Хрестоматия

Для завершения опыта в данном направлении, мы считали необходимым до­ биться образования у животного двигательного сигнала из каких-либо «рабочих» движений. В качестве последних были избраны приемы, которыми пользуется обе­ зьяна при обработке корма: 1) катание по полу початков кукурузы с тем, чтобы ослабить сцепление между ее зернышками и вынуть их; 2) трение об пол предме­ тов, обладающих неприятным запахом (этим достигается стирание верхнего слоя, который чаще всего является носителем запаха); 3) раздавливание некоторых плодов (например, помидоров) для выжимания из них сока, который затем сли­ зывается. Специальная серия опытов была проведена с Атлантидой в 1945 г. Мето­ дика была такой же, как и в предыдущих опытах.

Голодной обезьяне давали початки кукурузы. Атлантида немедленно начинала их обработку, катая с нажимом по земле то одной, то обеими руками. Для нашей цели наиболее подходящим казалось движение обеими руками. Поэтому, как только это движение начиналось, мы давали Атлантиде кусочки печенья. Уже в 4-м опыте дви­ жения катания стали чисто условными. Обезьяна, катая початок резкими движения­ ми по полу взад и вперед, даже не смотрела на него, а следила за экспериментато­ ром, ожидая сигнала (утвердительный кивок головой), чтобы подбежать за наградой. На 12-м опыте мы вместо кукурузного початка дали палочку. Действия обезьяны были полностью перенесены на нее. Они у обезьяны стали еще короче, но сохранили свой первоначальный характер: резкое движение к себе и от себя обеими руками. Движение это было хорошо отработано и прочно зафиксировано. После этого мы стали подкреплять другое движение — трение о пол предмета. С этой целью обезьяне давался кусочек хлеба слегка натертого мясом. Гамадрилы обычно не выносят запаха мяса и, если оно случайно попадает к ним в руки, они резко отбрасывают его, а руки тщательно вытирают об пол и о стены до тех пор, пока не исчезнет запах мяса. Поэтому Атлантида, взяв кусочек хлеба, пахнущий мясом, терла его об пол, а затем съедала. Движение трения правой руки мы стали подкреплять сахаром. Рефлекс образовался чрезвычайно быстро. Уже с 3-го опыта при виде сахара Атлантида безо­ шибочно воспроизводила движение трения. Постепенно оно утеряло свой первона­ чальный характер и превратилось в легкое, толкающее от себя движение правой руки по земле, а потом просто по воздуху.

Витоге у животного было выработано 2 четких рефлекса. Первый — резкое движение к себе и от себя обеими руками при предъявлении печенья; второй — легкое, толкающее от себя движение по воздуху правой руки при предъявлении сахара. Следующий этап в работе представлял собой объединение двух выработан­ ных ранее форм движения в одном опыте. Оказалось, что для обезьяны не соста­ вило труда дифференцировать их и воспроизводить в соответствии с показанной пищей.

УКеты, которая к моменту возобновления опытов была взрослой пятилетней самкой, было выработано движение из ее действий с башенкой и вкладками. Еще

вдетстве Кета была обучена нами собирать детскую башенку и проделывала это быстро и ловко. После четырехлетнего перерыва это умение сохранилось. Упрочив его, мы приступили к выработке у нее условного двигательного сигнала.

Вклетку было поставлено основание башенки с металлическим стержнем, но без колец. Кета в поисках выхода стала заменять отсутствующие кольца другими предметами, которые ей удавалось отыскать в клетке: кусочками скорлупы, ог­ рызками яблока, щепочками. Она прикладывала их к верхушке железного стерж­ ня, стараясь всячески, чтобы они задержались там, и с тревогой оглядывалась на экспериментатора. Утвердительный кивок головы служил для нее сигналом, что

она может подбежать и получить награду — дольку мандарина. На следующем этапе работы перед опытом из клетки убирались все предметы. Кета после бесплодных поисков стала «класть» на верхушку стержня какие-то невидимые предметы, ко­ торые она «поднимала» с пола. Эти действия подкреплялись. В конечном итоге на вид мандарина она проделывала, размашистые движения от пола к верхушке оси и уже без всяких колебаний бежала за наградой.

