nepomnin_o_e_istoriya_kitaya_xx_vek

Как продукт синтеза и переходное явление, бэйянский ре­ жим был сочетанием европеизма и «азиатчины», восприемни­ ком цинской монархии и первой в Китае республиканской вла­ стью. своего рода «монархо-республикой». И не столько пото­ му, что республика проявила трогательную заботу о свергну­ той династии. Подобная невозможная для Европы ситуация, когда сосуществуют рядом свергнутая династия и победившая республика, была точным показателем уровня и «качества» первой китайской республики. То, что режим в 1913-1927 гг. недалеко ушел от монархии, было следствием бюрократиче- ски-авторитарного характера властвования военных правите­ лей. бесконтрольно царивших в зонах своего влияния. Эта рес­ публика представляла собой симбиоз азиатского деспотизма и западных политических институтов. В ней старый чиновничий аппарат сочетался с внешне новым, т.е. вестернизированным, правительством. Современная (республиканская) форма была подвержена всяческому насилию со стороны традиционного содержания - «азиатчины» и деспотизма.

Старый бюрократический аппарат сохранялся не только на местах. Даже в среднем и высшем звеньях власти оставалось много традиционного: имперские кадры, засилье шэньши. принцип отбора по экзаменам, протекционизм и непотизм, час­ то на основе клановых и земляческих связей, насаждение сер­ вильного окружения, произвол, коррупция и казнокрадство. Бюрократическая система контроля над населением оставалась «цинской». даже земельные налоги взимались по ставкам вре­ мен империи, были восстановлены старые трудовые повинно­ сти крестьян и к ним добавлялись новые. Бэйянский государ­ ственный аппарат наследовал основные черты восточного дес­ потизма, сам дух традиционности и «азиатчины».

Однако влияние синтеза все же сказывалось. Частичная модернизация институциональной сферы не обходилась без некоторого обновления управленческих кадров. Появились различные переходные типы - бюрократ-компрадор, чиновникбуржуа. политикан-коммерсант и т.д. Кадры государственных учреждений постепенно менялись. Офицеры и иные военно­ служащие (интенданты, писари, судейские) вытесняли штат­ ских, выпускники военных училищ - «старых» шэньши, лица с современным образованием (синьшэн - «новые шэньши»)

203

приходили на места обладателей традиционных ученых степе­ ней, ставленники новых милитаристов - на места старых цинских чиновников. Бэйянская бюрократия представляла собой причудливое сочетание всех перечисленных категорий. По но­ вым правилам 1913 г.. на экзаменах для замещения чиновных должностей требовалось не старое конфуцианское начетниче­ ство, а знание, хотя бы поверхностное, современных дисцип­ лин и соответствующие навыки управления. Быстро продвига­ лись по службе «новые» щэньщи. получивщие образование как

всамом Китае, так и за границей.

Осостоянии управленческой сферы можно судить по му. как менялся состав кабинета министров в Пекине с 1920 по 1928 г. Примерно у половины министров было традиционное, а

удругой половины - современное образование, полученное преимущественно за границей (главным образом в Японии, а также в Европе и США); некоторые министры получили обра­ зование обоих видов. Почти 15% членов правительства окон­ чили военные академии, свыще 60% - жили или бывали за гра­ ницей. В больщинстве своем это были в прощлом цинские чи­ новники. часто - с высокими «учеными» званиями (хапьлинь, цзюйжэнь). Около 20% выщли из среды высщих военных ста­ рого режима. Бюрократы нового типа часто обладали предпри­ нимательским или финансовым опытом, были юридически и практически подготовлены. Среди министров встречались и представители новой интеллигенции - профессора и президен­ ты колледжей, журналисты, редакторы печатных изданий, а также медики. Многие входили в революционные организации, боровшиеся против Цинов. Таким образом, для успеха в поли­ тических делах более всего требовалось сочетание современ­ ных и традиционных знаний. Как правило, у государственных лиц того времени психология традиционалиста сочеталась

спрактикой современного человека. Наряду с органичным син­ тезом существовали разного рода мимикрии. Часто новая фра­ зеология прикрывалась старой привычной практикой или же в оправдание западных новаций приводились цитаты из конфу­ цианской классики. Все это отражалось в бэйянской пропаганде.

