XX

крупнейших американских университетах имеются центры и департаменты, разрабатывающие специальные центральноазиатские программы по изучению истории ислама в регионе. Среди них можно отметить Гарвардский университет1, Университет Индианы2, Мичиганский Университет3, Университет Монтаны, Университет Огайо4 и многие другие.

Среди современных английских университетов, проводящих исследования по истории народов Центральной Азии, можно выделить Институт русских и восточноевропейских исследований в Глазго, Бирмингемский, Эбердинский, Эдинбургский, Манчестерский, Кембриджский, Оксфордский университеты.

Говоря о формировании и развитии научно-исследовательских центров по изучению истории народов СССР, в частности Центральной Азии, нельзя не упомянуть что данные учреждения получали широкую спонсорскую поддержку со стороны влиятельных американских фондов. Именно с финансовой поддержкой крупных фондов Рокфеллера, Карнеги, Форда создавались многие русские и восточноевропейские институты и центры. Так, Русский центр при Колумбийском университете был создан в результате финансовой поддержки фонда Рокфеллера. Известно, что только в 1960 г. данное учреждение получило от Фонда Форда более 5 миллионов долларов для исследования «неевропейских районов», из них около 3 миллионов на «изучение СССР и других районов Азии»5. Крупнейший Центр русских и центральноазиатских исследований при Гарвардском университете был образован на базе финансовых субсидий корпорации Карнеги. Будучи лидирующим центром, разработавшим региональную

американских университетов, в рамках деятельности которых проводятся исследования по Центральноазиатскому региону: Центр Дэвиса по Русским и Центрально Евразийским Исследованиям при Гарвардском университетет (Кембридж); Отдел Центральноевроазийских исследований при Университете Блуумингтон (Блумингтон, Индиана); Центр по Евразийским исследованиям при Огайском университете (Колумбус, Огайо)

1 Центр Дэвиса по Русским и Центрально Евразийским Исследованиям при Гарвардском университете (Кембридж, Массачусец).

2Следует отметить, что Индианский университет на сегодняшний день входит в список наиболее престижных центров по изучению Центральной Азии. При университете функционирует Отдел по Центрально Евразийским Исследованиям, который получил свое нынешнее название в 1993 году. Так к примеру, в рамках Отдела по Центрально Евразийским Исследованиям действует Центр Языков Центрально-

азиатского региона (Center for Languages of the Central Asian Regions (CeLCAR)), миссией которого является «повышение интереса к центральноазиатским языкам и знания о регионе, его культуре, на благо стратегических национальных нужд».

3Центр Русских, Восточно Европейских и Евразийских Исследований при Мичиганском университете (Анн-Арбор, Мичиган).

4Центр по Евразийским исследованиям при Огайском университете (Колумбус, Огайо).

5Иноятов Х. Против фальсификации истории победы советской власти в Средней Азии и Казахстане. – Ташкент: Узбекистан, 1976. С. 18.

-391 -

программу по изучению центральноазиатских республик, он впоследствии получал миллионные дотации и от фонда Форда.

Таким образом, на исследовательские работы по изучению советской Центральной Азии, подготовку кадров-советологов выделялись значительные финансовые средства различных американских фондов. Помимо спонсорской поддержки частных лиц и благотворительных фондов широкую финансовую поддержку деятельности исследовательских центров по изучению Центральной Азии оказывали правительственные учреждения, в частности Государственный департамент и Пентагон.

Как видно, развитие советологии, характер и направленность отдельных исследований не в последнюю очередь обусловливались интересом представителей политического истеблишмента и крупных финансовых кругов. Естественно, все это не могло не сказаться и на качестве публикуемых работ, отдельные из которых не были лишены излишней политизированности и идеологизированности. Этот процесс находит подтверждение, в частности, и в событиях недавнего исторического прошлого. События 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и последовавшая кампания по борьбе с международным терроризмом, обусловили заметный рост интереса к Центральноазиатскому региону. Существенные финансовые средства, выделяемые правительством США на развитие центральноазиатских исследований, повлекли выход в свет значительного количества публикаций по вопросам ислама в регионе. При этом, по признанию американского исследователя Девина ДеУиза, число молодых западных исследователей стало расти прямо пропорционально качеству проводимых исследований, которым не удалось избежать приверженности к заданным клише и стереотипам1.

Вместе с тем, как справедливо отмечает Г. Бырбаева «…советоведение как неразделимая «дисциплина истории и политологии» смогло к 60-м годам ХХ века отказаться от заказных клише по отношению к Советскому Союзу как об абсолютном зле и перешло в лоно академических подходов…»2.

