Microsoft Word - История и методология ЮН Честнов учебник

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ ГЕНЕРАЛЬНОЙ ПРОКУРАТУРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

И. Л. ЧЕСТНОВ

МЕТОДОЛОГИЯ И МЕТОДИКА ЮРИДИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Учебное пособие

Санкт-Петербург

2004

3

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ ГЕНЕРАЛЬНОЙ ПРОКУРАТУРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

И. Л. ЧЕСТНОВ

МЕТОДОЛОГИЯ И МЕТОДИКА ЮРИДИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Учебное пособие

Санкт-Петербург

2004

4

ББК 67.0

Честнов И. Л. Методология и методика юридического исследования: Учебное пособие. СПб., 2004. 128 с.

Р е ц е н з е н т ы

С. А. СИДОРОВ, д-р филос. наук, профессор, зав. кафедрой СПб

института внешнеэкономических связей, экономики и права.

А. Э. ЧЕРНОКОВ, канд. юрид. наук, доцент РГПУ им. А. И. Герцена.

В учебном пособии анализируется содержание современной методологии научного исследования и ее применение к юриспруденции. Основное внимание уделяется рассмотрению тех изменений, которые внесло в вопросы предмета и объекта научного исследования, структуры науки, методов научного познания постклассическое науковедение. На основе нового представления о методологии науки строится программа конкретного юридического исследования.

Учебное пособие предназначено студентам старших курсов юридических вузов и аспирантам. Может быть полезно при подготовке дипломных работ, а также к выпускному государственному экзамену по теории государства и права.

© Санкт-

Петербургский

юридический

институт

Генеральной

прокуратуры

Российской Федерации, 2004

5

Илья Львович ЧЕСТНОВ,

доктор юридических наук

МЕТОДОЛОГИЯ И МЕТОДИКА ЮРИДИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Учебное пособие

Редактор О. Е. Тимощук

Компьютерная правка и верстка Т. И. Сюльгиной

Подписано к печати 29.04.2004 г. Бум. тип. ¹ 1.

Гарнитура “Times New Roman Cyr”. Ризография. Печ. л. 8,0. Уч.-изд. л. 9,0. Тираж 500 экз. (1-й завод 1 300). Заказ 1694.

Редакционно-издательский отдел Санкт-Петербургского юридического института Генеральной прокуратуры РФ

191104, Санкт-Петербург, Литейный пр., 44 Отпечатано с оригинал-макета в печатно-множительной лаборатории

Санкт-Петербургского юридического института Генеральной прокуратуры РФ

6

ПОСТКЛАССИЧЕСКАЯ ЭПИСТЕМОЛОГИЯ В ЮРИСПРУДЕНЦИИ

(Вместо введения)

Современное общество переживает серьезные изменения, которые порой сравнивают с «неолитической революцией»1. Современный социальный перелом по утверждению А. А. Зиновьева не имеет равных в истории. Его суть — возникновение «качественно иной формы социальной материи»2.

Эти изменения многие исследователи пытаются обнаружить прежде всего в сфере экономики. Действительно, в области производства, обмена, распределения и потребления материальных благ произошли серьезные изменения. Главное из них — беспрецедентное влияние науки на производство. Такое общество в экономической теории и социологии именуют постиндустриальным3, или информационным4.

В связи с отмеченной тенденцией резко возрастает производство информации и сфера услуг. Все это изменяет социальную структуру общества: среди социальных страт количественно и качественно начинают доминировать представители именно этих сфер. Основным критерием социальной идентификации становится образование5.

Достаточно интересную картину постэкономического общества рисует В. Л. Иноземцев. По его мнению, в эпоху экономического общества доминировали материальные интересы; важнейшим видом деятельности являлся труд; все это предполагает возможность эксплуатации человека человеком, а также возмездный обмен продуктами и деятельностью6. Постэкономиче-

1Неолитическая революция — это возникновение интенсивных способов ведения хозяйства (появление земледелия и скотоводства), следствием чего явилась классовая структура общества и формирование ранних государств.

2Зиновьев А. А. Великий эволюционный перелом // Запад. М., 2000.

С. 451—452.

3См.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М., 1999; Touraine A. La societe postindustrielle. P., 1969.

4См.: Drucker P. Post-capitalist society. N.Y., 1993; Masuda Y. Information society as post-industrial society. N.Y., 1982.

