Болоцких В.Н., Деев В.Г. Российская история
.pdfцию. Ельцин, согласившись с предложениями Явлинского по Экономическому соглашению, заявил, что Россия отказывается финансировать те союзные органы, которые не будут предусмотрены Договором.
Сложнее была позиция Л.М. Кравчука. Объявленный референдум на Украине и избирательная кампания за пост первого президента Украины вынуждали Кравчука дистанцироваться от союзного руководства. Поэтому он предупредил, что не сможет принимать участие в подготовке Союзного договора впредь до проведения референдума. Важным итогом первого заседания Государственного совета СССР была договоренность о подписании в Москве 18 октября Экономического соглашения.
На втором заседании Госсовета 4 ноября Горбачѐв критиковал выступление Ельцина 28 октября, в котором было заявлено, что Россия начнѐт осуществление экономических реформ самостоятельно. Горбачѐв выступил против разрушения единого рынка, несогласованного введения цен и т.д. Но при Горбачѐве провалилась программа «500 дней», так и не были проведены реформы экономики.
Появившись на заседании с опозданием, Ельцин отказался вынести российскую программу на обсуждение республиканских лидеров. Он критиковал союзный центр за нежелание замечать изменения, которые происходят в республиках в последние месяцы, и предупредил, что Россия пойдѐт на резкое сокращение финансирования союзных ведомств (так, объѐмы финансирования союзного Министерства иностранных дел будут уменьшены в 10 раз). Вместе с тем Ельцин настаивал на сохранении единого управления Вооружѐнными Силами разваливавшегося СССР. Он заявил, что Россия не станет создавать собственную армию первой.
Россия всѐ решительнее претендовала на роль правопреемника СССР. Ещѐ 2 октября госсекретарь РСФСР Бурбулис на встрече с российскими парламентариями заявил, что Россия — единственная республика, которая могла бы и должна стать правопреемником Союза и всех его структур. Такое же наступление на союзную собственность шло на Украине и в других союзных республиках. Но «союзный центр» был в России и борьба за «союзную собственность» лишала союзные органы объектов управления, а следовательно, и смысла их существования.
14 ноября на заседании Государственного совета состоялось бурное обсуждение проекта Союзного договора. Развернулся спор вокруг вопроса: союзное конфедеративное государство или конфедерация союзных государств? Горбачѐв настаивал на союзном государстве, а когда не встретил поддержки, то пригрозил уходом. Ельцин, Председатель Верховного Совета Белоруссии С.И. Шушкевич предлагали другой вариант: конфедерацию государств, которая могла бы иметь единые Вооружѐнные Силы, общий транспорт, исследования космоса, единую политику в области экологии.
Конфедерация воспринималась как последний шанс сохранить единое политическое пространство на месте Советского Союза. Но Горбачѐва хотел сохранения единого государства и единой союзной системы управления.
1 декабря на Украине состоялся референдум. За независимость Украины проголосовали 90,32% населения, в том числе Крым, восток и юг Украины с многочисленным русским населением. Президентом Украины был избран Кравчук. Выборы президента состоялись в тот же день в Казахстане. Назарбаев получил 98,8% голосов и стал избранным Президентом Казахстана.
2 декабря Россия признала итоги украинского референдума.
5 декабря президент Украины Кравчук объявил, что Украина, один из создателей СССР, выходит из Союзного договора 1922 г., которым был образован Союз Советских Социалистических Республик.
В новых и очень сложных условиях Президенты России, Украины и Председатель Верховного Совета Белоруссии Шушкевич собрались в Белоруссии, в Беловежской пуще. 7 и 8 декабря они подготовили соглашение, которым создавалось Содружество Независимых Государств и заявлялось о прекращении существования СССР. 8 декабря они приняли заявление:
«Заявление глав государств Республики Беларусь, РСФСР, Украины. Мы, руководители Республики Беларусь, РСФСР, Украины,
— отмечая, что переговоры о подготовке нового Союзного договора зашли в тупик, объектив-
381
ный процесс выхода республик из состава СССР и образования независимых государств стал реальным фактом;
—констатируя, что недальновидная политика центра привела к глубокому экономическому и политическому кризису, к развалу производства, катастрофическому понижению жизненного уровня практически всех слоѐв общества;
—принимая во внимание возрастание социальной напряжѐнности во многих регионах бывшего Союза ССР, что привело к межнациональным конфликтам с многочисленными человеческими жертвами;
—осознавая ответственность перед своими народами и мировым сообществом и назревшую потребность в практическом осуществлении политических и экономических реформ, заявляем об образовании Содружества Независимых Государств, о чѐм сторонами 8 декабря 1991 г. подписано Соглашение.
Содружество Независимых Государств в составе Республики Беларусь, РСФСР, Украины является открытым для присоединения всех государств — членов Союза ССР, а также для иных государств, разделяющих цели и принципы настоящего Соглашения...
8 декабря 1991 года, г. Минск».
