из электронной библиотеки / 229298792080953.pdf

секретным циркуляром правительства ("впредь до особого распоряжения") все воскресные школы, народные библиотеки и читальни были закрыты.

Надзор за публичными библиотеками усилился в 1865 г. с изданием нового закона о печати. Статья 175 этого закона вводила так называемый "разрешительный порядок", требовавший для открытия публичных и общественных библиотек подачи прошений на имя министра внутренних дел или губернатора. Последние были вправе отказать в выдаче разрешений. Произвол царских чиновников тормозил открытие новых библиотек и крайне отрицательно сказывался на развитии их сети, особенно в сельской местности.

С1867 г. надзор за библиотеками был поручен Министерству внутренних дел, в ведение которого из Министерства просвещения перешли органы цензуры. Губернаторы обязывались ежегодно сообщать в министерство сведения о действующих в губернии публичных и общественных библиотеках. Вместе с тем сохранился надзор за библиотеками со стороны Министерства просвещения. Директора гимназий

иуездных училищ назначались непременными членами попечительных комитетов библиотек для надзора за чтением учащихся. А в 1871 г. контролировать деятельность публичных библиотек поручается и духовному ведомству. В состав попечительных комитетов вводятся ректоры духовных семинарий. Эта мера была направлена против расширения сети публичных библиотек в сельской местности, так как исключала возможность их открытия в населенных пунктах, где не было духовных училищ.

Надзор за библиотеками еще более усилился, когда правительство издало в виде чрезвычайной меры так называемые "Временные правила" 1884 г., фактически просуществовавшие до 1917 г. "Правила" предписывали назначать ответственное лицо за деятельность библиотеки, смена которого разрешалась только властями. Если назначение ответственного лица задерживалось администрацией, библиотека не могла продолжать свою деятельность. "Правила" предоставляли губернаторам право в случае "сомнения в политической благонадежности" заведующего или библиотекарей "собственной властью устранять" их из библиотек. Министр внутренних дел мог временно закрывать библиотеки и читальни. Позднее это право получили и губернаторы, закрывавшие библиотеки на время рабочих стачек и крестьянских волнений.

С1884 г. Министерством внутренних дел стали издаваться "Алфавитные списки произведений печати, которые не должны быть допускаемы... в публичных библиотеках и общественных читальнях". В список 1884 г . включалось 125 книг по крестьянскому вопросу, рабочему движению, истории революций, социальных учений в России и за рубежом. В числе запрещенных указывались первый том "Капитала" Маркса, сочинения Чернышевского, Добролюбова, Писарева, Щапова, Помяловского, Решетникова, Сеченова и др. В списке фигурировали Милль, Золя, Лассаль,

251

Блан, Прудон, Спенсер и др. Из периодических изданий запрещалось выдавать читателям "Современник" (1856—1866), "Отечественные записки"

(1867— 1884), "Русское слово" (1857—1866) и др.

Второй список, изданный в 1894 г., добавлял к указанным изданиям второй том "Капитала" Маркса, произведения Короленко, Л. Н. Толстого, Гюго, Гаршина и др.

Издания, вошедшие в "Алфавитные списки", не были запрещены цензурой, многие из них можно было получить в научных библиотеках или купить в книжных магазинах. Таким образом в России появилась особая категория книг, запрещенных только для библиотек общественного пользования, т. е. публичных и народных. Издавая эти списки, правительство пыталось ограничить пропаганду передовых идей среди демократических слоев населения.

"Временные правила" поставили библиотеки в полную зависимость от произвола властей, лишили их книжные фонды выдающихся общественнополитических произведений. Эти правила не распространялись на сословные библиотеки при дворянских собраниях, купеческих клубах, освобождавшихся от надзора как не имеющие характера публичных и доступных каждому.

На основании "Временных правил" министр народного просвещения в 1885 г. предложил изъять из учебных библиотек книги, "которые не допускаются в общественные библиотеки", а в 1887 г. запретил учащимся посещать общественные библиотеки. Владельцам коммерческих публичных библиотек предписывалось не выдавать учащимся книг без письменного разрешения учебного начальства.