Таким образом, несмотря на то, что генезис советологии, как научной дисциплины во многом определялся политической повесткой дня, в частности, эскалацией «холодной войны», серьез-

1Такое мнение высказал и проф. Девин ДеУиз, который считает, что в настоящее время на научном поприще все больше выступают неспециалисты, которые затем свободно пускаются в размышления об исламском вопросе в регионе. Материалы личных бесед автора с проф. Девином ДеУизом. (март, 2010 г., г. Блумингтон (США)).

2Бырбаева Г. Центральная Азия и Советизм... С. 14.

-392 -

ными финансовыми и интеллектуальными вложениями со стороны представителей политического и экономического истеблишмента западных стран, советологические научные дисциплины в процессе своей эволюции смогли трансформироваться в фундаментальные научные разработки.

Национальные школы по изучению центральноазиатского советологического исламоведения и их видные представители

Как отмечалось интерес западных исследователей к Центральной Азии, и в частности к религиозной жизни населения, в советский период, был зачастую связан с политической повесткой дня. Эпоха «холодной войны» послужила сильнейшим импульсом для развития центральноазиатских исследований и, следует признать, нередко определяла характер и направленность исследований. Вместе с тем, как и в любой академической среде, на Западе присутствовал вполне научный интерес к изучению данного региона.

В целом обширный корпус работ центральноазиатского советологического исламоведения по содержанию и тематической направленности был условно подразделен нами на следующие группы:

–исследования с характерно выраженной антикоммунистической и антисоветской направленностью, стремящейся дискредитировать политику советской власти в отношении мусульманского населения Центральной Азии;

–академические работы, освещающие религиозную историю региона, проводящие параллели между Центральной Азией и остальными частями мусульманского мира, затрагивающие процесс исламского «возрождения»;

–работы популярно-публицистического характера, принадлежащие перу представителей неакадемической среды: путешественников, любителей, и просто интересующихся историей региона.

По национальной принадлежности исследователей англоамериканского альянса в рамках советологических исследований можно подразделить на несколько основных групп: французы, британцы, канадцы и американцы. Особую группу могут составить эмигранты из СССР, которые жили при советской власти, а позднее, перебравшись в Европу или США, начали активную научную деятельность. Однако необходимо отдавать отчет, что подобная классификация весьма условна, ибо один и тот же исследователь может попадать под несколько категорий. К примеру, А. Беннингсен, будучи эмигрантом из России, впоследствии стал основателем французской

-393 -

школы исследований центральноазиатского ислама и, вместе с тем, свою основную научную деятельность осуществлял в США.

Британская школа

Научные учреждения Великобритании были весьма активны в подготовке специалистов по истории СССР, в том числе и народов Центральной Азии. Значительная роль в развитии центральноазиатского советологического исламоведения в Англии принадлежит деятельности Дж. Уилера (Geoffrey Wheeler) (1897 – 1990) – одному из крупнейших британских исследователей, занимавшихся историей Центральной Азии в советский период. Продолжая традицию своего отца, в 1915 г. он начал службу в рядах английской армии в Индии, Палестине и на Мальте, уже в 1926 г. стал британским военным атташе в Мешхеде, Иране. В 1946 г. Дж. Уилер начал работу в посольстве Соединенного Королевства в Тегеране в качестве советника по восточным вопросам, а в 1950 г. возвратился в Лондон1. После ухода с государственной службы в 1953 г., он начинает свою исследовательскую деятельность, основав и возглавив первый

исследовательский центр по изучению Центральной Азии при колледже Св. Антония в Оксфорде (Лондон). В это же время происходит его назначение на должность главного редактора журнала

«Центральноазиатское обозрение» (Central Asian Review), который на тот момент представлял собой первое крупное периодическое издание по Центральноазиатскому региону. Вплоть до 1968 г. Дж. Уилер фактически курировал исследования по Центральной Азии, осуществлявшиеся на территории Соединенного Королевства.

Во многом благодаря своей военной и дипломатической службе на Востоке этот английский исследователь имел четкие представления об исламе и мусульманском образе жизни. Дж. Уилером был подготовлен ряд информативных статей об исламе в СССР, в частности в Центральной Азии2. Среди его работ следует также отдельно отметить монографию, изданную в 1964 г. «Современная история советской Центральной Азии» (“The Modern History of Soviet

1Подробнее о жизнедеятельности Дж. Уилера см.: Myer Will. Islam and Colonialism. Western Perspectives on Soviet Central Asia. Routledge Curzon: London, 2002. 272 p.

