Болоцких В.Н., Деев В.Г. Российская история

Национальные проблемы обозначились даже в исторически и культурно близких России Украине и Белоруссии. Из Белоруссии в ЦК шли письма представителей национальной интеллигенции, протестовавших против сокращения сферы применения белорусского языка. Национальный фактор превращался в фетиш, в самостоятельную ценность, в фактор, обеспечивавший быструю и шумную карьеру представителям местных элит.

Руководство КПСС оказалось неспособным ответить на те вызовы, которые предъявили национальные проблемы. В сущности, в национальной политике КПСС существовали два теоретических принципа — принцип пролетарского, позже — социалистического интернационализма, который обеспечивал унитарность СССР, и принцип «права наций на самоопределение», воплотившийся в национально-государственном делении СССР.

Эти принципы противоречили друг другу. В практической политике действовало сочетание методов кнута и пряника: решительные расправы с «националистами» и постоянные субвенции в экономику союзных республик, как непосредственно, так и через финансирование союзных предприятий, расположенных на территории этих республик. Население союзных республик обладало значительными льготами в получении образования, существовали национальные квоты при поступлении в вузы, при назначении на ряд управленческих должностей в «титульных» республиках и в союзных органах власти. Брежневская «стабильность» означала также возрастание значения местных республиканских элит. Ценой лояльности центру стало практическое невмешательство Москвы в дела республик. Местные элиты были заинтересованы в сохранении связей с Москвой, которая была источником средств и путѐм к власти в рамках Союза.

В1980-е гг. ситуация изменилась к худшему. Экономический кризис ограничивал возможность вливаний из союзного бюджета в экономику республик. Попытки полицейскими методами разобраться в условиях поставок хлопка для текстильной промышленности Союза, осуществлѐнные следственными группами Гдляна и Иванова и их коллег, породили массовое возмущение местных элит. Кстати, именно 1988 г. стал временем особенно массированной пропагандистской кампании разоблачений обвиняемых по «узбекскому делу». Власть в Москве оказалась неспособной поддерживать советскую империю силой. Более того, сила не была применена тогда, когда в этом действительно была необходимость, — на начальных этапах конфликта в Карабахе.

Власть столкнулась с многообразием проявления национальных конфликтов. Это были протесты государств Прибалтики, включѐнных в состав СССР во время Второй мировой войны. Другой характер имели противоречия в Закавказье, где накопился исторический потенциал противоречий между государствами и внутри этих государств (грузины — абхазы, грузины — осетины). Здесь центр выступал как гарант сохранения прежних автономий, что вызывало протест у националистов.

ВСредней Азии существовали опасность проникновения исламского фундаментализма, что грозило гибелью местным властным элитам, и неуверенность в способности СССР защитить эти местные элиты перед лицом усиливавшихся выступлений национальной интеллигенции. Кроме этого, в Средней Азии существовали свои давние очаги межэтнических конфликтов вокруг традиционных ценностей — воды и сельскохозяйственных угодий, были недовольные произвольным территориально-национальным размежеванием, разделившим места традиционного проживания между союзными республиками (например, проблема таджиков в Узбекистане, узбеков в Киргизстане).

Для многочисленных автономий России представлялась актуальной задача выравнивания прав автономных и союзных республик, тем более что многие автономии, такие, как Якутия, Татарстан, Башкирия, обладали промышленно-экономическим потенциалом, превышавшим потенциал многих союзных республик. Особое место занимали сложнейшие проблемы восстановления прав репрессированных народов — чеченцев, ингушей, крымских татар, поволжских немцев.

И везде упорно разыгрывалась антирусская карта, всячески пропагандировалась мысль о том, что республики «кормят» Россию и центр. В условиях экономического кризиса возникла соблазнительная мысль — уйти из СССР и добиваться экономического процветания в одиночку.

Многообразие и сложность национальных проблем требовали новых ответов на старые и новые вопросы, последовательности в осуществлении этой политики. Союзные же власти были за-

361

хвачены врасплох, занимались уговорами и увещеваниями. Партийно-советские способы «решения национального вопроса» оказались неприменимыми. Рычаги влияния на положение в республиках были потеряны очень быстро.

Избирательная кампания1989 г. разожгла тлевшие многие десятилетия межнациональные конфликты: в Грузии — между Грузией и еѐ автономными республиками Южной Осетией и Абхазией, в Молдавии — между русскоязычным Приднестровьем, тюркоязычной Гагаузией и собственно Молдавией. Требования ликвидации автономий в составе Грузии, в особенности особого статуса Абхазии, выхода Грузии из состава СССР, выдвигавшиеся националистическими движениями во главе с 3. Гамсахурдия, И. Церетели, Г. Чантурия, стали причиной массовых беспорядков в Тбилиси. Партийное руководство Грузии во главе с первым секретарѐм Д. Патиашвили по согласованию с Москвой приняло решение применить войска для разгона демонстрантов. В ночь на 8 апреля в столкновении с войсками погибло 19 человек, сотни людей были ранены, получили отравление в результате применения газов.