Ельцин, Кравчук и Шушкевич объявили: «Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает своѐ существование».
Уже 10 декабря Беловежское соглашение было ратифицировано парламентами Украины и Белоруссии.
12 декабря Верховный Совет России абсолютным большинством (за — 188, против — 6, воздержались — 7), под аплодисменты ратифицировал это Соглашение.
Попытка собрать Верховный Совет СССР, предпринятая в тот же день, закончилась неудачей. Депутатам СССР от России и Белоруссии не было рекомендовано участвовать в его работе. Украинцы там уже не работали.
Позиция Горбачѐва, категорически не принимавшего идею конфедерации, была учтена. Его просто исключили из процесса подготовки нового соглашения.
Идея Содружества Независимых Государств получила поддержку в других республиках. 11 декабря Киргизия и Армения присоединились к СНГ. 13 декабря состоялась встреча государств Средней Азии и Казахстана в Ашхабаде. Еѐ участники выразили согласие присоединиться к СНГ при условии равенства с первыми подписавшими этот договор. Подобные гарантии были даны немедленно.
Россия настаивала на сохранении единого Министерства обороны до тех пор, пока не будет подписан Договор об Оборонном союзе, Совете обороны и Главном командовании стратегическими войсками. В дальнейшем Россия была намерена сохранять единое управление стратегическими силами. Но Украина решила подчинить себе сухопутные силы и претендовала на часть Черноморского флота.
21 декабря в Алма-Ате участвовали главы всех республик, входивших в СССР, за исключением государств Прибалтики и Грузии (Грузия присоединилась позднее) подписали Декларацию об образовании СНГ.
25 декабря 1991 г. Горбачѐв подписал Указ о сложении с себя полномочий Президента СССР и сделал об этом телевизионное заявление.
25 декабря 1991 г. в 19 часов 38 минут над Кремлѐм был спущен красный флаг СССР и поднят трѐхцветный флаг России.1
** *
Горбачѐв хотел соединить несоединимое, примирить непримиримое. С первых шагов своей деятельности на посту генерального секретаря ЦК КПСС он провозгласил гласность, но хотел, чтобы открыто писали, говорили и показывали только то, что ему хотелось. Горбачѐв отстаивал право индивидуальной частной деятельности, кооперативы, но хотел всего лишь усовершенствовать социалистический хозяйственный механизм, построить «социализм с человеческим лицом».
1 См. подробнее: Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти. 1945-1991. Гл. 7-8.
382
Он не понимал, что в первом случае открывается дорога к капитализму, а во втором – сохраняется государственный монополизм и всевластие чиновников-бюрократов и одно противоречит другому. Поэтому вместо решительных шагов следовали полумеры или даже отступление в решительный момент. И скоро ситуация вышла из-под контроля высшего советского руководства и СССР
начал распадаться.
Политика Горбачѐва постепенно демократизировалась, он допускал всѐ больше свободы внутри партии, в государстве и обществе (альтернативные выборы, закон о госпредприятии с выборами их руководителей и советами трудовых коллективов, изменения в государственной системе: съезды народных депутатов, свободные выборы и пр.). Но происходило это не потому, что Горбачѐв становился всѐ большим демократом, не потому что он всѐ лучше понимал значение демократии. Это были всего лишь уступки давлению снизу. Ухудшение экономического и социального положения, рост недовольства широких слоѐв населения нехваткой продовольственных и промышленных товаров, ростом цен заставляли всѐ больше внимания уделять увеличению производства потребительских товаров. Но ничего не получалось. И не могло получиться без решительного слома старого экономического механизма, без перехода к рыночной экономике. Решиться на это Горбачѐв так и не смог, ограничивался частичными шагами, полумерами, которые чаще ухудшали обстановку, а не улучшали. Так законы о госпредприятии и кооперации расширяли права директоров предприятий в финансовой сфере без усиления их ответственности – они имели возможности почти собственников предприятий, но не были их владельцами и не были заинтересованы в их процветании в долгосрочной перспективе и многие стали просто обогащаться за счѐт предприятий.
Противоречивость слов и дел Горбачѐва, проявления колебаний и неуверенности – это не просто следствие особенностей его личности. Они отражают исчерпанность коммунистической идеологии, невозможность прежними аппаратными, приказными методами развивать экономику, удовлетворять потребности широких слоѐв населения. Не случайно Советский Союз всѐ сильнее отставал в новых отраслях промышленности, в новых технологиях – для этого нужна заинтересованность наиболее активной и творческой части общества в практических результатах, выгода для неѐ не только творческая, но и материальная. А в науке было засилье чиновников от науки, в экономике – чиновников-бюрократов, засилье ВПК и т.д. И зачем стараться?
Поэтому колебания и нерешительность высшего советского руководства в этот период усиливалось в критические, кризисные моменты – было понимание невозможности возврата к прошлому, к старым методам управления, а новое – пугало. Наиболее типичный пример – ГКЧП. Даже Горбачѐва сместить не решились, войска ввели, а приказать стрелять так и не осмелились. При том приказать письменно и тем самым взять на себя всю полноту ответственности.