Затем на вид сахара у Кеты был выработан новый жест, заимствованный из ее манипуляций со вкладками. Использовано было само движение вкладывания — опускание предмета в определенное отверстие. Сначала подкреплялось действие вкладывания, а когда вкладки были убраны, — только движение, имитирующее вкладывание.

Таким образом, в описанных опытах нашла экспериментальное подтверждение способность животных образовывать двигательные сигналы да разные раздражи­ тели (корм разного вида) из конкретных действий. Эти действия могут быть свя­ заны: 1) с удовлетворением биологических потребностей животного; 2) с биоло­ гически унаследованными движениями по обработке корма (катание, трение, выжимание и лущение) и 3) с приобретенными в индивидуальном опыте навы­ ками (складывание башенки, вставка вкладок и т.п.). В итоге мы подошли вплот­ ную к вопросу воспитания у животных «изображающего» жеста, который, с на­ шей точки зрения, играет решающую роль в формировании двигательной речи человека. <...>

Н.Н. Ладыгина-Котс

ПОСЛЕСЛОВИЕ К КНИГЕ Я. ДЕМБОВСКОГО «ПСИХОЛОГИЯ ОБЕЗЬЯН»1

В добавление к книге Я. Дембовского «Психология обезьян», представляющей собой обширную и творчески проработанную сводку, включающую обзор иссле­ дований, критический анализ методов и выводов о психологии обезьян, мы в соответствии с пожеланием автора даем краткое послесловие, в котором ставим задачу показать на ряде новых работ, относящихся к психологии обезьян, дости­ жения советских ученых в этой области за последние 20—25 лет.

Интересующие нас в данном случае научные труды опубликованы в виде ста­ тей в журналах («Вопросы психологии», «Вопросы физиологии», «Вопросы ант­ ропологии»), а также в сборниках и монографиях; некоторые из них представле­ ны в виде рукописных кандидатских и докторских диссертаций и малоизвестны широкому кругу лиц, интересующихся психологией обезьян.

Основные исследования поведения обезьян были связаны с проблемой антро­ погенеза, диалектико-материалистическим пониманием развития психики и вы­ явлением биологических предпосылок для возникновения специфически челове­ ческих черт — труда, речи, сознания. Вследствие этого главное внимание исследователей было направлено на изучение навыков и интеллектуальных осо­ бенностей психики обезьян и в меньшей степени — прирожденных, инстинктив­ ных форм поведения, эмоций (связанных с ними выразительных движений) и подражания. Многие исследования проводились в сравнительно-психологичес­ ком плане. Сопоставлялись особенности поведения низших и высших обезьян; сравнивалось поведение антропоидов и детей, проводились наблюдения онтоге­ нетического развития поведения ребенка человека и детеныша шимпанзе. <...>

Изучение поведения обезьян русскими учеными впервые началось в Зоопсихологической лаборатории Дарвиновского музея в 1913 году (Н.Н. Ладыгиной-Котс).

Более поздние исследования поведения обезьян мною и моими учениками (М.А. Герд, Н.Ф. Левыкиной, А.Я. Герман, А. Я. Марковой, К.Э. Фабри, В.Д. Кукушкиной, СЛ. Новоселовой, B.C. Мухиной) проводились на базе Московского зоопарка. В Мос­ ковском зоопарке с высшими обезьянами — шимпанзе и орангутанами — экспери­ менты проводили также Г.З Рогинский, Л.Б. Козаровицкий и М. Грюнер.

ВСухумском питомнике изучением поведения высших и низших обезьян зани­ мались Н.Ю. Войтонис и его ученики (Н.А. Тих, А.И. Кац, Ю.А. Кологривова), а также Н.И. Касаткин, М.П. Фигурин, Л.Г. Воронин и Г.И. Ширкова; в настоящее время этим вопросом занимается там Л.Н. Норкина.