Особенно жестоким был надзор за народными библиотеками и читальнями, сеть которых под нажимом демократической общественности снова стала развиваться в 70-х гг. В 1888 г. правительство распорядилось, чтобы в них допускались только книги, одобренные ученым комитетом Министерства просвещения, на который возлагалась обязанность пересмотра каталогов народных библиотек и читален.

В 1890 г. были изданы "Правила о бесплатных народных читальнях и порядке надзора за ними", возложившие "ближайший надзор" за библиотеками "на одно или несколько лиц учебного ведомства". "Наблюдатели" обязывались следить за порядком в народных читальнях, контролировать состав их фондов, а также и чтение посещающих читальни.

По правилам 1890 г. ученый комитет по согласованию с духовным ведомством стал издавать каталоги книг и периодических изданий, допущенных к чтению в народных библиотеках. Эти так называемые министерские каталоги ограничивали фонды народных библиотек, так как рекомендовали преимущественно монархическую, религиозно-нравственную литературу, официальные и справочные издания министерств. В министерских каталогах, а следовательно, и в народных библиотеках

252

отсутствовала общественно-политическая литература, книги по истории революционных и общественных движений, по рабочему и аграрному вопросам, политической экономии и другим общественным наукам. В этом отделе каталога (1896) указывалось всего 32 книги, главным образом юридические и справочного характера.

Широко рекомендовалась для народных библиотек художественная литература, занимавшая почти половину каталога. Однако сочинения Островского, Лермонтова, Достоевского, Григоровича и многих других писателей включались в каталог только в изданиях 70—80-х гг., уже исчезнувших с книжного рынка. Короленко, Чехов, Некрасов, Флобер, Шевченко и другие классики были представлены лишь отдельными произведениями. Преимущественно рекомендовались издания "дешевой библиотеки", "приходской библиотеки", специально предназначавшихся для "народного" и "солдатского" чтения. Министерский каталог буквально пестрел заголовками, официально-патриотических и религиознонравственных книг, сказок, приключенческой литературы, отвечавшей, по мнению правительства, духовным запросам народа.

Общее число книг, разрешенных для бесплатных народных библиотек (не считая изданий духовного ведомства), к середине 90-х гг. составило 3 тыс., т. е. всего 3,3 процента изданных на русском языке. Из ежегодно издававшихся книг в народные библиотеки можно было приобрести не более 10 процентов. Однако и в это число входили лишь определенные издания, рекомендованные в каталоге. Переиздания приобретать запрещалось. Позднее это правило было отменено.

В 1892 г. издается список периодических изданий, допущенных в народные библиотеки. Рекомендовалось всего 69 названий, в том числе 38 официальных, технических и специальных, 8 детских, 7 иллюстрированных, 13 литературно-художественных и 3 для народного чтения. Таким образом, в народные читальни допускалось только 17 процентов издававшихся в России газет и журналов, да и среди "допущенных" преобладали монархические издания. Библиотеки не имели права также приобретать местные периодические издания.

Противодействуя народным библиотекам и читальням, правительство всячески поощряло "просветительную деятельность" церкви. С 60-х гг. духовенство, усиленно субсидируемое правительством, стало повсеместно открывать церковноприходские библиотеки и организовывать для населения "чтение душеполезных книг". Число церковных библиотек с 12,5 тыс. в конце 60-х гг. увеличилось к 1893 г. до 22 тыс. Кроме того, было открыто еще около 2,5 тыс. народных библиотек при церковноприходских школах. Однако они мало пользовались успехом у населения; крестьяне предпочитали брать книги из земских народных библиотек, хотя и те обладали скудным книжным фондом.

253

Реакционные мероприятия царского правительства сильно тормозили развитие сети публичных библиотек и народных читален, особенно в отдаленных и национальных районах. Они были направлены против общественной инициативы в области библиотечного дела, ограничивали использование книжных богатств рабочими, крестьянами и другими демократическими слоями населения. Царское законодательство обедняло книжные фонды народных и других публичных библиотек, снижало их социальную и культурно-просветительную роль. Эти действия вызывали протесты буржуазно-демократической общественности, наталкивавшиеся на сопротивление властей. Против политики царизма в области библиотечного дела непримиримо боролись революционно-демократические круги общества, использовавшие библиотеки и читальни для революционной пропаганды. Эта борьба усилилась в связи с образованием нелегальных рабочих и марксистских организаций, активно содействовавших воспитанию марксистского мировоззрения трудящихся.

