно, что есть валюты, которые держатся прочнее и даже склонны к ревальвации, например юань. В этих условиях опыт других стран может быть полезен для нашей страны и ее жителей: необходимо проявлять осторожность в выборе способов вложения своих денежных средств исходя из того, что лучший путь — диверсификация.
Одним из способов сокращения дефицита бюджета, по мнению Т. Гайтнера, может стать возвращение банками «кризисных» денег, полученных для преодоления катастрофической ситуации, в которой многие оказались в 2009 г.
ɇɨɜɚɹ ɚɞɦɢɧɢɫɬɪɚɰɢɹ ɋɒȺ:
ɩɪɢɜɟɪɠɟɧɧɨɫɬɶ ɤɨɧɰɟɩɰɢɢ ɚɛɫɨɥɸɬɧɨɝɨ ɦɢɪɨɜɨɝɨ ɥɢɞɟɪɚ
Президент США Б. Обама очень точно определил четыре сферы, в которых Америку необходимо модернизировать, если она хочет сохранить мировое лидерство. Речь у него идет строго о финансовой, образовательной, энергетической сферах и о системе здравоохранения.
Приоритеты американской внешней политики сформулировала государственный секретарь США Хиллари Клинтон, выступая в Конгрессе США в апреле 2009 г. Рассказывая о целях внешней политики США, Клинтон отстаивала необходимость диалога с недружественными государствами. Она подчеркнула, что переговоры будут вестись в том числе и с Ираном. Госсекретарь заявила:
14. ɋɒȺ ɜ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɣ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɣ ɫɬɪɭɤɬɭɪɟ |
645 |
Иран не имеет права на ядерное оружие… Но он получит право на мирный атом, если восстановит доверие международного сообщества и будет использовать ядерные программы исключительно в мирных целях1.
Госсекретарь обнародовала еще «четыре главных подхода США к внешнеполитическим проблемам». Это прагматичное сотрудниче- ство с союзниками и международными организациями, улучшение материальных условий жизни людей по всему миру, скоординированность гражданских и военных усилий в зонах конфликтов с уча- стием США и поддержание традиционных ресурсов внешнеполити- ческого влияния.
По словам Клинтон, ориентиром для внешнеполитической стратегии США является мир без экстремизма, ядерного оружия, глобального потепления и нарушений прав человека. Госсекретарь также провозгласила принцип, в соответствии с которым методами защиты национальных интересов США будут партнерство и продвижение общечеловеческих ценностей силой собственного примера. Клинтон уточнила, что США исходят из двух обстоятельств: во-первых, ни одна страна не может в одиночку справиться с современными вызовами и, во-вторых, большинство стран сталкиваются с одинаковыми угрозами.
В целом речь Клинтон свидетельствует о том, что США сохраняют приверженность концепции абсолютного мирового лидера. Так, госсекретарь заявила: «Вопрос не в том, может ли или должна ли наша страна быть лидером в XXI веке, вопрос в том, в чем именно будет заключаться это лидерство». Новым моментом во внешнеполитических подходах, озвученных Клинтон, стало упоминание России в числе «главных нарождающихся мировых держав», в сотрудничестве с которыми заинтересованы США. Клинтон заявила, что США придают особое значение тому, чтобы Китай, Индия, Россия и Бразилия, а также Турция, Индонезия и ЮАР стали полноценными партнерами США в решении вопросов мировой повестки дня.
14.5.Ⱦɜɭɯɩɨɥɸɫɧɵɣ ɦɢɪ: ɋɒȺ ɢ ɄɇɊ — ɧɨɜɚɹ ɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɚɹ ɢɥɥɸɡɢɹ
В последнее время Вашингтон все более настойчиво предлагает Пекину совместно руководить человечеством. Американцев можно понять. Грандиозный проект Pax Americana, однополюсного мира во главе с США, с треском провалился. Безропотно согласиться с многополюсностью Вашингтону слишком тяжело, поэтому в качестве
1 Коммерсантъ. 2009. 24 апреля.