При некотором кажущемся сходстве бэйянского режима с явлениями бонапартистского типа он не может быть отнесен к таковым. При бонапартизме не бывает фактической раздроб­

204

ленности страны, а сохранение почти неизменным прежнего государственного аппарата несвойственно бонапартистским образованиям, возникшим в результате революции снизу. К этому следует добавить основное - бэйянские власти, выдви­ гая лозунги охраны правопорядка, поддержки национального предпринимательства, на деле фактически ничего не делали для развития капитализма в Китае. Для милитаристов, чинов­ ников и политиканов бэйянского периода, так же как и для сторонников модернизации в конце правления Цинов, меха­ ника синтеза служила в первую очередь подновлению ста­ рого. приспособлению его к новой обстановке, сохранению в ином виде.

Доходы и имущество купца и фабриканта были попрежнему не защищены от воздействия «азиатчины», прежде всего - от произвола местных властей. Бэйянский режим фак­ тически унаследовал от цинского деспотизма отсутствие ре­ альных гарантий частному предпринимателю, произвольное налогообложение буржуазии, презумпцию виновности такого «частника», игнорирование его интересов и насилие над сред­ ним и мелким собственником со стороны местного генерала или чиновника. Однако в отличие от политики цинского пе­ риода не было целенаправленного сдерживания и ограничения капиталистического развития.

В результате бэйянский синтез традиционных и современ­ ных тенденций в Китае развивался спонтанно. Ввиду слабости центрального правительства, неустойчивости власти милита­ ристов на местах было крайне затруднено вторжение государ­ ства в социально-экономические процессы. Исключение со­ ставляли, как отмечалось выше, грабительские нашествия сборщиков налогов - частые в условиях засилья милитаристов.

Развитие в той или иной мере охватило все сферы общест­ венного бытия - экономическую, социальную, правовую, ин­ ституциональную. мировоззренческую, психологическую, со­ циокультурную. Завершился переход от формационно «чисто­ го» к «смешанному» обществу, от формационно зрелой и за­ конченной системы к незрелому и незавершенному социаль­ ному образованию. Его можно определить как сверхсистему, сочетавшую незаконченность с относительным единством из­ мененных базиса и надстройки, а также форм сознания. Все

205

дальнейшие процессы были не чем иным, как изменением ко­ личественных и качественных характеристик этой системы.

Началось саморазвитие синтеза, в той или иной степени охватившего все китайское общество. Непосредственное влия­ ние мирового империализма на китайские дела, которое дос­ тигло в бэйянский период своего апогея, будучи импульсом и своего рода «гарантом» синтеза, превратилось в очень важный, но далеко не однозначный фактор его эволюции. С одной сто­ роны, продолжался нараставший «экспорт» передовых для Ки­ тая форм капитализма (включая, понятно, технику, техноло­ гию, кадры), а в идейной сфере - не только буржуазных, но и социалистических теорий, с другой - империалистическая экс­ пансия отрицательно сказывалась на развитии национального капитала. Зависимое положение Китая давало постоянный по­ вод для существования националистических, китаецентристских настроений и стало, в частности, причиной появления разного рода утопических концепций (большей частью реак­ ционных) огосударствления экономики.

Процессом синтеза были охвачены различные социальные слои - сословие шэньши, чиновники и военные, землевладель­ цы, политиканствуюшие и революционно-демократические круги, рабочий класс и буржуазия. Важнейшим продуктом синтеза стал, как уже говорилось, и китайский милитаризм - политический аналог базиса переходного типа, выразитель как «азиатчины», так и частичного европеизма надстройки.

Втечение рассматриваемого периода сложились (или, как минимум, зародились) все основные идеологические течения новейшей истории Китая. Центральным вопросом для них бы­ ли положение Китая в мире (т.е. характер его взаимоотноше­ ний с Западом) и проблемы внутреннего синтеза.

Вто же время фактическая раздробленность страны, раз­ гул милитаристского произвола представляли существенней­ шее препятствие для дальнейшего прогресса капитализма и соответственно синтезированной гипосистемы. Наступила си­ туация в принципе аналогичная той, что бывала в кризисные периоды истории традиционного социально-экономического строя: для обеспечения устойчивости и развития сложной структуры, сочетавшей в себе противоречивые начала, требо­ валось установить реальную общегосударственную власть,

206

способную активно воздействовать на базис. Требовалось объ­ единить страну, покончить с ее территориальным и политиче­ ским распадом, требовалось покончить с унизительным стату­ сом Китая как полуколонии мировых держав и восстановить былое державное величие Срединного государства.

