Глава 2

Обретение права на жизнь

Хронологические ориентиры (1725—1807)

1726 г. Петр Великий умирает, не успев назначить наследника

1727 г. Царский двор возвращается в Москву.

1729 г. Пожар уничтожает Немецкую слободу в Москве.

1730—1740 гг. Правление Анны Иоанновны:

• дворянам разрешено обучать детей на дому, приглашать иностранных учителей; часть дворянских детей получает об­разование за границей;

• архиерейские школы преобразуются в духовные семина­рии, где принудительно обязаны учиться дети духовенства;

• учреждены иноверческие школы.

1730 г. Царский манифест осуждает предшествующие рефор­мы, предписывает духовенству скрупулезно соблюдать цер­ковные обряды.

1732. г. Цифирные школы крупных городов (Москва, Смоленск, Казань, Нижний Новгород и др.) преобразованы в гарнизон­ные, они открываются при полках для обучения солдатских детей.

1733. г. Вводится обязательное крещение детей.

1733—1738 гг. Временно прервано обучение в Академическом университете (Санкт-Петербург).

1736 г, Принят закон, ограничивающий служебную повинность дворян и позволяющий одному из сыновей оставаться дома (в поместье).

1739 г. Во всех епархиях приказано открыть семинарии (к 1740 г. число их достигает 17).

Начало 40-х гг. Синод повелевает открыть малые (низшие) школы для детей духовенства при местных церквях.

1741 г. Указ «О непропуске нищих в Санкт-Петербург».

1742 г. Доклад проф. Г. Крафта об особенностях восприятия мира глухими.

1755 г. Открыт Московский университет.

1760 г. Открыт инвалидный дом для офицеров (Казань).

1762 г. Указ Петра III запрещает заточать сумасшедших в мо­настыри.

Коронация Екатерины II.

1763. г. Опубликован проект И. И. Бецкого «Об учреждении в Москве Воспитательного дома».

1764. г. Секуляризация церковных и монастырских земель, многие монастыри закрываются.

Указ о терпимом отношении к раскольникам. Екатерина II делает себе прививку оспы, чтобы подать при­мер подданным.

Издан «Общий регламент по воспитанию детей обоего по­ла», в основу которого положены идеи Руссо (практического применения не нашел).

Учреждено Воспитательное общество благородных девиц (при Воскресенском Смольном женском монастыре, Санкт-Петербург).

Открыт Воспитательный дом (Москва, И. И. Бецкой). В империи действует 112 гарнизонных школ, 26 семинарий.

1765. г. Указ об открытии в Москве и Новгороде долгаузов (су­масшедших домов).

1766. г. Указ, запрещающий направлять сумасшедших в мона­стыри, опека буйных больных поручается полиции.

1770 г. Открыт второй Воспитательный дом (Санкт-Петербург, И. И. Бецкой).

1773 г. В Петербург по приглашению Екатерины II приезжает Д. Дидро, ему поручают составить программу реформ для России.

1775 г. Учреждено новое административное разделение импе­ рии на 50 губерний и уездов.

Созданы раздельные суды для дворян, граждан, государст­венных крестьян. Крепостные крестьяне остаются в полной зависимости от хозяев.

Законодательный акт «Учреждение для управлений губернией Всероссийской империи» вводит Приказы общественного призрения, им поручается создание народных школ, сирот­ских домов, больниц, богаделен, домов для неизлечимых бо­льных, для умалишенных, работных и смирительных домов. Учреждены сиротские суды.

1776 г. Открыт первый в стране сумасшедший дом (Новгород). Открыта первая благотворительная больница, при ней пси­ хиатрическое отделение и богадельня для безнадежно боль­ ных (Москва, Екатерининская).

1780 г. Екатерина II посылает ценный подарок аббату Сикару в знак признания его сурдопедагогических успехов. X. Кратценштейн пытается создать аппарат для постановки звуков у глухих.

1782 г. Создан московский Приказ общественного призрения (как показательная модель системы общественного призре­ния для российских губерний).

1785 г. Жалованная грамота дворянству определяет статус дво­рянина, его права, вольности и привилегии, дворяне осво­бождены от обязательной военной и гражданской службы. «Грамота на права и выгоды городам Российской империи» делит горожан на 6 категорий: владельцы недвижимого имущества; купцы (разделены на три гильдии по размерам капитала); цеховые ремесленники;

посадские, живущие промыслами или работающие на себя; именитые граждане (люди свободных профессий); иногородние и иностранные гости. Открыт смирительный дом (Москва).

1788 г. Манифест о присоединении к России Крыма.

1790 г. Опубликовано «Путешествие из Петербурга в Москву» (А. Н. Радищев). Автор арестован, осужден и сослан в Сибирь.

1792—1796 гг. Опубликован трактат «О человеке, о его смерт­ности и бессмертии» (А. Н. Радищев), содержащий критику сурдопедагогических взглядов Эпе.

1795. г. Третий раздел Польши, Россия получает Курляндию.

1796. г. Создается Ведомство учреждений императрицы Марии (Мариинское), которому поручается кураторство воспита­тельных домов, приютов, богаделен. Со временем Ведомст­во (ВУИМ) становится особой структурой народного просве­щения, здравоохранения, социального обеспечения.

1798 г. Запрещен ввоз в Россию французских книг.

1800. г. Запрещен ввоз в Россию любых иностранных книг.

1801. г. Вступление на престол Александра I. Начало либераль­ных акций, в том числе амнистия политических заключенных, открытие границ, разрешение ввоза иностранных книг.

1802. г. Реорганизация государственного аппарата: учреждено Министерство народного просвещения.

Открыто частное училище для глухих (Рига, Курляндия).

1803 г. Реорганизована система народного просвещения: введено 6 учебных округов;

установлено 4 вида учебных заведений: приходские учили­ща, уездные училища, губернские гимназии, университеты; принят устав учебных заведений Российской империи.

