Группа_instrument_pomoschi-0

А вот другой пример. Некоторые пациенты оказались приписанными к амбулаторному психиатрическому отделению клиники, поскольку не было обнаружено каких-либо физических причин хронических соматических недомоганий — головокружения, усталости, головных болей и т.д. Психиатрам приходилось тратить на них массу времени, но никакое психотерапевтическое лечение не давало видимых улучшений. Психиатры и другие специалисты, непосредственно работавшие с ними, начали терять терпение и старались от них отделаться. Была организована “Послеполуденная клиника по вторникам”, и около де- сяти-двенадцати человек получили приглашение участвовать в ней. Клиника работала два часа, и на это время пациенты приглашались воспользоваться приемным покоем. Там стояли удобные стулья, им предлагали чай с печеньем. Два психотерапевта, не всегда одни и те же, постоянно находились поблизости, и любой, кто хотел показаться одному из них, должен был сказать об этом дежурной. После этого с ним проводился двадцати-тридцатиминутный сеанс индивидуальной психотерапии. В ожидании приема психотерапевта пациенты вели между собой непринужденные разговоры. Некоторые из них проводили здесь все два часа, другие — лишь какую-то часть этого времени; некоторые являлись каждый раз, другие — от случая к случаю; одни желали поговорить с психотерапевтом, другие удовлетворялись разговорами в обществе. Надежда на клинику и ощущение оказываемой ею поддержки постоянно усиливались, и пациенты, по-видимому, не возражали против того, что каждый раз их принимает другой психотерапевт. Подобная организация хорошо отвечала потребностям пациентов, помогала им поддерживать контакты и получать эмоциональный заряд. Нагрузка на психотерапевтов значительно снизилась. Группа существовала непрерывно, и подобная организация оставалась неизменной.

Последний пример. Каждое утро постояльцы наркологического центра, физически способные на это, по утрам, сразу же после подъема, собирались на 45-минутное собрание. На этом собрании приветствовались и представлялись новички, а также знакомые лица, вновь оказавшиеся здесь для “просыхания”. Собрание посвящалось обсуждению того, как провести свой день — либо принимая участие в ка- ких-то мероприятиях, организуемых наркологическим центром, либо пытаясь найти работу, либо навещая кого-либо на стороне. Подразумевалось, что эти собрания будут планироваться заранее, и каждый станет вносить в них свою посильную лепту, никогда не заглядывая далее нынешнего дня. Состав группы день ото дня менялся, хотя многие периодически появлялись здесь снова и снова. Группа обеспечи- вала социальные контакты, помогала планировать и выполнять распорядок текущего дня, а также давала ощущение того, что персонал клиники знает пациентов и старается поддержать.

101

Можно разработать множество разновидностей таких бессрочных групп, ориентированных на то, чтобы они придавали силы участвующим в них, обеспечивали им поддержку и давали какое-то удовлетворение от жизни, в то же время не слишком перегружая ответственный персонал.

В отношении всех рассмотренных ранее контингентов можно предположить: польза, которую вы усматриваете с позиций стороннего наблюдателя, представителя одной из профессий, призванных оказывать психологическую помощь, будет соответствовать той пользе, которую эти же самые люди, вероятно, пожелали бы себе сами. Независимо от того, как вы определяете “пользу”, можно найти способ выразить это обычным языком. Вы также предполагаете, что тот тип группового опыта, который вы держите у себя в голове, покажется заслуживающим доверия тем, кого он непосредственно касается. В тех случаях, когда у вас такой уверенности нет, можно заложить в свой план несколько альтернатив — так, чтобы предполагаемые члены группы могли сами сделать выбор или воспользоваться собственным опытом. Иначе это можно выразить следующим образом. Планирование осуществляется предполагаемым ведущим группы. В связи с этим оно должно осуществляться на основе его суждения и мнений о данном контингенте. Один из факторов, который он принимает во внимание в своих наиболее точных предположениях: могут ли эти люди признать, что необходимо им самим, что им кажется разумным и потенциально полезным, а что — неприемлемым, невозможным или странным. В дальнейшем в ходе планирования, когда уже названы возможные члены группы, вы можете выяснить это непосредственно у них. В этот момент вам следует полагаться на свое собственное суждение, основывающееся обычно на предыдущем опыте с данным контингентом.

