Хрестоматия

проходит под решеткой; у конца палки — кусок яблока. В этом положении Дональд и Гуа сразу тянут за палку и приближают яблоко к себе. Дональд интересуется только палкой, которой играет, не обращая внимания на яблоко. Гуа, наоборот, считает палку единственным средством для достижения цели, добывает яблоко, отходит и съедает его. Решение задачи не составило для них никакой трудности.

Эксперимент повторили в несколько иной постановке (см. рис. 1, 2). Теперь оба одинаково тянули палку к себе, минуя яблоко. Этот опыт повторяли 10 раз

вдень. Постепенно они передвигали палку все больше направо. Гуа выполнила задание в первый раз после 99 попыток, Дональд — после 120. Позже оба они часто ошибались, не справляясь с задачей. После 200 последовательных по­ пыток Дональд имел 7 удач, Гуа — 9. Метод продвижения Дональда кажется более целеустремленным, так как он передвигает палку направо, за яблоко, а Гуа ставит ее главным образом под углом.

Взадании 3 палка находилась на стороне детей, поставленная у решетки. После 10 попыток каждый испытуемый сумел просунуть палку под решетку и достать плод.

Взадании 4 дети два раза передвинули палку не налево, как следовало бы, а направо, вспоминая, вероятно, задание 2. В третий раз каждый из них уже пра­ вильно доставал награду.

После 500 опытов, проведенных

втечение 3 месяцев, яблоко можно

было поместить где угодно, напри­ мер в положении 5, и доставание его для них не составляло труда. Сопос­ тавляя все результаты, эксперимен­ таторы подтвердили, что с задани­ ем 3, 4 и 5 испытуемые справились одинаково, а в задании 2 преиму­ щество было на стороне Гуа.

В зоопсихологии издавна призна­ ется, что внезапное решение задачи после ряда безрезультатных попыток есть признак интеллектуального дей­ ствия, связанного с пониманием си­ туации. О человеке в подобных случа­ ях говорят, что «он додумался», как нужно поступить. Яркие примеры та­ ких внезапных решений приводят суп­ руги Келлог. Гуа носила комбинезон,

застегнутый на 3 пуговицы. Во время беготни пуговицы часто расстегивались и шта­ ны свисали фартуком, мешая свободному движению. Однажды Гуа взяла конец этого фартука в зубы и свободно побежала.

Гуа грызет маленький металлический кружок. Воспитатель велит ей отдать его. Обезьяна роняет кружок на пол и безрезультатно пробует поднять его пальцами. Затем она нагибается, хватает кружок губами, оттуда перекладывает его в правую руку и подает воспитателю. В этом есть известная примитивная находчивость: если один способ не удается, Гуа пробует другой.

Интересным является также следующее наблюдение. Воспитатель сажает Гуа на табурете за метр от письменного стола с приказанием «сидеть», сам же рабо­ тает за столом. Обезьяна старается влезть к нему на колени, а если ей отказывают,

282 Ян Дембовский

громко плачет. Затем она начинает медленно спускаться на пол. На каждую ее попытку раздается окрик «сидеть!», и Гуа возвращается на табурет. Наконец Гуа нашла компромисс. Она сошла с табурета, пододвинула его к письменному столу и снова взобралась на него, издавая вздох облегчения. Это, несомненно, верное решение, так как Гуа выполнила приказание и одновременно села столь близко от воспитателя, что могла касаться его рукой.

Вместе с тем шимпанзе часто совершает бессмысленные ошибки. Однажды Гуа повисла одной рукой на дверной ручке и, желая, по-видимому, переменить ус­ тавшую руку, положила на нее руку свободную. Но она не могла освободить заня­ тую руку и начала громко кричать. Дональд совершал аналогичные же ошибки. В 15 месяцев он засунул свою правую руку под левую ногу и, не имея возможности освободить ее, разразился плачем.

В работе Н.Н.Ладыгиной-Котс мы находим очень много наблюдений, касаю­ щихся разных деталей ежедневной жизни обезьяны. Хотя это и детали, но они ярко характеризуют психику молодого шимпанзе.

