Неоготика в России

Усадебная церковь в Царево (1805-15, арх.И. В. Еготов)

Русская псевдоготика конца XVIII — начала XIX вв. — это в значительной степени романтические фантазии на темы западного средневековья, которые отражают идеализированное представление заказчиков о средних веках как эпохе торжества христианства и рыцарских турниров. Первые в России попытки архитектурных стилизаций под готику относятся к 1770-м годам, когда Ю. М. Фельтен по заказу Екатерины II выстроил в диковинных дляПетербурга формах Чесменский путевой дворец и церковь при нём, а В. И. Баженов по её заданию занялся проектированием обширной Царицынской усадьбы под Москвой.

В отличие от европейских коллег, русские стилизаторы, особенно в ранний период, редко перенимали каркасную систему готической архитектуры, ограничиваясь выборочным украшением фасада готическим декором вроде стрельчатых арок в сочетании с заимствованиями из репертуаранарышкинского барокко. В храмовом строительстве также преобладала традиционная для православия крестово-купольность. О глубоком понимании языка готических архитектурных форм говорить тут не приходится ввиду большой временной и пространственной дистанции, разделяющей новые постройки с их средневековыми прототипами.

В.2

Международная архитектура стальных конструкций. Навесные стены (1945—1960 гг.)

Размещенно 18/10/2009 04:15

Начало международной архитектуре зданий со стальными конструкциями было положено Людвигом Мисван дер Роэ в Чикаго. Став в 1938 г. руководителем архитектурного факультета Иллинойского технологического института, он разработал за время своей 20-летней преподаватель­ской деятельности план застройки тер­ритории института и осуществил наибо­лее важные части этого плана. Основу плана зданий составляла квадратная модульная сетка; ее организующее начало и основной шаг 7,2 м были закреплены в конструкции стального каркаса, которая своей темной окраской резко выделялась на фоне остек­ления и светлой кирпичной кладки глухих стеновых поверхностей.

Конструктивная система не была жестко регламентированной, в большинстве случаев несущие каркасы зданий соответствовали функциональным требованиям и изменяю­щемуся характеру строений: двух- и трех­этажных зданий, комбинированных учебных и зальных помещений, образующих боль­шие объемы. Каждая структурная деталь (решения углов, окон, узловых соединений) скрупулезно проработана и оформлена. Если бы Мисван дер Роэ не выстроил ниче­го другого, кроме комплекса технологи­ческого института, то уже этим он вложил бы краеугольный камень в архитектуру и строительство городских сооружений на­шего столетия, в историю стальных каркас­ных зданий.

Влияние Мисван дер Роэ на междуна­родную архитектуру значительно воз­росло после того, как им была развита новая структурная концепция для высотных домов. Архитектура небоскребов из ме­талла была значительно сложнее, чем архитектура низких институтских зданий, так как задача огнезащитной облицовки не бы­ла решена. Может быть, это и послужило причиной того, что Мисван дер Роэ в первом высотном жилом доме «Промон-тори» в Чикаго (1948 г.) решился на железо­бетонный вариант. Видимые железобетон­ные элементы здесь сокращены до тонких выступающих колонн в сочетании с широки­ми втопленными линиями подоконных элементов стен; уменьшение колонн короб­чатого сечения ступенями по высоте соот­ветствует снижению нагрузки.

Гораздо более сильное впечатление производил проект двух высотных жилых домов Мисван дер Роэ на Лейк-Шор-Драйв в Чикаго (1949-1950 гг.). В плане оба зда­ния имеют классические пропорции (3:5), несущие колонны стального каркаса уста­новлены по квадратной сетке с шагом 6,4 м. Стальной каркас выявлен искусным приемом: колонны из широкополочных двутавровобетонированы до квадратного сечения, которое в свою очередь охвачено оцинкованными и сваренными между собой стальными листами. Они не только образуют металлическую облицовку, но и дополнительно повышают жесткость сталь­ного каркаса и уменьшают колебания зда­ния при ветровой нагрузке. Торцы перекрытий также обшиты стальными листами. Основная структура фасадной плоскости закрыта выступающей вперед системой вертикального членения с второстепенными колоннами, проходящими через все верхние этажи. Четыре второстепенные колонны приходятся на одну основную колонну; их интервал 1,6 м является модулем, опре­деляющим ширину окон и ритм простенков. Второстепенные колонны оставлены без огнезащитной оболочки, так как они не несут нагрузки и стоят за пределами фаса­да; они воспринимают только ветровое давление и служат для укрепления алюми­ниевых профилей, которые окаймляют глухое остекление.