Все эти задачи встали перед Китаем, проходившем оче­ редной - на сей раз Тайнинский династийно-демографический цикл (середина XIX - середина XX вв.) своей истории. Уже давно миновали стандартные для каждого цикла фазы - разру­ ха, восстановление, стабилизация, - и в начале XX в. наступи­ ла очередная фаза, за которой маячила катастрофа.

В фазах кризиса и, особенно, катастрофы каждого дина- стийно-демографического цикла на смену бюрократии являлся ее антипод - «военное сословие», т.е. полководцы, военачаль­ ники, командиры и их ставленники. Вместо штатской ученой братии, шэньши, к кормилу государственной власти приходили армейские кадры, и 10 — 30-е годы XX в. дали тому яркий пример. В конце каждого цикла на первый план выдвигался культ военной мощи, воинской доблести и силы оружия. Эта тенденция крепла на фазе кризиса, а на фазе катастрофы дос­ тигала своего апогея. Военное начало обретало приоритет пе­ ред культом конфуцианской учености. Так произошло и после падения монархии в 1911-1912 гг. В каждом цикле на смену традиционной системе экзаменов для служащих, по которой определялась иерархия чиновников, приходила другая шкала ценностей - военные заслуги и карьера. Административное право сменялось произволом военачальников. Вместо конфу­ цианской этики на первый план выступали армейские нравы. Конфуцианская культура уступала место бескультурью воен­ щины. В начале XX в., как это бывало при каждом цикле, пе­ реход от императорской властной вертикали к «феодальной вольнице» генералов и офицеров привел к междоусобице, вой­ нам между военными кликами и насилию над социумом. И всякий раз цивилизационный пласт традиционной системы отбрасывался назад. Так произошло и после падения династии Цин. Конфуцианское образование сменилось изучением воен­ ного дела. Вместо книгопечатания самым востребованным де­ лом стало изготовление и продажа оружия. Культ книги и ру­ кописи сменился культом винтовки. Казенные и частные ака­

207

демии, училища и университеты уступили пальму первенства в воспитании молодежи «армейскому братству» генералов и офицеров.

Система бэйянского милитаризма по-своему воспринима­ лась населением, судившим о ней исходя из категорий тради­ ционной политической практики и конфуцианской культуры древности и средневековья. Сознание китайского населения в начале XX в. оставалось, как правило, сугубо традиционным. Оно было выработано трехтысячелетним опытом смены эпох и династий, правителей и императоров. Под влиянием конфуци­ анства у народа сложилось свое представление о некоей зако­ номерной политической эволюции Срединного государства. Еще в древности появилось учение о «трех эрах» (саньши), со­ гласно которому Поднебесная проходила раз за разом по три стадии. Первой была эпоха «Впадания в хаос» (шуайлуань, цзюйлуань). На смену ей приходил период «Подъема к равно­ весию», или «Становления спокойствия» (шзнпин). Затем на­ ступала третья эпоха - «Великого равновесия», или «Великого спокойствия» (тайпин). Учению о «трех эрах» положила нача­ ло летопись «Вёсны и осени» («Чуньцю». IV в. до н.э.) и ком­ ментарии к ней. т.е. оно восходит к временам учеников Кон­ фуция. Эта доктрина была развита ими в V-II вв. до н.э. Наря­ ду с системой «саньщи» существовало другое представление: «хаос» (луань) сменялся периодом «Малого умиротворения», или «Относительного благополучия» (сяокан). Затем предпо­ лагалось наступление блаженной эпохи «Великого единения», или «Великого благоденствия» (датун). Источником этой вто­ рой системы послужил трактат «Лицзи» («Книга установле­ ний», IV-I вв. до н.э.). Учения о «трех эрах» и о смене «сяо­ кан - датун» стали крайне актуальными в Китае конца XIX - начала XX вв. Тогда, в пору политического кризиса и террито­ риальной раздробленности страны, заветным желанием всех китайцев стало восстановление единства и статуса великой державы, т.е. эры «Становления спокойствия». В то же время раскол Китая на зоны господства милитаристских клик и гене­ ральская междоусобица в глазах населения выглядели не чем иным, как периодом «Впадения в хаос». Переход к «Становле­ нию спокойствия» реально был возможен только путем уста­ новления сильной единоличной власти, будь то власть закон­

208

ного государя - основателя новой династии или сильнейшего из местных властителей-генералов. По древней традиции, пер­ вый вариант именовался «путем царя» (вандао), т.е. легитим­ ного императора. Второй вариант считался «путем князягегемона» (бадао), т.е. вариант, когда из местных властителейкнязей (ван) верх брал сильнейший и становился «княземгегемоном» (ба, баван).