1804 г. Основан Педагогический институт (Санкт-Петербург).

1805 г. Открыта школа для глухих (Вильно, Польша; епископ Непомук-Коссаковский).

Сентябрь 1806 г. Приезд в Россию тифлопедагога Валентина Гаюи.

1806. г. Волею императрицы Марии Федоровны (вдовствующей супруги Павла I) основано первое в России учебное (опыт­ное) училище для воспитания и обучения глухонемых детей (Павловск).

г. Открыта первая школа для слепых (Санкт-Петербург, Гаюи).

2.1. «Цивилизация» и «почва»: расколовшиеся общество по-разному относится к убогим.

Петр I, поставивший своей целью перекроить весь уклад российской общественной жизни на европейский манер, не мог оставить без внимания архаичное отношение подданных к нищим, калекам, убогим. Знакомясь с жизнью северных европейских стран, царь – реформатор осознает необходимость организации государственного призрения инвалидов. Москва Санкт – Петербург спешно обзаводятся багодельними и лечебными заведениями для убогих и калеченых. Петровские реформы раскололи русское общество, до того духовное и культурное одновременно.

Разделение, которое Г.В. Вернадский охарактеризовал как «раскол между верхушкой и низом общества», между «интеллектуалами» и «народом», сыграл важную, если не решающуюся в изменении отношения государства и общества к людям с физическими и умственными недостатками на протяжении XVIII – XIX столетий. «Цивилизация» и «почва» (по В.О.Ключевскому), «интеллектуалы» и «почва» (по Г.В.Вернадскому), «просвящение» и «рабство» (по Н.Я.Эйдельшану) составил два несоизмеримые по масштабам части российских подданных.

«Цивилизация» закладывалась, поощрялась и принудительно насаждалась государством, ее мировоззрение складывалось под влиянием европейских просветительских идей, современных достижений западной науки, философии. По прошествием времени, «цивилизации» проявят интерес обучению детей – инвалидов.

Взгляды «почвы» формировались под влиянием православия, традиционных ценностей, отличались антидеспотическими настроениями и стремлением к общинной демократии. Благочестивые пастыри Сергий Радонежский, Нил Сороский, Тихон Задонский с их идеалами терпимости, симирения, жертвенности оказывали благотворное влияние на отношение «почвы» к убогим и немощным. Народ сохранял остатки нищелюбия, подавал милостыню немощным и убогим.

Усилия правительства заменить традицию законом, желаемого результата не приносили. Несовершенство отечественной юрисдикции, перманентная ревизия нормальных актов, сугубо формальное исполнение закона, а то и полное его игнорирование чиновниками и начальниками разного ранга, а главное – абсолютное бесправие населения не способствовали улучшению положения калек и убогих.

Принять по царскому указу, тем более создать в одиночастье, как мечтал Петр I, те общественные институты призрения, на взращивание которых западный христианский мир затратил несколько столетий первого периода эволюции отношения к людям с физическими и умственными недостатками, окажется невозможным.

2.2. Непопулярные реформы обрывает смерть реформатора.

Взошедшую на престол вдову императора, проблемы государственной благотворительности волновали мало. Из под пера Екатерины вышло только одно соответствующее распоряжение – Указ «О кормовых деньгах, незаконнорожденным младенцам и их кормилицам. Пафос документа направлен против злоупотреблений в приютах, где наемные кормилицы подменяли умерших подкидышей своим младенцам, то есть не сироты спасались за казенный счет, а хитрые служащие пытались украсть у них и государства на пропитание собственным чадам. Оттого и указ носил карательный характер, а не стимулирующий развития богоугодной службы.

Столь же мало, как и светское призрение волновало Екатерину состояние отечественной науки и образования, правда духовное завещание мужа она исполнила, открыв в северной столице Академию наук (1725). Ученых для этого благого дела пришлось пригласить из за границы.

Светские учебные заведения заполняли преимущественно дети приказных, а общее число учащихся в стране не превышало 500 человек. Безрадостно складывалась ситуация в столичной университетской гимназии, где русских воспитанников становилось все меньше, в год открытия (1726) она насчитывала 112 человек, в 1729 – 74 человека, а в 1737 – 19! В 1726 году многие цифирные школы в целях экономии средств слегли с духовными епархиальными училищами. Государыня разрешает обучать дворянских отпрысков на дому, приглашать к ним иностранных учителей, отправлять «в науку» за границу. Страна не признала школьное образование ценностью, в подобной ситуации индивидуальное обучение глухих, совершенствовавшееся на Западе более сотни лет, не могло родиться.

2.3. «Дурацкие потехи» при дворе Анны Иоановны, или возврат к старине.

В 1730 году на престол взошла племянница Петра Великого Анна Иоановна, и при дворе вновь появились исчезнувшие было шуты, сказочники – бахари и дуры. Испытывая особую страсть и любопытство к человеческой инаскости, Анна Иоановна завела «дурацкие потехи». В день свадьбы (1710) дядя будущей императрицы – Петр I, зная пристрастия племянницы, сделал соответствующий подарок.

Ярая противница реформ и ревнительница старины, Анна попыталась вернуть ее дух. Требовательность же к исполнению дворянством государственного долга была не в чести – дворяне получили ряд льгот, включая освобождение своих детей от обязательного обучения и службы в армии. Образованные люди перестали быть нужными государству.

В годы правления Анны Иоановны голод, опустошительные эпидемии и нищенство приобрели угрожающие размеры.

Ростки государственной социальной политики, вызванные к жизни Петровскими реформами, в годы бироновщины зачахли. Власти, ранее запретившие личную помощь нищим и калекам и заявившие об учреждении соответствующих социальных служб и заведений, не стали эти службы развивать и поддерживать. Более того, государственная установка на искоренение бродяжничества и нищенства формально объяснила нецелесообразность государственной заботы о приютах и богадельнях: раз исчезнут нищие, незачем держать богоугоугодные заведения.