Иони хватает футляр от часов и грызет его. На окрик «нельзя!» он бросает футляр, хватает бумажку и тоже грызет. Через минуту бросает бумажку и снова принимается за футляр. Его опять останавливают. Иони снова берет бумажку в руку, мнет ее, поглядывая на воспитательницу, наконец, прикрывает этой бумажкой футляр и грызет его уже через бумажку. Такая детская хитрость повторяется во многих случаях. Часто Иони берет в рот что-либо запрещенное — гвозди, пуговицы, стекло. Воспитательница отнимает эту добычу, причем сначала он без протеста отдает все, что у него было во рту. Позже, однако, он отдает только часть добычи, а остальное прячет под языком или за щеками. Когда же у Иони действительно ничего не остается во рту, а его все еще просят отдать предметы, он выпускает на вытянутую руку воспитательницы слюну. Впоследствии он научился выпускать слюну и тогда, когда предмет был у него во рту, скрытый под языком.

В большинстве случаев приобретение новых сведений и навыков происходит пу­ тем подражания в процессе научения. В самом деле, Иони подражает многим действиям человека. Когда у воспитательницы болело горло и она полоскала его по нескольку раз в день, Иони целыми днями ходил и все плевал на пол. Он научился употреблять тряпку для вытирания рук и всего тела. Не раз он брал щетку и, хотя плохо, пробовал мести пол, переставлял даже мебель, точно подражая движениям уборщицы. Крош­ ки со стола он собирал рукой. Видя лужу на полу, Иони вытирал ее тряпкой; подоб­ но этому, он вытирал пол и тогда, когда сам мочил его, однако делал это очень небрежно, как, впрочем, и все другое. Когда воспитательница ударяла по клавишам фортепьяно, издавая несколько звуков, Иони приближался и также ударял по кла­ вишам — сначала одной рукой, потом все громче барабаня обеими, широко при этом улыбаясь. Очень любил он вбивать молотком гвозди, хотя ему ни разу не удалось сделать это по-настоящему, так как ударял чересчур слабо, не попадая молотком в шляпку гвоздя или держа гвоздь косо. Иони постоянно пробовал вбивать всякие острые предметы чем-нибудь тяжелым или ударами кулака. Наконец, уже совсем как человек, он удаляет гвозди клещами, держа их двумя руками и пригибая к себе.

Во многих случаях Иони пользуется орудием, что делает совершенно самосто­ ятельно, без всяких указаний. Он боится чужих людей — машет в их направлении тряпкой и палкой; бросает камнем в свое изображение в зеркале; длинной тяже­ лой палкой толкает электрическую лампочку на потолке, с помощью соломинки выгоняет из щели тараканов. Не имея возможности зубами отколоть штукатурку от стены, он пользуется для этого ножом. Когда же ему захотелось сломать палку, он наступил на нее ногой и потянул за конец вверх, совсем как человек.

Иони научился откидывать щеколду клетки, овладев этим навыком после многих хаотических попыток. В результате долгих усилий он научился открывать замок с помощью ключа и при каждом успехе — улыбался. После того, как он овладел этим искусством, Иони пробовал вставлять любой ключ в каждое отверстие, со­ вершенно не считаясь с размерами; например, большой ключ вставлял в малень­ кий замочек чемодана.

Видя воспитательницу пишущей, Иони старается получить карандаш. Каран­ даш держит в руке, как ребенок, «рисует» на бумаге линии, пока не исчеркает каракулями всю бумагу. Потом он разрисовывает стол, стены клетки, обои. «Ри­ суя», он улыбается, шевелит губами в такт движению руки, вытягивает губы, открывает широко рот и вертит языком. Особенно охотно он чертит чернилами, а если нет ручки — макает в чернила палец и мажет им все. Когда нет чернил, Иони смачивает палец в молоке или киселе и также чертит; часто он плюет на бумагу и размазывает слюни пальцем.

У Иони легко образуется ряд условных рефлексов. Звук отворяющихся дверей он ассоциирует с приходом воспитательницы, сигнальный гудок — с выходом рабочих соседней фабрики, что является для него постоянным зрелищем. Когда воспитательница входит в комнату с книгами, это служит для Иони признаком того, что она надолго с ним останется. Складывание же книг, наоборот, служит сигналом ее ухода и незамедлительно вызывает у него приступ плача. Когда Иони видит воспитательницу входящей без книг, то беспокойно следит за каждым ее движением, но достаточно ему заметить спрятанную за спиной книгу, как он сразу становится активным и веселым. Если при уходе воспитательница запирает клетку на замок, Иони плачет и стонет, но он остается совершенно спокоен, когда клетку закрывают только на задвижку, которую он сам может отодвинуть.