ВЛенинградском зоопарке поведение обезьян было предметом исследований ряда ученых — Г.Д. Ароновича, Б.И. Хотина, Г.З. Рогинского и его учеников.

ВКолтушах поведение обезьян исследовали И.П. Павлов и его ученики — А.О. Долин, Ф.П. Майоров, В.П. Протопопов, И.К. Денисов, М.П. Штодин, Э.Г. Вацуро, Л.Г. Воронин, Л.А. Фирсов.

1Ладыгина-Komc Н.Н. Послесловие I/Дембовский Я. Психология обезьян. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1963. С. 63—82.

На базе Киевского зоопарка с обезьянами экспериментировали В.П. Протопопов

иего ученики—В.П. Бирюкович, Е.А. Рушкевич, Л.И. Уланова и А.Е. Хильченко.

ВТбилиси поведение обезьян исследовали сотрудники Д.Н. Узнадзе — Н.Г. Адамашвили и С.К. Рамешвили.

Вприводимых нами работах использованы как наблюдения свободного поведе­ ния обезьян в условиях естественного эксперимента, так и собственно экспери­ ментальные работы, включавшие применение специальных аппаратов и постано­ вок опытов и проведенные разными методами.

Вряде исследований (Н.Н. Ладыгиной-Котс, Н.Ф. Левыкиной, А.Я. Марковой, К.Э. Фабри) был произведен анализ свободного обращения обезьян с предметами, в результате которого обнаружено наличие у них различных форм деятельности при манипулировании с разными по свойствам объектами и предпочитание некоторых свойств. Несколько научных работ посвящено проверке способности обезьян к орудий­ ной деятельности (Н.Н. Ладыгина-Котс, Н.Ф. Левыкина, СЛ . Новоселова, Г.З. Рогинский, К.Э. Фабри).

Некоторые исследователи провели психологический анализ характера вос­ приятий обезьян (А.Я. Маркова, Г.З. Рогинский) и их представлений (Н.Н. Ладыгина-Котс, А.Я. Маркова, С Л . Новоселова, Л.А. Фирсов).

Большое количество работ в школе В.П- Протопопова было посвящено изучению формирования навыков обезьян. Сложные навыки обезьяны изучались Г. 3. Рогинским, Н.Н. Ладыгиной-Котс, М.П. Штодиным.

Весьма углубленно было поставлено исследование особенностей интеллекта обе­ зьян, способности их к познанию отношений, к обобщению и абстракции (Э.Г. Вацуро, Н.Н. Ладыгина-Котс, А.Я. Маркова, С Л . Новоселова, В.П. Протопопов, А.Е. Хильченко); часть из этих работ выполнена в сравнительно-психологическом плане. Проблемой подражания занимались Г.Д. Аронович, Б.В. Хотин, В.Р. Букин, Л.Г. Во­ ронин, Л.Б. Козаровицкий, Н.Н. Ладыгина-Котс, B.C. Мухина, Л.А. Фирсов.

Ознакомимся хотя бы с кратким содержанием этих работ, их выводами и тео­ ретическим значением.

1. ИССЛЕДОВАНИЕ ПРИРОЖДЕННЫХ ФОРМ ПОВЕДЕНИЯ ОБЕЗЬЯН а) Развитие поведения в онтогенезе обезьян и человека

Н.А. Тих, работая в Сухумском медико-биологическом питомнике обезьян, поставила своей задачей проследить онтогенетическое развитие основных типов прирожденного поведения (безусловных рефлексов) у детеныша обезьян и ре­ бенка человека (Тих, 1949, 1950, 1955, 1957). Ею было прослежено развитие пи­ щевого, оборонительного, ориентировочного, полового, родительского и стад­ ного поведения низших обезьян. Особое внимание она уделила изучению специфических для обезьян реакций цепляния и хватания (безусловные рефлек­ сы). Уточняя сроки появления этих реакций у обезьян и вызывающие их сигналь­ ные стимулы, Н.А. Тих отмечает их различие в сравнении с таковыми у детей человека.