Обнищавшее и постоянно обираемое императрицей и ее фаворитами население не имело возможности помогать страждующим. Государство же, взяв курс на возврат к старине, ограничилось прекращением исполнения ранее принятых на себя обязательств по организации светского призрения.

Духовенству указ 1730 года предписал строжайшим образом соблюдать церковные обряды, осудив ранее проводимые реформы. Для обучения детей духовенства создается особая образовательная система: семинарии и низшие школы при местных церквях.

2.4. Светская благотворительность в годы правления Елизаветы: слово и дело.

Иго бироновщины удалось преградить Елизавете Петровне (1709-1761), взошедшей на престол в 1741 году. Основной задачей своей политической деятельность дочь Петра Великого и Екатерины I провозгласила возвращение к принципам правления Петра. Внутренняя политика императрицы в целом отличалась стабильностью.

Несмотря на то, что в Елизаветинский период «нравы смягчаются, к человеку начинают относиться с большим уважением и умственные интересы начинают находить более доступа в обществе». Россия продолжает оставаться страной абсолютизма и крепостничества.

Ко времени вступления Елизаветы Петровны на трон дела организации светской благотворительности оставалось в печальном состоянии.

После смерти Петра первые лица империи долгое время не включались в деятельную благотворительность, перестав при этом следовать правилам милостыни в духе идеалов православного благочестия. По настоянию Елизаветы, Сенат издает указ «О воспрещении увечным ходить в Санкт – Петербург для прошения милостыни». Для подписания этого указа, государыню принудила случайная и неприятная встреча с нищей женщиной на улице.

Со времен киевского князя Владимира вплоть до правления Петра I русский властитель считал в порядке вещей принимать по личной потребности либо обряда ряди убогих калек в дворцовых палатах. Дочь реформатора православная государыня Елизавета в силу личной брезгливости запрещает «гнусным и увечным» людям появляться на главных улицах столицы.

В 1748 г. Сенат издает указ «О невыдаче паспортов слепым, дряхлым и увечным крестьянам для прохода в Санкт-Петербург и в другие места под взысканием штрафа за невыполнение сего ука­за». Данный документ свидетельствует о том, что, по убеждению российских сенаторов середины XVIII в., слепота, физическое уве­чье могли служить причиной поражения человека в правах.

В Российской империи слепец оказался вне закона, Православ­ная церковь не желала, да и не могла поддерживать его, поскольку собственных средств на это недешевое дело у нее не имелось, цар­ская же казна, как мы убедились, помогать не предполагала.

Наступлению на церковь сопутствовало усиление борьбы с юродством. И хотя в середине XVIII в. на Руси по-прежнему «фантастически велико было число дурачков и придуривающихся, приживал и нищих, живших в городах и ходивших по богомоль­ям» , ситуация для них менялась к худшему. Похабов-обличителей государство включило в круг политических вра­гов, диссидентов, в этом смысле действия российской бюрократии напоминают логику европейских судов инквизиции XVI в. Для людей, испытывающих к одержимым и бесноватым чувст­во сострадания, проявлять его публично становится небезопасно. Государыня ограничивается изданием грозных указов и карательными мерами, не переходя к реальному строительству богоугодных заведений, которые без ее вмешатель­ства появиться в России не могли. В университете учреждаются две гимназии: одна для дворян, другая для выходцев из прочих городских сословий.

2.5. Екатерина II: от слов к деятельной благотворительности.

Русская культура подвергается активной секуляризации. Корона шаг за шагом ограничива­ла сферу влияния церкви и последовательно ущемляла ее имуще­ственные права. Указ 1764 г. узаконил конфискацию церковных земель, многие монастыри захирели и закрылись. Церковно - христианская благотворительность в России переживала глубокий кризис на протяжении всего XVIII столетия. Нищелюбие коронованных особ и знати иссякло, церкви забо­титься о неимущих и страждущих стало не под силу, в народе же благотворительные мотивы звучали все глуше.

«Прийти в себя» Россия сможет лишь в годы правления Екатерины Ве­ликой (1762^1796), именуемые исто­риками временем «просвещенного дес­потизма». Она приняла пра­вославие в 1744 г. под именем великой княжны Екатерины Алексеевны и в 1745 г. вступила в брак с наследни­ком российского престола Петром III. Впоследствии, свергнув супруга-импе­ратора в 1762 г., немецкая принцесса становится российской императрицей.

Мечтая о культурном обу­стройстве России, Екатерина II попыталась на первых порах уп­равлять страной согласно рекомендациям европейских просветителей. Стоит упомянуть об ее указе «Об иностранных поселенцах в России». Государыня не ошибется, упомянутый указ будет иметь далекие и важные для дела специального обучения последствия. Сначала в Поволжье и Причерноморье возникнут немецкие колонии и евангелические лютеранские общины, со временем, в силу понятных причин, их стараниями в далеких от столиц провинциях Российской империи возникнут специальные школы для глухих и слепых детей.

К концу XVIII столе¬тия большинство стран Центральной и Северной Европы осознало важность создания системы массового образования, признало правомерность одного из ключевых требований Великой французской революции — «всеобщее образование народа»! Свято веря в возможность выращивания ради блага империи «новой человеческой породы», самодержица затевает ре­форму образования. В силу сословного деления общества возникает необходимость создать ряд образцовых учебных заведений, «педаго­гических инкубаторов» для воспитания подданных «желаемой поро­ды» — от дворян до крепостных.

Начинает государыня с женского образования. По высочайше­му замыслу, пройдя с младых ногтей особую подготовку, девоч­ки-дворянки, повзрослев, смогут «правильно» выращивать собст­венных детей, что поможет формированию в России элиты, с молоком матери впитавшей ценности европейской культуры. Екатерина II учреждает Императорское воспитательное общество благородных девиц при Воскресенском Смольном женском мона­стыре — Смольный институт (1764). Для подготовки из юношей дворянского происхождения элиты военного и гражданского чиновничества переписывают устав Сухопутного шляхетского кадетского корпуса (1765). Для взращивания же грамотных и работящих простолюдинов в Москве учреждают Воспитательный дом (1764).