I Съезд народных депутатов СССР впервые дал всесоюзную трибуну для выражения республиканских, национальных взглядов и убеждений. Республики на глазах, за дни работы съезда, становились не формальными, а реальными субъектами СССР. Были открыто названы проблемы, волновавшие население каждой из них. Делегации республик Прибалтики настаивали на введении республиканского хозрасчѐта, разрабатывали проект Закона об экономической самостоятельности республик, настаивали на расследовании обстоятельств заключения и оценке последствий пакта Риббентропа-Молотова; украинская и белорусская делегации имели своѐ особое мнение при разработке бюджета СССР в связи с необходимостью учѐта последствий чернобыльской катастрофы; узбекские делегаты протестовали против деятельности следственной группы Гдляна.

Встенограмме съезда нет резких заявлений В. Ландсбергиса, будущего лидера Литвы, или А.В. Горбунова, ставшего одним из вождей латышского сепаратизма. Эстонская делегация на съезде воспринималась как сторонник экономического суверенитета в рамках СССР. Однако подспудно,

вкулуарах съезда, вызревало то, что привело к взрыву национальных движений в СССР и подготовило почву к его ликвидации. Воссоздание Съезда народных депутатов СССР создавало легальный способ противостояния союзному центру с далеко идущими политическими последствиями.

Введение поста президента СССР также вызвало опасения по поводу судьбы Советского Союза. При обсуждении этого вопроса на заседании политбюро в марте 1990 г. была высказано опасение, что отказ некоторых союзных республик (Прибалтики, Армении, Азербайджана) от участия в выборах Президента СССР может носить характер заявления не просто об отказе от выборов, но и непризнания законности своего пребывания в СССР, что избрание президента может стать шагом к ликвидации СССР. На замечание Горбачѐва, что нужно лучше работать с депутатами, Рыжков правильно заметил, что «здесь дело не в депутатах, дело в республиках».

На Внеочередном Съезде народных депутатов 15 мая 1990 г. первым выступил Назарбаев и горячо поддержал введение поста Президента СССР, заметив, что пришла пора учреждать также и посты президентов в союзных республиках. В своих мемуарах Горбачѐв утверждает, что такого шага от лидеров союзных республик он не ожидал.

Появление поста Президента Союза стало прецедентом для республик. Политической суверенизации был дан мощный толчок. Процессам распада Союза придавались формальные правовые рамки.

Ухудшение положения в экономике СССР требовало решительных мер и коренных преобразований. В этом сходились все, в том числе как руководители СССР, так и союзных республик. Расхождения были в понимании: какие реформы и каким образом проводить.

Союзное руководство готовило экономическую реформу с 1989 г. Целью этой реформы было объявлено построение «демократического социализма, достойного современной цивилизации». При этом ставилась задача сначала стабилизировать ситуацию, а потом двигаться дальше, к более развитой системе товарно-денежных отношений. Но для стабилизации экономического положения уже не хватало средств.

Ваппарате заместителя председателя Совета Министров СССР Абалкина были разработаны две принципиально разных концепции экономической реформы. Одна – Концепция экономиче-

362

ской реформы (программа Рыжкова – Абалкина), она обсуждалась в 1990 г. в Президентском совете и Совете Федерации, а также на сессии Верховного Совета СССР и исходила из задач построения «демократического социализма».

Вторая концепция была разработана Задорновым, Михайловым и Явлинским (программа «400 дней», потом – программа Шаталина – Явлинского или «500 дней»). Она предполагала радикальную реформу экономики, включая отказ государства от его регулирующей роли, от государственной ценовой политики, признание регулирующей роли рынка и широкую приватизацию. Рыжков не воспринял эту программу всерьѐз.

Но эту программу всерьѐз приняли в РСФСР. На I Съезде народных депутатов РСФСР с этой программой выступил кандидат на пост председателя правительства М.А. Бочаров. Он не занял этот пост, но программа «500 дней» получила поддержку Ельцина и Силаева, а также у прессы.

В конце июля 1990 г. Горбачѐв пошѐл на сотрудничество с руководством России. Было заключено соглашение между Ельциным и Силаевым, с одной стороны, и Горбачѐвым и Рыжковым — с другой, и создана совместная российско-союзная группа экономистов во главе с академиком Шаталиным, которой было поручено доработать совместную программу реформ.

Это означало формальный отказ от уже предъявленной Верховному Совету СССР концепции экономической реформы Рыжкова — Абалкина.

Горбачѐв пошел на пересмотр уже обсужденного и одобренного плана реформ, на союз с Ельциным из-за нараставшего давления на него внутри партии со стороны консерваторов, подвергших его резкой критике накануне XXVIII съезда КПСС и в ходе его работы, из-за реальных угроз отставки с поста Генерального секретаря, из-за осложнения положения Горбачѐва в Верховном Совете СССР, где усиливалась группа депутатов, настаивавшая на неизменности принципов организации СССР и обвинявшая Горбачѐва в отступлении от этих принципов (группа «Союз». Открытым покровителем этих депутатов был Лукьянов, ставший Председателем Верховного Совета

СССР.)