2Wheeler G. Cultural developments in Soviet Central Asia // Journal of the Royal Central

Asian Society.1954. Vol. 41. № 3. P. 179-189; Его же. Russia and Islam: new trends in soviet policy // Central Asian Review. 1956. Vol. 4. № 1. P. 1-3; Его же. Race relations in Soviet Muslim Asia // Journal of the Royal Central Asian Society. 1960. Vol. 47. № 2. P. 93-105; Его же. Islam in the USSR // Central Asian Review. 1961. Vol. 9. № 4. P. 335-351; Его же. The Muslims of Central Asia // Problems of Communism. 1967. Vol. 16. № 5. P. 72-81; Его же. National and religious consciousness in Soviet Islam // Religion and the Soviet State: a dialemma of power. Edited by Hayward M., Fletcher W. London: Pall Mall, 1969; Его же. The Russian presence in

Central Asia // Canadian Slavonic Papers. 1975. Vol. 17. № 2-3. P. 189-202.

-394 -

Central Asia”)1. Наряду с общим описанием истории края, Дж. Уилер в своей работе дает весьма резкую оценку политики советских властей

вотношении мусульман, в частности, относительно насильственного раскрепощения женщин, запрета на посещение святых мест и проведения мусульманских обрядов и обычаев.

Автор приходит к заключению, что политика советской власти по отношению к мусульманскому населению находилась в прямой зависимости от вектора внешней политики СССР и, как, считает Дж. Уилер, действия государства не всегда, вопреки устоявшемуся мнению, носили ярко выраженный антимусульманский характер, а были более гибкими и определялись конкретными целями, которые преследовало советское руководство на тот или иной период. Выход

всвет данной работы вызвал большой резонанс среди представителей советской историографии, занимавшихся «разоблачением западных фальсификаторов»2. Так, исследователи Р.Х. Аминова и В.И. Шафир выступили на страницах журнала «История СССР» с ответной статьей, в которой пытались показать «несостоятельность высказываний Дж. Уилера»3. По их мнению, отличительной чертой работ британского исследователя, равно как и статей редактируемого им журнала «Центральноазиатское обозрение», является «мни-

мый объективизм, под дымкой и завесой которого малоинформАтивному читателю навязывается превратное представление об исторических судьбах народов советских среднеазиатских республик ...»4.

Вцелом анализ работ Д. Уилера позволяет сделать заключение, что для него было характерно рассмотрение «советского» ислама в контексте «культурных развитий», причем подчеркивая социальную силу ислама, нежели его институциональные особенности. В его понимании ислам в Центральноазиатском регионе представлял собой некую социальную связь, соединяющую все соседние народы. Примечательно следующее его высказывание: «Было бы ошибочным рассматривать народ Центральной Азии... как часть корпоративной мусульманской идентичности. Тем не менее, если и существует какая-

либо социальная или даже политическая связь между народами

1Geofrey W. The modern history of Soviet Central Asia. New York: Frederich A. Praeger, 1964.

– 272 p.

2См.: Хидоятов Г.А. Джефри Уиллер переписывает историю советской Средней Азии // Вопросы истории. М., 1967. № 2. С. 12-18; Дахшлейгер Г.Ф. История ничему не научила // Партийная жизнь Казахстана. 1966. № 8.

3Аминова Р.Х., Шафир В.И. По поводу последней книги Дж. Уилера «Народы Советской Средней Азии» // История СССР. М., 1969. № 3. С. 216-222.

4Там же. С. 216.

-395 -

Центральной Азии, помимо расы, традиционного языка и культуры, то это, возможно, только ислам ...»1.

Другим не менее известным британским исследователем, занимавшимся изучением ислама в советской Центральной Азии, был Олаф Карое (Olaf Caroe) (1892 – 1981). Как и Дж. Уилер, он в течение долгого времени служил в Индии, а в 1947 г., в результате начавшегося процесса деколонизации, был отправлен на пенсию. Вскоре после этого в 1951-1953 гг. он организовывает Тюркологический центр, проводивший исследования по тюркоязычным народам, в том числе и СССР2.

Одна из наиболее известных его работ «Советская империя:

тюрки Центральной Азии и сталинизм» (“Soviet Empire: The Turks of

Central Asia and Stalinism”)3, вышедшая в 1953 г. Основное внимание О. Карое акцентирует на жизни мусульман Центральной Азии в царский и ранний советский период. Работы данного исследователя были весьма важны, так как он ввел в научный оборот значительный объем нового материала из русскоязычных, советских и тюркских источников.