Контрольные вопросы
1.Социально-экономическое развитие СССР в 1953-1964 гг.: аграрная политика Хрущѐва, развитие промышленности, проблемы и попытки реформ. Социальная политика.
2.Борьба за власть после смерти Сталина. Критика культа личности Сталина. Интеллигенция, культура и власть в период «оттепели».
3.Экономическое развитие СССР в 1965-1985 гг. Экономические реформы 1960-х гг. и их результаты. Основные проблемы советской экономики.
4.Общественно-политическое развитие СССР в 1965-1985 гг. Основные тенденции во взаимоотношениях власти и общества. Диссидентское движение.
5.Причины и сущность политики перестройки М.С. Горбачева. Изменения в политическом строе СССР, расширение демократии.
6.Причины распада СССР, роль в этом различных политических сил и деятелей.
ГЛАВА 12. РОССИЯ В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД
12.1. Социально-экономические реформы начала 1990-х гг. Зарождение рыночной экономики
Понимание необходимости и даже неизбежности рыночных реформ – введения рыночного ценообразования («либерализация цен»), отказа от директивного государственного управления экономикой и замена его рыночными регуляторами, легализация и узаконивание частной собственно-
383
сти на средства производства (приватизация) и многих других существовало уже давно к началу 1990-х гг. Понимало это и высшее советское руководство, о чѐм свидетельствует постановление Кабинета Министров СССР «О реформе розничных цен и социальной защите населения» от 19 марта 1991 г.
Основная трудность, из-за которой руководство СССР так и не решилось на решительные шаги, заключается не в вере в коммунистические идеалы или в «социализм с человеческим лицом». В советской экономике существовали огромные диспропорции между массой денег на руках у населения и массой производимых потребительских товаров. Чтобы привести денежную и товарную массы в соответствие, сделать выгодным производство и нужны были рыночные реформы. Проблема только в том, что между началом реформ и установлением сбалансированности путѐм насыщения рынка товарами лежит более или менее длительный промежуток времени, когда цены уже свободны и очень быстро растут, а товаров ещѐ мало, темпы роста производства и насыщения рынка отстают от роста цен. Эта закономерность справедлива для всех стран и любых народов. Длительность этого разрыва зависит от конкретных экономических, социальных и политических условий той или иной страны.
Трудность положения уже самостоятельной и независимой в начале 1990-х гг. России усугублялась некоторыми обстоятельствами. Маховик эмиссии бумажных денег раскрутился уже со второй половины 1980-х гг. Сохранив в качестве денежной единицы советский рубль, Россия получила огромную и всѐ более растущую денежную массу. Известно, что между увеличением необеспеченной товарами денежной массы и скачком цен проходит срок в несколько месяцев. Справедливо
иобратное явление – после прекращения печатания денег цены растут некоторое время, а возможности увеличивать зарплату и другие денежные выплаты у государства резко сокращаются. Это чревато практически неизбежными социальными волнениями, ростом протестных настроений.
Неизбежность обострения ситуации в стране в результате рыночных реформ пугало советское союзное руководство, которое так и не решилось на их осуществление. Рост недовольства в стране ухудшением жизненного уровня после запуска реформ в 1992 г. приведѐт к тому, что многие политики, и не только коммунисты, достаточно быстро перейдут в стан противников Ельцина и других реформаторов. А это, в свою очередь, будет мешать и замедлять реформы, искажать их, приводить к компромиссам, порождать ограниченность реформ. А всю вину возложат не на тех, кто мешал, не на тех, кто предпочѐл остаться в стороне, а на реформаторов.
Финансовое положение России в начале рыночных реформ и становления рыночной экономики ещѐ продолжительное время будет осложняться притоком денег из бывших союзных республик. Теперь уже самостоятельные и независимые страны будут вводить свои денежные знаки, а массу советских рублей сбрасывать в Россию через закупку на них товаров и финансовые операции. Кроме того, центральные банки бывших союзных республик не имели права печатать наличные рубли, но могли выпускать в оборот через безналичные расчѐты любую массу денег, распределяя рост инфляции на всю территорию рублѐвой зоны. От безналичной эмиссии больше всех выигрывали маленькие республики, а проигрывали большие. Самой большой была Россия, ей и приходилось нести наибольшие потери от действий центральных банков теперь уже независимых стран. Это диктовало необходимость скорейшего введения своей национальной российской валюты. Но при наличии тесных экономических связей между разделившимися республиками немедленное отделение денежной системы России от республик означало остановку экономики, возникновение полного хаоса в расчѐтах. Необходимо было провести большую подготовительную работу, на которую требовалось не менее полугода.