Структурная логика системы легко воспринимается. В цокольном этаже остекление вестибюля несколько отступает назад, колонны, облицованные листовой сталью, выдаются вперед и вся несущая структура представляется объемной. В ниж­ней части фасада также отчетливо читается двутавровый профиль второстепенных колонн. Перспективная композиция при­дает   зданию   еще  более  величественное впечатление, хотя оно не имеет ни обычного деления на несколько зон, ни завершающе­го парапета. Корпус здания строго соответ­ствует его функциональному назначению. Размер окон и шаг второстепенных колонн соответствуют масштабам человека. Соотно­шение длины, ширины и высоты, как всегда у Мисван дер Роэ, тщательно уравновешено так же, как и расположение корпусов под прямым углом друг к другу. Эта деталь дает богатый эффект: с какого бы места не рассматривалась группа зданий, всегда одна боковая плоскость выглядит укорочен­ной, так что выступающие двутавровые профили окон скрываются и сливаются в одну плоскость. При всей прозрачности решений каркасного строительства сохра­няется и телесность строительного объема.

Билет22

В.1

Оскар Нимейер

XX век, несмотря на всю его неоднозначность и трагичность, подарил человечеству немало гениев искусства. Пожалуй, последним из гениев, кто видел практически всё прошлое столетие, остался великий бразильский архитектор Оскар Нимейер.

Оскар Нимейер родился 15 декабря 1907 года в Рио-де-Жанейро во влиятельной обеспеченной семье.

Нимейер уже в молодости определился с тем, в чём же состоит его призвание в 25 лет стал сотрудничать с известным бразильским архитектором ЛусиоКостой. Именно под его руководством Оскар сделал первые шаги на архитектурном поприще. Нимейер стал одним из основных проектировщиков здания министерства образования и здравоохранения, явившегося после окончания строительства в 1943 году одним из первых в мире зданий нового индустриального стиля. Первой же по-настоящему самостоятельной работой мастера стал бразильский павильон на Всемирной выставке 1939 года в Нью-Йорке.

В середине 1950-х годов архитектор начал разработку своего, пожалуй, самого знаменитого проекта, целого комплекса правительственных и общественных зданий в столице государства, городе Бразилиа. Во многом благодаря архитектурным находкам Нимейера (а также оригинальной планировке города) Бразилиа до сих пор считается своеобразным городом-музеем или городом-галереей под открытым небом.

В 2005 году, в возрасте 98 лет, Нимейер снова женился, на этот раз на своей секретарше, которая моложе его на 38 лет.

Список зданий, построенных Оскаром Нимейером, огромен. При столь большом количестве творений уместно не называть отдельные здания, а выделить этапы творчества великого мастера, благо более чем 70-летний срок его рабочей активности позволяет это сделать. Итак, специалисты выделяют несколько этапов в развитии архитектурной концепции Оскара Нимейера.

Первый этап – 1940-1943 годы. В это время Оскар участвует в создании ряда правительственных зданий, в которых сочетаются как собственно бразильские, так и универсальные элементы, им свойственны, по словам самого мастера, неожиданная игра прямых и изогнутых линий. Уже тогда Нимейер смог решить непосильную для многих современных архитекторов задачу по успешному совмещению формальных элементов и функциональных композиционных принципов в объединённых конструкциях.