Осложнялось внутриполитическое положение СССР. В союзных республиках принимались декларации о суверенитете: 9 марта 1990 г. в Грузии, 11 марта в Литве, 30 марта в Эстонии, 4 мая в Латвии, 12 июня в России, 20 июня в Узбекистане, 23 июня в Молдавии, 16 июля на Украине, 27 июля в Белоруссии. Рост числа межнациональных конфликтов приводил к тому, что на роль арбитров в них начали претендовать другие государства. В ответ на усиливавшуюся конфронтацию между Литвой и Союзом ССР Ф. Миттеран и Г. Коль, выступив в роли посредников, в мае и июне обратились с письмами к руководству в Москве и Вильнюсе. Под их давлением был принят временный мораторий на Декларацию Верховного Совета Литвы «О восстановлении независимости Литвы» и стороны обязывались начать переговоры.

Это вынудило Горбачѐва заявить о необходимости преобразования Советского Союза и на XXVIII съезде партии выдвинуть идею «настоящего Союза Суверенных Государств». Идея преобразования СССР в Союз Суверенных Государств не могла быть поддержана большинством членов Политбюро и руководством Верховного Совета СССР. В этих условиях прежний противник Горбачѐва — Ельцин превращался во временного союзника, а совместное осуществление программы «500 дней» в случае одобрения еѐ соответствующими органами Союза и России служило бы важной гарантией сохранения единого экономического пространства на большей части СССР.

Июль - август 1990 г. стали временем сближения позиций лидеров Союза и России. Шла интенсивная работа по доработке и согласованию программы «500 дней». Горбачѐв и Ельцин часто звонили друг другу, информировали о результатах договоренностей своѐ окружение. Идея перехода к экономическим реформам в рамках всех союзных республик, высказывавших намерение остаться в СССР, получила поддержку руководителей этих республик. Совет Федерации и Президентский совет 30-31 августа 1990 г. поддержали программу Шаталина-Явлинского («500 дней»). Была образована рабочая группа для подготовки концепции перехода к рыночным отношениям в составе Шаталина, Петракова, Абалкина, Явлинского.

Однако это соглашение вызвало резкое противодействие в Совете Министров СССР, так как программа «500 дней» означала передачу многих функций от центра республикам. Это делало лишними целые звенья союзного аппарата управления. Обвинение этой программы в том, она ста-

363

вила своей задачей «развал СССР» абсолютно несправедливо. Принципиально важным является то, что программа «500 дней» зародилась в Совмине СССР и была рассчитана на переход экономики всего Союза к рынку, еѐ разработчики были убеждѐнными сторонниками сохранения СССР, так как единое экономическое пространство СССР воспринималось ими как необходимое условие осуществления этой программы.

Принятие программы «500 дней» делало неизбежным отставку председателя Совмина СССР

Рыжкова и его заместителя академика Абалкина. Ослабление руководящей роли центра, передача важнейших экономических функций республикам создавали необходимость перехода к договорным отношениям между союзным центром и республиками, к двухсторонним договорам между республиками. А это влекло за собой пересмотр места и роли ЦК КПСС, Верховного Совета и Съезда народных депутатов СССР. Поэтому практически одновременно с достижением договоренности между Горбачѐвым и Ельциным началась атака на Ельцина и его сторонников. Атакуя Ельцина, его противники одновременно ослабляли позиции Горбачѐва.

Уже 28 июля 1990 г. в Секретариате ЦК КПСС обсуждена и одобрена записка В.А. Купцова, секретаря Российской коммунистической партии «Об отношении к инициативам и акциям, осуществляемым различными общественно-политическими организациями и движениями». Суть записки — утверждение, что оппозиционные силы (лидеры «демократического блока») готовят в ближайшие месяцы захват власти в стране.

2 августа издано распоряжение Президента СССР «О подготовке концепции союзной программы перехода на рыночную экономику как основы Союзного договора». В этом распоряжении со ссылкой на совместную договоренность Президента СССР и Председателя ВС РСФСР, Совминов

СССР и РСФСР предписывалось образовать рабочую группу для подготовки концепции перехода к рыночным отношениям в составе Шаталина, Петракова, Абалкина, Явлинского. Этой комиссии было приказано представить концепцию уже к 1 сентября.

А 10 августа 1990 г. В.И. Болдин, руководитель аппарата Президента СССР, ближайший к Горбачѐву человек, направил своему шефу «обзор писем трудящихся, поступивших за последнее время». Большинство документов этой подборки требовали от Президента СССР, Генерального секретаря ЦК КПСС наведения порядка, восстановления прежних, «доперестроечных» ценностей. В целом концепция обзора была направлена против возможности экономических реформ и сближения Горбачѐва и Ельцина.

Но рабочая группа не смогла создать общесоюзную программу перехода к рынку из-за разногласий внутри неѐ.

ВПолитбюро и Секретариате ЦК появлялись новые документы, нагнетавшие чувство тревоги, распространялись сведения о том, что «демократы» подготовили захват власти, намерены едва ли не в ближайшее время организовать восстание. Для доказательства этого утверждения власти стремились использовать любые проявления экстремизма в демократической среде, не останавливались перед провокациями КГБ. С августа 1990 г. возникает сотрудничество между местными секретарями обкомов и аппаратом ЦК, направленное на критику действий Горбачѐва. 31 июля была распространена информация подотдела партийной пропаганды Идеологического отдела ЦК КПСС о взглядах и целях «Демократической платформы», высказанных еѐ представителями — народными депутатами В.Н. Лысенко и В.И. Беловым в Благовещенске и Иркутске. 15 августа в Политбюро было распространено письмо секретаря Воронежского обкома КПСС В. Сметанина с сообщением о митингах, организованных в Воронеже В.И. Новодворской, лидером малочисленной, но очень шумной группировки под названием «Демократический союз». Еѐ митинги в несколько десятков человек шли под лозунгами свержения советского строя, КПСС, с оскорблениями в адрес Горбачѐва и Ельцина.