646 |
III. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨ ɦɢɪɚ: ɩɟɪɟɯɨɞ ɤ ɧɨɜɨɦɭ ɦɢɪɨɩɨɪɹɞɤɭ |
меньшего зла он согласен теперь разделить с китайцами бремя великодержавия. Однако двухполюсный мир — не более чем очередная американская иллюзия. Конечно, китайцам льстят разговоры о вели- чии Поднебесной, но у них хватает мудрости не пускаться в совершенно бесперспективную авантюру. Но даже если бы Пекин подался на искушение, из нового американского проекта все равно бы ни- чего не вышло.
1. США и КНР не только партнеры, но и соперники. Не случайно по большинству вопросов в ООН американские и китайские представители голосуют по-разному. Позиции двух держав не совпадают по Косово, расширению НАТО, противоракетной обороне, ближневосточному конфликту, Ирану, Центральной Азии и т.д.
Наиболее острое соперничество между Вашингтоном и Пекином разворачивается в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Там баланс сил меняется в пользу Китая. Он оказывает все большее экономи- ческое и политическое влияние на соседние азиатские государства. Главные американские союзники на Дальнем Востоке — Япония и Южная Корея — уже имеют больший товарооборот с КНР, чем с США. Как недавно заметил один тайский дипломат: «Наш премьер раньше начинал день с чтения The New York Times, теперь ему, прежде всего, докладывают содержание “Жэнь-минь жибао”». Пекин жестко отстаивает свои позиции по Тайваню, нефтеносным районам в Южно-Китайском море, военным приготовлениям Японии и другим проблемам. Одновременно КНР модернизирует вооруженные силы, получая передовую военную технику из России, осуществляет поставки оружия в неугодные Вашингтону страны. США рассматривают действия Китая как вызов своей военно-политической и экономической гегемонии в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Как следствие — американская политика в отношении Поднебесной включает в себя элементы сдерживания и давления.
В Пекине хорошо понимают, что Америка лезет из кожи вон, чтобы не допустить усиления Китая. Именно под этим углом зрения оцениваются такие действия Вашингтона, как поддержка Тайбэя и продажа ему вооружений, ограничения на экспорт китайских товаров на американский рынок, противодействие поставкам китайского оружия за рубеж. Особое недовольство вызывают у китайских властей попытки американцев вмешиваться во внутренние дела КНР. В Пекине полагают, что за сепаратистами в Тибете и Синьцзяне стоят не только голливудские актеры, но и американские спецслужбы, официальный Вашингтон. Китайские дипломаты и политологи отмечают в этой связи, что действия США направлены на развал КНР. Сначала, мол, американцы способствовали распаду СССР, теперь вознамерились расчленить Поднебесную. Нападки же США на Пекин в связи с нарушением прав человека, притеснением анти-
14. ɋɒȺ ɜ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɣ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɣ ɫɬɪɭɤɬɭɪɟ |
647 |
правительственных организаций (типа «Фалуньгун») расцениваются как направленные на подрыв социалистического строя в Китае.
2.Дело не только в отсутствии единства между США и КНР, но
èв том, что два государства, пусть даже столь мощные и влиятельные, объективно не в состоянии управлять жизнью всего человечества.
США, еще недавно казавшиеся непререкаемым гегемоном современного мира, надорвались и попали в тиски жесточайшего кризиса, как во внутренних, так и во внешних делах. И перспективы преодоления этого кризиса весьма туманны. О каком же лидерстве США может идти речь, когда сотнями разоряются американские банки и корпорации и когда Вашингтон пасует перед мелкокалиберными «изгоями» типа Ким Чен Ира, афганских талибов и иракских подрывников?