В то время как детеныш обезьяны побуждает свою мать к кормлению его гру­ дью поскребыванием ее тела руками, дитя человека издает в таких случаях осо­ бый, характерный «голодный» крик. В то время как у детеныша обезьяны цепляние и хватание за шерсть матери связано с оборонительной реакцией, у ребенка эти реакции появляются в рудиментарном виде; они явно потеряли свое при-

способительное значение. НА. Тих проводит строгое разграничение между реакцией цепляния и реакцией хватания, так как в последней можно заметить функциональную дифференцировку пальцев руки, чего в первой нет. Весьма отчетливо обнаруживает­ ся расхождение развития формы двигательной активности обезьяны и человека, ко­ торая, начинаясь у обоих с одинаковой стадии ползания, позднее формируется у обезьяны — в передвижение на четвереньках, у ребенка — в вертикальную ходьбу.

Автор исследования отмечает, что родительский и половой инстинкты у дете­ нышей обезьян и детей человека возникают еще до полового созревания.

Н.А. Тих вскрывает основные формы развития стадного инстинкта, который, по ее мнению, является прирожденным. Это доказывается наблюдениями за дете­ нышами обезьян, с момента рождения жившими в полной изоляции. Инстинкт стадности у них был направлен на контакт с пеленкой, с грелкой, с рожком.

Прослеживая мимику лица, жесты, голос и формы связи при общении между собой детенышей обезьян и детей человека, Н.А. Тих отличает большую слож­ ность и тонкость выражения мимики ребенка и появление у него на фоне голосо­ вых реакций речи, не имеющейся у обезьян и представляющей собой новый прин­ цип социальной связи, регулирующей приспособление ребенка к среде.

Весьма детально автор прослеживает развитие ориентировочно-исследователь­ ского рефлекса, который у обезьян выражен очень сильно. При этом характерно, что в актах их манипулирования отмечается значительно большее участие анализа и довольно бедная синтетическая деятельность. В противоположность этому у де­ тей человека рано проявляется практический синтез, достигающий по мере роста ребенка все большей сложности.

Различие между развивающимися обезьянами и детьми автор находит и в том, что при ориентировочно-исследовательской деятельности обезьян звучащие предме­ ты имеют для них сравнительно с другими, не звучащими, меньшее значение; у ребенка же, наоборот, наблюдается большее развлечение звуками, в том числе и звуками собственного голоса, что у обезьян совершенно отсутствует.

Значительно меньше по сравнению с человеком развита у обезьян и способ­ ность к звукоподражанию и подражанию движениям. В итоге своего исследования Н.А. Тих приходит к заключению, что при онтогенетическом развитии младенцев обезьян и человека наблюдаются некоторые общие типы реагирования, однако, хотя эти древние формы активности (пищевая, оборонительная, ориентировоч­ ная) сохраняются у человека, у него возникают вместе с тем и новые формы деятельности, например, подражательная, появившиеся, по-видимому, в про­ цессе становления человека. И это резко отличает поведение двух сравниваемых приматов.

б) Стадные отношения и способы общения обезьян

Н.А. Тих обстоятельно изучала стадное поведение взрослых низших обезьян (павианов-гамадрилов) при их свободном содержании в Сухумском медико-биоло­ гическом питомнике, где они жили в обширных вольерах (Тих, 1950). Подобно Н.Ю.Войтонису, она внесла существенные коррективы в выводы Цуккермана, наблюдавшего обезьян преимущественно в условиях их скученного содержания в Лондонском зоопарке. Н.А. Тих опровергает его вывод о решающем значении сек­ суального фактора в поведении сообщества обезьян.

*Она выдвигает четыре основных условия объединения павианов:

1)потребность в совместной защите от врагов;

2)сексуальную потребность;

3)потребность во взаимном обогревании, связанную с особенностями тер­ морегуляции обезьян;

4)длительность связи матери с детенышем вследствие продолжительности беспомощного состояния последнего.

На фоне этих существенных факторов автор подчеркивает значение избира­ тельного отношения обезьян друг к другу, наличие «группировок» обезьян на основе установления как «дружеских», так и враждебных отношений.