Вконце августа появились записки о политической ситуации на Западной Украине и в Литве, содержавшие едва ли не панические сведения о перспективах распада СССР.

Крупнейшей провокацией можно считать так называемую Программу действий-90, опубликованную от лица никому не известного раньше «Российского демократического форума». В этом документе имелось всѐ, что требовалось лидерам ЦК КПСС для доказательства намерений демократов захватить власть в стране: призывы к созданию комитетов гражданского действия, своего

364

рода структур новой власти, призывы к неповиновению, захвату собственности партии, колхозов и совхозов, созданию боевых групп. Руководство «Демократической России», действительно массовой оппозиционной силы в стране, атегорически отмежевалось от этой программы, заявив, что один из авторов этого документа — В. Скурлатов — подозревается в связях с КГБ.

Атмосфера противостояния усиливалась. Рыжков открыто возражал против выполнения указаний Горбачѐва, угрожал своей отставкой и отставкой правительства, утверждал, что страна стоит перед тяжелейшим экономическим и политическим кризисом. Против Рыжкова выступили члены Президентского совета и Совет Федерации, по существу одобрившие программу ШаталинаЯвлинского. На Совете Федерации вопрос был поставлен так: если Рыжков не согласен выполнять эту программу, то он может уходить в отставку. Эту точку зрения сформулировал Ельцин, его поддержали его коллеги из других союзных республик.

Председатель Верховного Совета СССР Лукьянов, начинавший играть всѐ более самостоятельную роль, пугал Горбачѐва и его окружению опасностью отставки правительства, роспуска Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР, свержения президента СССР.

Вначале сентября 1990 г. «Известия» опубликовали программу Шаталина-Явлинского («500 дней»). Верховный Совет РСФСР начал еѐ обсуждение. В те же дни Российская компартия на своѐм съезде объявила еѐ антисоветской и капитуляцией перед капитализмом. На стол Горбачѐву ежедневно ложились десятки и сотни телеграмм, сообщавших о нарастании преступности в стране, о «хлебных» и «табачных» бунтах.

8 сентября 1990 г. командующий ВДВ генерал-полковник В.А. Ачалов приказал командирам ряда воздушно-десантных дивизий выдвинуться в Москву «в состоянии повышенной боевой готовности по южному варианту». Приказы отдавались устно, письменные документы, если они и были, уничтожены. Послать десантников в Москву мог только Президент СССР Горбачѐв, заявлявший в те дни публично о своей заинтересованности в укреплении позитивных отношений с российским руководством и всячески подчеркивавший своѐ желание реформировать экономику

СССР на основе программы «500 дней». Но пока нет сведений о конкретных целях и задачах, которые ставились перед военными, о политическом обосновании этой меры. Это мешает понять многие бурные процессы 1991 г., подготовившие в конце концов путч августа 1991 г. и развал

СССР.

Вночь с 9 на 10 сентября Рязанская воздушно-десантная дивизия с вооружением, в полной боевой экипировке была направлена в Москву. 10 сентября началось передвижение Псковской па- рашютно-десантной дивизии. Тогда же Витебская воздушно-десантная дивизия была переподчинена КГБ.

10-11 сентября 1990 г. программа Шаталина-Явлинского обсуждалась в Верховном Совете РСФСР и была принята большинством голосов.

Но 11 сентября, на заседании Верховного Совета РСФСР Ельцин выступил с заявлением, что к Москве движутся десантные армейские части под предлогом подготовки к параду и выразил сильное сомнение в этом.

Вответ с опровержением в «Известиях» выступил командующий ВДВ генерал-полковник Ачалов, заявивший, что войска прибыли в Москву для подготовки к параду, а другие воинские части — десантники — направлены для уборки картошки.

Странные военные маневры шли на фоне разворачивавшейся и ставшей публичной борьбы вокруг будущего экономических и политических реформ в СССР и воспринимались, конечно, в этом контексте. 11 сентября Верховный Совет СССР начал обсуждение экономической программы, в котором столкнулись две точки зрения – Рыжкова и его оппонентов.

На заседании Политбюро ЦК КПСС 13 сентября 1990 г. первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана А. Муталибов доказывал, что Советский Союз разваливается и политические задачи по наведению жѐсткого порядка в стране перед лицом приближающейся катастрофы Союза важнее экономических реформ. Его поддержали другие участники заседания. Соратники Горбачѐва по Политбюро смогли запугать его угрозой свержения власти «демократами», тем, что Ельцин под шумок переговоров о единстве действий готовит его свержение. Верховный Совет СССР принял внешне нейтральное, а по сути концептуальное решение: поручить Рыжкову объединить свою

365

программу и программу Шаталина-Явлинского. Это решение устраняло возможность обсуждения на уровне союзного руководства программы «500 дней» в полном виде.