В свою очередь, Пекин не в состоянии взвалить на себя ношу мирового правителя. КНР сталкивается с целым ворохом тяжелых внутренних проблем: очень низкие доходы на душу населения, социальное расслоение, безработица, коррупция, несбалансированность экономики и нехватка сырьевых ресурсов, идеологические и этнические противоречия и т.д. Все помыслы и усилия китайского руководства направлены на то, чтобы удержать гигантскую страну с населением в 1 млрд 300 млн человек на рельсах развития. Пекину явно не до грез о вселенской гегемонии.
Следует учитывать и то, что Китай при всем уважении к нему пока не может предложить идеологию, которая захватила бы воображение остального человечества. Вряд ли Германия, Аргентина, Нигерия или Индия возьмут на вооружение социализм с китайской спецификой или конфуцианство. Не сложился у КНР и собственный политический лагерь. У Вашингтона при всех его обнажившихся слабостях — десятки союзников, у Пекина — только друзья. Для гегемонии в военном плане Китаю тоже не хватает потенциала. Пока не является КНР и главным центром притяжения в области СМИ, массовой культуры, образования, науки. И даже в мировой экономике китайская ниша еще не закрепилась на командных высотах. По ВНП и ряду других важнейших показателей Китай вошел в число лидеров, но среди китайских брендов до сих пор не появились свои Toyota, Olivetti, UMega, Christian Dior, Microsoft, Mercedes.
Все это говорит о том, что попытка США разделить с Китаем бремя мирового лидерства обречена на провал. Возможно, вместо этого полезнее признать, что современный мир был и остается многополюсным. В нем непросто жить, его сложно упорядочить, им трудно управлять. Но он таков, и из этого надо исходить и приспосабливаться к реалиям. Иначе в погоне за новой иллюзией США впереди уготован очередной провал.
648 |
III. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨ ɦɢɪɚ: ɩɟɪɟɯɨɞ ɤ ɧɨɜɨɦɭ ɦɢɪɨɩɨɪɹɞɤɭ |
14.6.Ɋɨɫɫɢɹ — ɬɪɟɬɶɹ ɜ ɫɢɫɬɟɦɟ ɜɧɟɲɧɟɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɢɯ ɩɪɢɨɪɢɬɟɬɨɜ ɋɒȺ
2 апреля 2009 г. в Центре трансатлантических отношений Университета Джонса Хопкинса (США) прошла конференция «Работа с Россией: трансатлантическая оценка». Видные американские и европейские политологи обсудили в Вашингтоне перспективы российско-амери- канских отношений. Тон обсуждению задавал бывший советник президента Картера по национальной безопасности, а ныне неофициальный советник по международным вопросам Б. Обамы Збигнев Бжезинский, выступивший с основным докладом. Он подверг критике Москву за попытки диктовать свою волю бывшим советским республикам. Затем Бжезинский заявил, что расширение НАТО не такая уж плохая идея. «Посмотрите на Эстонию. Что было бы с Эстонией, если бы она захотела убрать Бронзового солдата, не являясь членом НАТО?» — призвал аудиторию задуматься Збигнев Бжезинский. Вместе с тем, по его мнению, новой холодной войны не будет. «Обе стороны понимают, что гонка вооружений будет стоить слишком дорого. Между нашими странами не может быть и идеологиче- ской войны. Наш идеологический посыл был скомпрометирован Джорджем Бушем. Россия же и вовсе не имеет никакого идеологи- ческого послания миру. Что это может быть за послание — сильное националистическое государство?» — вопрошал автор «Великой шахматной доски».
По мнению неофициального советника Обамы, при реалистич- ном подходе Россия и США могут улучшить некоторые аспекты двусторонних отношений. Например, обновить Договор о СНВ. Среди других направлений Бжезинский назвал нераспространение ядерного оружия, нивелирование иранской ядерной угрозы путем вовле- чения Тегерана в серьезный переговорный процесс, стабилизацию в Афганистане, поиск решения ближневосточного конфликта и более конструктивное сотрудничество России с НАТО.
