- •Уильям Дж. Митчелл
- •Аннотация
- •Масштаб
- •Вещественность
- •Намерения
- •1. Рамки/сети
- •Соединения
- •Процессы
- •Сообщества
- •2. Соединяющие создания
- •Конечности (наращиваются)
- •Потоки(перенаправляются)
- •Органы чувств (множатся)
- •Взгляд (не ограничивается)
- •Пространство (обобществляется)
- •Нервная система (делокализуется)
- •Контроль (распределяется)
- •Сознание (умножается)
- •Память(развивается)
- •Личности (безграничны)
- •3. Беспроводные двуногие
- •Миграция функций
- •Размер и дальность
- •Варианты размещения
- •Недостающее звено
- •Логика беспроводного покрытия
- •Эра спутников
- •Электронные кочевники
- •Правила допуска
- •4. Ширпотреб уменьшенных размеров
- •Микропроизводство и мэмс
- •Восход нанотехнологий
- •Переосмысление проектировочных задач
- •Многофункциональность
- •Ближе к телу
- •Умная одежда
- •Ходячая архитектура
- •5. Опавшие атомы
- •Дематериализованный текст
- •Освобожденный код
- •Невесомые изображения
- •Фильмы без пленки
- •Невидимые деньги
- •Подвижная музыка
- •От амбаров к серверным фермам
- •6. Цифровые дубли
- •Настоящее электронное время
- •Показания свидетелей
- •Человек с видеоаппаратом
- •Электронные близнецы
- •7. Электронная мнемотехника
- •Технологии определения местоположения
- •Система gps
- •Ориентация в помещениях
- •Городские информационные слои
- •Переосмысление доступа
- •Пространственное соотнесение
- •Электронные дворцы памяти
- •Возвращение битов
- •8. Раскрепощенное производство
- •Децентрализованное производство
- •Дистанционное производство на заказ
- •Новая логика производства
- •Изменчивость, перекомпоновка и напстеризация
- •Модульность и совместимость
- •9. Пространства постоседлости
- •Поля присутствия
- •Возвращая подвижность услугам
- •Дом и работа: перераспределение
- •Публичные пространства по Герцу
- •Виртуальные костры
- •10. Против программы
- •Электронный не–план
- •Экстремальное электронное кочевничество
- •11. Киборг–борец
- •Распространение сбоев
- •Структура и уязвимость
- •Авария и атака
- •Боязнь чуждых элементов
- •Копирование и взаимозаменяемость
- •Самовоспроизведение и мутации
- •Круче интернет–вирусов
- •Новая оборонная стратегия городов
- •12. Логические тюрьмы
- •Электронный контроль доступа
- •От киберпространства к реальности
- •Идентификация и аутентификация
- •Идентификация в различных обстоятельствах
- •Отслеживание и анализ пользователей
- •Хранилища данных
- •Сопоставление и классифицирование
- •Сети взаимности
- •Разрастание сообществ
- •Круги, расширяемые электроникой
- •Мгновение всемирного полиса
- •Этическая взаимосвязанность
- •Примечания
- •13. Масштаб атак растет параллельно росту интернета. Когда печально известный червь Роберта Морриса поразил сеть в 1988 году, он обрушил примерно 6000 серверов — около 10 % тогдашней сети.
- •14.0 Распространении биологически активных веществ и связанных с этим последствиях см.:PrestonR. The Demon in the Freezer. New York: Random House, 2002.
Сети взаимности
Мореплаватели смотрели на мир иначе. Они участвовали в создании сети морских транспортных путей, которая должна была покрыть весь мир и связать людей, живущих в самых отдаленных местах. И связи эти, как начинали понимать те, кто удосуживался поразмыслить над подобными проблемами, вызывали распространение взаимных обязательств. Расширение круга контактов, торговых связей и возможностей делать друг другу добро и причинять зло предполагало, что расстояние само по себе больше не может оправдывать двойных стандартов в вопросах морали. И действительно, мореходное XVIII столетие принесло и первую декларацию всеобщих прав человека. Однако более характерный для колониальной эпохи ответ дал философ–моралист Викторианской эпохи Генри Сиджвик:
Мы все должны согласиться, что каждый из нас обязан бьпъ добр к своим родителям, супруге и детям; к более далеким родственникам, а также к людям, оказавшим нам услугу, и ко всем прочим, допущенным в ближний круг и называемым друзьями; и к соседям и соотечественникам более, чем к гражданам других стран; и, наверное, к представителям нашей расы более, чем к людям с черной и желтой кожей; и к людям в цепом пропорционально их схожести с нами самимиЗ.