5Белл Д. Указ. соч. С. ХСVI (Предисловие).

6Трансформации в современной цивилизации: постиндустриальное и постэкономическое общество (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 2000. № 1. С. 4.

7

ское общество характеризуется тем, что изменяется главная характеристика человеческой деятельности: труд превращается в творчество. Основным стимулом становится развитие личности. Информация (знание) выступает определяющим критерием не только социальной дифференциации, но и геополитической, а также новым способом господства. Поэтому современное неравенство, по его мнению, порождено не политическими или экономическими факторами, а интеллектуальными7.

Высказанное положение наглядно свидетельствует о том, что главная характеристика постсовременности лежит не в сфере экономики, а в области культуры. Изменения в современном мире, по справедливому утверждению Р. Инглхарта, невозможно объяснить без учета культуры8. Он считает, что приход «зрелого индустриального общества» символизируют прежде всего нематериальные ценности, которые постепенно становятся доминирующими в системе ценностной ориентации большинства (или, по крайней мере, значительной части) населения западных стран. На первое место выходит не заработок, а интерес в той или иной работе, ее качество, престиж, а также свободное время9. Культура, по мнению маститого американского социолога, не только обеспечивает связь между всеми сферами общества, выступая субъективной стороной социальных институтов, но и легитимирует весь социальный строй. Тем самым она демонстрирует удивительную устойчивость к социальным изменениям, сохраняя традиционное ядро общества10.

Все это заставляет отказаться от экономического детерминизма и, соответственно, от теории постиндустриального общества. Гораздо более предпочтительна в этой связи концепция постмодерна. По мнению исследователя генеалогии этого термина В. Вельша, первым употребил прилагательное «постмодерный» применительно к человеку немецкий философ Рудольф Паннвиц в 1917 г. в книге «Кризис европейской культуры». Та-

7 Там же. С. 6; Он же. Собственность в постиндустриальном обществе // Вопросы философии. 2000. № 12. С. 10—12. Заметим, что идея о неэквивалентном обмене как способе и показателях геополитического господства неоднократно высказывалась В. В. Ильиным и А. С. Панариным.

8Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. Princeton (N.Y.), 1990. P. 5.

9Idem. Modernization and Postmodernization. Princeton (N.Y.), 1997. P. 208—

209.

10Ibid. P. 17—19.

8

кой человек — что-то вроде «сверхчеловека» Ф. Ницше, призванный историей преодолеть декаданс и нигилизм — язвы модерна. Позже, в 1934 г., этот термин использовал испанский литературовед Федерико де Онис применительно к последнему периоду развития испанской и латиноамериканской словесности. Этот же термин встречается в однотомном изложении Д. Сомервиллом, вышедшем в свет в 1947 г., первых шести частей знаменитого «Исследования истории» А. Тойнби и означает современную фазу западноевропейской культуры (точка отсчета — 1875 г., признак — переход от мышления в категориях национальных государств к политике, учитывающей глобальный характер международных отношений)11.

В научный оборот этот термин, долгое время ассоциировавшийся исключительно с определенным стилем в искусстве (например, романы Джойса, смешение стилей в музыке и архитектуре), проник лишь в середине 50-х годов. В 80-х годах завершилась относительным успехом попытка объединить в единое целое разнообразные явления культуры, найти единую методологическую основу, комплекс общих представлений и устано-

вок, выражающих «дух времени» во всех сферах жизнедеятельности12.

Сегодня о постмодерне не пишет только ленивый. Однако в нашей стране этой теме уделяется наредкость мало внимания13.

11 Welsch W. «Postmoderne». Genealogie und Bedeutung eines umstrittenen Begriffs// «Postmoderne» oder der Kampf um die Zukunft. Frankfurt am Main, 1988. S. 11—12; Rose M. A. The Post-Modern and the Post-Industrial. Cambridge (Mass.), 1991. P. 171.

12Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996. С. 119 и след.; Он же. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М., 1997.