Второй этап – 1943-1953 годы. Для этого времени для творчества Нимейера характерен поиск новых художественных возможностей, что привело к определённому органичному формализму. Намечается отчётливая тенденция к привнесению в архитектуру поэтических мотивов, соединению архитектуры со скульптурой и сочетание зданий с природным ландшафтом. Помимо этого, большое внимании мастер уделял развитию своих инженерно-технических возможностей, изучению возможностей использования в строительстве новых материалов, прежде всего железобетона.

Третий этап – 1953-1965 годы. Этот этап охватывает время работы Оскара над архитектурным ансамблем города Бразилиа. После периода «затишья» и поисков собственной манеры Нимейер резко уходит от традиционной архитектурной культуры первой половины XX столетия и становится своеобразным экспрессионистом в строительстве. Ряд зданий в Бразилиа (кафедральный собор, здание Национального конгресса, дворец правосудия, здание прокуратуры и так далее) явились словно отражением параллельной реальности, глубин человеческого подсознания, некоего магического ритуала. Абстрактность и символизм построенных менее полувека назад зданий Бразилиа поставили их в один ряд с архитектурными памятниками, имеющими тысячелетнюю историю.

Четвёртый этап – 1965-1989 годы. После вынужденного переезда в Европу Нимейер более пристально знакомится с архитектурным наследием античности, что приводит к новой ступени в его творчестве. Оригинальность идей и неординарность формы не исчезают, но теперь они не просто акт самовыражения художника. Теперь архитектурные новшества Нимейера приобретают более строгие технические тона и более ярко выраженную гражданскую позицию творца – он создаёт не просто красивые здания, он создаёт здания для общества, для народа. Это совершенно очевидно при ознакомлении со штаб-квартирой французской компартии в Париже или с домом культуры в Гавре.

Пятый этап – с 1989 года по наши дни. Теперь мастер оттачивает свой творческий почерк, продолжая соединять в проектируемых зданиях индивидуальный символизм и подчёркнуто общественный характер сооружений. Оскар несколько охладел к общественно-политическим зданиям, обратив основное внимание на культурные и мемориальные постройки (к примеру, здание Музея современного искусства в Нитерое или мемориал «Латинская Америка» в Сан-Паулу). Новыми чертами стали возвращение к использованию национальных элементов и расширение масштабов строительства, создание крупных объектов, включающих в себя комплексы зданий.

Архитектуру Нимейера отличает пластичность, выразительность и теплота. Он одним из первых увидел и реализовал художественные возможности монолитного железобетона. Несмотря на остроту и необычность, проекты Нимейера всегда детально разработаны,функционально и конструктивно обоснованы, зачастую сообщая функции неожиданное, но весьма рациональное воплощение. Нимейер постоянно стремится к обогащению архитектурной формы — к пластике и контрастным сопоставлениям объёмов, к динамичности членений, к разработке фактуры поверхностей, к введению цвета, а также к включению в архитектурную композицию произведений смежных искусств.

В.2

МЕТАБОЛИ́ЗМ, направление в архитектуре и градостроительстве, развивающееся с 1960-х гг. (японские архитекторы Кензо Танге (см. ТАНГЕ Кензо), КийонориКикутаке (см. КИКУТАКЕ Кийонори) и др.). Стремясь преодолеть кризис современных городов, метаболизм выдвигает принцип динамической изменчивости, органического роста как систем расселения, так и архитектурных ансамблей и сооружений, сочетания долговременных структур с недолговечными заменяемыми элементами (проекты «плавающего города», «города-башни», «капсульного дома»)

Метаболи́зм (фр. métabolisme от греч. μεταβολή — «превращение, изменение») — течение в архитектуре и градостроительстве середины XX в., представлявшее альтернативу господствовавшей в то время в архитектуре идеологии функционализма. Зародилось в Японии в конце 50-х годов XX века. В основу теории метаболизма лёг принцип индивидуального развития живого организма (онтогенеза) и коэволюции. Метаболизм не сто́ит, однако, путать с органической архитектурой и эко-теком, в которых подражание живой природе не развёрнуто во времени и затрагивает, главным образом, принципы формообразования.