Составить план устроительства новаторских учреждений Ека­терина II поручает хорошо осведомленному в европейских образо­вательных модах стареющему сановнику И. И. Бецкому¹ (1764), ему же впоследствии выпадет некоторое время курировать глав­ные учебные заведения империи. По замыслу императрицы и по рецептам И. И. Бецкого в Воспитательном доме из безродных сирот предстояло вы­вести уникальную человеческую поро­ду — неких государственно-крепостных образованных ремесленников, «крепост­ных граждан»! Реформаторы верили, что выпускники «генерального учреждения» впоследствии через собственные семьи распространят принципы нового воспита­ния на все общество. Не успели высохнуть чернила на «Генеральном плане», как в Москве был открыт Воспитательный дом (1764), через шесть лет его отделение появилось в Петербурге (1770). Мечта Петра I о со­здании особых заведений для воспитания незаконнорожденных младенцев воплотилась в реальность спустя полвека. Вынужденный под­держать монаршее начинание Синод отреагировал церковным указом провести подписку по сбору средств на устройство и содержа­ние московского Воспитательного дома. Первый вклад — 20 000 р. на устройст­во Воспитательного дома лично внесла государыня (1763).

Поступок самодержицы придворные расценили как сигнал к действию и также совершили разовые пожертвования, многие обязались переводить ежегодно определенные суммы из жалованья либо доходов (окладные подаяния). Императрица на содержание Воспитатель­ных домов выделяла средства регулярно, в общей сложности пожа­ловав за годы своего правления около 2 000 050 р.

Государство наконец перешло от слов к делу и двинулось по пути формирования светской благотворительности, положив начало воспитанию неблагополучных детей. Потребность учить безродных питомцев согласно утвержден­ной государыней программе вынудила учителей Воспитательного дома задуматься о способностях детей, выделить из их общего чис­ла особую группу неуспешных или малоуспешных в освоении школьных дисциплин.

Несмотря на то что из документов московского Воспитательного дома видно, что среди здоровых в этом доме воспитывались и глухие дети, нет оснований полагать, будто московский Воспита­тельный дом стал прототипом специальных школ для глухих в отече­стве, как о том иногда пишут. Случайное попадание детей с нарушением слуха в общеобразовательные классы вряд ли можно считать началом организованного специального обучения, тем более что сурдопедагоги в штате упомянутого дома отсутствовали.

Через четыре года от помпезного открытия московского Вос­питательного дома младенческая смертность в нем достигла 90%. Идея императрицы выращи­вать из изолированных от общества сирот полезных государству подданных оказалась неисполнимой.

Правительство призывает «боголюбивых сограждан всякого зва­ния» браться за воспитание младенцев «до двух, трех лет и более, но не далее пяти». По достижении указанного возраста воспитанников следовало привозить в один из домов, «куда кому способнее», имея при себе комплект заверенных справок и свидетельств (когда ребенок взят на воспитание, крещен ли он, если да, то в какой церкви и т. д.). При желании опекун мог получить в кассе Воспитательного дома денежное вознаграждение. Закон установил таксу за выращивание детей: «За двухлетнего 10, за трех 18, за четырех 24, за пятилетнего 30 р. за каждого». Предложенный «нехристианский» способ заработка не вызвал массового энтузиазма среди православного населения.

Появление частных детских приютов (Олонец, Вытегра, село Капустинец Киевской губернии, Архангельск, Калуга, Смоленск, Старая Русса, Белозерск, Боровичи и т. д.)¹ имело уже мало обще­го с первоначальной идеей Екатерины II и И. И. Бецкого. Столич­ным заведениям покровительствовали монархи и знатные вельмо­жи, провинциальные же существовали за счет местных пожертво­ваний. Правительство осознает бессмысленность, если не пагубность сохранения стихийно сложившейся сети Воспитательных домов и принимает решение об их упразднения.

2.6. Попечение о сумасшедших, или Долгое строительство долгауза.

Со времен Ивана Грозного сумасшедших надлежало отсылать в монастыри. Петр I повелел заменить монастырское попечение лечением в госпиталях для душевнобольных, но далее указа дело не пошло, да и тот Анна Иоанновна отменила. Вынужденная решать судьбу «престаре­лых и в уме поврежденных колодников» Елизавета Петровна со­слалась на отцовский указ.

Ведомства перекладывали ответственность друг на друга, горы бумаг росли, а судьба безумцев не менялась, словно решали ее в присутственных местах думные чины боярской Руси. Неожиданно дело, казалось бы, сдвинулось с мертвой точки — в апреле 1762 г. рождается «Высочайше утвержденный доклад Сената «О постройке для безумных особых домов и об отдаче имений, принадлежащих безумным, под надзор наследников». Прогрессивную новацию пред­ложил «голштинец» на российском троне — император Петр III. 20 августа 1762 г. на свет появля­ется екатерининский указ «Об оставлении в своей силе указа 23 апреля сего года о постройке для безумных особого дома».

Проходит еще четыре года, и столичный генерал-полицмейстер объявляет горожанам очередной указ, обязывающий жителей Пе­тербурга письменно информировать полицию о наличии в их до­мах душевнобольных. Домовладельцев обязали подробно сооб­щать, «какой человек и давно ль сумасбродствует, какого б он звания ни был». За недоносительство грозило наказание: «Буде кто из обывателей о таком безумном человеке, держа его в своем доме, какого б он звания ни был, в Главной полиции не объявит, а тот безумный учинит какое зло или кому какой вред; за то те лю­ди, кто о таковых в Главной полиции не объявит, подвергнутся, как бы они сами то зло учинили, штрафу без упущения; а если у кого сумасшедший человек в доме через полицейских служите­лей или кого иного найдется, что он в полиции объявлен не был, то хотя б он какого и зла не учинил, взыщется за необъявление не­малый штраф». Легко увидеть, что суть устрашающего текста — за­бота о благополучии столичного града (государства), а не о здоро­вье сумасшедших или безопасности их близких. По духу екатерининский указ — точная копия карательно-изоляционных законов средневековой Европы.