Очень обстоятельно Н.А. Тих раскрывает роль вожака стада, которым может быть как самец, так и самка.

Главные функции вожака: 1) охрана при защите от внешних врагов и других опасностей; 2) объединение своего стада, сохранение его в целостности; 3) со­ хранение мирных отношений в пределах стада.

Таким образом, совершенно определенно обнаруживается, что роль вожака сводит­ ся, по существу, не к господству и подчинению, а к регулирующей функции сохране­ ния стада в целом и его отдельных сочленов, что имеет большое значение для выжи­ вания вида.

Н.А. Тих отмечает важные моменты, содействующие объединению и взаимо­ помощи обезьян в стаде. Именно: деятельность обыскивания, сексуальные прояв­ ления, забота о потомстве, защита сочленов стада и самозащита от внешних вра­ гов, заступничество за более слабых особей. Автор убедительно показывает границы совместных действий обезьян и отмечает возможность их расширения и измене­ ния поведения (например, в акте деления корма, что для обезьян несвойственно в обычных условиях в неволе и тем более — в естественных условиях на воле).

Чрезвычайно интересны наблюдения Н.А. Тих за проявлением материнского ин­ стинкта обезьян, выражающегося не в активном обеспечении своего младенца кор­ мом, а в его обогревании, очищении, охранении от нападения, переносе и науче­ нии. У обезьян нередко наблюдается расширение материнского инстинкта и при отсутствии собственных детенышей — прием и даже захват чужих младенцев. Опека и защита детеныша выражена как у самки, так и у самца-вожака, но у последнего не наблюдается разделения с детенышем корма.

В рассматриваемой монографии прослеживается также психическое развитие детеныша обезьяны, возникновение у него дифференцирования окружающих лиц, их узнавание, проявление деятельности обыскивания (на 50—60-й день жизни), посте­ пенно увеличивающееся по мере вырастания малыша.

Автор приводит ряд убедительных аргументов в доказательство биологическо­ го значения стадного образа жизни обезьян (павианов-гамадрилов): 1) стадные отношения, сохраняя свое биологическое значение для выживания вида, выхо­ дят за рамки непосредственной зависимости от сексуальных, пищевых и обо­ ронительных импульсов и превращаются в самостоятельную потребность; 2) они благоприятствуют развитию сотрудничества; 3) способствуют саморегуляции внутристадных отношений; 4) связаны с развитием подражания и возникновением звукокинетической сигнализации (особенно ярко выраженной при появлении эмоций), имеющей большое биологическое сигнальное значение.

Н.А. Тих обнаружила различие звуков обезьян по высоте, тембру, ритму, силе, эмоциональной насыщенности в связи с возрастом животных и индивидуальной дифференцировкой звуков. Она указывает на условия появления и характер глав­ ных звуков у низших обезьян: звуки «приветствия» при встрече, звук зова, опасе­ ния, страха, недовольства, стадного сигнала опасности, агрессии, жалобы, обыс­ кивания, сексуального общения (спаривания), звуки обращения к детенышу, игровой звук, звук ссоры, звук ночной переклички и т.д.

Многообразны и интересны двигательные средства общения в стаде обезьян: движения руками, головой, задом, ушами, хвостом (два последних движения у обезьян гораздо менее выражены, чем, например, у собак).

Весьма выразительны движения у низших обезьян. Отметим главные из них:

1)шарканье руками по земле (при угрозе);

2)дотрагивание пальцами руки одной обезьяны до тела другой (побуждение к контакту);

3)быстрое скользящее движение по телу другой обезьяны (при отстранении чего-либо);

4)кивание головой вперед (побуждение следовать за собой);

5)движение головой слева направо или в направлении одной особи стада к другой (натравливание);

6)движение головой снизу вверх (угроза);

7)отворачивание головы и отведение взгляда в сторону (при невнимании и, возможно, отвергании);

8)объятия разного типа и значения;

9)«подставление»— поворачивание зада к другой обезьяне;

10)«покрывание» — воспроизведение позы самца.