Вот как определял концепцию метаболизма один из её главных идеологов, КионориКикутаке:

Башня «Накагин», архитектор К. Курокава

Японцы привыкли к неразрывности традиции, одной из основ устойчивости нашей цивилизации. Поэтому и концепция метаболистической архитектуры восходит к истокам японской строительной традиции, предлагая алгоритм ее изменения. Безусловно, непросто кратко определить все то, о чем я размышлял, создавая эту теорию. Для меня в понятии «метаболизм» самым важным была возможность перестройки сооружения и замены его составляющих в соответствии с требованиями, которые предъявляет наш быстроизменяющийся мир. Движение метаболистов не было данью моде и не создавалось мною для того, чтобы стать ее законодателем. В Европе это движение превратилось в модное течение, а в нашей стране, основанной на древних традициях, оно получило иное развитие. Для Японии это был вопрос будущего нашей цивилизации. Поэтому необходимо было учитывать, будет ли нужна Японии наша концепция. При этом мы верили, что такой подход к архитектуре и вообще к построению нового мирного общества будет полезен для развития и других стран. Вообще, в Японии всегда уделялось особое внимание законам эволюции животного и растительного мира. Поэтому природные закономерности стали одной из основ архитектурного метаболизма. Возможно, по похожим биологическим законам должна развиваться и архитектура. Современные технологии позволяют реализовывать самые смелые проекты, поэтому есть надежда, что опыт метаболистов найдет свое применение и в XXI веке.[1]

Особенностями архитектурного языка метаболистов стали незавершенность, «недосказанность», относительная «деструктивность» и открытость структуры зданий для «диалога» с изменяющимся архитектурным, культурным и технологическим контекстом городской среды. Распространён приём акцентирования внимания на пустоте, с целью создания эффекта «материализации внимания», визуальное закрепление незастроенных и неосвоенных пространств при помощи символических пространственных структур. При этом создаётся некое промежуточное пространство (иначе — мезопространство), которое согласно теории метаболизма являет собой недостающее звено между архитектурой (как в высшей степени упорядоченной средой обитания) и окружающим хаосом изменчивой городской среды или «вакуумом» природного ландшафта. В структуре как отдельных зданий, так и их комплексов и даже целых городов, разработанных под влиянием идей метаболизма, всегда чётко прослеживается вре́менная и постоянная составляющие. Ещё один признак такой архитектуры — её модульность, ячеистость, нагляднее всего иллюстрируемый на примере башни «Накагин» (NakaginCapsuleTower) (архитектор К. Курокава).

Следует, однако, заметить, что алгоритмы, заложенные в проектах метаболистов, на практике не всегда воспроизводятся и срабатывают должным образом. Тем не менее, эти заранее разработанные «сценарии» жизни зданий и городов играют существенную роль в обосновании проектных решений, а их наглядное представление в виде видеороликов и т.п. служит эффектным дополнением к архитектурной визуализации проекта.

Билет23

В.1

неоэкспрессионизм К середине 1930-х гг. экспрессионизм уходит с архитектурной сцены, чтобы в 1950-1970-х гг. проявится вновь; очень яркими произведениями, как архитекторов старшего /Ле Корбюзье, Г. Шарун/, так и среднего /Э. Сааринен, О. Нимейер, И. Утцон/ поколений. С 1950-х гг. направление получает наименование неоэкспрессионизма. Самым знаменитым произведением неоэкспрессионизма становится капелла в г. Роншане (Франция), построенная в 1950-55 гг. по проекту Ле Корбюзье. Её композиция навеяна образами первых молитвенных домов (шатров) ранних христиан.

Железобетонная прихотливо изогнутая плита покрытия перекликается с образом шатрового навеса, а нерегулярная форма наружных стен с кажущимися случайными по форме и расположению световыми проёмами способствует созданию иррационального внешнего облика и внутреннего пространства, отвечающей мистической программе храма.