Среди прочих британских советологов-исламоведов, изучавших религиозную ситуацию в Центральной Азии послевоенного периода, следует выделить Уолтера Коларца (ум. в 1962 г.) — британского советолога чешского происхождения. В 1939 г. он обосновался в Великобритании и начал работу в аналитической службе BBC.

Для нашего исследования представляют интерес несколько его работ У. Коларца. Одно из первых его исследований – «Россия и её колонии» (“Russia and Her Colonies”; 1952)4, ставшее объектом жесточайшей критики со стороны представителей советской историографии. Примечательно, что именно работы У. Коларца наряду с Дж. Уилера в большей степени подергались критике со стороны советских ученых, относивших их к «ярым приверженцам антикоммунизма и антисоветизма», пытавшихся распространить «наиболее злостную клевету на роль русского народа по отношению к народам Советского Востока»5. Тем не менее, эта оценка не может считаться объективной, ибо хорошо известно, что многочисленные «ответы фальсификаторам», принадлежащие перу советских исследователей

1Geoffrey W. Cultural developments in Soviet Central Asia... P. 179-189.

2Myer W. Islam and Colonialism… P. 104.

3Caroe O. Soviet Central Asia: the Turks of Central Asia and Stalinism. London: Macmillan. 1953. 120 p.

4Kolarz W. Russia and her colonies. Hamden, Conn: Archon Books. 1967. 334 p.

5Иноятов Х.Ш. Ответ фальсификаторам истории советской Средней Азии и Казахстана.

Ташкент, 1962. С. 134.

-396 -

осуществлялись в рамках строгих идеологических клише и нередко с подачи партийных органов.

Особый интерес У. Коларца к религиозной теме нашел отражение в его работах «Ислам в Советском Союзе» (“Islam in the Soviet Union, 1917 – 1960”)1 и наиболее известном его исследование

«Религии в Советском Союзе» (‘Religion in the Soviet Union’; 1961)2. К

наиболее важным тезисам, выдвинутым данным автором, следует отнести положение о том, что роль ислама в жизни народов традиционного мусульманского ареала в советский период не сводилась к собственно религиозным практикам, которые по его мнению находились, в целом, в упадке, но оставалась значимой на уровне самоопределения и повседневных обычаев местного населения.

Французская школа

Говоря о французской школе исследования ислама в советской Центральной Азии, прежде всего, следует остановиться на некоторых фрагментах научного наследия ее основателя – А. Беннигсена, автора ряда монографий и многочисленных статей, считающегося одним из западных ученых-пионеров в изучении ислама и религиозной политики в традиционно мусульманских регионах бывшего СССР. Его также характеризуют как исследователя, чьи работы по центральноазиатскому исламу и по сей день находятся в ряду наиболее цитируемых среди современного поколения западных исследователей. Детальный анализ научного наследия А. Беннигсена представлен в следующем разделе.

Значительную роль в изучении тюркских народов СССР было суждено сыграть соратнице А. Беннигсена французской исследовательнице Шанталь Лемерсье Келькеже (Chantal Lemercier Quelquejay). Результатом плодотворного сотрудничества А. Беннигсена и Ш.Л. Келькеже стал выход в свет значительного числа публикаций по вопросам ислама в Центральной Азии. Большей частью они концентрировали свое внимание на изучении мусульманского национализма в Российской империи – вопросе, представлявшим наибольший интерес для Ш. Келькеже. Апогеем их совместной работы стала публикация монографии «Ислам в Советском Союзе» (“Islam in the Soviet Union”)3, которая охватывает широкий спектр вопросов по истории и современному для того периода состоянию ислама в среднеазиатских республиках СССР.

1Kolarz W. Islam in the Soviet Union, 1917-1960. Karachi-Dacca, 1960. 72 p.

2Kolarz W. Religion in the Soviet Union. – New York: St. Martin’ Press, 1961. 518 p.

3Bennigsen A., Lemercier-Quelquejay Ch. Islam in the Soviet Union…

-397 -

В конце 1970-х – начале 1980-х годов в связи с событиями на Ближнем Востоке: началом ввода советских войск на территорию Афганистана и революцией в Иране, Ш. Келькеже начинает активно писать о стратегии СССР в отношении данного региона. Так, к

примеру, она пишет о том, что «Центральноазиатский регион становится своеобразным мостом для советской политической деятельности на Ближнем Востоке»1. Автор приходит к выводу, что советские власти используют Центральную Азию в качестве «образца» советской политики в отношении мусульман.