13Этой теме в отечественной литературе посвящено всего две-три публи-

кации (Ван Эрп З. Х. М. Европейское частное право: постмодернистские дилеммы и выборы. К методу адекватного сравнительного правового анализа // Ежегодник сравнительного правоведения. 2002 год. М., 2003; Честнов И. Л. Правопонимание в эпоху постмодерна. СПб., 2002; Он же. Правопонимаение в эпоху постмодерна // Правоведение. 2002. № 2; Он же. Диалогическая онтология права в ситуации постмодерна // Правоведение. 2001. № 3; Чичнева Е. А. Философия права в эпоху постмодернизма, или новое правовое мышление // Историко-философский ежегодник'99. М., 2001; Чукин С. Г. Плюрализм, солидарность, справедливость: К проблеме идентичности философско-правового дискурса в ситуации постмодерна. СПб., 2000), принадлежащие перу иностранца и двух философов (Е. А. Чичневой и С. Г. Чукина). На Западе, и прежде всего в США, постмодернизм стал влиятельным направлением (хотя вряд

9

При этом необходимо отметить, что отношение к данному явлению противоречиво: от апологизации и восторженного принятия — до полного отрицания. Тем не менее отрицать его значимость, являющуюся симптомом изменения социальной реальности, невозможно14.

Главными проявлениями (символами) постмодерна, на наш взгляд, являются критика общества эпохи модерна и, прежде всего, развенчание логоцентризма — матафизической картины мира, постулирующей рационализм как онтологическое основание общества (структурированность и разумность мира), и научного мышления, которое в состоянии единственно истинным образом описать внешнюю реальность, т. е. западноевропейского типа мышления, основанного на логосе15, релятивизм как своеобразный взгляд на мир (и метод его восприятия)16, отказ от

ли можно говорить о существовании постмодернистской школы в юриспруденции) в 80-е гг. ХХ в. Оно включает в себя последователей школы критических правовых исследований (Р. Унгер), экономическую школу права (Р. Познер), феминизм в праве, движение «Право и литература» и др. и представляет собой «последний крик моды, предмет повального увлечения». Mootz F. Is the rule of law possible in a postmodern world // Washington Law Review. 1993. № 68. Р. 250.

14 Д. Оуэн, проф. университета Саутхэмптона (Великобритания), считает, что постмодерн понимается с 70-х годов ХХ в. как обозначение новой формации (Sociology after postmodernism / Ed. Вy D. Owen. L.: Sage, 1997. P. 3—7). По мнению Г. Л. Тульчинского, постмодернизм оказался неконструктивным, так как застыл в стадии отстранения (деконструкции) и обнаружил тем самым свое теоретическое бессилие, в связи с чем очевиден его переходный характер (Перспективы метафизики: классическая и неклассическая метафизика на рубеже веков / Под ред. Г. Л. Тульчинского, М. С. Уварова. СПб., 2000. С. 5; Тульчинский Г. Л. Постчеловеческая персонология: Новые перспективы свободы и рациональности. СПб., 2002).

15 «Логоцентризм, — по утверждению Ж. Деррида, — это не только способ помещения логоса и его переводов (разума, дискурса и т. д.) в центре всего, но и способ определения самого логоса в качестве центрирующей, собирательной силы... Это способ соединения и собирания всего» (Деррида Ж. Философия и литература // Жак Деррида в Москве. М., 1993. С. 170—171).

16 Релятивизм в гносеологии — это признание относительности любой точки зрения и невозможности одной из них претендовать на аподиктичность. Это положение, связанное, ко всему прочему, с отказом от привилегированной позиции метанаблюдателя, которому по силам описать и объяснить (хотя бы потенциально) всю внешнюю реальность, было подготовлено кризисом классической механики и открытием в физике микромира принципов неопределенности (В. Гейзенберг) и дополнительности (Н. Бор).

10

истины как в научном познании, так и в практической сфере17, а также новое представление о социальной реальности18.

Не все из перечисленного может быть безоговорочно принято. Однако не обращать внимание на вызов постмодерна современной науке вообще и теории познания в частности невозможно. В любом случае следует констатировать, что в конце ХХ в. сформировалась постклассическая эпистемология, многие положения которой не столь радикальны, как идеи постмодерна, но в общем и целом созвучны последним. Поскольку все это имеет прямое отношение к теории познания государства и права, обратимся к рассмотрению особенностей тех изменений,

которые привели к появлению постклассической эпистемологии19.