Через десять-двадцать лет после падения Цинской дина­ стии китайский социум все еше оставался в своей основе тра­ диционным и конфуцианским. Поэтому свержение власти по­ следнего императора Пуи было в понимании абсолютного большинства китайцев концом эпохи «вандао». т.е. правления легитимных правителей, обладавших Мандатом Неба (тяньмин). На смену этому в 1912 г. пришло правление нелегитим­ ного. но могущественного правителя (баван), отвечавшего за порядок в Поднебесной тогда, когда «ван» (т.е. император) не был в состоянии таковой обеспечить. Правление «гегемона» (бадао) наступило с 1912 г.. и правителем-гегемоном. т.е. ба (баван), стал Юань Шикай. Гегемон - ба в годы политического вакуума придавал Китаю силу и порядок. Ему подчинялись местные власти и генералы. По меркам традиционной идеоло­ гии. Пуи лишился великой силы «дэ» настолько, что Небу впо­ ру было задуматься о передаче Мандата Неба более достойно­ му. Добиться Мандата Неба силой тогда не получилось, и в 1916 г. Небо «отвернулось» от Юань Шикая. С его смертью время правления гегемона (бадао) закончилось.

Опорой Юань Шикая как «гегемона-бо» была военная мошь, т.е. единство Бэйянской генеральской группировки. Ко­ гда произошел раздел страны на владения местных властите­ лей. это не противоречило понятиям прежних эпох: в древно­ сти существовали чжухоу (князь), а в средневековом Китае - ванами (князь). Таким образом, генеральские клики фактиче­ ски обрели статус местных царьков, или удельных князей.

Впредставлении большей части населения начала XX в.

кустановлению сильной власти и единства страны можно бы­ ло прийти «путем гегемона» как ранней стадии перехода к «пути вана». Если законного государя пока нет. то возможно установление власти «гегемона» (баван), т.е. самого достойно­ го и успешного из сильнейших региональных властителей. Та­

209

кой «гегемон» был понятен социуму со времен «Чуньцю». «Чжаньго» и средневековья. Когда в Китае начала XX в. дело шло к очередному военному оздоровлению в очередном дина- стийно-демографическом цикле, то на смену загнившему и рухнувшему господству чиновников должна была прийти во­ енная каста. Для санации попавшего в кризисное состояние «класса-государства» китайская деспотия остро нуждалась в новой власти военного «гегемона», который бы восстановил «порядок» и ликвидировал очередную «смуту». Требовался «второй Юань Шикай», или «Юань Шикай наоборот», т.е. пра­ витель-республиканец, военный президент. Таким «гегемо­ ном» желали стать все местные генералы-властители регио­ нального и провинциального масштаба, каждый из которых хотел пойти по пути бадао, а если повезет, то и по пути вандао. Но для этого было необходимо сначала подчинить себе все прочие генеральские клики и стать супермилитаристом.

Глава 4

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В КИТАЕ 10-20-х ГОДОВ

Перед китайским народом стояли важнейшие цели, как то: объединение страны, установление сильной центральной вла­ сти, ослабление полуколониальной зависимости Китая и вос­ становление его статуса великой державы, т.е. величия и могушества Срединного государства.

Все эти проблемы уже ждали своего безотлагательного разрешения, когда страна вступила в более чем двадцатилет­ ний период раздробленности (1916-1937). На долгие годы ми­ литаристская междоусобица становится политическим фоном жизни страны.

Провинциальные милитаристы Бэйянской клики захватили власть на местах еще во время президентства Юань Шикая. Пекинское правительство лишилось возможности назначать и смешать глав провинций, а после смерти Юань Шикая прези­

210

дент и премьер-министр, чтобы удержаться у власти, были вы­ нуждены всячески задабривать милитаристов.

Самые могущественные военачальники возглавляли мили­ таристские клики, контролировавшие территорию нескольких провинций. Такими лидерами клик были Чжан Цзолинь, Дуань Цижуй, Фэн Гочжан, У Пэйфу и Фэн Юйсян. Генералы этой категории действовали главным образом в провинциях к севе­ ру от реки Янцзы. Милитаристские клики на Юге Китая отли­ чались меньшими размерами, и здесь они не выходили за рам­ ки одной-двух провинций. Милитаристы меньшего ранга кон­ тролировали одну провинцию или ее часть. Наиболее замет­ ными фигурами среди них были военные губернаторы провин­ ций (гряицзюнь).