 Следует отметить, что и до и после капеллы в Роншане экспрессионистический подход к культовому зодчеству различных конфессий в ХХ в. достаточно распространён. Этому способствует, как назначение храмов, так и возможность свободной компоновки архитектурных форм, объёмов и пространств, достичь которую позволяет очень простая функциональная схема культовых зданий, а также расцвет железобетонных конструкций с их исключительным разнообразием и пластичностью форм, что сделало железобетон ведущим материалом культового зодчества. Характерный пример - католический храм в Такарацука (Япония), построенный в 1967 г. по проекту архитекторов Мурано и Мори. Авторы скомпоновали воедино храм и высокую трехгранную колокольню. Храм венчает железобетонный карниз очень большого выноса и пластичной формы. Криволинейный карниз, изгибаясь перетекает на колокольню. Дополнительную экспрессию облику здания придает отклонение от вертикали наружных стен. Внутреннему пространству храма экспрессию придает его сужение к алтарю и скрытые в уступах между пилонами светопроёмы.

В профессиональном отношении наиболее интересны объекты, в которых применены новые выразительные средства, полученные за счёт использования и выявления эстетического потенциала, присущего новым конструкциям. Здесь встречаются два подхода. Первый - своеобразный по терминологии проф. Курта Зигеля «конструктивистский формализм»; второй - тектоническая трактовка новой конструктивной формы.

При первом, подходе новые конструкции используют чисто декоративно, ориентируясь на выразительность непривычной геометрии пространственных конструкций вне связи с существом их статической работы, а иногда и вопреки ей, компонуя ложно тектоническую форму. Наиболее яркий и знаменитый пример первого подхода - Оперный театр в Сиднее(архитектор Й. Утсон)

В.2

Экспо-2005

В пригороде японского города Нагоя в четверг открылась первая в этом веке Всемирная выставка ЭКСПО-2005. Как сообщает РИА "Новости", она продлится 185 дней до 25 сентября. Организаторы рассчитывают, что выставку, на которой представлены экспозиции 121 страны, посетят не менее 15 миллионов зрителей.

ЭКСПО-2005 призвана показать, как новейшие технологии могут сосуществовать с бережным отношением к окружающей среде. По словам генерального директора выставки, проходящей под девизом "Мудрость природы", ее цель - более гармоничное существование человечества на земле в будущем.

Центральным экспонатом главного павильона ЭКСПО стала голова мамонта, которую японцы привезли из Сибири. Главные действующие лица выставки - многочисленные роботы, которые занимаются уборкой территории, предоставляют информацию посетителям, играют с детьми.

Россия представила на всемирной выставке ЭКСПО-2005 безопасные образцы космических челноков многоразового использования. По словам заместителя главного конструктора МСЗ имени Мясищева Владимира Тормышева, один из них - небольшой авиакосмический аппарат С-21 - рассчитан на одного пилота и двух туристов, облаченных в легкие скафандры "Сокол".

С-21 поднимается на на высоту 17 километров специальным самолетом-носителей М-55 "Геофизика", после чего включается твердотопливный двигатель, выводящий челнок в космос, на высоту более 100 километров. Несколько раз "кувыркнувшись" в безвоздушном пространстве, он снова входит в атмосферу и планируя возвращается на землю. Весь полет занимает около двух с половиной часов.

Другой пилотируемый многоразовый корабль "Клипер", модель которого также демонстрируется в российском павильоне, может доставлять на космическую станцию шестерых космонавтов или полезный груз. Его запуск будет происходить с помощью тяжелой ракеты-носителя "Протон".

"Мосинформ", на подготовку российского раздела из федерального бюджета было выделено 8,4 миллиона долларов. Главную тему экспозиции призваны раскрыть пять разделов: "Человек и земля", "Человек и космос", "Духовность: мозаика культур", "Человек и новые технологии", "Кризисные ситуации и выход из них. Мегаполис – столица России Москва".

В павильоне будут представлены более 100 экспонатов, отражающих новейшие технологии и разработки в различных отраслях – промышленности, энергетике, предупреждении и ликвидации последствий природных и техногенных катастроф. Центр павильона займет сферический экран в виде части "Земного шара", символизирующий нашу планету.