Аргументация Сиджвика подразумевает, что чем больше расстояние между людьми, тем меньше взаимных обязательств их связывает. В мире Сиджвика родители, дети и супруга обычно находились под боком — скорее всего, в том же доме. Прочие родственники, соседи и друзья образовывали более широкий круг — тем не менее ограничивавшийся одним городом. Еще более широкий круг состоял из соотечественников. Жители же других стран были очень далеко: до темнокожих тасманцев нужно было пльпъ много месяцев. Если не брать в расчет непроизвольный расизм, анализ Сиджвика имел значительный практический смысл. Социальные группы и сообщества были привязаны к конкретному месту, и соединявшие их нити взаимопомощи истончались по мере удаления от центров, поэтому вполне резонно было заключить, что то же самое происходит и с обязательствами. У вас множество обязательств перед людьми, с которыми вас связывает тесное и длительное взаимодействие, и гораздо меньше — перед теми, общение с кем ограничено или невозможно из‑за сопротивления (а кто‑то сказал бы — тирании) пространства.
Однако сквозящий в суждениях Сиджвика расизм оказался, конечно, далеко не безобидным. Постоянно расширяющаяся сеть морских путей привела к тому, что европейцы и жители Тасмании вошли в близкий контакт. Довод, что тасманцы не отличаются «схожестью с нами самими», был использован европейскими поселенцами, чтобы оправдать их истребление. Изменение материальной основы этических принципов — в особенности в том, что касается технологии взаимосвязей и сетевых структур, — может привести к очень весомым последствиям.
Разрастание сообществ
Несложно понять, как работают сети взаимных обязательств в небольших группах или поселениях, где все знают друг друга. Друзей здесь легко отличить от врагов, личные симпатии и неприязнь имеют важное значение, и каждому необходимо заботиться о своей репутации. Но что происходит, когда деревни разрастаются до больших городов? И Платон, и Аристотель считали, что если граждане перестали узнавать друг друга в лицо, то связующее вещество общества больше не действует — и значит, в этот момент город должен перестать расти.
В «Законах» Платон ограничивал население идеального города–государства 5 ООО гражданами–земледепьцами — плюс их домочадцы, рабы и немного постоянно проживающих чужестранцев4. В «Политике» Аристотеля читаем: «Для того чтобы выносить решения на основе справедливости и для того чтобы распределять должности по достоинству, граждане непременно должны знать друг друга — какими качествами они обпадают»5. Отметив, что избыточное население ведёт к тому, что «иноземцам и метекам легко присваивать себе права гражданства», он приходит к следующему обобщающему выводу: «Таким образом, ясно, что наилучшим пределом для государства является следующий: возможно большее количество населения в цепях самодовлеющего его существования, притом легко обозримое». Иными словами, необходимо было знать своих сограждан, поскольку через личные контакты создавались связи взаимопомощи и взаимных обязательств. Материальным, архитектурным выражением этой идеи была агора — место, где встречались сразу все граждане.
Фердинанд Теннис, пионер немецкой социологии и современник Сиджвика, высказал более тонкую мысль — что по мере роста поселений принцип взаимности начинает действовать по–другому. Община (Gemeinschaft), по его чеканной формулировке, характеризовалась «близкими, личными и исключительными отношениями совместной жизни» внутри семей, родов, деревень и дружеских или соседских групп. В свою очередь, общество (Gesellschaft) — это «искусственное построение из совокупности человеческих существ» — большой анонимный городб. Можно, конечно, спорить о деталях и тонкостях такого разделения, и мало кто из социологов последующих поколений себе в этом отказывал, однако в главном, на мой взгляд, Теннис прав. Община не может расти бесконечно, в какой‑то момент она просто превращается во что‑то иное. Города не просто больше деревень — они отличаются на материальном, социальном и этическом уровне.
Жителей больших городов связывает пространственная близость, совместное пользование публичными пространствами, поголовная зависимость от сложной и уязвимой инфраструктуры и общий доступ к жизненно важным сетям с ограниченной пропускной способностью. Благодаря всему этому величайшие города мира стали зонами плотных и неизбежных взаимозависимостей между людьми — большинство из которых почти ничего не знают друг о друге7. Именно поэтому городам необходим определенный уровень связи, взаимодействия и доверия между незнакомыми людьми: если этого нет, они перестают функционировать. Как воскликнул избитый полицейскими Родни Кинг, когда пламя спровоцированных этим фактом беспорядков охватило в мае 1992 года весь Лос–Анджелес: «Неужели мы не можем просто нормально жить вместе?»
Депо не в том, что города являются зонами, свободными от разногласий или конфликтов. Скорее они зависят от способности своих высокоразвитых культурных и общественных институтов — избирательного права, законодательства, рынков, гражданского общества, критического дискурса и политического активизма — укрощать агрессию, конструктивным образом урегулировать разногласия и конфликты и, более того, черпать в них творческую энергию. Иными словами, города — это не только физические структуры, облегчающие экономическую, социальную и культурную деятельность. Важнее всего то, что это пусть и несовершенные, но системы основанных на этике взаимодействий, осуществляемых в соответствии с принципом Родни Кинга: дать возможность большому количеству незнакомых людей просто нормально жить вместе.