В июле 1916 г. пекинское правительство издало указ, в со­ ответствии с которым военные губернаторы провинций - цзянцзюни - впредь должны были именоваться ду1{зюнями. В 1924 г. правительство Дуань Цижуя, упразднив скомпроме­ тировавшую себя систему дуцзюната, ввело новое название - дубань. Кроме того, многие генералы оставались без террито­ риальной базы или с малой подконтрольной территорией. Та­ ких военачальников было особенно много в 1916-1920 гг., ко­ гда границы между владениями различных клик и милитари­ стов еще не устоялись. Еще больше в те годы было «странст­ вующих» военных, силы которых составляли от батальона (не­ сколько сотен человек) до дивизии (примерно 15 тысяч).

В сферу влияния Аньхуйской клики входили провинции Хэнань, Аньхуй, Чахар, Чжили, Шаньдун, а затем и Внутрен­ няя Монголия. Кроме того, она частично контролировала пров. Фуцзянь. С Аньхуйской группировкой сотрудничали генералы Лу Юнсян и Чэнь Лэшань в пров. Чжэцзян, Хэ Фулинь в Шан­ хае, Чэнь Шуфань в пров. Шэньси. У Аньхуйской клики пона­ чалу не было крупной армии. Однако потом ее лидер Дуань Цижуй с помощью Японии под предлогом создания новых во­ инских формирований для участия в Первой мировой войне расширил и укрепил свои вооруженные силы. К 1919 г. аньхуйские милитаристы располагали четырьмя дивизиями и тремя бригадами. В 1916-1920 гг. аньхуйцы контролировали пекинское правительство, но в 1920 г., после того как эта клика потерпела поражение в войне с Чжилийской группи­

211

ровкой, она утратила свое влияние. Аньхуйско-чжилийская война 1920 г. поставила точку в длившемся с 1917 г. кон­ фликте между названными группировками милитаристов. После этой войны из трех клик, претендовавших на верхов­ ную власть в Китае, остались две - Чжилийская и Фэнтяньская. И когда третья. Аньхуйская, ушла с политической аре­ ны, - был положен конец безраздельному контролю Токио над пекинским правительством и стало расти влияние Запа­ да. Борьба мировых держав за ключевые позиции в Китае вступила в новую фазу.

Чжилийская клика, возглавляемая генералами Цао Кунь и У Пэйфу. после 1920 г. переживала период расцвета. Она рас­ полагала семью дивизиями и пятью смешанными бригадами, которые с самого начала контролировали провинции Чжили. Шаньдун и Хэнань, а с 1921 г. клика распространила свое влияние на Цзянсу, Хубэй и Шэньси. Численность ее армии составляла тогда около 100 тыс. человек. Одержав победу

ввойне с Фэнтяньской группировкой в 1922 г., Чжилийская клика еше более расширила свою подконтрольную террито­ рию. А в 1924 г. накануне второй войны с фэнтяньцами армия У Пэйфу состояла примерно из 250 тыс. солдат. В октябре 1924 г. в решающий момент войны видный генерал чжилийской клики Фэн Юйсян выступил против У Пэйфу. Он ввел свои войска в Пекин и совершил государственный переворот. Фэн Юйсян заявил о поддержке антиимпериалистической борьбы, переименовал свои войска в три Национальные армии и предпринял меры, направленные на некоторую демократиза­ цию политического режима в Северном Китае.

Вэтой войне Чжилийская клика потерпела поражение, ут­ ратила большую часть своих владений на Севере, частично распалась. Вслед за генералом Фэн Юйсяном чжэцзянский ми­ литарист Сунь Чуаньфан в 1924 г. вышел из Чжилийской кли­ ки и образовал собственную группировку. У Пэйфу, отступив

вХубэй, сохранил контроль лишь над частью войск провинций Хубэй и Хунань. Тем не менее к концу 1925 г. ему вновь уда­ лось сплотить вокруг себя группу милитаристов в провинциях бассейна Янцзы и до некоторой степени восстановить утрачен­ ное могущество. Свои позиции Чжилийская клика сохраняла вплоть до 1926-1927 гг.

212