Проведение рыночных реформ осложнялось борьбой различных экономических, политических
исоциальных сил в российском обществе. Директора крупных предприятий (и их рабочие), пользовавшиеся различными льготами и привилегиями, получавшие преимущества при финансировании, имевшие гарантированный сбыт были не заинтересованы в появлении рыночной конкуренции. Они боялись, и справедливо, не выстоять в ней, особенно при притоке аналогичной продукции из-за рубежа. Это делало их противниками реформ
Недовольны реформами были и те, кто успел воспользоваться в своих корыстных интересах законами периода перестройки о государственном предприятии, о кооперации и другими. На-
384
шлось множество дельцов, которые с помощью посулов коллективам предприятий занимали должности руководителей и через кооперативы выкачивали прибыль и выводили активы. Фактически нелегальная приватизация уже шла вовсю до 1992 г. и еѐ легализация, введение в правовые рамки не устраивала очень и очень многих.
Искажающую роль сыграло и растущее влияние криминального мира. Рост организованной преступности отмечается с 1970-х гг. Это «серая» теневая экономика – производство потребительских товаров, загнанное «социалистическим» государством в подполье, добывавшая сырьѐ и сбывавшая готовую продукцию с нарушением законов; «неофициальная» сфера услуг и торговли; коррумпированное чиновничество всех рангов, осваивавшее государственный бюджет на личные цели и пр. Это и чисто уголовная преступность, стремившаяся подчинить себе «теневиков» и собирать с них дань. С ослаблением государства организованная преступность стала бурно расти и пытаться воспользоваться в своих интересах дележом государственной собственности, возможностями, которые открывались с переходом к рыночной экономике.
Большие проблемы создавала коррупция среди чиновников всех уровней – союзных и российских.
Переход к рыночной экономике осложнялся отсутствием единства действий на союзном и республиканском уровнях до августа 1991 г., а затем между теперь уже самостоятельными государствами и внутри самой России. Гайдар писал потом: «Любому непредвзятому наблюдателю стало ясно, что страна приближается к экономическому краху. Это было очевидно и авторам программы "500 дней", которые записали в еѐ преамбуле, что в случае отказа руководства Союза и России от согласованных действий по проведению рыночных реформ продолжится процесс дезинтеграции экономической системы, появятся десятки автаркий в границах областей и национальнотерриториальных образований. Обмен продукцией между ними примет форму бартерных сделок. В результате придѐтся выбирать между гиперинфляцией и прямым изъятием денежных средств у предприятий и населения. Спад производства углубится, многие крупные предприятия остановятся из-за нехватки комплектующих изделий. Острый дефицит потребительских товаров и продукции производственного назначения можно будет покрывать только за счѐт импорта, однако стране, вероятно, будет отказано в новых кредитах. Начнѐтся упадок крупных городских центров и падение товарности наиболее урожайных сельскохозяйственных регионов. Потребительский рынок вытеснится нормированным распределением и чѐрным рынком. Экономический крах усугубится отсутствием единой программы действий. Каждая республика, а затем каждая территория (вплоть до районов) будут пытаться выбраться из кризиса в одиночку, что губительно для интегрирования сверхмонополизированной экономической системы. Политические последствия – окончательный распад Союза, столкновения на национальной почве в этнически неоднородных регионах. Неподчинение закону будет охватывать все сферы общества».1
Много времени было упущено российским руководством после путча ГКЧП. Произошли полный развал КПСС, КГБ и других силовых структур государства, банкротство советской политической элиты и еѐ идеологии. Союзные министерства и ведомства бездействовали. Страх наказания исчез, а рубль не работал. Это означало неизбежный отказ промышленных предприятий, колхозов и совхозов в выполнении их обязательств перед государством (да и где оно, это государство). У руководителей регионов появляется стремление поставить под свой контроль предприятия на подведомственной территории и их продукцию использовать для получения необходимых товаров для населения своих регионов. Натуральный обмен развивался весь 1991 г. и бартерная экономика стала важным источником экономического изоляционизма и политического сепаратизма осенью того года.
Всѐ это создавало опасность возникновения хаоса, полной анархии, полного экономического развала и установления новой диктатуры. Но Ельцин и его ближайшее окружение действовало пассивно, в правительстве Силаева не было единства, никто не хотел брать на себя ответственность за начало радикальных экономических реформ. И только в конце октября – начале ноября
1 Гайдар Е.Т. Дни поражений и побед. М., 1996. С. 66-67.
385
1991 г. Ельцин предпринимает решительные шаги, сам возглавляет правительство и формирует правительство реформаторов, правительство «камикадзе».
Новому российскому правительству необходимо было решить множество сложнейших экономических проблем. Прежде всего это проблема денежного навеса и денежных потоков.
Рост денежных доходов населения, особенно с начала перестройки, необеспеченных производством потребительских товаров, привѐл к накоплению денег в сберкассах и на руках. Вклады в сберкассы изымались государством на покрытие бюджетного дефицита, который к концу 1991 г. достиг 30% валового национального продукта. Так что этих денег у людей фактически не было, а наличные рубли, хранимые дома, были в значительной степени просто цветными бумажками. Преодолеть дефицит государственного бюджета и сохранить в полном объѐме накопленные в условиях дефицита ничем не обеспеченные сбережения невозможно и это не удалось ни в одной «социалистической» экономике.