21 сентября, в 8 часов 25 минут утра, в результате ДТП в Москве, на пересечении улицы Горького и переулка Александра Невского, Ельцин получил сотрясение мозга, был травмирован позвоночник. Сам Ельцин считал произошедшее обычной автомобильной аварией. Но для политической психологии того времени сомнений не было — Ельцина хотели убить.

Союз Горбачѐва и Ельцина начал распадаться.

9 октября 1990 г. состоялся Пленум ЦК КПСС с повесткой дня «О положении в стране и задачах КПСС в связи с переходом экономики на рыночные отношения». Но постановление пленума проникнуто абсолютным неприятием рыночной экономики, которая присутствует только в повестке дня. Зато сообщается, что «идѐт цепная реакция распада хозяйственных связей, сокращается объѐм производства, национального дохода. ...Множатся акты вандализма, на волне антисоветизма и вандализма рушатся памятники Ленину. ...Нарастают шельмование и травля коммунистов. Пленум настаивает на решительном пресечении подобных действий и принятии соответствующих государственных актов». В таком духе был выдержан весь документ. Позиция ЦК КПСС была однозначной: нужны не экономические реформы, а политические решения с целью «усиления борьбы с антикоммунизмом, деструктивными действиями экстремистских сил».

В октябре 1990 г. на сессии Верховного Совета СССР обсуждалось послание Горбачѐва «Основные направления по стабилизации народного хозяйства и переходу к рыночной экономике», которое было выдержано в духе идей Рыжкова и Абалкина. Это был отказ от концепции перехода к рынку в условиях согласованных действий российского и союзного руководства.

Премьер-министр России Силаев сделал заявление, что Россия и в этих условиях не откажется от осуществления программы «500 дней». Но основной ответ на изменившуюся и ухудшившуюся ситуацию дал Ельцин. 16 октября 1990 г. он выступил в Верховном Совете России с программным выступлением, в значительной степени определившим тенденции развития России до конца существования СССР.

Ельцин отметил, что самым крупным результатом работы стало создание в кратчайшие сроки программы радикальной экономической реформы, подробно остановился на обстоятельствах еѐ создания, показал, что союзное правительство Рыжкова сделало всѐ, чтобы сорвать достигнутые договоренности, что Президент СССР поддержал предложение организовать группу под руководством Шаталина по разработке этой программы, что Горбачѐв контролировал работу группы, высказался за неѐ, Верховный Совет РСФСР еѐ одобрил как союзную, что было реально начать реализацию программы с 1 октября. «Но тонущее союзное правительство нажало на президента, и он в очередной раз меняет своѐ решение. – сказал Ельцин, - ...Делается очередная попытка сохранить ставшую ненавистной народу систему».

Ельцин заявил: «Руководство республики может выбирать в этих условиях один из трѐх вариантов своих действий. ...Первый вариант. Россия объявляет о неучастии в выполнении программы президента. Делит бюджет, собственность и все структуры. Осуществляет свою программу "500 дней" независимо. В этом случае придѐтся вводить свою валюту, устанавливать таможни на всех границах республики, организовывать независимую банковскую систему и внешнеэкономическую деятельность. Делить армию и вооружения. ...Конечно, это дорогой и сложный вариант...

...Второй вариант. В его основе — реальная коалиция. Новый кабинет министров (исполнительные союзные структуры) должен формироваться на паритетных началах. Часть кандидатур предлагает президент, часть — мы, сторонники радикальных реформ.

...И, наконец, третий вариант. Если союзным парламентом принимается сегодняшняя бесперспективная программа, то потребуется не более полугода для того, чтобы убедиться в очередной ошибке избранного пути. ...Когда будет абсолютно ясно, что провалится очередная предполагаемая программа, Российская Федерация должна быть готова к реализации своей программы стабилизации экономики и переходу к рынку, может быть, уже не "500 дней", а столько, сколько нам даст наш народ». В действительности осуществился третий вариант.

Основной вывод, следовавший из речи Ельцина, — отказ руководства СССР от единой программы реформирования экономики, помноженный на стремление союзного центра ограничить

366

права республики, будет вынуждать Россию проводить самостоятельную экономическую политику.

Одновременно после фактического отказа Горбачѐва поддержать программу «500 дней» из правительства России демонстративно вышел Явлинский, заявивший о невозможности выполнения этой программы, если власти СССР будут осуществлять программу Рыжкова. Вслед за ним ушѐл министр финансов России Б. Фѐдоров. Правительство, Верховный Совет РСФСР оказались в сложнейшем положении — программа «500 дней» была Россией уже принята, а еѐ главные идеологи ушли.

17 октября 1990 г. был собран Президентский совет при Горбачѐве. Провалившие программу «500 дней» люди теперь требовали расправы с Ельциным.