Интенсивная работа Правительственной канцелярии, разо­славшей за четыре года четыре закона о душевнобольных, не по­влияла на реальное положение дел никоим образом. На местах по-прежнему не понимали, как поступать с сумасшедшими. Дабы внести ясность, Сенат издал указ «Об отсылке оказывающихся в Сибирской губернии сумасшедших людей, не имеющих своего пропитания, в те монастыри, где неполное число по штатам мона­хов»¹. Если бы не дата на документе — 1768 г., можно предполо­жить, что его автор — Иван Грозный. Иными словами, в сфере государственного призрения сумасшедших за двести лет все оста­лось без изменений.

Видя, что ситуация сама по себе не разрешается, императрица пишет указ «О назначении в Санкт-Петербурге, Москве и Казани мест для содержания безумных» (1773) . Первой его исполнит Москва, обеспечив прием душевнобольных в богадельне на терри­тории Екатерининской больницы (1776). Из-за нехватки мест большая часть городских сумасшедших, опекать которых родст­венники отказывались, по-прежнему останется по смирительным домам вперемешку с преступниками.

Петербургский долгауз для «пользования сумасшедших» от­крылся в 1779 г. Обуховская больница, официально именуемая «первым в отечестве психиатрическим заведением», заняла несколько деревянных построек в центре города и располагала всего 60 койками, часть из которых и выделили для душевно­больных.

И все же екатерининская реформа со временем начала прино­сить плоды: к началу XIX в. Приказы общественного призрения появятся в 13 губернских городах, число домов для умалишенных достигнет к 1892 г. восемнадцати.

2.7. Административная реформа Екатерины II и показательная модель общественного призрения в Москве.

Фундамент для будущих позитивных перемен в деле организа­ции светского призрения в России заложит екатерининская админи­стративная реформа 1775 г. Монаршее «Учреждение для управления губерний Всероссийской империи»¹ установило административное деление державы и правила управления ею. Именно тогда создается Приказ общественного призрения, в ведение которого попадает на­родное просвещение, медицинская помощь, а также заведения обще­ственного призрения (богадельни, сумасшедшие дома, приюты и пр.).

В 1775 г. самодержица решает «на примере Москвы создать универсальную показательную модель системы общественного призрения для других губерний России». Невзирая на петровские указы, в московских домах по-прежнему привечали «странных» людей, Первопрестольная являла собой «огромный странноприимный дом». Придворный сатирический журнал екатерининской эпохи «Всякая всячина» насмехался над характерной московской причудой.

Екатерина II желала истребить в москвичах любовное почита­ние дедовских обычаев, тягу к «преданьям старины глубокой», мечтала вселить в Москву европейский дух, а потому сознательно избрала патриархальную столицу ареной для экспериментов в сфере общественного призрения. В 1763 г. здесь создается госу­дарственная Медицинская коллегия, положившая начало карди­нальным преобразованиям в лечебном деле. Усилиями первого президента коллегии, европейски образованного А. И. Черкасова¹ организуется подготовка российских врачебных кадров, заклады­вается фундамент народного здравоохранения.

В Москве открывается Павловская больница (1763) и медицинский факультет при университете. Желающих изучать медицину первона­чально нашлось немного. В 1776 г. открывается вторая больница для лечения лиц всех сословий — Екатерининская (на 150 коек), при ней богадельня (на 100 мест) и отделение для душевнобольных. Руководство обезумевшим городом взял на себя отставной генерал П. Д. Еропкин, учредивший санитарные участки, карантинные зоны и тем самым спасший Москву от вымирания.

Веротерпимость императрицы-немки и трагическое положение горожан в дни эпидемии привели к тому, что ярые оппоненты официальной церкви, давние враги самодержца — старообрядцы — выполнили правительствен­ный заказ на деятельное милосердие.

Екатерина II во благо российского народа строила систему го­сударственного закрытого призрения по западному образцу с большим увлечением, но с весьма скромными бюджетными за­тратами, алкала благотворительных деяний купечества и дворянства, но не всякую филантропию поощряла.

В 1775г. московский обер-полицмейстер Н.П.Архаров получает от государыни строжайший регламент действия московской полиции по отношению к разным категориям лиц, живущих подаянием. Указ разделил «скитающихся по миру и просящих милостыню в здешнем городе» на четыре категории: зазорных младенцев и сирот; увечных и больных; немощных стариков; «молодых ленивцев». Для размеще­ния (социальной изоляции) лиц каждой категории Москву обязали иметь соответствующие типы заведений, к ранее устроенным бога­дельням добавлялись больницы и работные дома. Вводилось в модельную структуру и заведение нового типа — смирительный дом, куда полагалось помещать на принудительные работы наряду с преступниками «молодых ленивцев». Первый смирительный дом открылся в Москве в 1785 году, в 1870 г., его переименуют в Московскую городскую исправительную тюрьму.

Несмотря на то что монаршие инициативы не соответствовали ни идеалам православного благочестия, ни тогдашней практике протестантской негосударственной филантропии, усилиями Екате­рины II и ее сподвижников в Москве удалось создать «показатель­ную» систему заведений общественного призрения. Образцовый (модельный) комплекс включал:

- сиротское учреждение (Воспитательный дом, 1764 г.); - детские приюты;

- две больницы (Павловская, 1763 г.; Екатерининская, 1776 г.);

- психиатрическое отделение (1776);

- женские и мужские работные дома (1775); - инвалидный дом для неимущих отставных младших офице­ров (1777);

- смирительный дом (1785).