Оценить размер необеспеченной денежной массы (денежного навеса) и тем самым масштабов первоначального скачка цен было очень трудно, после событий 1991 г. даже невозможно. Гайдар потом писал, что в его институте рассчитали, что если бы либерализация цен была проведена в конце 1990 г., то скачок цен составил бы 60%. Но после обмена денежных купюр в январе 1991 г., административного повышения цен в апреле того же года, роста номинальных денежных доходов, растущей нервозности людей в условиях постоянных слухов о новых денежных реформах положение изменилось кардинально. Дефицит госбюджета покрывался почти исключительно за счѐт эмиссии денег и это создавало риск скатывания к гиперинфляции. В этих условиях теория оказывалась бессильной, научное прогнозирование невозможным, а оценки скачка цен колебались в пределах 200-250%.1
Правительство реформаторов должно было выполнить две программы – минимум и максимум. Первая программа состояла в том, чтобы, запустив рыночные механизмы, перевести скрытую инфляцию (выражавшуюся в исчезновении товаров из легальной торговли, в скрытом росте цен за счѐт снижения качества изделий, выпуске преимущественно дорогой продукции и пр.) в открытую, предотвратить развал денежного обращения, преодолеть кризис снабжения городов, начать структурные реформы и формирование рыночных механизмов.
Для этого предполагалось, освободив цены, одновременно резко сократить субсидии на продовольствие, примерно в 3 раза снизить ассигнования на закупку вооружений, серьѐзно уменьшить капиталовложения, особенно в аграрную сферу, ограничить финансирование социальной сферы реальными доходами бюджета и, в то же время, заменить дезорганизованный налог с оборота предельно высоким налогом на добавленную стоимость (28%).
Эти драконовские, как называл их сам Гайдар, меры были достаточными, чтобы на первых порах сбалансировать бюджет и дать шанс избежать гиперинфляции и запустить мотор рыночной экономики.
Программа-максимум заключалась в том, чтобы, выполнив минимум необходимых действий, обеспечить уровень финансовой и денежной стабильности, достаточной, чтобы преодолеть инфляционную инерцию, создать предпосылки для структурной перестройки экономики и заложить основы еѐ будущего подъѐма.
Никаких гарантий выполнения даже программы-минимум не было. Большую опасность создавали сохранение на какое-то время единой рублѐвой зоны, непредсказуемость денежного поведения бывших республик СССР, грозящая развалом денежной системы.
Первыми шагами нового правительства России были взятие под контроль союзных органов управления – Госплана в первую очередь, объединение бюджета России и СССР (союзные ведомства по прежнему финансировали армию, науку, социальную сферу и в последний квартал 1991 г. исключительно за счѐт эмиссии). Много сил уходило на борьбу с противодействием аппарата правительства (в том числе российского, доставшегося по наследству от советского времени). Началась подготовка к выпуску купюр в 200 и 500 рублей как мера по подготовке освобождения цен и размораживания зарплаты.
1 Там же. С. 95-99.
386
Крайне тяжѐлое положение сложилось осенью-зимой 1991-1992 гг. с продовольственным снабжением населения. Проблема снабжения населения хлебом, как и любая другая в то время, стала политической.
В 1991 г. урожаи зерновых оказался плохим - примерно 85% от среднего уровня за 1986-1990 гг. На 1 декабря общие хлебные ресурсы составили 10,1 млн. тонн, то есть в два с лишним раза меньше чем в предыдущем году. Но в условиях неразберихи после путча поставки зерна резко сократились. Хлебопроизводящие регионы отказывались под благовидными предлогами поставлять хлеб в хлебопотребляющие.
При этом расчѐты показывали, что даже при сокращении среднемесячного потребления по сравнению с 1990 г. на 20% (с 5,3 до 4,3 млн. тонн) и обеспечении правительством межрегиональных поставок, хлеба хватит только до середины февраля 1992 г. Сокращение поставок зерна на фураж и сокращение поголовья скота проблемы не решало.
Гайдар приводит выдержки из справки о положении в некоторых регионах на середину ноября
1991 г.:
«Продажа мясопродуктов, масла животного, масла растительного, крупы, макаронных изделий, сахара, соли, спичек, табачных изделий, алкогольных напитков, мыла хозяйственного, туалетного и других производится, в основном, по талонам и по мере поступления этих товаров в торговую сеть.
Отпуск хлеба и хлебобулочных изделий ограничен, реализация молокопродуктов — по мере их поступления — при наличии больших очередей и ограниченного времени торговли».