Все исследователи, работавшие с молодыми шимпанзе, пробуют провести срав­ нение умственных способностей шимпанзе и человека. Карлейль, Якобсен и Иосиока приспособили для этой цели известные тесты Гезелла, разработанные им для исследования умственного развития детей дошкольного возраста. Тестов этих мно­ жество, и все они заключаются в исследовании способов передвижения ребенка, манипулирования разными обычными и необычными предметами, строитель­ ства из кубиков башни, вставления кружков в пригнанные для этого отверстия, умения пить и есть, употребляя ложку, чашку, тарелку и т.п.

Уже в раннем возрасте шимпанзе Альфа правильно решила много тестов, но к концу первого года жизни она достигла предела, после которого делала лишь небольшие успехи. В хорошо составленных тестах последовательность их решения соответствует последовательности развития ребенка. В тестах, относящихся к кон­ тролю движений и постановке тела, шимпанзе значительно опережает ребенка.

Исчерпывающие наблюдения в этом направлении приводили супруги Келлог, подвергая Гуа в разном возрасте обследованию по 90 тестам Гезелла. Одинаково и довольно обстоятельно исследовали также и Дональда. Это было своего рода сорев­ нование, в котором успех оценивали по очкам.

В начале исследований Гуа было 8 месяцев, Дональду — 10,5. Дональд превос­ ходил шимпанзе в играх, в купаниях, лучше хватал пальцами маленький предмет и манипулировал им. Гуа превосходила в способности ходить на четвереньках и ползать, ходить на двух ногах с чужой помощью, лучше взбиралась в гору, чаще интересовалась своим изображением в зеркале. В результате сравнения Гуа полу­ чила 4 очка, Дональд — 3.

Второй месяц «цивилизованной» жизни шимпанзе. Дональд решил 9 новых тестов. Оба испытуемых могли самостоятельно стоять на двух ногах, понимали

284 Ян Дембовский

приказ «нет-нет». Дональд превосходил в некоторых манипуляциях, Гуа — в искусстве ходить и в выражении своей привязанности. Обоим присудили по 6 очков.

Третий месяц. Дональд освобождает завернутый в бумагу кубик, вкладывает кружок в круглое отверстие в доске, имеющей еще два других отверстия иной формы; Гуа не сумела сделать этого. Теперь Дональд имел 9 очков, Гуа — 6.

Четвертый месяц. Дональд решает 5 новых тестов, Гуа — 7. Оба по команде бросают мяч в коробку, нажимают резиновую пищащую куклу, строят неболь­ шую башню из кубиков. На прощание Дональд говорит «ба-ба», Гуа салютует рукой. Дональд предупреждает воспитателей о своей нужде. Гуа догоняет его в умении развертывать кубик и помещать его под крышку, в способности есть лож­ кой и указывать рукой на желаемое блюдо. Дональд получает 11 очков, Гуа — 8.

Пятый месяц. По собственной инициативе Дональд чертит карандашом на бума­ ге, Гуа подражает в этом человеку. Дональд добавляет 2 кубика к уже построенной башне, Гуа делает это же самое только после вторичной демонстрации. Дональд получает 14 очков, Гуа — 8.

Это занятие приобрело спортивный характер. Не будем продолжать перечисление, остановимся на последнем результате. После 9 месяцев наблюдений Дональду присужде­ но 23 очка, Гуа — 15. Однако судьи выносят решение о более строгой проверке, так как способ сравнения и оценки довольно примитивен. И, следовательно, если заниматься не выборкой каждый месяц тестов, решенных одним и не решенных другим, а просто сосчитать все решенные тесты каждого, о чем в конце концов речь и идет, то выходит, что в течение 9-месячного наблюдения Дональд правильно решил 46 тестов, Гуа — 42. Это нормальная разница между детьми одного возраста. Мы должны также помнить, что Гуа была почти на три месяца моложе и первые 7,5 месяца своей жизни провела без «цивилизации», то есть без достаточного влияния людей. Весьма важным является вопрос о различной мотивировке. Дональд вынимал кубик из-под крышки самостоятельно, Гуа сумела это сделать только после многих указаний. Но вывод о разнице умственного разви­ тия был бы в этом случае преждевременным, потому что если положить под крышку не кубик, которым Гуа не интересуется, а вкусный плод, то Гуа решает задачу так же ловко, как и Дональд, но быстрее. Вообще во многих случаях дети не в силах были выполнить то или иное задание, хотя раньше делали это очень хорошо. Отсутствие реакции может означать как неспособность к ее выполнению, так и нежелание это сделать.<...>