К концу XVIII столетия древняя столица наравне с протестантскими странами обрела все типы известных там благотворительных заведений. Стартовав на полтора столетия позже Западной Европы, Российская империя — в границах Москвы — вышла на передовые позиции за четверть века. Все изменения в сфере светской благотворительности происходили исключительно с благословения, если не по прямому повелению государыни. Екатерина II последовательно насаждала опыт благотворительности протестантской Европы на подвластных ей землях.

Добрые замыслы властей в сфере благотворительно­сти, не подкрепленные общественной поддержкой, не могли быть действенными, как только «человеколюбивое новшество» переставало занимать государя, оно тотчас угасало.

Подлинное развитие светской благотворительности в обществе, терпевшем крепостничество, оказалось невоз­можным. От человека, пекущегося о разведении крепостных как о размножении домашней скотины, не следовало ждать европейского понимания естественного права, желания поддерживать государст­венную филантропию, заниматься деятельной благотворительностью или задумываться о необходимости обучения глухих и слепых детей.

несмотря на то, что ранее ущемленные в праве на образование социальные группы и сословия в Екатерининскую эпоху «просвещенного деспотизма» получили к нему доступ:

• открываются гарнизонные школы для обучения солдатских детей;

• быстро растет число духовных школ, семинарий для обучения детей духовенства всех рангов;

• организуется женское образование;

• создаются воспитательные дома для обучения сирот и детей из бедных семей;

• открываются школы для иноверцев;

• прекращается преследование раскольников, веротерпимость провозглашается как государственная политика.

Обеспечить призрение убогих на громадных территориях Российской империи еще только предстояло, но фундамент будущих перемен в деле светского призрения Екатерине Великой заложить удалось.

2.8 Павел I создает Ведомство благотворительных учреждений и поручает его императрице Марии Федоровне

Вольно или невольно государство пыталось сломать традици­онное народное милосердие к калеке и сострадание к убогому, искоренить милостыню во спасение — духовные опоры, которые помогали русскому человеку выстаивать и перед лицом рока, п перед еще более грозным для соотечественника лицом безжало­стной власти, помогали переносить тяжелые жизненные испыта­ния.

В 1796 г. российский престол занял Павел I. моменту воцарения Павла I, дальнейшего рас­пространения не получили. Права и привилегии, дарованные дворянству, купечеству и городам, были отменены, администра­тивные реформы остановлены. Прежняя система управления подверглась ревизии и разрушению, новая не создавалась.

Бессмысленно рассуждать о положении инвалидов в государ­стве, где правит всевластный и деспотичный монарх. Вновь широкое распространение получают телесные наказа­ния, подвергнуться которым могли и лица высших сословий. По прихоти монарха неповинующийся дворянин, как во времена Ивана Грозного, мог оказаться в сумасшедшем доме, из чего следует, что Павел I понимал это заведение как изоляционное, каратель­но-исправительное, но не благотворительно-лечебное.

При Павле культурные контак­ты с Европой прерываются, выезд россиян за границу сделался почти невозможным. Одновременно запрещается обучение рос­сийской молодежи в «иностранных училищах» (университетах)¹, а также ввоз «всякого рода книг, на каком бы языке оные ни были, без изъятия, равномерно и музыку».

Жестко контролировалась не только светская жизнь, но и жизнь духовенства, тем более что Павел полагал себя главой церкви. Сторонник палочной дисциплины, Павел I неожиданно освободил от телесных наказаний священнослужите­лей, справедливо указывая, что наказание, «чинимое в виду тех са­мых прихожан, кои получали от них спасительные тайны, распола­гает их к презрению священного сана». Также при Павле I Синоду впервые (1799) удалось принять меры по социальному обеспечению вдов и сирот духовенства, определив для них вакансии в монастыр­ских и архиерейских богадельнях.

Российский монарх стал членом католического ордена, в числе основных задач которого была деятельная благотворительность, а потому отнюдь не случайно краткий срок его правления — четы­ре года, четыре месяца и четыре дня — отмечен судьбоносным решением, кардинально и позитивно изменившим отношение Российского государства к инвалидам.

Вступая в Мальтийский орден госпитальеров, Павел принима­ет новый обет — развивать в стране систему медицинских учреж­дений и также исполняет его. В 1797 г. самодержец повелевает со­здать во всех (за исключением столичных) губерниях врачебные управы, введя в них инспекторов «для лучшего наблюдения над аптеками и госпиталями».

К сожалению, совершенствование лечебной службы престоло­наследник начал с ликвидации Приказов общественного призрения, введенных указом Екатерины II. Руководство переименованной службой Павел I возложил на супругу — Марию Федоровну и на ее (императрицы Марии) кан­целярию. Имя Марии Федоровны принцесса Софья-Доротея-Ав­густа-Луиза Вюртембергская (1759—1828) получила при принятии православия и вступлении в брак с цесаревичем Павлом Петрови­чем (1776). Судьба распорядилась так, что мать десятерых детей, в том числе императоров Александра I и Николая I, станет заступ­ницей тысяч обездоленных россиян. Указом от 12 ноября 1796 г. Павел I повелел императрице «начальствовать над воспитатель­ным обществом благородных девиц», несколько позже назначил «главной начальницей воспитательных детских домов Петербурга и Москвы» (Указ от 2 мая 1797 г.). Со временем в ведение канцелярии, кото­рую вскоре переименуют в Ведомство учреждений императрицы Марии (ВУИМ), перейдут лечебницы, сумас­шедшие дома, приюты и богадельни, словом, все существовавшие на тот мо­мент благотворительные учреждения.

О личной благотворительности императрицы и ее трудах во главе не­обычного ведомства журнал «Женское образование» будет писать, не скрывая глубокого уважения и восхищения по­движницей.

Волею Павла I был создан орган управления системой учебно-воспитательных, благотво­рительных и лечебных учреждений, впоследствии полу­чивший название «Ведомство учреждений императрицы Марии» (ВУИМ); открыты внесословные больницы; воз­никли медицинские коллегии и врачебные управы.