Рассмотрим следующую категорию.

Категория 8. Люди, которые доставляют проблемы другим в силу своей необузданности, неуправляемости, пренебрежения законами и общепринятыми нормами, постоянных конфликтующие с окружающими, но при этом не считающие, что у них есть какие-то проблемы и никогда не обращающиеся за помощью по собственной инициативе

Êданной категории можно отнести людей, совершающих насилие

âотношении других, а также трудных подростков, родителей, подозреваемых в причинении физического вреда своим детям и т.д.

102

Никогда не следует уповать на то, что ваши собственные соображения о “пользе” окажутся приемлемыми и значимыми для членов этого контингента. На самом же деле следует исходить из обратного: либо они вовсе не будут видеть каких-либо проблем, связанных с самими собой, либо их желания и надежды будут частично или полностью отличаться от тех, которые должны быть у них по мнению психотерапевта. С уче- том такого разрыва, разумеется, невозможно предположить, что группа, спланированная на основе ваших собственных воззрений на пользу, станет внушать доверие тем, на кого она рассчитана. О таких людях, как правило, говорят: они “не мотивированы”. Это обычно означает их нежелание принимать участие в группе, которую ведущий рассматривает как потенциально полезную.

Я уже отмечала, что рубеж можно определить для каждого, а зна- чит, и для людей, попадающих в данную категорию. Это может быть подросток со слабым умственным развитием, который по незнанию или по недоразумению совершил правонарушение и теперь полон злобы и отчаяния, оказавшись в исправительном учреждении. Или способный молодой управленец или инженер, друзья которого обеспокоены его все более странным поведением (причем сам он ничего плохого в этом не видит). Или учитель, изощренно и губительно влияющий на уче- ников. Или родители с несдержанным характером, чьи дети постоянно подвергаются риску.

Интересно, что “главная забота” здесь обнаруживается не у предполагаемого пациента, а у психотерапевта, социального работника, коллеги или друга — у человека, который страдает, наблюдая, как страдают другие, или для которого очевидна проблема, не осознаваемая другими, но имеющая к ним непосредственное отношение. Те, кто испытывает такое беспокойство, как правило, находятся в трудном и даже в отчаянном положении, поскольку полагают, что психологическая помощь могла бы пойти на пользу как данному человеку, так и окружающим. Это приводит к общепринятому воззрению (которое я позднее постараюсь опровергнуть), что людей необходимо “мотивировать”.

Допустим, вы полагаете, что группа могла бы принести пользу такому человеку, окажись он в ней. Допустим даже, что вы правы. А что же потом? Некоторых людей этой категории никакими силами не заставить прийти в группу или обратиться к любой иной форме психологической помощи. Модели поведения, образ жизни, представление о самом себе и структура его защиты делают это невозможным. Подобные пациенты будут рассматривать любое заявление о том, что им необходима психологическая помощь, как нелепое или оскорбительное.

Иногда их можно привести в группу путем принуждения, убеждения или хитрости. Принуждение возможно, когда психотерапевт,

103

работающий с группой, или учреждение обладают реальной властью над данными людьми и вправе потребовать от них посещения группы. Например, наркомана, совершившего правонарушение, суд ставит перед выбором: либо отбывать срок в тюрьме, либо пройти курс лече- ния, — и он, конечно, “выбирает” курс лечения. Или несовершеннолетний правонарушитель отпускается судом на поруки, и оказывается, что он проживает в таком районе, где наблюдение ведется с использованием групп. Или покорному и ничего не понимающему давнему пациенту психиатрического госпиталя психиатр велит идти в группу, и он так и поступает. Ни один из них не понимает значения группы и не пришел бы в нее добровольно.

Убеждение нередко служит лишь внешне более мягкой формой принуждения. Сила ведущего в данном случае заключается в его более обширном опыте или квалификации. Убеждение и принуждение вполне могут заставить людей прийти в группу, но они не гарантируют, что опыт группы пойдет им на пользу. На самом же деле они могут вызвать неприязнь и страх, и участие в группе окажется бесполезным.