Начало XX в, характеризуется быстрым развитием капиталистических отношений в России, причудливо сочетавшихся с царским самодержавием, «семи средствами старавшимся сохранить пережитки феодальнокрепостнического строя. Это чрезвычайно обостряло политическую и классовую борьбу в стране и создавало объективные предпосылки буржуазно-демократических революций, приведших в феврале 1917 г. к свержению царского самодержавия и установлению буржуазнодемократической республики.

Быстрое развитие капитализма оказывало серьезное влияние нарост культуры, науки и просвещения в России, на расширение сети научных, учебных и просветительных учреждений, на увеличение числа грамотных людей. Значительно увеличилось число издаваемых книг, журналов, газет и других произведений печати. Все это в значительной мере способствовало росту числа научных, специальных и школьных библиотек, расширению сети публичных и народных библиотек, обслуживавших книгой широкие круги российского населения.

Царское правительство старалось сохранить прежнюю политику в области библиотечного дела, направленную на сдерживание развития сети публичных и народных библиотек. Однако оно было вынуждено в интересах развивающейся буржуазии смягчать реакционные мероприятия, препятствовавшие общественному использованию книжных богатств, и выделять из государственного бюджета некоторые суммы на внешкольное образование народа. Так, в 1910 г. впервые в истории России на эти меры было выделено 74 тыс. рублей, в 1914 г. - 253,4 тыс., в 1915 г. - 424 тыс. и в 1916 г. - 1 млн. рублей. Однако в подавляющем большинстве эти суммы расходовались не на увеличение сети народных библиотек и читален, а на организацию духовно-нравственных чтений и другие подобного рода внешкольные мероприятия.

254

Поэтому в начале XX века основной движущей силой в области народно-библиотечного дела являлись земские и городские органы местного самоуправления, которые значительно расширили свои расходы на содержание и открытие новых народных библиотек и читален, на создание их сети не только в губернских и уездных городах, но ив сельских населенных пунктах. Их открытием также занимались всевозможные общественные и просветительные организации, кооперативы, профсоюзы и различные политические партии и союзы. Свой вклад в развитие библиотечного дела вносили и отдельные богатые лица, меценаты, выделявшие средства на открытие библиотек и библиотечных обществ. Наиболее заметными из них были издатель-просветитель Ф.Ф. Павленков, завещавший капитал для устройства 2 тыс. сельских народных библиотек, П. И. Макушин - организатор Томского общества содействия устройству сельских бесплатных библиотек-читален, которых к 1912 г. было открыто около 300, и др.

Характерной особенностью начала XX века в России становится все более усиливающаяся идеологизация библиотечного дела, использование библиотек различными политическими партиями для распространения своих идей и взглядов. Это накладывало соответствующий отпечаток на деятельность библиотек и читален, на утверждение принципов, ставивших библиотеки в полную зависимость от программных задач той или иной партии. Политизация системы библиотечного обслуживания населения сковывала и ограничивала деятельность библиотек, призванных служить распространению общечеловеческих достижений и ценностей науки, культуры и просвещения, чуждых в своей работе по пропаганде книги всякого рода политических, религиозных и иных идеологических тенденций.

В начале XX в. царизм при поддержке дворян и помещиков попрежнему проводил реакционную антинародную политику, выражавшуюся в систематическом административном и полицейском преследовании публичных и народных библиотек. Громадный вред обслуживанию народа книгами наносило реакционное законодательство, ставившее на пути развития библиотек всевозможные рогатки и препоны, сковывавшие и ограничивавшие их работу по распространению книг и периодических изданий. Подавляющее большинство этих законов и циркуляров было издано еще в прошлом столетии и не отвечало условиям развития России начала XX в. Ни в одной капиталистической стране мира в это время не существовало такого отсталого законодательства, не только не содействовавшего улучшению обслуживания населения библиотеками, но и, наоборот, тормозившего и стеснявшего его развитие.