Весьма убедительные выводы делает Н.Н. Ладыгина-Котс, указывая как чер­ ты сходства, так и черты различия между детенышем шимпанзе и ребенком. Сходств много, и касаются они важных деталей. У обоих есть общие инстинкты: самосохране­ ние, самозащита и агрессия. Оба, в сущности, очень трусливы, боятся всех нео­ жиданных возбудителей, новых предметов и посторонних людей, больших жи­ вотных, шума, темноты, движущихся предметов. Очень сходно у обоих проявление эмоций страха и гнева, возникающих в основном в одинаковых ситуациях, у обоих сильно развит инстинкт собственности.

Оба предпочитают предметы блестящие, прозрачные, яркие, преимущественно красные, голубые, желтые и белые, и опасаются черных; предпочитают предметы мелкие, круглые, мягкие, гладкие, эластичные, теплые, приятно пахнущие, сладкие и сладко-кислые. Оба «украшают» себя ленточками, длинными тряпочками и т.п.

Оба любят свободу, неохотно одеваются и заворачиваются, плачут, если их запереть в комнате, и радуются после освобождения.

Свою воспитательницу они выделяют из всех, радуются ее приходу и огорчаются, когда она уходит. Оба выражают свои симпатии очень похожим образом: прижима­ ются всем телом, обнимают руками, деликатно касаются лица руками или губами.

Оба имеют тенденцию к подражанию, повторяют движения человека, но ре­ бенок в этом превосходит детеныша шимпанзе.

Оба метут пол щеткой, вытирают лужи тряпкой, вбивают гвозди при помощи молотка, открывают ключом замки, притягивают палкой далеко лежащий предмет, зажигают электрический свет, чертят на бумаге карандашом. Оба пользуются такими предметами, как чашка, ложка, нож, носовой платок, салфетка, одеяло, палка и т.д. Оба заменяют отсутствующие орудия чем-либо другим: если нет карандаша — «рису­ ют» гвоздем, палочкой, пальцем, ногтем; нет чернил — макают палец в молоко, кисель, воду, выплюнутую слюну; при отсутствии молотка ударяют камнем или кулаком.

Больше всего сходство между молодым шимпанзе и ребенком видно в процес­ се игры. Оба они одинаково страстно увлекаются всякими подвижными играми, особенно любят погоню и отнимание. Оба любят лазать, катить и догонять мяч, открывать и закрывать окна, наблюдать через окно уличное движение.

Найденные камешки, веточки, щепки, бутылки, гвозди, соломины, спички тут же становятся игрушками. Разрушительные игры характерны для обоих; причем, делая что-либо запрещенное, оба стараются скрыть это или замаскировать. Заинтере­ сованность и любопытство у обоих весьма непостоянны. Реакция на зеркало почти одинаковая.

Оба очень наблюдательны. Замечают каждый новый предмет: новое платье, новую обувь, каждую царапинку или прыщик, чернильное пятнышко на руке, самые малые крошки на полу, пятно на обоях, лежащую иглу и т.п.

Оба пользуются сходным языком жестов. У обоих наблюдаются также сходные звуки.

Наряду со всем этим неоспоримым сходством, характеризующим шимпанзе как близкого родственника человека, существует множество не менее значитель­ ных различий.

Ребенок и обезьяна сидят по-разному. Шимпанзе Иони сидит с поджатыми нога­ ми, опираясь на руки, он никогда не садится на корточки, как это делает ребенок. Он может стоять и на двух ногах, но расставляет их довольно широко и стоит не­ устойчиво, готовый в каждое мгновение опереться на руки. В вертикальном положе­ нии шимпанзе может пройти лишь несколько шагов, да и то балансируя руками. Даже ведомый кем-либо, он охотно опирается на свободную руку. По лестнице ходит только на четвереньках. Зато лазает намного лучше ребенка, владеет большей физи­ ческой силой; у шимпанзе лучше развито чувство равновесия.