Только один пример из этой справки: «Нижегородская область. Мясопродуктами торгуют по талонам, на декабрь не хватает ресурсов. Молоком торгуют в течение 1 часа. Масло животное реализуется по талонам — 200 гр. на человека в месяц. Не хватает ресурсов. Растительное масло в продаже отсутствует, так как оно не отгружается поставщиками Краснодарского края, Украины, а также не поставляется по импорту. С перебоями торгуют хлебом, не хватает зерна на хлебопечение до конца года в количестве 20 тыс. тонн».
И так было практически везде.
Необходимо было ввозить зерно по импорту. Но запасы валюты и золота резко сократились к этому моменту. За 1989-1991 гг. из страны вывезли более 1000 тонн золота, больше всего в 1990 г.
– 478,1 тонны. К концу 1991 г. золотой запас бывшего СССР сократился до 289,6 тонн. Им уже нельзя было покрыть даже самые срочные финансовые обязательства. Состояние валютных резервов и огромный объѐм внешней задолженности делали положение почти безнадѐжным.
Заместитель председателя Внешэкономбанка Ю. Полетаев в ноябре 1991 г. приводил официальные данные. За 9 месяцев 1991 г. поступление свободно конвертируемой валюты от текущего экспорта составило 26,3 млрд. долларов США, из них в централизованный фонд для погашения внешнего долга и оплаты центрального импорта поступило 15,9 млрд. долларов, в валютные фонды экспортѐров 10,4 млрд. долларов. В то же время платежи из централизованных валютных фондов составили 26 млрд. долларов. Ситуация дополнительно осложнялось оттоком депозитов и краткосрочных финансовых кредитов, которые с начала года составили 4,1 млрд. долларов. Таким образом, недостаток поступлений от экспорта для осуществления платежей по централизованным фондам составил 10,6 млрд. долларов. Для покрытия данного недостатка брались займы под залог золота и производилась продажа золота на 3,4 млрд. долларов, привлечены новые финансовые кредиты на 1,7 млрд. долларов и использовались со счетов Внешэкономбанка СССР средства валютных фондов предприятий, организаций, республик и местных органов власти на 5,5 млрд. долларов.
Ю. Полетаев итожил: «И в конце октября 1991 года ликвидные валютные ресурсы были полностью исчерпаны, в связи с чем Внешэкономбанк СССР был вынужден приостановить все платежи за границу, за исключением платежей по обслуживанию внешнего долга, о чем было доложено Комитету по оперативному управлению народным хозяйством СССР.
Недостаток поступлений от текущего экспорта для платежей за границу только за имеющиеся на 1 декабря 1991 года обязательства (даже без учета минимальной потребности в свободно конвертируемой валюте для оплаты импорта, включая перевозки) может составить более 3,5 милли-
387
арда долларов США, в том числе в ноябре — 1,3 миллиарда долларов США. К концу второй декады ноября ликвидных валютных ресурсов ожидается недостаточно даже для выполнения безусловных обязательств государства и страна может быть объявлена неплатежеспособной».
Таким образом, в последний год своего существования руководство СССР реквизировало валютные счета предприятий, организаций и граждан, хранившиеся во Внешэкономбанке. И теперь не было ни хлеба, ни золота, ни возможности платить по кредитам.
Гайдар потом справедливо писал: «Рассуждения о "мягких", "социально безболезненных" реформах, при которых можно в одночасье решить проблемы так, что всем станет хорошо и это никому ничего не будет стоить, упрѐки в наш адрес, заполнившие вскоре страницы газет и зазвучавшие с научных трибун, даже не обижали. Открывшаяся в деталях картина подтвердила печальную истину: ресурсов, позволяющих сгладить социальные издержки запуска нового механизма хозяйствования, не было. Откладывать либерализацию экономики до тех пор, пока удастся продвинуть медленные структурные реформы, невозможно. Ещѐ два-три месяца пассивности, и мы получим экономическую и политическую катастрофу, распад страны и гражданскую войну. Это мое твѐрдое убеждение».1
Сказать всѐ это населению уже тогда, показать всю сложность ситуации означало способствовать панике и свести на нет все усилии по выводу страны из кризиса, по созданию условий для перехода к рыночной экономике, формирования рыночных механизмов, для исправления диспропорций в экономике без чего невозможно было появление заинтересованности в результатах своего труда, в появлении именно той продукции, которая нужна обществу, а не отправляется сразу же на склад в виду полной своей ненужности.
В конце 1991-начале 1992 гг. происходил тяжѐлый процесс раздела имущества бывшего СССР. Ставшие самостоятельными государствами бывшие союзные республики выдвигали претензии по принципу: союзная собственность на территориях республик принадлежит исключительно им, а та, что на территории России – всем и должна быть поделена. Также хотели поделить собственность СССР за рубежом, запасы золота и валюты. Но платить по долгам СССР, финансировать армию, внешние связи и т.д. не хотел никто. Это пришлось взять на себя России – оставлять бесхозным ракетно-ядерные арсеналы и другие опасные виды вооружений было нельзя.