Основным законом, определявшим правовое положение библиотек, оставался устав о цензуре и печати, введенный еще в 1865 г. Он устанавливал в России так называемую "разрешительную систему" открытия публичных

255

библиотек и народных читален. Каждый губернатор или градоначальник получал полномочия по своему усмотрению разрешать или отказывать в ходатайстве об открытии библиотеки, задерживать на длительное время его рассмотрение и т. п. Таким образом, открытие той или иной библиотеки и читальни полностью зависело от произвола местных властей.

Разрешительная система открытия библиотек постоянно подвергалась критике со стороны демократических кругов общества, против нее решительно выступали земские и городские учреждения и библиотечные работники, требовавшие установить в России "явочный порядок" открытия библиотек, предполагающий лишь простую регистрацию всех новых библиотечных учреждений. Однако царизм, упорно цеплявшийся за обветшалые и ветхозаветные законодательные установления, сохранил эту систему вплоть до своего падения в феврале 1917 г.

Продолжали действовать и пресловутые "Временные правила" (примечание к статье 175 цензурного устава), введенные еще в 1884 г. Они разрешали министру внутренних дел "в случае признанной в том необходимости" закрывать "всякого рода публичные библиотеки и общественные читальни".

Этим правом широко пользовались губернаторы, градоначальники и другие чиновники, запрещавшие работу библиотек в период забастовок и стачек рабочих, крестьянских и других волнений. Например, в период первой русской революции в Москве, Ростове-на-Дону и ряде других местностей распоряжениями местных властей были закрыты многие публичные и общественные библиотеки и народные библиотеки и читальни.

"Временные правила", как известно, разрешали министру внутренних дел указывать, какие книги не должны допускаться в публичные и другие общедоступные библиотеки. Новый "Алфавитный список произведений печати, запрещенных министром внутренних дел к обращению в публичных библиотеках и общественных читальнях" был выпущен в 1903 г. с двумя последующими дополнениями к нему. Он запрещал 191 книгу и 10 журналов, вышедших преимущественно в XIX веке. В феврале 1907 г. под влиянием событий первой русской революции он был отменен. Однако уже в 1914 году министр внутренних дел выпустил новый, самый обширный "Алфавитный список произведений печати". Он включал около 450 названий книг и брошюр, изданных преимущественно в 1905—1907 гг., когда была отменена цензура печати.

"Алфавитный список" 1914 г. имел ярко выраженную антидемократическую направленность, так как, в отличие от предыдущих списков, в нем основной упор делался на предохранение читателей библиотек от чтения передовых и прогрессивных произведений печати. Это прежде всего были книги о революции 1905—1907 гг., о забастовках и стачках, о расстрелах и преследованиях участников крестьянских и других революционных выступлений. Заметное место в нем занимали книги и брошюры,

256

пропагандирующие программы и действия различных социалистических партий: социал-демократов, эсеров, народников и т. д. Так, в списке перечислялись десятки названий произведений Маркса, Энгельса, Плеханова, Каутского, Бебеля, Лафарга, Аксельрода, Парвуса, Бернштейна и др.

Запрещались для чтения в библиотеках издания о национальных движениях на Кавказе, Украине и в других местностях России, книги, критикующие самодержавный строй, освещающие рабочий, крестьянский и женский вопросы, различные формы республиканского правления и т. п.

Особое внимание в списке было уделено общественно-публицис- тическим произведениям Л. Н. Толстого: "Исповедь", "Краткое изложение Евангелия", "О войне", "О смертной казни", "Круг чтения", всего называлось 17 произведений, в том числе "Полное собрание произведений, вышедших за границей".

Книги и брошюры, включенные в "алфавитные списки", как известно, не запрещались цензурой. Их можно было получить для чтения в государственных, научных и академических библиотеках или приобрести в книжных магазинах и лавках. Таким образом, в России вводилась особая категория книг, хотя и разрешенных цензурой, но запрещенных для чтения в публичных и народных библиотеках.

"Алфавитный список" 1914 г. нанес большой ущерб книжным фондам библиотек, лишив их прогрессивных общественно-политических, естественно-научных и литературно-художественных произведений. Изъятие правительством этих книг из публичных и народных библиотек и общественных читален резко снизило общественное и культурное значение последних и усугубило падение их престижа у демократических читательских кругов.