Мимика низших обезьян, по мнению Н.А. Тих, значительно беднее мимики высших обезьян. Особой выразительностью отличается лишь мимика страха, аг­ рессии, внимания и плача.

Интересны наблюдения и расшифровка значения взгляда низших обезьян. Автор отмечает: 1) угрожающий взгляд (заменяющий или предваряющий нападение и жест угрозы); 2) «запрещающий»; 3) «подзывающий», по которому одна обезьяна при­ ближается к другой; 4) особый, как бы предупреждающий, взгляд, предшествую­ щий приближению одной обезьяны к другой; 5) «испрашивающий»— перед совер­ шением некоторых действий (например, перед взятием корма); 6) избегающий взгляд.

Чрезвычайно интересны опыты Н.А. Тих по выработке у обезьян издавания ими звуков, направленных на удовлетворение потребности. Ей не удалось достичь отделе­ ния врожденного звука, связанного с эмоциональной и двигательной активностью животных, для формирования индивидуального (условнорефлекторного), нового, направленного, сигнального значения звука, что имеется в видовом опыте обезьян. Но при использовании органических звуков, таких, как кряхтение, она добилась того, что обезьяны стали пользоваться этим звуком при сигнализации о своей по­ требности в определенного рода пище. При выработке этого навыка звук «кх» под­ крепляли, например, подачей ореха, «кх-кх» — печенья, «кх-кх-кх» — сахара.

Опыты М.А. Панкратовой с павианами-анубисами в лаборатории Л. Г. Ворони­ на показали, что стадные звуки этих обезьян «це-це» и «гм-гм», обычно издавае­ мые при установлении контакта обезьян между собой и при обыскивании, с трудом, но могли быть превращены в условные сигналы, выражающие потребность в пище

(Воронин, 1957).

Что касается Н.А. Тих, то она не стремилась выработать у наблюдаемых ею обезьян «изобразительных» — сигнальных движений, хотя и считала, что вырази­ тельные жесты обезьян являются биологическими предпосылками развития речи.

Более поздние опыты Л.И. Улановой, работавшей с обезьянами в лаборатории В.П. Протопопова, показали, что подобные сигнальные жесты у обезьян вырабо­ тать возможно.

Л.И. Уланова поставила эксперименты, направленные на научение низшей обезьяны (макака) подавать условные знаки, сигнализирующие о потребности в

318 Н.Н. Ладыгина-Котс

различных видах твердой и жидкой пищи (ореха, земляники, яблока, хле­ ба, редиса, молока, кофе, чая). При этом подаваемые обезьяной знаки были зрительно-кинестетического порядка. Экспериментатор приучил животное складывать пальцы рук определенным образом (см. рис. 1).

Формируя каждый тип знака, обе­ зьяну сначала тренировали протягивать руки к экспериментатору при виде по­ казываемой пищи, но брать пищу по­ зволялось лишь после определенного складывания рук (Протопопов, 1950).

Так, например, пищевым сигналь­ ным знаком для ореха было соприкос­ новение большого и указательного пальцев руки (условный знак «О»); для

земляники — условный знак «С»; для хлеба — знак «А»; для яблока — знак «В»; для редиса — «ф» (рис. 1). Для получения кофе или молока обезьяна должна была охватить пальцами левой руки согнутые и прижатые к ладони пальцы правой руки.

Правильное воспроизведение обезьяной условных знаков для получения хлеба осуществлялось после 152 опытов, для редиса — после 198, яблока — 448, земля­ ники — 576, воды — после 209 опытов.

Особенно трудным было формирование условного знака на жидкую пищу, когда от обезьяны требовалось сделать движение обеих рук; весьма четко воспро­ изводился знак на подачу яблока. В результате своего исследования Л.И. Уланова приходит к заключению, что скорость выработки условного знака зависит от при­ влекательности того или иного сорта пищи. Лучше всего ей удалось сформировать знаки на хлеб и яблоко; этими знаками обезьяна пользовалась самостоятельно, тогда как на другие виды пищи условные знаки не отличались ни прочностью, ни четкостью при их подаче обезьяной.