20-21 октября 1990 г. в Москве состоялся Учредительный съезд движения «Демократическая Россия», который завершил его организационное оформление и стал, пожалуй, высшей точкой в его развитии. Движение объединило Демократическую партию России, Социал-демократическую партию Российской Федерации, сторонников Демократической платформы в КПСС, Конституци- онно-демократическую партию, Крестьянскую партию России, Партию свободного труда, Российское христианско-демократическое движение, общественно-литературную организацию «Апрель», Конфедерацию труда, «Мемориал» (организацию, занимавшуюся реабилитацией жертв политических репрессий, увековечением их имѐн, исследованием преступлений недавнего прошлого в сфере прав человека), Объединение арендаторов, профсоюз военнослужащих «Щит», Союз «Молодая Россия» и ряд других.

На съезде звучала резкая критика в адрес Горбачѐва, Лукьянова, председателя КГБ Крючкова, министра обороны Язова. Участники съезда решительно отмежевались от «Программы действий90», определив этот документ как провокацию.

Встране начался стихийный процесс самороспуска организаций КПСС, затронувший вначале высшие учебные заведения.

Осень-зима 1990 г. стали временем стремительного политического размежевания. Следом за съездом движения «Демократическая Россия» состоялись учредительные съезды Республиканской партии России (17-18 ноября) и Демократической партии России (1-2 декабря).

Укреплялся и левый политический фланг. Это нашло выражение в многочисленных телеграммах местных партийных организаций, райкомов и обкомов с резкой критикой в адрес не только Ельцина и его сторонников, но и Горбачѐва. Политическим центром левого крыла стала депутатская фракция «Союз», осуществлявшая, фактически, контроль над деятельностью Верховного Совета СССР.

Врезультате разрыва союза Горбачѐва и Ельцина стали невозможными совместные действия республик и союзного центра. Экономические отношения не связывали теперь разваливающийся Советский Союз. На первый план стали выходить политические факторы сохранения СССР. Место экономики как объединительного фактора постепенно занимает расчѐт на силовое решение. Горбачѐв 9 ноября 1990 г. в Бонне говорил канцлеру Германии Г. Колю о получении ясных сигналов от советских людей, которые хотят стабилизации и консолидации, что они «за демократию, но одновременно за порядок и дисциплину и категорически против сепаратизма и национализма», что усиливается надежда на быстрое заключение нового Союзного договора, что главы правительств всех трѐх республик Прибалтики сидят в Москве и работают над получением для своих республик всего, что необходимо для ведения хозяйства.

19 ноября 1990 г. в Париже, во время Общеевропейского совещания, Горбачѐв заявил прези-

денту США Дж. Бушу: «Люди хотят более решительных, даже жѐстких мер, не дожидаясь но-

вого Союзного договора и других решений... Мы будем двигаться в том же направлении, что и прежде, но осуществим серьѐзные организационные изменения. По существу, речь идѐт о президентском правлении, президентской системе, при которой исполнительная власть будет непосредственно подчиняться президенту».

Между этими двумя заявлениями, которые разделяет всего десять дней, произошли очень важные политические изменения.

367

Впервые полгода президентского правления Горбачѐв убедился в неэффективности ряда институтов власти и начал создавать новые властные структуры. Одной из первых стал Президентский совет, в который вошли некоторые министры — Рыжков, В.В. Бакатин (министр внутренних дел СССР), Крючков (председатель КГБ СССР), Ю.Д. Маслюков (председатель Госплана СССР), Шеварднадзе (министр иностранных дел СССР), Язов (министр обороны СССР), Н.Н. Губенко (министр культуры СССР), ряд деятелей, прежде входивших в высшее руководство КПСС, — А. Яковлев, Г.И. Ревенко, Болдин, Медведев, учѐные — академики Шаталин, Е.М. Примаков и Ю.А. Осипьян, писатели Ч. Айтматов и В. Распутин, депутаты В. Ярин и Коулс.

Политически Президентский совет был неоднородным, что отличало его от прежнего Политбюро ЦК КПСС.

Правительство Рыжкова становилось недееспособным, а следовательно, ненужным, оно теряло авторитет даже в Верховном Совете СССР. Рыжков вѐл самостоятельную политику и часто противоречил Горбачѐву.

14 ноября 1990 г. открылась очередная сессия Верховного Совета СССР. Тон на ней задавала депутатская группа «Союз». Депутаты потребовали отчѐта Председателя Совета Министров и Президента СССР. Деятельность и президента, и правительства была подвергнута резкой критике. Раздавались требования отправить правительство Рыжкова в отставку. 16 ноября перед депутатами неудачно выступил Горбачѐв. Атака депутатской группы «Союз» была поддержана крайне правыми, стремительно нарастал кризис власти.

Вэтот же день в Кремле собралось Политбюро с участием членов Президентского совета. В.М. Фалин, П.К. Лучинский, секретарь ЦК КПСС, настаивали на срочном заключении Экономического соглашения между республиками. По его мнению, Союзный договор в создавшейся ситуации нереален, достаточно было бы подписать следом за Экономическим соглашением политическую декларацию. Он же высказался за проведение референдума о сохранении СССР. Многие критиковали Президентский совет, нападали на А. Яковлева, утверждали, что существование Президентского совета ослабляет позиции Политбюро. Д.С. Дзасохов, председатель Комитета по международным делам Верховного Совета СССР, говорил о том, что президент должен лично возглавить будущий Кабинет Министров. Он же предлагал добиться постановления Верховного Совета СССР

оприостановлении на полгода митингов, демонстраций. А. Дзасохов и секретарь ЦК О.С. Шенин настаивали на том, чтобы с декабря в стране было введено президентское правление. На ужесточении внутренней политики настаивал секретарь ЦК КПСС О.Д. Бакланов.