"Временные правила" таким образом ставили библиотеки и библиотекарей в полную зависимость от произвола властей. Этой мерой царизм намеревался пресечь распространение революционных и демократических идей среди населения, повлиять в желаемом духе на формирование мировоззрения читателей библиотек.

Следует подчеркнуть, что эти правила не распространялись на библиотеки дворянских клубов и других сословных библиотек, обслуживавших преимущественно господствующие классы. Такие библиотеки, как не имеющие "характера публичных" и "доступных каждому", освобождались от надзора администрации. "Временные правила", следовательно, отражали сословную политику царизма в библиотечном деле и были направлены против демократических кругов населения России.

Особо бдительным оставался правительственный надзор за народными библиотеками и читальнями, обслуживавшими трудящиеся слои населения. Для этих библиотек, помимо общих реакционных законов, издавались специальные правила, вводившие дополнительные ограничения и более жесткие меры надзора. Например, одни правила издавались для

257

самостоятельных народных библиотек и читален, другие — для открывавшихся при школах и других учебных заведениях Министерства народного просвещения. Первые назывались "Правила о бесплатных народных читальнях и о порядке надзора за ними". Их издало Министерство внутренних дел в 1890 г. Они были отменены правительством в 1905 г. под влиянием событий первой русской революции. Вторые устанавливали особый порядок работы народных библиотек и читален, открытых при школах, и были изданы еще в 1867 г.

В 1904 г. правительство сочло нужным издать новые "Правила о народных библиотеках при низших учебных заведениях Министерства народного просвещения". Согласно этим правилам, народные библиотеки при школах могли открываться с разрешения уездных училищных советов или инспекторов и не должны были (как раньше) объединяться с училищными библиотеками. Книжный состав их, однако, должен был осуществляться по издаваемым ученым комитетом министерства так называемым "министерским каталогам", которыми до 1905 г. руководствовались все народные библиотеки и читальни. Заведующий библиотекой назначался из числа учителей; в библиотеках не разрешалось открывать читальные залы. Переизданные министерством в 1906 г. новые правила для этих библиотек упростили порядок их открытия при школах и взаимоотношения с училищным начальством и отменили "министерские каталоги", сильно ограничивавшие приток прогрессивной и демократической литературы, поступавшей в народные библиотеки и читальни. Все это привело к значительному росту числа народных библиотек, открываемых при школах земствами и городскими управами.

Однако в июне 1912 г. Министерство народного просвещения издало новые правила о народных библиотеках при школах, которые передавали все земские пришкольные библиотеки "в полное распоряжение" учебных заведений. Директора их получали право контролировать работу библиотек и не допускать никаких отклонений от установленного порядка деятельности. Снова вводились "министерские каталоги" книг, рекомендованных ученым комитетом для народного чтения, помимо которых нельзя было приобретать в библиотеки никакой другой литературы и периодических изданий.

Эти каталоги крайне обедняли состав книжного фонда народных библиотек при школах, так как рекомендовали преимущественно монархическую, религиозно-нравственную литературу, официальные и справочные издания и не допускали социально-политических, философских и других прогрессивных изданий. Например, в числе книг по истории России преобладали повествования о царях, государственных и церковных деятелях, брошюры, написанные в духе официальной идеологии "православия, самодержавия и народности". В отделах беллетристики рекомендовались издания "дешевой библиотеки", "приходской библиотеки", книги "для

258

народного" и "солдатского чтения", сказки и другие издания, отвечавшие, по мнению правительства, духовным запросам народа.

Проведение "Правил 1912 г." в жизнь буквально опустошило книжные фонды народных библиотек, в некоторых из них было изъято от 40 до 60 процентов литературы, которая не значилась в "министерских каталогах". В результате почти повсеместно стали закрываться народные библиотеки при ученых заведениях. Так, в Уфимской губернии закрылось более 660 библиотек, в Вятской — около 300, в Пензенской — 126 и т. д. Многие земства стали переводить свои библиотеки из школ в другие помещения. Как видно из названий заметок и статей в газетах и журналах того времени: "Разгром земских библиотек в Киевской губернии", "Злоключения народных библиотек", "Гонения на народные библиотеки" и др., правительство изданием "Правил 1912 г." открыло поход против библиотек, обслуживающих широкие народные массы.