Словом и делом на протяжении всей своей жизни Мария Федоровна дока­зывала подданным, что благотворительность может приносить истинную пользу, если движется искренним чувством милосердия, сострадания, любви к людям.

2.9. Александр I, воспитанный «по законам разума и в принципе добродетели»,приглашает в Россию Валентина Гаюи

Сменив на престоле убитого отца, Александр Павлович не на­рушил династических традиций и тотчас отменил распоряжения своего предшественника. Молодой император с первых дней цар­ствования взял курс на либерализацию общественной жизни. Освобождаются политические заключенные, и в их числе те, кто оказался заточен в монастыри и сумасшедшие дома. Вновь обре­тают гражданские права те, кто прежде по суду был поражен в них. Запрещены пытки, вводятся ограничения на телесные наказания, открываются гра­ницы, разрешается ввоз иностранных книг.

Манифест 1801 г. даровал право собственности на землю отдель­ным лицам всех сословий, исключая крепостных, благодаря чему но­вые социальные группы приобретали полный гражданский статус. Впервые появился департамент, отвечающий за просвещение россиян. Империю условно раз­делили на шесть учебных округов, учредили четыре вида учебных заведений: приходские и уездные училища, гимназии, университе­ты. Столица обрела Педагогический институт (1804), вслед за Деритским (1802) открываются Виленский (1803), Харьковский (1805) и Казанский (1805) университеты.

Александр I, как «интернациональ­но настроенный человек», живо интере­совался западными новациями и, как человек, воспитанный в «благоволении к роду человеческому, доброжелатель­ности ко всем людям», не мог не от­кликнуться на европейские эксперимен­ты в области обучения глухих и слепых детей. Особое внимание государя при­влекал Париж, доверенные лица обстоя­тельно сообщали в Санкт-Петербург обо всех французских новациях и пре­образованиях, в том числе упомянули и о существовании Королевского училища слепых. Узнав об уникаль­ном учебном заведении, Александр I загорелся желанием как мож­но скорее устроить нечто подобное в Северной Пальмире и при­гласил руководить новым делом непосредственно Гаюи¹. Благода­ря великому французу и в России откроются первые училища для глухих и слепых. Откры­ваются училища для глухих (1806) и училища для слепых (1807). Благодаря единоличному решению самодержца Россия, не накопившая опыта индивидуально­го обучения глухих и слепых, не имеющая частных заведений для этой категории учащихся, одной из первых открывает государственные специальные школы.

Предполагая пробыть в Петербурге несколько месяцев, Гаюи планирует поездку на 1804 г. и начинает обстоятельно готовиться к визиту, подробно обговаривая условия и детали проекта. За го­дичный, продолжительный по западным меркам, срок пребывания в стране энтузиаст предполагал:

• создать в российской столице аналог парижского Института для слепых, оснастив его всеми необходимыми приспособле­ниями, приборами и материалами;

• на примере приглашенного с собой незрячего ученика де­монстрировать россиянам как образовательные возможности незрячих, так и необходимость их обучения, с тем чтобы за­разить и увлечь идеями тифлопедагогики российские власти и общество;

• подготовить себе на смену преемника из русских подданных для последующего руководства институтом;

• организовать в пригласившей стране, чей император про­явил интерес к образованию слепых, печатание рельеф­ных учебников и книг для незрячих, обеспечить ими учи­лище.

Почти полгода парижанин не мог начать дело: два месяца иска­ли русского педагога, несколько месяцев — незрячих детей, три месяца министр просвещения граф П. В. Завадовский не имел времени ознакомиться с переданными ему бумагами. Предложение организовать обучение оказалось даже для столичного просвещенного населе­ния весьма экзотическим и не нашло отклика. Зная историю страны, нелепо ожидать от русского ба­рина, один раз увидевшего пишущего и считающего незрячего француза, попытки наладить обучение собственных крепостных, страдающих недостатком зрения. Слепые дети, безусловно, вызы­вали жалость у любого нашего соотечественника, многие россияне относились к ним участливо и могли поддержать милостыней, од­нако в душе противились мысли отдать слепого в школу.

Личные права и свободы человека на Западе и в России пони­мались по-разному, заметно отличались по уровню развития и степени поддержки населением системы образования, медицин­ской помощи, светского призрения, там личная свобода, граждан­ское право, образование осознавались ценностью уже многими, здесь единицами. В Российском государстве к началу XIX в. не сложились предпосылки, необходимые для на­чала специального обучения глухих и слепых детей.

Официальной причи­ной задержки открытия специальной школы чиновники искренне называли «отсутствие в России слепых»! Состоятельные родители из чувства стыда скрывали слепых детей по поместьям; дворовые городских усадеб держать больных детей при себе не имели права; малоимущие столичные горожане либо прятали слепца дома, либо давали ему в руки нищенскую суму и доверяли Божьему Провидению.

Не надеясь на по­мощь властей, Гаюи попытался разыскать учеников на церковных папертях, но не преуспел в своих стараниях. Те немногие, кого па­рижанин сумел найти, категорически отказывались «идти в шко­лу», не возымели действия и посулы учителя вознаграждать за уроки. На объявления Гаюи в столичных газетах отозвались лишь два родителя француза, служившие при дворе императора, — огранщик бриллиантов Кинэ и художник-де­коратор Дранже (их сыновья оказались слишком малы для приема и школу), откликов от русских семей не последовало.

Александр I разрешает открыть училище на 15 учебных мест (Гаюи просил на 25), которое передается в ведение попечителя Санкт-Петербург­ского учебного округа Н. Н. Новосильцева. Монарх щедро увеличил первоначальную сумму, выделенную на благотво­рительную акцию, добавив к капиталу училища (который, вклю­чая стоимость недвижимости, составлял к марту 1807 г. около 573 000 р.) единовременное пособие в 5185 р. На ежегодное содер­жание училища определили 14 150 р., иными словами, денег на ев­ропейскую диковину государь не пожалел.