Секретарь Московского горкома КПСС Прокофьев, по существу, потребовал от Горбачѐва ликвидировать Президентский совет, создать вместо Совета Министров СССР Кабинет Министров и принять чрезвычайные меры полицейского характера для улучшения снабжения населения продовольствием, так как, по его словам, продукты уходят на «чѐрный рынок».

Горбачѐв согласился со всеми предложениями московского секретаря и заявил, что намерен ликвидировать Президентский совет.

Витоге была выработана позиция: укрепить президентскую вертикаль, реорганизовать правительство, отправить в отставку Президентский совет, не форсировать подготовку Союзного договора, быть готовыми к чрезвычайным мерам в стране.

17 ноября 1990 г. Горбачѐв в Верховном Совете СССР объявил свою программу реорганизации власти. Президент заявил, что Совет Министров преобразовывается в Кабинет Министров, которым будет управлять он сам. Вскоре был ликвидирован Президентский совет. Вместо него был создан Совет безопасности. Планируемое укрепление президентской власти и возможность сохранения СССР силовыми методами обеспечили Горбачѐву поддержку со стороны группы «Союз».

На VI Съезде народных депутатов СССР был введѐн пост вице-президента СССР, которым стал Г.И. Янаев, в лице которого Горбачѐв надеялся получить безропотного исполнителя. Вместо Президентского совета был создан конституционный орган — Совет безопасности.

Отношения между союзным центром и многими республиками, прежде всего прибалтийскими, Грузией, Молдавией, Арменией продолжали ухудшаться. В начале января 1991 г. была совершена попытка введения прямого президентского правления в Литве с к использованием силовых методов, вызвавшая волну возмущения во всей стране.

368

17 декабря 1990 г. открылся очередной, VI Съезд народных депутатов СССР. В его начале С. Умалатова (из Чечено-Ингушетии), включѐнная в «партийную сотню» депутатов от КПСС, обвинила Горбачѐва в развале СССР и настояла, чтобы первым вопросом повестки дня был поставлен «вотум недоверия» ему. Около 400 депутатов проголосовало за отставку. Однако большинство — и среди него Ельцин, Попов и ряд их сторонников — проголосовало против отставки Президента

СССР.

В Совет безопасности вошли Бакатин, новый министр иностранных дел А.А. Бессмертных, Крючков, В.С. Павлов, ставший с 11 января премьер-министром, Б.К. Пуго, вскоре назначенный министром внутренних дел, академик Примаков, Язов, Янаев. Прежним либеральным соратникам Горбачѐва — Яковлеву, Медведеву, Шаталину не нашлось места в его составе.

Стали обостряться отношения не только между союзным центром и многими республиками, прежде всего прибалтийскими, Грузией, Молдавией, Арменией, но и этих республик с Россией. После принятия Горбачѐвым дополнительных полномочий, стали прорабатываться планы силового решения этой проблемы. Начались консультации с промосковским крылом местных компартий. Лидеры прибалтийских компартий резко критиковали Горбачѐва и министра внутренних дел Бакатина за мягкотелость, отсутствие авторитета. Делался вывод — военное решение неизбежно, оно может быть или управляемым, или стихийным.

Попытка введения прямого президентского правления в Литве привела к кровавым столкновениям. ЦК Компартии Литвы (на платформе КПСС) 7 января 1991 г. обратился к Горбачѐву с требованием о введении в республике прямого президентского правления. К этому прибавлялись телеграммы «с мест» с просьбами «навести порядок». 10 января Горбачѐв направил Верховному Совету Литвы ультиматум с требованием восстановить на территории Литвы в полной мере действие Конституции СССР. Одновременно с этим в тот же день Горбачѐв дал указания министру обороны Язову, председателю КГБ Крючкову, министру внутренних дел Пуго применить в Вильнюсе силу. В столицу Литвы была направлена группа спецподразделения «Альфа», которая должна была действовать вместе с подразделениями министерств обороны и внутренних дел СССР. 11 января «рабочие дружины» Комитета национального спасения вместе с этими подразделениями заняли здание Дома печати — литовского издательства ЦК КПСС. В ночь с 12 на 13 января подразделения Советской Армии и КГБ захватили Телецентр в Вильнюсе. Армии отводилась роль поддержки «рабочих дружин» и Комитета национального спасения Литвы, организованного сторонниками фундаменталистского крыла Компартии Литвы во главе с членом Политбюро ЦК КПСС М.М. Бурокявичюсом и заведующим Идеологическим отделом ЦК Компартии Литвы Ю. Ермолавичюсом. Произошли стычки с населением. 14 человек было убито. В Вильнюсе начали строить баррикады, чтобы защитить Верховный Совет республики.

Действия военных в Прибалтике вызвали волну возмущения по всей стране. В ЦК КПСС шли сотни и тысячи телеграмм протеста от интеллигенции, от трудовых коллективов республик Советского Союза.