Одно из основных визуальных решений – технологии стереоскопических и варио-стереоскопических изображений. При помощи панорамных экранов посетители "пройдутся по залам и заглянут в кладовые" Русского музея, Эрмитажа, Третьяковской галереи и Алмазного фонда.

На выставке будут представлены уникальные российские разработки в области нанотехнологий, при помощи которых создаются принципиально новые материалы. Еще одним экспонатом стал экологически чистый и оснащенный энергосберегающими установками "ноосферный дом". Он может выдерживать морозы доминус 60 градусов, землетрясения силой 9 баллов и ураганный ветер до 60 метров в секунду, а также всплывать при наводнении.

Напомним, что первая всемирная универсальная выставка состоялась в Лондоне в 1851 году. С тех пор было организовано 46 таких выставок. ЭКСПО подарили миру уникальные архитектурные и художественные произведения, такие как Хрустальный дворец в Лондоне, Эйфелеву Башню в Париже и Статую свободы в Нью-Йорке.

Знаменитый памятник "Рабочий и колхозница", установленный перед входом во Всероссийский выставочный комплекс в Москве, также был создан скульптором Мухиной для экспозиции СССР на Всемирной выставке в Париже.

ЭКСПО устраиваются каждые пять лет. Последняя из выставок проходила в немецком Ганновере в 2000 году. Москва также претендует на проведение ЭКСПО 2015 года.

Билет24

В.1

Структурализм — название направления в модернистской архитектуре, которое пришло на смену интернациональному стилю во второй половине 1950-х гг. и постепенно эволюционировало в различные разновидности постмодернизма. Среди источников этого направления —немецкий экспрессионизм, органическая архитектура, «бетонная поэзия» Нерви.

Для структурного экспрессионизма характерны возвращение к национальной специфике и романтизму XIX века, яркость и индивидуальность замысла, прямые отсылки к формам естественной природы при общей функциональности, чистоте линий, тяготении к современным материалам. Крупнейшие представители — финны Эро Сааринен и АлварАалто; характерные произведения — Сиднейский оперный театр(арх. ЙорнУтзон) и Олимпийский центр в Токио (арх. КэндзоТангэ).

Храм Лотоса в Нью-Дели

Здание парламента, Бангладеш, архитектор Луис Кан

Структурализм может быть характеризован как антогонист функционализма и промежитучное звено между конструктивизмом и хай-теком. Сущность структурализма заключается в компоновке образа сооружения на базе эстетизации конструктивно или функционально обусловленной формы.

Структурализм – художественное явление, проявившееся преимущественно в архитектуре, менее строго детерминированное, чем функционализм или экспрессионизм.

В области эстетизации функционально обусловленной формы структурализм противостоит функционализму 1920-х гг., который не исповедывал подчинения объёмной формы чисто композиционным требованиям. Классический функционализм исходил из примата функции, как самодовлеющего фактора в архитектурной композиции. Достаточно вспомнить радикальное высказывание Бруно Таута(BrunoTaut, 1880-1938): «Что хорошо функционирует, то хорошо и выглядит. Мы попросту не верим, чтобы что-либо могло плохо выглядеть и в то же время хорошо функционировать».

Структурализм, сформировавшийся в 1950-1960-е гг. и базирующийся на эстетизации конструктивной формы, занимает в зодчестве ХХ в. Промежуточное положение между конструктивизмом 20-х и хай-теком 80- 90-х годов.