Замысел Гаюи о введении совместного обучения мальчиков и девочек в силу некоторых особенностей официального помощника г-на Бушуева пришлось оставить, и в школу решили принимать мальчиков из бедных и богатых семей. Программы их обучения разнились меж собой: первых учили чте­нию, музыке, ручному труду и книгопечатанию; вторых, сверх на­званного минимума, — письму, истории, географии, поэзии; всем ученикам преподавался Закон Божий.

Гаюи считал важным:

• дать возможность всем слепым учиться, избавив их от тяже­лого и опасного бремени праздности, которая способствует формированию дурных привычек и пороков; объединить незрячих общей работой, полезной и обществу, и им самим;

• обеспечить неимущих слепцов заработком взамен жизни по­даянием;

• предоставить талантливым слепым из состоятельных семей возможность заниматься интеллектуальным трудом; сделать их максимально независимыми, создать предпосылки для са­мообразования и саморазвития;

• вернуть обществу праздные, но здоровые руки поводырей, живущих за счет благотворительности.

Он пола­гал, что результаты в обучении слепого станут убедительным дока­зательством образовательных потенций человека для молодежи, прежде всего той ее части, которую некоторые называли не спо­собной к наукам и ремеслам тех, кого общество признавало исключительно объек­том жалости и милосердного призрения. Отстаивая не­обходимость обучения незрячих, Гаюи доказывал государственную выгоду от этого предприятия тем, что за счет создания учебных и рабочих мест станет возможным расширить сферу деятельного призрения.

Россия не вняла страстным призывам парижанина, деятельное призрение не вызывало интереса, а о создании рабочих мест для слепцов и речи быть не могло.

2.10. Счастливый финал случайной встречи: в России открывается императорское училище для глухих детей

Дата начала официального обучения глухих — дня рождения отечественной системы специального образования — 14 октября 1806 г. (по старому стилю). России попыток обучения глухих вплоть до распоря­жения вдовствующей императрицы Марии Федоровны не зафик­сировано, по крайней мере, в доступных источниках подобных свидетельств найти не удалось. Зато монарх узнал о Парижском институте слепых, а узнав (честь и хвала Александру I), решил учредить не­что подобное в собственной столице. Приглашение Гаюи писалось летом 1803 г., но, пока тот собирался, Россия объявила Франции войну, в Петербург же парижанин прибыл непосредст­венно после позорного для России Аустерлица! Тем не менее Александр I все свои ранее данные обещания исполнил: здание под размещение училища выделили, кварти­ру и денежный оклад приезжему тифлопедагогу дали, все пред­ставляемые им проекты и финансовые сметы государь утверждал.

Судьба училища для глухонемых сложится не в пример удач­нее, его опекуном надолго станет вдовствующая императрица Ма­рия Федоровна и подчиненное ей ведомство. Петербургское учи­лище превратится в уникальный педагогический оазис, куда на протяжении всех лет его существования чиновникам Министерст­ва просвещения вход будет заказан. Начиналась же история учи­лища как в сказке: «Гуляла царица в саду и встретила глухого мальчика. Сжалилась государыня над несчастным и решила в школу отдать, для чего повелела пригласить из тридевятого цар­ства учителя...» Счастливым глухим мальчиком оказался один из шести детей генерал-майора Е. И. Мсллера¹ Александр, глухотой также страдали его брат и сестра. Семейство Меллеров не пришло в восторг от предло­жения отправить сына на чужбину, напротив, родители слезно попросили императрицу не забирать у них глухого ребенка. Сжалив­шись, государыня удовлетворила желание матери оставить мальчика в России, но не переменила решения организовать его обучение, найдя оригинальный способ исполнить задуманное. Мария Федо­ровна дает поручение срочно «выписать из заграницы одного из более известных профессоров, чтоб учредить в Петербурге Учили­ще глухонемых», дабы предоставить глухим братьям Меллерам возможность получить образование, не покидая пределов родины. Поручение Марии Фе­доровны в российскую столицу прибыл исполнять польский ксендз Зигмунд Анзельм, обладавший опытом практической рабо­ты в Венском институте глухонемых. Долгое время никому в Петербурге не нужный и уже отчаявшийся тифло­педагог Валентин Гаюи в силу случайной оказии пришелся «ко двору». Еще до приглашения к императрице тифлопеда­гог занялся индивидуальным обучением глухонемых детей, сохранились упоминания о его занятиях с дочерью генерала Михельсона и юным Польнером. Не считая себя достаточно компетент­ным в вопросах сурдопедагогики, Гаюи обратился за помощью к Сикару, и тот прислал из Парижа свою последнюю научную пуб­ликацию. Неожиданное поручение императрицы заставит Гаюи во­зобновить переписку.

Проявляя личное участие и милосердие, желая помочь конк­ретным людям, Мария Федоровна, в поле зрения которой удачно оказался талантливый иноземный ученый, не только «милостиво повелела» основать при царской резиденции в Павловске училище «в малом виде и притом как опытное», но и выделила на его устройство деньги из личных средств. Очным со­ветником императрицы, как мы знаем, оказался Гаюи, а заочным, по его же рекомендации, ректор Парижского института Роже Сикар. Опытный сурдопедагог делегирует в Россию для постановки учебного дела должным. Что касается Анзельма, то тот прошел стажировку не в Парижском, а в Венском институте глухих, а потому являлся сторонником венской методики обуче­ния неслышащих.

В 1807 г. Валентин Гаюи, полагаем, не без помощи государыни, откроет в Гатчине (неподалеку от Павловского училища глухих) и столь долгожданную школу для слепых.

Благодаря курсу Александра I на либерализацию общественной жизни, ориентации монарха на европей­ские ценности и новинки оказалось возможным заимст­вование и перенос на российскую почву западного опыта создания специальных школ