Хитрость целесообразна лишь в том случае, когда ведущий преднамеренно искажает природу группы, рассказывая о ней потенциальным участникам и надеясь, что, оказавшись в группе, человек сможет использовать ее так, как ожидает ведущий. Довольно часто хитрость состоит в том, что ведущий представляет группу как некий общественный клуб или программу каких-то занятий, на самом деле намереваясь придать ей психотерапевтический характер. Такая хитрость соблазнительна, когда психотерапевт стремится включить в группу “немотивированного” клиента, но это ошибка. В лучшем случае руководитель и члены группы обнаружат, что стремятся к различным целям, строящимся на различных предположениях о характере и смысле группы. В более серьезном случае такую хитрость не удается скрывать долгое время, и сам факт отрицательно скажется на установлении доверия в группе. Работая с данным контингентом, иногда необходимо начать с группы, которая имела бы смысл для ее участников, а не для руководителя. Нередко это означает, что начинать следует (безоговорочно и со всей ответственностью) с группы, имеющей социальный или дискуссионный характер. В процессе работы такой группы ее члены вступают во взаимодействие между собой, и это может дать тот дополнительный эффект, на который рассчитывает руководитель. Для такой группы после определенного числа встреч полезно запланировать какой-то обзорный период, и в это время ведущему следует известить группу о том, что в будущем время будет отведено группе какого-то иного рода. Имея за плечами определенный совместный опыт, члены группы сумеют скорее понять значение этого или, по крайней мере, будут менее удивлены или напуганы.

104

Следование описанной тактике вовсе не означает мотивирование. Поощрение психотерапевта к мотивированию человека может прозвучать как хороший совет, если в него не вдумываться, поскольку сразу становится ясно, что на самом деле процесс мотивации подразумевает определенную форму принуждения или хитрости. Часто это “срабатывает” в том смысле, что в группу приходит какое-то число немотивированных людей. Однако я считаю, что последствия принуждения и хитрости могут в такой степени сказаться на эффективном использовании группы, что прибегать к ним не следует вовсе.

В процессе обсуждения данных категорий контингентов и типов групп, которые могут для них планироваться, я уже упоминала о характере требований, предъявляемых к психотерапевтам или работающим с группой, и о том, какой подход или стиль руководства здесь потребуется. Возвращаясь к вопросу о единоличном или коллективном руководстве, напомню, что следует принимать во внимание как характер группы, так и предпочтения самих сотрудников.

Как показывает мой опыт, участники групп, основанных на открытой дискуссии, с трудом выносят присутствие более двух психотерапевтов или более двух психотерапевтов и одного наблюдателя, сидящего отдельно от группы и не принимающего в ней участия. Это связано с домыслами и фантазиями, возникающими в группе по отношению к предполагаемым чувствам и позиции психотерапевта, его власти и того, как он может ее использовать. Страх подвергнуться критике или оказаться отвергнутым руководителем возникает весьма часто, и пациенты могут предположить, что психотерапевт прибегнет к своей власти, чтобы покинуть или исключить их, или просто выскажет свое неодобрение. Когда возникают подобные страхи, группа из семи-восьми человек очень легко может почувствовать себя неравной по силам и начнет испытывать постоянный трепет перед тремя ведущими. Если вы предполагаете, что группа должна иметь именно такой характер, то число вовлеченных сотрудников лучше всего сократить до двух, а то и до одного.

Другие типы групп планируются несколько более многочисленными по составу и используют главным образом различные “занятия”. Для таких групп полезно иметь три и даже больше ведущих, особенно если предполагается, что часть времени группа будет работать, разбившись на подгруппы, и присутствие руководителя считается необходимым для каждой из них. Но даже при этом вам следует весьма тщательно продумывать, какое количество людей действительно необходимо. Иногда у группы бывает избыточное число руководителей, возможно, в надежде на то, что таким образом будут подавлены деструктивные намерения. Весьма сомнительно, что увеличение числа руководителей поможет устранить подобные проблемы. Скорее, это лишь осложнит

105

положение вещей и покажет членам группы, что руководители рассматривают группу как потенциально взрывоопасное место. Участники группы могут находиться в постоянном страхе перед таким количеством людей, наделенных авторитетом и властью.