Сократился экспорт нефти, а, значит, доходы от него. Большие потери бюджету нанесла беспорядочная раздача квот на экспорт нефти и других экспортных товаров, а также на ввоз потребительских товаров, особенно спиртных напитков и табака.
Сохранение единого рублѐвого пространства давало возможность республикам перепродавать топливно-сырьевые ресурсы, получаемые из России за пустые рубли, и получать большие доходы. Россия, не имевшая ни своей валюты, ни таможенной службы не могла бороться с этим явлением рыночными методами, а только ограничением поставок.
Обещание со стороны Украины и Белоруссии, данное ими при подписании Беловежских соглашений, проводить согласованную денежную и бюджетную политику и поставлять России продукты питания в обмен на откладывание либерализации цен с середины декабря 1991 г. на начало января 1992 г. и постепенное повышение цен на энергоносители, было ими не выполнено.
Отсрочка либерализации цен до 2 января 1992 г. имела отрицательные последствия из-за объявления предыдущего срока заранее. Она повысила инфляционные ожидания и тем самым ещѐ больше тормозила товарооборот: производители или торговцы ждали роста цен.
Началась жѐсткая борьба вокруг списка товаров, цены на которые временно оставались регулируемыми государством. Гайдар считал, что в этот список, безусловно, следовало включить товары и услуги естественных монополистов: электроэнергия, связь, железнодорожный транспорт, природный газ. Но слишком обширный круг товаров с регулируемыми ценами неизбежно воспроизвѐл бы дефицит, и тогда дотации снова легли бы тяжелейшим бременем на бюджет, подстегивая инфляцию и создавая большие ценовые диспропорции, при которых дотируемые товары в свободной продаже никогда бы не появились. Препятствие чисто рыночному подходу к либерализации цен лежало в представлении, прочно укоренившееся в управленческих структурах и в обществен-
1 Гайдар Е.Т. Дни поражений и побед. С. 132-137.
388
ном сознании, о переходе к рынку прежде всего как о длинном списке товаров с регулируемыми ценами.
Особенно острая борьба велась вокруг двух крупных групп товаров — чѐрных и цветных металлов и мясо-молочных продуктов. Сохранение контроля над ними вывело бы из сферы свободного ценообразования большую часть оборота производственных ресурсов и потребительских товаров.
Вцелом окончательный список оказался чрезмерным. Наиболее серьѐзные негативные последствия повлекло за собой сохранение государственного регулирования цен не на потребительские товары (к весне оно стало быстро и сравнительно безболезненно свѐртываться), а в топливноэнергетическом секторе, в первую очередь — на нефть и нефтепродукты.
Со 2 января 1992 года цены на абсолютное большинство товаров (за исключением хлеба, молока, спиртного, а также коммунальных услуг, транспорта и энергоносителей) были освобождены, а регулируемые — повышены. Введѐн 28-процентный налог на добавленную стоимость.
Рост цен в январе 1992 г. превзошѐл прогнозируемые 200-300% и составил по сравнению с предыдущим месяцем 352%.
Бюджет на первый квартал 1992 г. был составлен без дефицита. Центральный банк начал постепенный поворот к более сдержанной денежной политике, повысил процентные ставки, ужесточил резервные требования, ввѐл ограничения на рост объѐмов кредитования.
С целью смягчения экономического положения и скорейшего насыщения рынка товарами правительство временно отменило ограничения на импорт, установив нулевой импортный тариф. Именно свободный импорт в начале 1992 г. сыграл роль катализатора в развитии частной рыночной торговли.
Количественные ограничения по экспорту готовой продукции были также сняты, сохранены лишь квоты на вывоз топливно-энергетических и сырьевых ресурсов. За их распределением устанавливался жѐсткий контроль.
Вцелом либерализация цен на потребительские товары прошла без ожидавшихся эксцессов и беспорядков. Январский скачок цен привѐл к падению объѐмов товарооборота и постепенному насыщению рынка. Финансовая политика в январе-апреле оставалась достаточно жѐсткой.
Одновременно появился указ Президента Ельцина об утверждении основных положений программы приватизации на 1992-й год и начался, наконец, процесс упорядоченной приватизации государственной собственности.
Вконце января 1992 г. вышел указ о свободе торговли, снявший почти все ограничения в этой сфере деятельности. Уже на следующий день после обнародования этого указа на улицах появилась огромная масса людей, продававших всяческий мелкий товар: несколько пачек сигарет или пару банок консервов, шерстяные носки и варежки и прочее. Через эту уличную торговлю поначалу продавались и импортные товары, привозившиеся частными лицами («челноками»). Указ о свободе торговли и отмена импортных тарифов способствовали более быстрому удовлетворению спроса, насыщению рынка, помогли выжить миллионам людей, потерявших работу или не получавших подолгу зарплату. Эти меры превращали рубль из цветной бумажки в реальные деньги.