Структурализмтворчески использует выразительные возможности новых, но уже хорошо изученных разнообразных конструкций, и базируется при проектировании на выборе вариантов конструкций не только по техническим показателям, но и по их формообразующему потенциалу. Одновременно структурализм активно работает с традиционными материалами, применяя их как в исторических, так и в новых конструктивных формах (например, в плоскостных и пространственных гнутоклееных конструкциях из древесины). Таким образом, структурализм стал путём подлинно тектонического освоения техники в отличие от романтизированного техницизма в раннем функционализме.Направление структурализма, в котором гармонизация внешнего облика сооружения связана с пластическимвыявлением его функциональной структуры, в искусствоведческойлитературе чаще всего связывают с творчеством американских архитекторов Луиса Кана(LouisKahn) –родился 20.2.1901, остров Сааремаа, Эстония), и Поля Рудольфа (PaulRudolph) в 1950-1960-х годах. Структурирование формы здания, егообъёмов и пространств в работах Л. Кана исходит из функционального назначенияпоследних и требуемого в них микроклимата и в первую очередьестественной освещенности помещений.

Он группирует основные и вспомогательные помещения в самостоятельные объёмно-пространственные элементы, считая, что «архитектура – разумный способ организации пространства… Структура обслуживающих помещений должна дополнять структуру обслуживаемых. Одна – брутальная, другая – ажурная, полная света».

Гармонизируя форму и ритм чередования объёмов групп основных и обслуживающих помещений, Л. Кан нашел исходную структурную основу для индивидуальных композиций таких сложных объектов, как многоэтажные корпуса научно-исследовательских институтов и лабораторий.

Многоэтажные здания лабораторий с относительно небольшими, но разными по размерам ячейками рабочих и вспомогательных помещений основы для конструктивного структурирования формы не давали. Поэтому находкой Кана стало функциональное структурирование, но не эмпирически следующее за функцией, как это встречается у большинства функционалистов, а художественно гармонизированное.

Этому композиционному принципу подчинено, в частности, решение одного из самых известных сооружений Кана – здания медицинских исследовательских лабораторий Пенсильванского университета в Филадельфии (1957-1961 гг.). Здесь в динамичном ритме чередуются объёмы лабораторий, насыщенные светоцроемами и летними помещениями, с глухими высокими кирпичными башнями, в которые заключены лестничные клетки, вентиляционные шахты и другие вертикальные коммуникации.

В зданиях меньшей этажности, запроектированных для строительства в жарком климате, функциональной основой гармонизации внешней формы послужили индивидуально решенные солнцезащитные устройства. Близкий к творческой манере Л. Кана подход к структурированию объёмной формы общественных зданий нашел место в работах Поля Рудольфа(PaulRudolph). Такова, в частности, композиция его проекта здания факультета искусств и архитектуры Йельского университа в Нью-Хейвене (YaleUniversity, NewHaven -1963 г.): тот же композиционный приём, но исполненный в более брутальных формах.

Однако, справедливость требует отметить, что вопреки сложившемуся мнению западных теоретиков, идея структурирования архитектурной композиции путём объёмно-пространственного вычленения групп рабочих и коммуникационных помещений родилась и была реализовано существенно раньше (в 1920-х гг.) в СССР.

В.2(не нашла конуретику, может у кого-то в лекции есть?)тут так водичка для сидорова

В архитектуре Японии заметны заимствования из китайской архитектуры. В отличие от китайских и созданных в Японии под влиянием китайского стиля зданий, для типично японских сооружений характерна асимметрия. В целом, для японской архитектуры характерно стремление к простоте. Постройки светлые и открытые, в основном состоят из прямоугольных элементов^[1].

Для традиционной японской архитектуры вплоть до периода Мэйдзи основным строительным материалом являлось дерево. Причинами использования деревянных конструкций были доступность и простота изготовления. Кроме того, деревянные конструкции лучше подходили для японского климата, позволяли обеспечить естественную вентиляцию помещений, а также позволяли легко переместить сооружение, разобрав его и собрав на новом месте^[1].

Традиционные деревянные жилые дома простых японцев, называемые минка (яп. 民家^?), максимально приспособлены к климату страны. Одно- или двухэтажная минка имеет прочную каркасную конструкцию из толстых балок с несущей колонной в центре дома и раздвижными дверями. Стены не являются несущими, внутреннее пространство делится на отдельные помещения с помощью передвижных ширм. В таких домах жили крестьяне, ремесленники и торговцы. В настоящее время минка сохранились только в сельской местности.