Ребенок ест, пьет, одевается, моется, причесывается очень небрежно и второпях. Шимпанзе Иони, наоборот, с большим вниманием занимается едой или исследова­ нием и чисткой своей особы. Он обнюхивает даже привычную пищу, пробует не­ сколько раз маленькие кусочки, ест медленно и никогда не глотает косточек, что часто делает ребенок. Шимпанзе не переносит масла и мяса, но жадно съедает неко­ торых насекомых (Гуа, впрочем, этого никогда не делала). Оба скупы, однако ребе­ нок иногда отдает часть еды своим близким, Иони же — никогда.

Иони сам лечится, зализывает ранки, вынимает занозы, расцарапывает поре­ зы и высасывает их, охотно поддается всякому лечению и со стоицизмом перено­ сит боль. Ребенок же боится всяких ранок, не любит, чтоб их касались, и к боли очень чувствителен.

Ребенок никогда не проявляет неукротимого бешенства и не относится злобно к маленьким животным, что характеризует Иони. Однако это тоже индивидуальный признак, присущий Иони; Гуа, например, была доброжелательной по отношению к маленьким животным, что могло быть результатом более рационального воспитания.

слабых), морали и альтруизма, что совсем чуждо шимпанзе. Ребенок охотно под­ чиняется инициативе взрослых.

У Иони эмоции очень часто выражаются в мимике. Ребенок плачет без слез до полуторамесячного возраста, у шимпанзе вообще слез не бывает. В жизни шимпанзе большую роль играет эмоция общей возбудимости, как первая фаза иных аффектов; у ребенка же она проявляется редко. Карикатурную выразительность эмоции шим­ панзе можно сравнить с поведением психически больного человека. Получение апель­ сина может привести шимпанзе в состояние экстаза. На отнимание игрушки ребенок реагирует плачем, шимпанзе — безграничным отчаянием; он катается по полу, грызет собственные руки и дико визжит. Подобное нарушение деятельности тормозных цен­ тров наблюдается у человека только в состоянии болезни. У шимпанзе шире шкала эмоций волнения, страха и гнева, у ребенка — огорчения, любопытства и удивления.

Ребенок более склонен к подражанию, повторяет чужую мимику, жесты, раз­ говор и интонацию, сопение, храп, пение, голоса животных, тиканье часов и т.п. Иони имитирует только собачий лай и голос других шимпанзе.

Так же обстоит дело и с подражанием движениям. Иони никогда не вбил ни одного гвоздя, ребенок делает это хорошо. Рисование молодого шимпанзе не про­ двигается дальше пересекающихся линий.

Большинство коллекционируемых предметов ребенок употребляет в конструк­ тивных играх, в чем шимпанзе стоит значительно ниже. Ребенок лепит из песка куличики, строит домики, закапывает в песок игрушки; Иони пересыпает песок из руки в руку, высыпает его из посуды и роет ямки. Из палочек ребенок состав­ ляет разные фигуры, шимпанзе только собирает палочки. Функции копирования движений у ребенка наиболее эффективны в конструктивной деятельности, у Иони — в разрушительной. Шимпанзе лучше вынимает гвозди, чем вбивает их; лучше сбрасывает трапецию с колец, чем вставляет в них; лучше открывает за­ мок, чем закрывает его; лучше развязывает узлы, чем завязывает их.

Молодой шимпанзе, владеющий зачатками характерных особенностей человека, не проявляет тенденции к их развитию и совершенствованию. Слушая постоянно речь человека, шимпанзе правильно реагирует на многие слова, но для выражения этих чувств пользуется лишь природными звуками, сложными жестами и мимикой и не проявляет тенденции к подражанию человеческому голосу. Вследствие этого шим­ панзе рано задерживается в своем развитии, тогда как ребенок вместе с усовер­ шенствованием речи развивается быстро. Все это касается выводов Н.Н. ЛадыгинойКотс. Таким образом, из приведенных нами примеров видно, что многие особенности присущи лишь одной особи, а не всему виду в целом. Очень большую роль играет воспитание. Однако, как мы увидим ниже, индивидуальные различия психических способностей у шимпанзе не меньшие, чем у человека. Существуют шимпанзе ум­ ственно развитые и тупые, и вряд ли возможно вынести окончательное мнение о шимпанзе вообще на основании только довольно беглого знакомства с тремя особя­ ми. Вопрос о том, каково может быть максимальное развитие способностей шимпан­ зе под влиянием рационального воспитания, остается открытым, и приходится со­ жалеть, что цивилизованная жизнь двух особей продолжалась так мало. Нужно еще отработать наиболее целесообразные методы воспитания, приспособленные к свое­ образной анатомии и физиологии шимпанзе, специально учитывая при этом отсут­ ствие центра речи. Звуковую речь следует заменить какой-то другой ее формой, так как возникновению речи у шимпанзе препятствует скорее не отсутствие умственных способностей, а известный анатомический недостаток. Лаура Бриджман, например, была нормально развитой девочкой и происходила из интеллигентной семьи. Но в