Одним из преимуществ ко-терапии — и весьма значительным — является то, что рядом всегда есть кто-то, разделяющий ваш опыт, тот, с кем после каждого сеанса можно поговорить о группе. Это может служить большим подспорьем при работе с группой. Неизбежны будут и такие сеансы, когда один или другой или сразу оба руководителя группы начнут испытывать замешательство, почувствуют, что не сумели уловить направление и цель дискуссии, поймут, что допустили ошибки или упустили благоприятные возможности и т.д. Возможность обсуждения подобных вопросов, прояснения неясных сторон и получения поддержки бесценна. Работающий совместно с вами психотерапевт может быть полезен также и ходе самих сеансов. То, что упущено одним, нередко замечается другим, и второй ведущий может подать едва заметный знак, чтобы первый обратил внимание на происходящие в группе важные события. Когда один из психотерапевтов оказывается в затруднительном положении и вынужден отступить, другой может принять всю ответственность на себя. Ошибка, допущенная одним, может быть исправлена другим. Эти потенциальные преимущества окажутся недостижимыми, если психотерапевты не будут доверять друг другу и их подход к группе не будет в достаточной мере сходен. При благоприятных условиях ведущие получат большой выигрыш от совместной работы. Они почувствуют, что могут быть искренними друг с другом, делая друг другу замечания, признаются, что находятся в замешательстве, определят области несогласия и конфликта и т.д., не боясь подвергнуться нападкам, быть пристыженными, не боясь, что им придется защищаться и оправдываться. Если же дело обстоит не так, то неизбежно должны всплыть все потенциальные негативные последствия совместного руководства: уже во время самого сеанса каждый будет считать, что его напарник “портит” группу, увлекая ее в нежелательном направлении. Если группе поступают сигналы о происходящем конфликте двух руководителей (что неизбежно), то и сами члены группы придут в замешательство и потеряют всякие ориентиры. Если конфликт между ведущими не получит признания, их взаимная враждебность, недоверие или отчуждение так или иначе “просочатся” в группу и приведут к нераспознанным и непреднамеренным последствиям, которые в силу их скрытого характера будет нелегко устранить. Если два руководителя не способны поладить между собой, то проводимые после сеансов дискуссии окажутся либо бесплодными, либо полными разногласий.

106

Все это ясно указывает на то, что люди, собирающиеся работать вместе, должны заранее убедиться в том, что могут доверять друг другу и принять в достаточной мере совместимые установки в отношении группы. Они могут выяснить эти моменты в период планирования, изложив друг другу свои взгляды на то, что, по их мнению, должна осуществить группа, как они собираются вести себя во время сеансов, какую позицию будут занимать в отношении всего спектра возможных проблем, связанных с конкретными людьми и ситуациями, и т.д. Это в огромной степени поможет им заранее предсказать, смогут ли они работать вместе с пользой для дела. Позднее, в процессе фактической работы группы, от них потребуется обсуждение каждого сеанса. Если этого не происходит, их собственные истолкования событий и неизбежные конфликтные моменты останутся невыясненными и последствия работы под руководством нескольких ведущих будут для группы скорее негативными, чем позитивными.

Следует ли двум ко-терапевтам соглашаться на то, что у каждого из них будет своя позиция, роль или установка в отношении группы? Если они достаточно сильно различаются по положению или опыту, это должны признать и они сами, и группа. Например, если один из них студент, а другой опытный психотерапевт, это следует признать. (В любом случае, это очевидно и окажет влияние на их поведение в группе, поэтому лучше всего не делать из этого секрета.) Им придется договориться о том, кто из них выступит со вступительным словом и согласиться с тем, что сделавший это будет восприниматься как старший по отношению к другому. Кроме того, я полагаю, вовсе не достаточно заранее договориться о том, кто что будет делать или какую позицию занимать. В данном случае наиболее важным фактором влияния станет поток событий в группе, а не предварительные договоренности. Наиболее важные различия между любыми двумя ведущими будут проистекать из того, как каждый из них воспринимает происходящие в группе события и воспринимается участниками группы.