К плеяде известных французских исследователей, написавших работы в русле советологии можно по праву отнести

(Helene Carrere d’Encausse) (родилась 6 июля 1929 года в г. Париже), историка, политолога, специалиста по истории России.

Э. Каррер д’Анкосс, как и А. Беннигсен, родилась в семье эмигрантов из России, значительное число которых после октябрьского переворота 1917 было вынуждено расселиться в различных частях Европы. Еще во время обучения в Университете Сорбонны она проявляла интерес к истории и политологии. Впоследствии, будучи преподавателем, она перешла на работу в Институт политических исследований в Париже.

Известность к Э. Каррер д’Анкосс пришла после выхода в свет в

1978 г. ее работы «Раскол империи. Бунт Советских Социалистических Республик» (“Decline of an Empire. The Soviet Socialist Republics in Revolt”), в которой она анализирует внутренние этнические и конфессиональные противоречия в советском государстве и делает прогноз о скором распаде СССР2. При этом главной угрозой советскому строю автор называет не противодействие со стороны Запада, а высокий уровень рождаемости в республиках Центральной Азии.

Важное место в научном наследии Э. Каррер д’Анкосс занимает статья на французском языке «Организация официального ислама в

СССР» (“Oragisation officele de ‘Ilsam en USSR”)3, впоследствии опубликованная на английском языке в переводе и под редакцией Д. Уилера. Исследователь Вилл Майер, осуществив сравнительный анализ двух текстов данной статьи, наглядно продемонстрировал искажение смысла некоторых положений работы, появившиеся в

1LemercierQuelquejay Ch. The USSR and the Middle East // Central Asian Survey. Vol. 1.

1982. № 1. P. 47

2d’Encausse H. C. Decline of an empire. The Soviet Socialist Republics in Revolt. New York: Newsweek Books, 1979. – 304 p.

3d’Encausse H.C. Organisation officele de l’Islam en USSR // l’Afrique et l’Asie. Vol. 52. № 4.

P. 5-28.

-398 -

советологов времен холодной войны. Ричард Пайпс родился в польском городе Цешин в еврейской семье. В октябре 1939 г. его семья бежала из оккупированной немецкими войсками Польши и через Италию приехала в США. Р. Пайпс учился в колледже Маскингам (Muskingum) в Огайо. В 1943 году поступил на службу в американскую авиацию, получил американское гражданство. После окончания войны был демобилизован, вскоре поступил в Корнелльский университет, затем продолжил образование в Гарвардском университете. После защиты докторской диссертации в 1950 г. начал работать в Гарвардском университете, в 1963 – 1996 гг. в качестве профессора, а с 1996 г. – почётного профессора. В 1968 – 1973 гг. был директором Исследовательского Центра по изучению России при Гарвардском университете, проводящем в том числе и исследования по Центральной Азии, а в 1973 – 1978 гг. – главным научным консультантом Института по исследованию России при Стэнфордском университете.

С 1980 по 1982 годы Р. Пайпс являлся членом Национального совета безопасности США и советником Президента Рейгана по проблемам российско-американских отношений. Он традиционно занимал жесткую позицию по отношению к коммунистическому режиму. Неоднократно был в СССР, поддерживал контакты с советскими диссидентскими движениями. В целом Р. Пайпс относился к радикальной части советологов, в чьих работах характерно прослеживались антисоветский и антикоммунистический настрой.

Научное наследие Р. Пайпса представлено в том числе рядом работ по истории мусульман Центральной Азии1. Следует отметить, что в отличие от французских советологов, которые в освещении вопросов религиозной политики в регионе использовали преимущественно советские источники, американским исследователем были также широко привлечены и устные источники – показания очевидцев, информация эмигрантов, проживавших в США2.

В целом, характеризуя состояние ислама в Центральной Азии, Р. Пайпс связывал его дальнейшую эволюцию с колониальным вопросом, он полагал, что потеря исламской «отчетливости» станет следствием или предшествием процессов ассимиляции, руссификации и советизации. Например, в 1957 г. в своей обзорной статье «Советское влияние на Центральную Азию» (“The Soviet Impact on Central Asia”),

опубликованной в журнале «Проблемы коммунизма» (“Problems of

1Pipes R. Muslims of Soviet Central Asia: trends and prospects // Middle East Journal. 1955. Vol. 9. № 2. P. 147-162; № 3. P. 295-308; Его же. The Soviet impact on Central Asia // Problems of Communism. 1957. Vol. 6. № 2. P. 27-28.

2Myer W. Islam and Colonialism… P. 111.

-400 -