возрасте 2 лет она внезапно тяжело заболела и ее в течение 5 месяцев нужно было держать в темной комнате. После выздоровления оказалось, что девочка ослепла, оглохла и почти не чувствовала ни вкуса, ни запаха. Осязание было единственным средством ее общения с миром. На счастье, нашелся врач, который обладал доста­ точной находчивостью и терпением, чтобы с помощью только осязательных воспри­ ятий научить Лауру общению с людьми, научить читать и вообще воспитать ее более или менее нормальным человеком. В отношении шимпанзе подобная методика еще не найдена.

Все еще открытым остается также вопрос и о том, в какой степени психичес­ кие различия между человеком и шимпанзе зависят от биологических факторов и в какой — от общественных.

Во всяком случае, между шимпанзе и человеком имеются многочисленные сходства, причем настолько убедительные, что в близком родстве обеих форм сомневаться нельзя. Вместе с тем во всех возможных дальнейших исследованиях можно предвидеть лишь одно: если до сих пор шимпанзе обладал умственным развитием не выше двухлетнего ребенка, то, как бы ни были усовершенствованы методы воспитания, с их помощью развитие обезьяны может быть доведено до уровня, скажем, трёхлетнего ребенка, но не дальше; дальше шимпанзе ни в коем случае не продвинется.

Между человеком и шимпанзе существует принципиальная биологическая раз­ ница, заключающаяся в том, что человек обладает почти в три раза большим мозгом, и эта разница не может быть сглажена, какой бы метод исследования здесь ни применялся. Установление же естественных границ способности мозга обезьян в отношении разного рода деятельности прольет, конечно, свет и на функции мозга человека.

Н.А. Тих

ФОРМЫ СОТРУДНИЧЕСТВА И ВЗАИМОПОМОЩИ В СТАДЕ ОБЕЗЬЯН1

ВЗАИМНОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ

Более всего взаимное обслуживание выражено в очищении кожных покровов и их придатков, а также (гораздо реже) — глаз и зубов. Взаимное очищение кож­ ных покровов представляет одно из обычнейших явлений в поведении большин­ ства видов обезьян. Обезьяна разгребает и перебирает волосяной покров у партне­ ра, раздвигая его пальцами и пристально рассматривая обнажающуюся поверхность кожи. Придерживая волосы одной рукой, обезьяна пальцами другой производит тонкие и многообразные движения: раздвигание отдельных волосков, выдергивание их, соскребывание ногтем струпиков, выбирание двумя пальцами мельчайших предметов из волосяного покрова и с кожи и отправление насекомых и выдерну­ тых волосков в рот. Иногда раздвигание волос производится обеими руками, и тогда удаление посторонних предметов производится при помощи языка.

Кроме обыскивания другого, наблюдается самообыскивание (самообслужива­ ние — обыскивание тех частей собственного тела, которые доступны зрительно­ му контролю). Мы наблюдали, как один шимпанзе раздвигал волосяной покров струей воздуха изо рта. Это сопровождалось своеобразным и не совсем эстетич­ ным звуком.

Для характеристики рефлекса обыскивания следует указать на такую его особен­ ность, как врожденность. Самообыскивание появляется у детенышей обезьян вне зависимости от подражания. Изолированные детеныши начинают «обыскивать» ок­ ружающие предметы в возрасте 3—4 месяцев. Этот процесс у них менее совершенен, чем у взрослых, и не включает в себя движения руки ко рту для поедания получен­ ной «продукции». Затем следует отметить, что у взрослых процесс обыскивания носит более целенаправленный характер, чем у детенышей. Наконец, у детенышей обыс­ кивание бывает очень кратковременным — не более минуты или двух, в то время, как у взрослых оно продолжается иногда в течение десяти—двадцати минут и больше.