в) Манипулирование обезьян предметами и формы их деятельности

Советские ученые исследовали свободное поведение низших обезьян при их самостоятельном манипулировании предметами. Как известно, ни одни живот­ ные, кроме обезьян, не обладают этой столь развитой у них и в высшей степени интересной формой активности.

Оно обратило на себя внимание и И.П. Павлова, наблюдавшего в Колтушах человекообразных обезьян-шимпанзе (Рафаэля и Розу). Как подчеркивается в «Пав­ ловских средах», эти обезьяны постоянно были охвачены стремлением исследо­ вания, лежащим в основе нашего любопытства, любознательности («Павловские среды», т. II). В своей книге «Психология обезьян» Я. Дембовский посвящает опы­ там в лаборатории И.П. Павлова, в частности, исследованиям Э.Г. Вацуро, целую главу (V). Поэтому мы не считаем целесообразным снова излагать их здесь и пере­ ходим к освещению работ других советских ученых.

Указанная выше форма активности обезьян последнее десятилетие была ис­ следована нами при систематическом специальном изучении манипулирования взрослого шимпанзе Московского зоопарка — Париса — в условиях предоставле­ ния в его полное распоряжение 50 самых разнообразных по свойствам и качест­ вам предметов (не пищевого характера) — как естественных (например, ветки), так и искусственных (например, бумага) (Ладыгина-Котс, 1959).

Так, например, Парису были предложены ветки различных лиственных и хвойных деревьев, прутья, сено, солома, сухие листья, камни, песок, глина, бумага, картон, ткань, фанера, лист жести, льняные очески, проволока, шары, разборная пирамида и другие. Затем производилась подробная запись поведения обезьяны с момента взя­ тия ею предложенного предмета и до полного окончания манипулирования с ним.

Эта запись позднее подвергалась специальному анализу деятельности обезьяны, состоящему в количественном и качественном учете ее приемов обращения с пред­ метами, что позволило выяснить структуру ее деятельности.

Количественный учет сводился к сосчитыванию всех операций шимпанзе при обращении с данным предметом. Качественный анализ состоял в определении ха­ рактера той или иной операции, ее жизненной направленности. В соответствии с этим качественным анализом обращения обезьяны с предметами обнаружилось не­ сколько четко отграниченных форм деятельности, включавших различные приемы.

Мы выявили 7 основных форм деятельности шимпанзе: 1) ориентировочнообследующую (или ознакомительную); 2) обрабатывающую; 3) конструктивную; 4) двигательно-игровую; 5) деятельность сохранения предметов; 6) их отвергание; 7) орудийную форму деятельности.

Учитывая степень развития каждой формы деятельности при обращении шим­ панзе с качественно различными предметами, можно было установить их специ­ фические особенности и понять характер в свете их биологической обусловлен­ ности, связанной с жизнью шимпанзе в естественных условиях.

Ориентировочно-обследующая (ознакомительная) деятельность сводилась к по­ верхностному ознакомлению с предметами, не оставляющему на них заметных следов. Она включала до 14 разных приемов (таких, например, как осматривание, ощупывание, обнюхивание предметов и другие).

Обрабатывающая деятельность шимпанзе представляла собой более углублен­ ное воздействие на предмет, обычно оставляющее на нем заметные следы (на­ пример, при царапанье, грызении, разрушении, расчленении предмета и т.п.). Она включала также до 14 различных приемов воздействия.

Конструктивная деятельность шимпанзе была двух видов: гнездостроительная и внегнездовая. Она выражалась в сближении, соединении, наслаивании предметов, скручивании, завертывании, проплетании и т.д. Гнездовая деятельность была выра­ жена значительно больше, чем внегнездовая (о чем подробнее будет сказано ниже).

Двигательно-игровая деятельность заключалась в том, что шимпанзе осуществлял передвижение предметов (катание, качание, двигание) или вовлекал предмет в движе­ ние с самим собой, возил предмет за собой, бегал и держал его в ноге, махал им и т.д. Эта деятельность имела для шимпанзе самодовлеющее, развлекающее значение.