Должен ли один из психотерапевтов быть мужчиной, а другой — женщиной? Иногда это является преимуществом, так как группа в какой-то мере должна напоминать семью и в распоряжении участников окажется больше возможностей для изменения, если есть один мужчина и одна женщина, к которым можно обратиться со своими проблемами или которые могут служить промежуточной фигурой. За- частую и в самом деле можно наблюдать, как участники группы используют мужчину и женщину психотерапевтов подобным образом. Можно заметить, что и к психотерапевтам одного пола участники относятся по-разному. Например, когда одна из женщин-психотерапев- тов воспринимается как мать, а другая — как сексуально привлекатель-

107

ная ровня. Поэтому вопрос о том, должны ли совместно работающие психотерапевты быть одного или разных полов, для того чтобы подобные феномены могли проявиться, остается открытым. Похоже, что участники группы готовы воспользоваться любыми заготовками, имеющимися в их распоряжении, и одни и те же феномены проявляются независимо от пола психотерапевтов. Однако я не располагаю никакими свидетельствами, а мнения об этом психотерапевтов и работающих с группами значительно расходятся.

Вряд ли есть что-то более неприятное, чем работа с ведущим-на- парником, с которым нет единства мнений. Когда-то я работала с одним человеком, чей порог враждебности совершенно отличался от моего. Он воспринимал некоторые мои вмешательства как совершенно ненужные, жестокие и потенциально вредные для членов группы. В то же время я считала те же самые замечания необходимыми и невраждебными утверждениями о том, что происходило в группе. Он пытался разрушить то, что ему казалось потенциально вредным эффектом моих комментариев, а я испытывала разочарование и гнев, видя как все мои усилия сводятся на нет. Никакие дискуссии после сеансов не могли разрешить данную проблему, и совместная работа оказалась для нас невозможной.

Иногда два ведущих настолько близки в своих мнениях, порогах и установках, что начинают избегать определенных вопросов при работе с группой. Сами того не осознавая, они сужают круг вопросов или областей, которые могли бы исследоваться в группе и таким образом снижают ее потенциальную эффективность. Совместное руководство срабатывает наилучшим образом, когда два руководителя являются подчеркнуто разными людьми, обладающими различной силой и чувствительностью, но при этом разделяют определенные основополагающие установки и ценности в отношении группы. Если дело обстоит именно так, то опыт группы окажется полезным для ее участников. Группа послужит источником удовольствия и постоянного пополнения знаний для ее руководителей.

Известны случаи, когда разные ведущие по очереди “принимали” группу в разные дни недели, поддавшись уверениям тех, кто уже успел опробовать этот способ, что члены группы скоро привыкнут к такому подходу. Однако довольно сложно представить себе, каким образом подобная группа могла бы сохранять непрерывность и поступательность своей работы. Я бы настоятельно рекомендовала избегать этой практики.

Главная ошибка, допускаемая при планировании структуры группы, заключается в неправильном подборе или в неумении найти соответствие между характером контингента, структурой и стилем руко-

108

водства. Предполагаемый руководитель планирует группу, которая либо слишком отдалена, либо чересчур приближена к рубежам контингента пациентов или никак не учитывает “главную заботу”. Он может спланировать группу, которая представляется ее членам слишком угрожающей или сбивающей с толку, потому что ожидает от них недоступных им занятий и способов самовыражения.

Ведущий может спланировать группу слишком жестко и не предусмотреть возможность пересмотра своих первоначальных оценок рубежа или “главной заботы”, если события покажут, что он допустил ошибку. Или планировать один тип группы, надеясь при этом, что он превратится в другой, и всем придется испытать недоумение и разоча- рование.