Больше всего проблем было с теми продуктами, цены на которые оставались регулируемыми – хлебом, водкой, молоком, подсолнечным маслом, сахаром. Контроль над ценами на эти товарами был передан в регионы и некоторые из них быстро отказались от дотирования и положение со снабжением в них вскоре наладилось. Но были регионы (в том числе Москва), упорно проводившие политику «регулируемого вхождения в рынок» с еѐ талонами, очередями, обильным дотированием и соответствующей дальнейшей деградацией социальной сферы.
Большие проблемы возникли с перестройкой сельского хозяйства. На селе не хватало социально активного слоя людей – молодѐжь разъехалась по городам в советское время, сельские начальники не хотели терять своѐ привилегированное положение. В этих условия аграрная реформа разворачивалась с огромным трудом. Были приняты важнейшие указы Президента, началась реорганизация колхозов и совхозов, создавались фонды перераспределения земли, оказывалась поддержка формированию фермерских хозяйств.
389
Центр сопротивления реформам в сельском хозяйстве сложился вокруг вице-президента Руцкого, назначенного ответственным за проведение аграрной реформы. Стремясь набрать политический вес, Руцкой в это время начинает играть на недовольстве достаточно широких слоѐв населения тяжѐлым положением. Эта тяжесть положения, особенно «бюджетников» (учителей, врачей, работников социальной сферы), рабочих заводов, производивших ненужную никому продукцию, была порождена всей предыдущей советской историей. Но память людей часто коротка и всю ответственность эти люди возлагали на правительство реформаторов и многие политики, включая Руцкого и Хасбулатова, начали использовать это стихийное недовольство в своих политических целях.
Руцкой начал критиковать правительство, всячески отмежѐвываться от его действий. Он создал Центр аграрных реформ и отправлял в регионы массу указаний, противоречивших политике правительства. Это позволило противникам аграрной реформы перейти от скрытого саботажа к активному противодействию.
Сопротивление реформам имело место и в финансовой сфере. Под давлением Хасбулатова начальник Гознака Алексеев не провѐл работу по подготовке новых купюр более крупного достоинства. Это привело к нехватке наличных денег и задержкам выплаты зарплат и пенсий.
Вбезналичном обороте положение тоже сложилось очень сложное. Постсоциалистические экономики на либерализацию цен и переход к сдержанной финансовой политике повсеместно откликаются кризисом неплатежей. Если разумная политика в денежной сфере выдерживается в течение нужного времени, то положение стабилизируется на уровне, характерном для устойчивых рыночных экономик. Магистральное направление политики для реального ограничения неплатежей — ужесточение финансовой ответственности предприятий, введение действенного законодательства о банкротстве. Любая же попытка бороться с неплатежами, увеличивая объѐм кредитования, лишь воспроизведѐт и даже увеличит масштабы задолженности, но уже на новом, более высоком витке инфляции.
Это непреложный факт, как ежевечерний заход солнца. Но для многих директоров предприятий, их представителей в Верховном Совете, да и для ряда практикующих экономистов, которые их обслуживали, сделать из него правильный вывод было так же тяжко, как тяжко было нашим дальним предкам признать вращение Земли.
ВРоссии факторы, порождающие платѐжный кризис, усугублялись слабостью экономической базы стабилизационной политики: приватизация ещѐ не началась, финансовая ответственность государственных предприятий была низкой, законодательство о банкротстве отсутствовало. К тому же изменения в системе расчѐтов, связанные с подготовкой к введению безналичного российского рубля, замедлили сроки прохождения платѐжных документов, а представление о том, что отгруженная продукция раньше или позже, но неизбежно будет оплачена, пока ещѐ твѐрдо господствовало среди директоров.
Взрывоопасными были отношения весной 1992 г. с бывшими союзными республиками. Подавляющее большинство государств СНГ, приняв как неизбежность начало либерализационных мероприятий, выбрали стратегию мягкого, постепенного вхождения в рынок, сохранив контроль цен над широкой номенклатурой потребительских товаров и производственных ресурсов, адресное директивное планирование, масштабные госзаказы, фондовое распределение. В результате получили сочетание быстро растущих цен и сохранения дефицита на всех рынках. Причѐм, если в начале 1992 г. под влиянием административных ограничений темпы роста цен отставали там от российских, то затем быстро пошли вверх, оставляя далеко позади даже высокие российские. Другим путѐм пошли государства Балтии. Они взяли курс на последовательные рыночные реформы и решительную стабилизацию национальной валюты. Но в первом полугодии 1992 г. вся эта широкая совокупность стран с резко различающимися курсами ещѐ использовали общий союзный рубль, причѐм по-прежнему все они имели практически неограниченные эмиссионные возможности. За пять месяцев 1992 г. их общая эмиссия на российском рынке составила 232 млрд. рублей, в то время как кредиты российского ЦБ своему правительству равнялись 90 млрд. рублей. Опасность денежной экспансии других государств СНГ за счѐт России реализовалась в полной мере.
390