Деятельность сохранения предмета состояла в притягивании предмета, его пря­ таний (в пах, под ногу), удерживании при себе и оспаривании, когда его ктолибо выпрашивал, и даже в настойчивом отнимании.

Деятельность отвергания выражалась в отбрасывании, отстранении, более или менее энергичном удалении предмета, что нередко бывало в приступах сильного волнения, агрессии шимпанзе.

320 Н.Н. Ладыгина-Котс

Орудийная деятельность возникала обычно при условии невозможности дей­ ствия руками или бесполезности их применения либо при нежелании соприкос­ нуться с пугающим, опасным, вредоносным предметом, когда шимпанзе и при­ бегал к употреблению вспомогательного предмета в качестве орудия.

Сравнение частоты применения каждой формы деятельности по отношению к различным предметам делает совершенно очевидным, что по отношению к непи­ щевым предметам наибольшее развитие имели ознакомительная, обрабатываю­ щая, конструктивная деятельность, в меньшей степени — игровая и значительно уступающая по частоте применения — орудийная деятельность.

При сопоставлении данного вывода с условиями естественной жизни шим­ панзе на воле становилось понятным, что эта обезьяна, питающаяся многообраз­ ным растительным кормом (употребляющая до 34 разных видов растений), долж­ на иметь высокоразвитую ориентировочно-обследующую деятельность, чтобы отличить по виду съедобный плод от несъедобного и даже ядовитого, зрелый — от незрелого.

Точно так же в свете биологии шимпанзе понятно и высокое развитие обраба­ тывающей деятельности. Как известно, употребляемые шимпанзе плоды имеют нередко довольно сложную структуру внутренних частей. И, чтобы добраться до съедобной мякоти или особенно вкусных частей плода, бывает необходима пред­ варительная его обработка, осуществляемая обезьяной руками и зубами, когда приходится разбивать, расчленять плод.

Понятна и частота применения конструктивной гнездостроительной деятель­ ности, так как известно, что шимпанзе на воле ежедневно строит ночные гнезда на деревьях для ночлега и дневные постели на земле для отдыха среди дня, во время палящей тропической жары.

В противоположность этому внегнездовое конструирование шимпанзе развито весьма слабо; оно было выражено в запутывании и обматывании или переплете­ нии (прутиков или веревок), в скатывании (шариков из глины). Причем интерес­ но, что это конструирование, как правило, не было направлено на получение какого-либо результата деятельности. Более того, результат этой деятельности подвергался зачастую обратному воздействию: заплетание кончалось расплетани­ ем, скручивание — раскручиванием, соединение — расчленением.

Двигательно-игровая активность шимпанзе, этого весьма подвижного на воле су­ щества, довольно сильно была выражена и в условиях неволи, проявляясь в том, например, что особенно легко двигала обезьяна такие предметы, как шары, катки, качели, висячие шесты, или приводила в движение любой предмет, бегая с ним по клетке. Деятельность внегнездового конструирования и деконструирования также можно было рассматривать как включающую игровую направленность.

Наименьшее развитие имела у шимпанзе орудийная деятельность — при употреб­ лении предмета как вспомогательного средства для достижения какой-либо биоло­ гически значимой цели. В условиях жизни обезьян на воле эта деятельность отмечена лишь в исключительно редких случаях. Так, очевидцы сообщали, что однажды в Либерии наблюдали шимпанзе, которые запускали палки в земляные норы шмелей для добывания меда (Merfield et al., 1956). В другом случае сообщалось, как группа шимпанзе сидела около большого плоского камня и, положив на него ветки с оре­ хами, булыжником разбивала орехи и поедала ядра (Нестурх, 1957).

В условиях клеточного содержания мы наблюдали, как шимпанзе употребляли палки, протыкая их в ячейки сеток своей клетки, пытаясь войти в контакт со смежно сидящими обезьянами. Палочкой или жесткой еловой шишкой Парис