Говоря о внешнеполитических приоритетах США и России, Бжезинский выразил мнение о том, что для США на первом месте находятся отношения с Европой. «Отношения с Китаем очень важны, особенно сегодня, в разгар финансово-экономического кризиса. Отношения с Россией тоже важны, но у них есть очевидные ограничения», — продолжал он. То же самое, по его мнению, верно для России. Для России отношения с Европой гораздо более важны, чем с США. Это подтверждает торговый оборот между РФ и Европой. «Отношения с Китаем для России тоже важнее, чем с США», — считает бывший советник президента Картера1.
1 Коммерсантъ. 2009. 3 апреля.
14. ɋɒȺ ɜ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɣ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɣ ɫɬɪɭɤɬɭɪɟ |
649 |
Возможно, что для России, особенно учитывая последствия мирового кризиса, моделью для подражания станет не Америка, а Китай. В России многие задаются вопросом: зачем покупать билет на «Титаник», который уже столкнулся с айсбергом?» Збигнев Бжезинский подтвердил, что китайская модель может стать для России более привлекательной. «Но эта модель основана не только на авторитаризме. Это модель эффективного развития талантов и энергии китайского народа. Это невероятная социальная дисциплина. Главный вопрос для России: как сделать российское общество понастоящему динамичным?» — парировал автор «Великой шахматной доски». И все же Бжезинский верит, что Россия встанет на путь модернизации. Его надежды связаны с тем, что силовики или выходцы из КГБ, которые правят Россией, «не воссоздали свое поколение», «люди, идущие за ними, привыкли вести вполне европейский образ жизни. Они много путешествуют, получают образование за границей. Постепенно руководящие должности будут занимать люди, закончившие Лондонскую школу экономики и бизнес-школу
âГарварде», — убежден господин Бжезинский1.
Ñэтим утверждением не согласилась директор Центра по изу- чению Евразии, России и Восточной Европы, профессор Джорджтаунского университета Анжела Стент. Она рассказала, что летом прошлого года читала лекции студентам из МГИМО, которые приехали в Джорджтаунский университет на стажировку. «Этим студентам было по 25 лет, они прекрасно говорят по-английски, много путешествуют, некоторые учились за границей. Но они считают катастрофой распад СССР, думают, что Украина и другие соседи России должны быть зоной особых интересов РФ и что война в Грузии была затеяна нефтяной компанией Дика Чейни. Это сильно отли- чается от того, что происходило в Германии, где новые поколения переосмыслили свое прошлое. Сколько же поколений потребуется, чтобы это произошло в России?» — вопрошала А. Стент.
В заключение Збигнев Бжезинский пообещал:
Россия никогда не станет для нас тем, чем стала Великобритания или Германия. Но отсутствие международной изоляции, идеологии и чувство реальной глобальной конкуренции окажут свое влияние. Лет через десять—пятнадцать, если Путин не сменит Медведева на посту президента и если не случится ничего драматичного, мы увидим в России значительные качественные изменения2.
1Ñì.: Коммерсантъ. 2009. 3 апреля.
2Òàì æå.
650 |
III. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨ ɦɢɪɚ: ɩɟɪɟɯɨɞ ɤ ɧɨɜɨɦɭ ɦɢɪɨɩɨɪɹɞɤɭ |
14.7.«Ȼɨɥɶɲɚɹ ɐɟɧɬɪɚɥɶɧɚɹ Ⱥɡɢɹ»: ɧɨɜɵɣ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɢɣ ɩɪɨɟɤɬ ɋɒȺ
Разработанный Вашингтоном стратегический план «Большая Центральная Азия» призван соединить в единое военно-стратегическое и геополитическое целое Центральную Азию и Афганистан с так называемым Большим Ближним Востоком. Проект, подразумевающий перевод этого региона из-под влияния России и Китая под контроль Запада, в ближайшем будущем может актуализироваться.