Протесты прогрессивных кругов населения против новых правил привели к тому, что вопрос о них рассматривался в Государственной думе. В результате в мае 1915 г. "Правила 1912 г." были заменены новыми, которые не внесли существенных улучшений в положение народных библиотек, а лишь упорядочивали взаимоотношения учебного начальства с земствами. По-прежнему книжный фонд библиотек ограничивался изданиями, рекомендованными ученым комитетом министерства. Вятское, Новгородское, Пермское губернские, Уржумское, Нолинское, Костромское, Тверское, Белозерское уездные и некоторые другие земства приняли постановления о полной непригодности новых правил, но эти протесты не имели последствий.

Следует, однако, сказать, что после революции 1905—1906 гг. царское правительство стало более либерально смотреть на формирование книжных фондов публичных и народных библиотек. Издававшиеся в этих целях с 1907 г. "Списки книг, заслуживающих внимания при пополнении бесплатных народных читален и библиотек" значительно расширяли круг литературы для народного чтения. Так, если раньше классики русской и зарубежной литературы рекомендовались в урезанном виде, то теперь можно было приобретать в народные библиотеки не только отдельные названия, но и полные и избранные собрания сочинений. Так, в виде полных собраний сочинений рекомендовались Гоголь, Диккенс, Достоевский, Лермонтов, Пушкин, Чехов и др., в виде собраний сочинений — Короленко, Мольер, В. Скотт, М. Твен, Л. Толстой, Тургенев, Шекспир, Шиллер и др. В то же время все эти изменения мало коснулись разделов религии, философии, обществоведения в указанных списках.

Меньшим ограничениям и надзору по сравнению с публичными и народными библиотеками подвергались научные и специальные библиотеки. Так, они имели право беспрепятственно выписывать научную литературу изза границы, обмениваться своими изданиями с зарубежными научными

259

учреждениями и библиотеками. Петербургская публичная, Румянцевская, Академии наук и некоторые другие государственные библиотеки получали заграничные издания без предварительного цензурного надзора. Но и эти ограниченные льготы постоянно нарушались властями: использование заграничной литературы читателями строго контролировалось, для ее хранения образовывались особые секретные отделы и т. д.

Таким образом, политика царизма в области народно-библиотечного дела наносила большой ущерб деятельности публичных и народных библиотек, тормозила развитие их сети. Издание различного вида ограничительных каталогов снижало социальное и просветительное значение этих библиотек. Активно противодействуя организации общественного использования книжных богатств, правительство в то же время стремилось использовать публичные и народные библиотеки в качестве одного из орудий распространения официальной самодержавно-крепостнической идеологии.

2. С 60 гг. начинается быстрое развитие капитализма в книжной торговле. Рост книжной торговли, расширение емкости книжного рынка приводит к расширению книготорговой сети, в особенности в провинции. Наряду со старыми книготорговыми фирмами Глазуновых, Базунова, Исакова возникают крупнейшие предприятия М. О. Вольфа, А. Ф. Маркса, И. Д. Свитина, А. С. Суворова и других.

Конкуренция между книготорговыми фирмами побуждала их владельцев издавать в целях рекламы каталоги своего ассортимента, и даже библиографические журналы и сборники. Для их составления приглашались видные библиографы того времени.

Владелец одного из первых в России крупнейших книготорговых предприятий И. И. Глазунов поручает составление своего каталога известному библиографу и историку литературы П. А. Ефремову (1830 – 1907). В 1867 вышла «Систематическая роспись книгам, продающимся в книжном магазине Ивана Ильича Глазунова в С.-Петербурге…». Этот каталог, охвативший русские книги за 1855 – 1866 гг., был выдающимся трудом, значение которого выходило далеко за рамки торговой библиографии. Работа эта была предпринята Ефремовым как научнобиблиографический труд, материал которого был гораздо шире книжного ассортимента магазина Глазунова.

Конкурент Глазуновых – А. Ф. Базунов примерно в это же время приглашает для составления своего каталога известного библиографа В. И. Мехова (1830 – 1894). «Систематический каталог русским книгам, продающимся в книжном магазине Александра Федоровича Базунова…» (1869) и 6 прибавлений к нему отрезали русскую печатную продукцию 50-х – середины 70-х гг. XIX в.

260