Целенаправленность процесса обыскивания резко отличает его от обычного чесательного рефлекса, который появляется у детенышей первого дня жизни при раздражении кожной поверхности. При обыскивании весь процесс происходит под контролем зрения. Если для других млекопитающих характерным способом очищения шерсти и кожи является облизывание, то у обезьян оно полностью отсутствует (за исключением вылизывания матерью глаз у детенышей). Когда язык применяется для удаления посторонних предметов с кожи, то его движения ни в коей мере не напоминают лизательный рефлекс; это, если так можно выразить­ ся, «снимательный» рефлекс: движение языка обычно однократно, резко и со­ провождается последующей зрительной проверкой результатов. <...>

Процесс обыскивания направлен на удовлетворение двух потребностей: по­ требности в ориентировочно-исследовательской деятельности и потребности в

1 Тих Н.А. Предыстория общества. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1970. С. 69—91, 230—233, 254—266 (с сокр.).

общении, как активной (обыскивать), так и пассивной (быть обыскиваемым). Как видим, обыскивание представляет собой сложный процесс, состоящий из большого числа компонентов, имеющих определенную структуру. Это, по суще­ ству, сложная система отдельных рефлексов, которая, несмотря на то, что она носит характер безусловного рефлекса, т.е. возникает без опыта и подражания, формируется главным образом в онтогенетическом развитии.

Взаимное обслуживание, помимо его прямой пользы, как и всякие другие формы поведения обезьян, приобретает в условиях стадной жизни целый ряд дополнительных функций. Прежде всего обыскивание служит признаком контак­ та между двумя обезьянами. Контакт этот может быть взаимным, но может возни­ кать и в результате инициативы только одной из сторон. Обыскивание служит нередко предметом оспаривания между двумя членами стада, которые борются за объединение с третьим. «Согласие» на обыскивание является сигналом готовнос­ ти к контакту, и реакция на эту готовность очень чутко воспринимается, вызывая в одних случаях более или менее длительное совместное пребывание, в других — конфликтную ситуацию. Рефлекс обыскивания у обезьян может быть направлен и на других животных, на человека, а у детенышей — и на неодушевленные пред­ меты. Так же, как и все другие формы поведения, связанные с удовлетворением биологических потребностей, взаимное обыскивание находится под контролем вожака и других членов стада, которые могут не допустить или нарушить его. <...>

Очень хорошо можно присмотреться к процессу обыскивания, когда обезьяны переносят его на руки человека. Тогда мы видим в деталях все приемы, которые применяются при этом. Можно заметить, что ранки не трогаются; струпики соскабли­ ваются очень осторожно с постоянным зрительным контролем за выражением лица обслуживаемого, волосы тщательно перебираются. И в этом случае обыскивание явля­ ется скорее демонстрацией дружбы, контакта, чем заботой о чистоте тела партнера.

ВЗАИМОПОМОЩЬ И СОТРУДНИЧЕСТВО НА БАЗЕ ИНСТИНКТА САМОСОХРАНЕНИЯ

Эта форма поведения наиболее типична для всех сообществ постоянного типа: инстинкт самосохранения лежит в их основе. Совместное выступление против внеш­ него врага у стадных животных, как уже говорилось выше, имеет огромное биологи­ ческое значение. В этом отношении стадо обезьян не отличается существенным обра­ зом от стада других млекопитающих, если не считать одной особенности: стадные обезьяны не столько нападают на врага в действительности, сколько действуют запу­ гиванием. Громкие басовые крики гамадрилов, угрожающие позы и жесты, горящие яростью глаза могут обратить в бегство даже крупных животных и человека. Гамадри­ лы, в частности, как утверждают многие наблюдатели, не боятся нападения леопар­ дов, являющихся их главными врагами на свободе.

Что касается внутристадных отношений, которые интересуют нас в первую оче­ редь, то взаимопомощь здесь более многообразна. Она выражается в заступничестве, в совместном выступлении против отдельного животного (включая вожака), в защи­ те и поддержке. Особого внимания заслуживают проявления помощи матери в уходе за детенышем (и не только в виде нянченья, что можно отнести за счет эгоистичных побуждений в удовлетворении материнского инстинкта), а также помощь в преодо­ лении препятствий, в удерживании от движения к опасному месту. Звуки, выражаю­ щие опасение (опаску), могут быть адресованными индивиду для удержания от оп­ рометчивых действий.