Ошибки, связанные с неумением найти разумное соответствие между контингентом пациентов, типом группы и стилем руководства, чаще всего принимают следующую форму: руководитель группы ожидает слишком многого от своего контингента. То есть он предполагает, что пациенты смогут работать далеко за пределами своих нынешних рубежей. Например, молчаливые, замкнутые люди будут открыто говорить в минимально структурированной психотерапевтической группе, успех которой зависит от сравнительно открытого и свободного выражения чувств и обмена переживаниями. Или руководитель ожидает, что матери умственно отсталых детей станут говорить о своих наиболее глубоких переживаниях, в том числе и об ощущениях вины, сниженной самооценке и т.п. Он бывает разочарован, если женщины пожелают говорить “только” о проблемах воспитания своих детей. Причем последнее-то и выражает их первостепенную “главную заботу”. Противоположная ошибка: руководитель планирует группу, слишком далеко отстоящую от наиболее вероятного рубежа данного контингента. Эта ошибка настолько нелепа, что ее трудно допустить. Людей, адекватно функционирующих с точки зрения общепринятых норм, но испытывающих депрессию или беспокойство и периодически прибегающих к оборонительному поведению, вряд ли можно убедить присоединиться к группе, где обучают пользоваться городским транспортом или совершать покупки.

Мне кажется весьма правдоподобным, что все эти ошибки наиболее часто совершаются в силу определенных убеждений, согласно которым подлинная групповая психотерапия является долговременной, “глубокой”, затрагивающей болезненные и неосознанные чувства и нацеленной на кардинальную перестройку всей личности. Подобные предположения о том, что представляет собой “подлинная” групповая психотерапия, по-прежнему имеют широкое хождение. Они цепко держат в своих объятиях многих практикующих психотерапевтов,

109

прошедших подготовку у специалистов, придающих особое значение такому подходу. Бесспорно, что данный тип группы окажется приемлемым для некоторых контингентов: в классификации, приведенной в настоящей главе, он будет подходить представителям категории 4 и некоторым представителям категории 5. Некоторые группы, разработанные для пациентов, принадлежащих к категориям 2 и 3, также могут выдвинуться в эти пределы. Но данный тип группы чрезвычайно идеализирован. Есть множество людей, потенциально способных получить пользу от группы, для которых такой подход будет совершенно бесполезен. Пытаться навязать именно такой тип группы — значит оказать им медвежью услугу. Более того, любая попытка сделать это приведет к разочарованию и ощущению неудачи как у членов группы, так и у психотерапевта.

Когда в определении соответствий совершены ошибки, это обыч- но становится очевидным уже на первых сеансах группы. Их можно исправить, разумеется, при условии, что работающий с группой или психотерапевт признает их. Как это сделать лучше всего, будет рассмотрено в главе 9, посвященной фазе становления группы и тому, как избежать необратимого развала структуры.

Ранее я уже ввела понятия рубежа и “главной заботы”, указав, каким образом они могут использоваться для оценки контингента пациентов и принятия решения о том, подходит ли им опыт группы, и если да, то какой тип группы можно спланировать. Я исходила из неявного допущения о том, что мы всегда начинаем работать с тем контингентом, с которым и намереваемся работать. При всех обстоятельствах именно контингент пациентов является “данностью”. Он таков, каков есть и должен приниматься таким. Все остальное может быть спланировано, приспособлено и разработано. Можно создавать группы совершенно различных типов, а стиль руководства психотерапевт выбирает такой, который наилучшим образом устраивает тех, на кого он рассчи- тан. Разумеется, на практике психотерапевт на собственном опыте обнаруживает, что предпочитает работать с определенными типами контингента и не хочет работать с другими или что его излюбленный стиль руководства наиболее подходит какому-то конкретному контингенту. Возможно, далее он сконцентрирует все свои усилия именно на этих контингентах пациентов. Его отправной точкой является он сам. Однако это можно рассматривать как одну из вариаций ранее описанной процедуры, потому что коль скоро работающий с группой определил для себя конкретный контингент, он становится “данностью”, исходя из которой психотерапевт уже разрабатывает свои планы.

Описанные здесь контингенты состоят из пациентов. Но некоторые из предложенных групповых структур применимы и к другим кон-

110