Раздавались требования вывести войска, Председателя Верховного Совета РСФСР Ельцина призывали отозвать свою подпись под Экономическим соглашением Союза и России, от Горбачѐва требовали отправить в отставку Язова, Пуго, Крючкова, руководителя Гостелерадио СССР

Кравченко. Горбачѐв, как всегда, заявлял, что он ничего не знал, никаких решений о применении войск не принимал.

События в Вильнюсе наглядно показали как готовность руководства КПСС сохранять целостность страны силовыми методами, так и то, что этот способ стал уже неэффективным.

Вильнюсские события привели к тому, что российское руководство задумалось о способах противодействия подобным действия союзного центра в России. Ельцин и близкая ему часть Верховного Совета заявили о необходимости создания своей, Российской Армии.

Другим результатом вильнюсских событий было стремление ряда республик, включая Россию, к заключению двухсторонних соглашений, учитывающих интересы каждой республики и предполагающих максимальную полноту суверенитета каждой из них на своей территории. Это стремление обозначилось уже в конце 1990 г., когда начались переговоры России с Казахстаном, Украиной, Белоруссией. 14 января Ельцин сделал публичное заявление о желании руководителей четы-

369

рѐх республик — России, Украины, Казахстана и Белоруссии — заключить четырѐхстороннее соглашение, не дожидаясь Союзного договора.

Вусловиях кризиса советской государственности союзное руководство пыталось скрепить разваливающийся СССР новым Союзным договором. Союз ССР, возникший как договорное государство, скоро превратился в унитарное, жѐстко централизованное. Новые союзные республики, образованные в 1930-е и последующие годы, уже не подписывали Союзный договор и даже формально не были его членами. I Съезд народных депутатов СССР в 1989 г. поставил вопрос о необходимости обновления Союзного договора.

Признавая на словах необходимость разработки нового Союзного договора, советское руководство во главе с Горбачѐвым тормозило работу над ним. Ведь возросшая экономическая самостоятельность республик в результате заключения нового договора, существенно сокращала бы полномочия союзного партийно-государственного центра. Осторожно относились к этой идее слабо развитые экономически союзные республики, получавшие большую помощь от союзного центра.

Ситуация в республиках обострялась. Вера в возможность равноправного соглашения постепенно исчезала. Союзный центр всѐ более воспринимался как источник очередных неприятностей

—от обмена 50 и 100-рублевых купюр образца 1961 г. и ограничения выдачи наличных денег в Сбербанке предельной суммой в 500 руб. до подозрительных манѐвров ВДВ в Подмосковье.

Противовесом растущему сепаратизму должен был стать референдум о сохранении СССР, назначенный на 17 марта 1991 г., подготовка к которому началась после провала военнополицейской акции в Вильнюсе. Верховный Совет СССР утвердил такую формулировку референдума: «Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновлѐнной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантированы права и свободы человека любой национальности?»

Такая формулировка полностью обесценивала значение этого референдума. Ведь спрашивали не о том реальном Советском Союзе со всеми его достоинствами и недостатками, со своей историей, а о союзе, которого не было и неизвестно, будет ли он вообще. В условиях обострения межнациональных отношений, растущего сепаратизма многих союзных республик проведение референдума с такой неопределѐнной формулировкой было не только бесполезно, но и опасно для самого существования СССР – он мог подтолкнуть многие республики к ускорению своего выхода из Союза ССР. В том числе в форме отказа проводить референдум на своей территории. Что и произошло.

Лукавство заключалось ещѐ и в том, что подводить итоги референдума предполагалось в СССР

в целом, без учѐта голосования в отдельных республиках. Большинство же было гарантированным: в РСФСР жило 148 млн. человек, на Украине — 51 млн. 700 тыс., а в Латвии — 2 млн. 680 тыс., в Эстонии — 1 млн. 570 тыс. человек.

На обеспечение нужных союзному руководству результатов референдума о сохранении СССР

была брошена вся мощь партийного аппарата. Но этот аппарат был уже не всесилен – рос отток коммунистов из партии. На 1 января 1990 г. было 19,2 млн. коммунистов, на 1 января 1991 г. — 16,5 млн. Приѐм в партию сократился с 313 тыс. до 108 тыс. Выбыло из КПСС 1 800 тыс. человек. В 4 раза увеличилось число исключѐнных. За 9 месяцев исключено из партии 380 тыс. человек, но за преступления — только 5 тыс.

ВПолитбюро решили не проводить обмен партбилетов членов КПСС при регистрации партии в министерстве юстиции (до этого этой формальностью пренебрегали) из-за опасения недосчитаться слишком многих. Компартия Литвы с 1 января 1991 г. была запрещена, а указ Президента

СССР об отмене антиконституционных актов в Литве не работал.

Вреспубликах Прибалтики до союзного референдума решили провести свои. Верховный Совет Литвы поставил вопрос референдума так: «За демократическую, независимую Литву», что гарантировало положительный ответ и давало правовые основы для выходы из СССР.

Горбачѐв предложил при отказе каких-либо республик проводить общесоюзный референдум проводить его в отдельных областях. Например, провести его в Левобережье и на Юге Молдавии. Вот когда и как закладывались основы конфликта в Молдавии.

370