Классическая теория познания исходит, как уже отмечалось, из наивного реализма и не менее наивного репрезентатизма: веры в объективность существования внешнего мира, естест-

17 Один из наиболее радикальных вариантов критики репрезентатизма (и репрезентативной теории истины) принадлежит Р. Рорти, который вслед за У. Джеймсом и Д. Дьюи предложил заменить понятие «истина» как соответствие объективному положению вещей в природе тем, во что лучше (полезнее) верить («лучшая идея, которую мы принимаем для объяснения происходящего»), и вообще отказаться от теории познания в пользу теории полезности

(Rorty R. Philosophy and the Mirror of Nature. Princeton (N.J.), 1979; Он же.

Случайность, ирония и солидарность. М., 1996).

18См. подробнее: Честнов И. Л. Диалогическая онтология права...

19Термин «эпистемология» был введен в научный оборот шотландским

философом Дж. Ф. Ферье в работе «Основы метафизики» (1854 г.), в которой он разделил философию на онтологию — учение о бытии и эпистемологию — учение о познании. В англо-американской литературе предпочитают использовать именно термин «эпистемология», тогда как в отечественной — гносеология. Долгое время оба эти термина употреблялись как тождественные (или, по крайней мере, как синонимы). Однако сегодня наметилось некоторое различие между ними. По мнению авторов «Новейшего философского словаря» (Минск, 2001), они различаются исходными позициями: субъект—объект (гносеология) и объект—знание (эпистемология), поэтому последняя исследует знание, его структуру, функционирование и развитие и исходит не из субъекта познания, а из объективных структур знания (С. 1232). Думается, что элиминировать субъекта (как это сделал, например, К. Поппер, введя в научный оборот «третий мир» — мир объективных знаний) из проблематики знания в современных условиях бесперспективно, так как не учитывается постоянный процесс воспроизводства знания, вне которого оно не может существовать. Критику «эпистемологии без познающего субъекта» см.: Брушлинский А. В. О деятельности субъекта и его критериях // Субъект, познание, деятельность. К 70-летию В. А. Лекторского. М., 2002. С. 359—361.

11

венного порядка (предустановленной гармонии) в нем и возможности полного и точного его воспроизведения в сознании. Такое субъект-объектное отношение, получив религиозное (позднее — мифо-идеологическое) обоснование20, трансформируется в одну из центральных универсалий западноевропейской культуры — активистский антропоцентризм. Суть последнего — возможность и необходимость контроля над природой, окружающим миром, а также над нерациональными аспектами человеческой психики21. Отсюда проистекает уверенность в существовании вечных и неизменных (универсальных) законов природы, которые отражаются сознанием и используются в практико-преобразовательной деятельности человеком.

Эти постулаты классической теории познания экстраполируются в юридическую науку. При этом необходимо заметить, что современная теория и философия права уделяют непозволительно мало внимания юридико-эпистемологической проблематике22. Так, в работе В. С. Нерсесянца одна из глав (6 с половиной страниц из 647) посвящена правовой гносеологии. Однако ничего кроме утверждения, что концепция различения права и закона «выражает процесс познавательного перехода (как совершаемого? — И. Ч.) от простого мнения о праве... к истинному знанию — к знанию истины о праве, к понятию права, т. е. к теоретическому (понятийному) знанию об объективных (не зависящих от воли и произвола властей) свойствах природы, сущ-

20 О религиозных основаниях теории познания Нового времени, прежде всего картезианства, см.: Можаровский В. В. Критика догматического мышления и анализ религиозно-ментальных оснований политики. СПб., 2002. С. 123. Особый интерес в этой связи представляет догмат о Боговоплощении, обосновывающий как преобразовательную миссию человека, так и концепцию вечных и неотчуждаемых прав человека (Там же. С. 128). О религиозных истоках западной правовой системы см.: Честнов И. Л. Общество и юриспруденция на исходе второго тысячелетия. СПб., 1999.

21На это обращает внимание В. А. Лекторский (Лекторский В. А. Научное

ивненаучное мышление: скользящая граница // Наука: возможности и грани-

цы. М., 2003. С. 26).

22Практически единственным фундаментальным исследованием эписте-

мологических проблем государства и права является работа (как бы к ней не относиться) В. М. Сырых (Сырых В. М. Логические основания общей теории права: В 2 т. Т. 1: Элементный состав. М., 2000). Исключением из общего правила является также одно из лучших произведений по теории права последнего времени: Поляков А. В. Общая теория права: Феноменологокоммуникативный подход: Курс лекций. 2-е изд. СПб., 2003. С. 14—108.

12