Центрально-Азиатский регион на пороге перемен. Как показывает опыт, во внешней политике США демократы более последовательно и даже более жестко, чем республиканцы, отстаивают сферу защиты прав и свобод человека. Поэтому задача, которая стоит перед Бараком Обамой и его администрацией в отношениях с государствами Центральной Азии, выглядит непростой, с учетом реального положения дел со свободами и правами человека в этом регионе. Всем известны существующие в странах Центральной Азии ограни- чения на деятельность оппозиционных политических партий и независимых СМИ. Можно ожидать, что новая администрация США усилит нажим на страны региона в целях демократизации региона.
В самом регионе ожидают улучшения отношений с Вашингтоном. С первых дней победы Обамы на президентских выборах в религиозных кругах Центральной Азии стали муссироваться слухи о его мусульманском происхождении. Главный аргумент подобных спекуляций — имя президента, происходящее якобы от арабского слова «барака», что переводится как «благодать» или «благословение». Так или иначе, в Центральной Азии присутствуют ожидания более доброжелательного отношения Вашингтона к мусульманской среде, чем было при Буше. И это не случайность или творчество малограмотных местных деятелей. Здесь просматривается целенаправленная пропагандистская работа.
Госдепартамент США в отношениях с Центрально-Азиатским регионом традиционно делает ставку на Казахстан, пытаясь из него слепить регионального лидера и основного партнера в Центральной Азии. Вашингтону также интересен Узбекистан. Важно учесть последний внешнеполитический маневр Ташкента — приостановление членства в ЕврАзЭС. Если в руководстве Министерства обороны США окажутся персоны более сильные, активные, чем в Госдепартаменте, то нельзя исключать выхода Ташкента, естественно, под их влиянием, из ОДКБ. Возможна также постановка вопроса о возвращении в Узбекистан военных континтгентов США. Узбекистан вряд ли покинет ШОС, но его участие в альянсе может стать более пассивным.
14. ɋɒȺ ɜ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɣ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɣ ɫɬɪɭɤɬɭɪɟ |
651 |
Не останется без американского внимания и Киргизия. Здесь в 2009 г. состоялись президентские выборы. С учетом внимательного отношения новой администрации США к демократическим ценностям надо ожидать, что Вашингтон более активно будет интересоваться внутренней ситуацией в Киргизии. Кандидаты на пост главы государства стремились проявлять заинтересованность в поддержке США. Другой интерес США в этой стране — авиабаза «Манас». В случае усиления военного присутствия в Афганистане, а Обама неоднократно обвинял Буша и республиканцев в том, что они недостаточно активно борются с талибами, значение этой базы для НАТО возрастет. Стоит напомнить, что американцы планировали ее расширение на 300 га. Однако многочисленные акции протеста потребовали вывода базы с территории Киргизии, и затея не удалась. Но база сохранилась под вывеской военного центра по обслуживанию самолетов. Американцы сделали ставку на другой киргизский военный объект: американцы начали реконструкцию аэродрома близ города Токмак, который был построен в 1960-х годах и использовался для подготовки советских летчиков-истребителей. По информации, строительство инфраструктурных объектов ведется в рамках помощи США Министерству обороны Киргизии.
Американцам может понадобиться и помощь Таджикистана. Речь в первую очередь идет об авиабазе «Айни», которая расположена вблизи таджикско-афганской границы. Правда, Душанбе и Москва договариваются о ее совместной эксплуатации. Но переговоры еще не завершены, и у американцев остается шанс заполучить ее.
Туркмения для США представляет интерес с точки зрения энергетических ресурсов. Вашингтон настойчиво продвигает проект Nabucco, а одним из поставщиков углеводородов для этого трубопровода должен стать Ашхабад. Можно с уверенностью сказать, что стратегические задачи США в Центральной Азии изменениям не подвергнутся. Одна из них — прокладка энергетических коммуникаций, альтернативных российским, и, как следствие, выдавливание России из региона, а также ограничение влияния на него Китая. Таким образом, имея серьезные экономические и военно-стратеги- ческие планы в регионе, администрации Обамы придется решать непростую задачу: руководствуясь демократическими принципами, найти общий язык с авторитарными властями центральноазиатских государств.